Великая Французская Революция 1789-1794 ГГ

До тех  пор, пока исход борьбы с внешней  и внутренней феодальной контрреволюцией  не был решен, собственнические элементы вынуждены были мириться с революционным  режимом. Но по мере того, как благодаря  победам республиканских армий  опасность феодальной реставрации  ослабевала, буржуазия все решительнее  стремилась избавиться от революционно-демократической  диктатуры.  

Подобно городской  буржуазии, эволюционировало зажиточное и даже среднее крестьянство, поддерживавшее якобинцев лишь до первых решающих побед. Как и буржуазия, имущие слои деревни враждебно относились к политике максимума, добивались отмены твердых цен, стремились немедленно и полностью без всяких ограничений, запретов, реквизиций воспользоваться приобретенным за годы революции.  

Между тем  якобинцы продолжали неуклонно проводить  свою политику террора и максимума. В начале 1794 г. они сделали попытку  осуществить новые социально-экономические  мероприятия в ущерб крупным  собственникам. 8 и 13 вантоза (конец  февраля - начало марта) Конвент по докладу  Сен-Жюста принял важные, имевшие  большое принципиальное значение декреты. Согласно этим так называемым вантозским декретам, собственность лиц, признанных врагами революции, подлежала конфискации и бесплатному распределению среди неимущих. Врагами революции в то время считались не только бывшие аристократы, но и многочисленные представители как старой, фельянской и жирондистской, так и новой буржуазии, в частности спекулянты, нарушавшие закон о максимуме. В вантозских декретах отразились уравнительные устремления якобинцев-учеников и последователей Руссо. Если бы вантозские декреты удалось провести в жизнь, это означало бы значительное увеличение числа мелких собственников, прежде всего из рядов бедноты. Однако собственнические элементы воспротивились осуществлению вантозских декретов.  

В то же время  внутренняя противоречивость политики якобинцев вела к тому, что росло  недовольство и на другом полюсе - в  рядах плебейских защитников революции.  

Якобинцы  не обеспечили условий для действительного  улучшения материального положения  плебейства. Установив под давлением  народных масс максимум на продукты питания, якобинцы распространили его и на заработную плату рабочих, причинив им тем немалый вред. Они оставили в силе антирабочий закон Ле Шапелье. Наемные рабочие, преданные борцы революции, самоотверженно трудившиеся на оборону республики, принимавшие активное участие в политической жизни, в низовых органах революционно-демократической диктатуры - революционных комитетах, революционных клубах и народных обществах, также становились все более недовольными политикой якобинцев.  

Якобинская  диктатура не осуществила и чаяний деревенской бедноты. Распродажу национальных имуществ использовала в основном зажиточная верхушка крестьянства, скупившая большую  часть земли. В эти годы безостановочно усиливалась дифференциация крестьянства. Беднота добивалась ограничения размеров «ферм», владений зажиточных крестьян, изъятия у них излишков земли и раздела ее между неимущими, но якобинцы не решались поддержать эти требования. Местные органы власти обычно становились на сторону богатых крестьян в их конфликтах с сельскохозяйственными рабочими. Все это вызывало и среди малоимущих слоев деревни недовольство якобинской политикой.

Борьба в  рядах якобинцев 

Обострение  внутренних противоречий в стране и  кризис революционной диктатуры  привели к борьбе в рядах якобинцев. С осени 1793 г. среди якобинцев  начали оформляться две оппозиционные  группировки. Первая из них складывалась вокруг Дантона. Один из влиятельнейших вождей революции на ее предыдущих этапах, пользовавшийся одно время  наряду с Робеспьером и Маратом  огромной популярностью в народе, Дантон уже в решающие дни борьбы с жирондистами проявил колебания. По выражению Маркса, Дантон, «несмотря  на то, что он находился на вершине  Горы... до известной степени был  вождем Болота»( К. Маркс, Борьба якобинцев с жирондистами, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III, стр. 609.). После вынужденного ухода из Комитета общественного спасения Дантон на время удалился от дел, но, и оставаясь в тени, он стал притягательным центром, вокруг которого группировались видные деятели Конвента и якобинского клуба: Камилл Демулен, Фабр д'Эглантин и другие. За некоторыми исключениями, все это были лица, прямо или косвенно связанные с быстро растущей новой буржуазией.  

Группировка дантонистов вскоре определилась как откровенно правое направление, представлявшее разбогатевшую за годы революции новую буржуазию. На страницах редактировавшейся Демуленом газеты «Старый кордельер», в своих речах и статьях дантонисты выступали как сторонники политики умеренности, спуска революции на тормозах. Дантонисты более или менее откровенно требовали отказа от политики террора и постепенной ликвидации революционно-демократической диктатуры. В вопросах внешней политики они стремились к соглашению с Англией и другими участниками контрреволюционной коалиции, чтобы любой ценой поскорее добиться заключения мира.  

Но политика робеспьеристского Комитета общественного спасения встречала оппозицию и слева. Парижская коммуна и секции отражали это недовольство. Они искали путей к смягчению нужды бедноты, настаивали на проведении политики суровых репрессий против спекулянтов, нарушителей закона о максимуме и т. д. Впрочем, ясной и определенной программы действий у них не было.  

Наиболее  влиятельной левой группировкой в Париже после разгрома «бешеных»  стали сторонники Шометта и Эбера - левые якобинцы (или эбертисты, как их стали называть позднее историки), воспринявшие ряд требований «бешеных». Степень сплоченности и однородности эбертистов была невелика. Эбер (1757-1794), бывший до революции билетером в театре, выдвинулся как один из активных деятелей клуба кордельеров. Осенью 1793 г., когда прокурором Коммуны стал Шометт, самый выдающийся представитель левых якобинцев, Эбера назначили его заместителем. Способный журналист, Эбер приобрел известность своей газетой «Отец Дюшен», пользовавшейся популярностью в народных кварталах Парижа.  

Осенью 1793 г. между эбертистами, влияние которых  было тогда сильно в Парижской  коммуне, и робеспьеристами обнаружились серьезные расхождения по вопросам религиозной политики. В Париже и кое-где в провинции эбертисты начали осуществлять политику «дехристианизации», сопровождавшуюся закрытием церквей, принуждением духовенства отрекаться от сана и т. д. Эти мероприятия, осуществлявшиеся главным образом административными мерами, натолкнулись на сопротивление народных масс, особенно крестьянства. Робеспьер решительно осудил насильственную «дехристианизацию», и она была прекращена. Но борьба между эбертистами и робеспьеристами продолжалась.  

Весной 1794 г. эбертисты в связи с ухудшением продовольственного положения в  столице усилили критику деятельности Комитета общественного спасения. Руководимый  ими клуб кордельеров готовился  вызвать новое народное движение, на этот раз направленное против Комитета. Однако Эбер и его сторонники были арестованы, осуждены Революционным трибуналом и 24 марта казнены.  

Спустя неделю правительство нанесло удар по дантонистам. 2 апреля Дантон, Демулен и другие были преданы Революционному трибуналу и 5 апреля гильотинированы.  

Разгромив дантонистов, революционное правительство устранило силу, ставшую вредной и опасной для революции. Но, нанося одной рукой удар по врагам революции, якобинские вожди другой рукой наносили удар по ее защитникам. Был удален из военного министерства и вскоре арестован Бушотт. Хотя призыв Эбера к восстанию не был поддержан Шометтом и Парижской коммуной, однако Шометт был также казнен. Из Парижской коммуны, революционной полиции, секций изгнали всех заподозренных в симпатиях к эбертистам. Чтобы урезать самостоятельность Парижской коммуны, во главе ее поставили «национального агента», назначенного правительством. Все эти мероприятия вызвали недовольство в революционной столице. Робеспьеристы отсекли часть сил, поддерживавших якобинскую диктатуру.  

Положение революционного правительства внешне как будто упрочилось. Всякое открытое выражение недовольства, всякая форма  гласной оппозиции революционному правительству прекратились. Но это  внешнее впечатление силы и прочности  якобинской диктатуры было обманчивым.  

В действительности якобинская диктатура переживала острый кризис, обусловленный новой общественно-политической обстановкой, сложившейся в стране после победы над феодально-монархической  контрреволюцией. Между тем якобинцы, встречая все возрастающую враждебность со стороны городской и сельской буржуазии и в то же время утрачивая  опору в народных массах, не знали  и не могли найти путей для  преодоления этого кризиса.  

Руководители  революционного правительства - Робеспьер  и его сторонники пытались укрепить якобинскую диктатуру путем установления новой государственной религии - культа «верховного существа», идея которого была заимствована у Руссо. 8 июня 1794 г. в Париже состоялось посвященное  «верховному существу» торжественное  празднество, во время которого Робеспьер  выступил в роли своего рода первосвященника. Но это мероприятие лишь повредило  революционному правительству и  Робеспьеру.  

10 июня 1794 г.  Конвент по настоянию Робеспьера  принял новый закон, значительно  усиливавший террор. В течение  шести недель после издания  этого закона Революционный трибунал  ежедневно выносил до 50 смертных  приговоров.  

Победа при  Флерюсе укрепила намерение широких слоев буржуазии и крестьян-собственников, крайне недовольных усилением террора, избавиться от тяготившего их режима революционно-демократической диктатуры.

Контрреволюционный  переворот 9 термидора 

Избежавшие  кары дантонисты и близкие к ним депутаты Конвента, а также люди, близкие к эбертистам, вступили в тайные связи с целью устранения Робеспьера и других руководителей Комитета общественного спасения. К июлю 1794 г. в глубоком подполье возник новый заговор против революционного правительства. Главными его организаторами были лица, боявшиеся сурового наказания за свои преступления: беспринципный, запятнавший себя хищениями и беззаконием в бытность комиссаром в Бордо Тальен; такой же вымогатель и взяточник Фрерон; бывший аристократ, развратный циник и стяжатель Баррас: лживый, ловкий, изворотливый Фуше, отозванный из Лиона за соучастие в преступных жестокостях и темных делах. В заговор оказались втянутыми не только многие члены Конвента, в том числе депутаты «болота», но и некоторые члены Комитета общественного спасения (например, близкие к эбертистам Колло д'Эрбуа и Билло-Варенн) и Комитета общественной безопасности. Субъективные настроения и намерения отдельных лиц, участвовавших в заговоре, были различны, но объективно заговор этот носил контрреволюционный характер.  

Робеспьер и другие руководители революционного правительства догадывались о подготовлявшемся перевороте, но уже не имели сил  предотвратить его.  

27 июля 1794 г. (9 термидора II года по революционному  календарю) заговорщики открыто  выступили на заседании Конвента  против Робеспьера, не дали ему  говорить и потребовали его ареста. Тут же были арестованы Робеспьер, его младший брат Огюстен и его ближайшие единомышленники - Сен-Жюст, Кутон и Леба.  

На защиту революционного правительства поднялась  Парижская коммуна. По ее распоряжению арестованные были освобождены и  доставлены в ратушу. Коммуна провозгласила  восстание против контрреволюционного  большинства Конвента и обратилась к парижским секциям с призывом прислать в ее распоряжение свои вооруженные  силы. Конвент со своей стороны  объявил вне закона Робеспьера и  других арестованных с ним лиц, а  также руководителей Коммуны  и обратился к секциям с  требованием оказать помощь Конвенту в подавлении «мятежа».  

Воззвание Коммуны Парижа от 9 термидора. 
 

Половина  парижских секций и прежде всего  центральные секции, населенные буржуазией, стали на сторону Конвента. Многие другие секции заняли нейтральную позицию  или раскололись. Но ряд плебейских секций присоединился к движению против Конвента.  

Между тем  Коммуна проявляла нерешительность  и не предпринимала активных действий против Конвента. Вооруженные отряды, которые по призыву Коммуны собрались  на площади перед ратушей, начали расходиться. В два часа ночи вооруженные  силы Конвента почти беспрепятственно достигли ратуши и ворвались в  нее. Вместе с членами Коммуны  были вновь арестованы Робеспьер  и его соратники.  

28 июля (10 термидора)  руководители якобинского правительства  и Коммуны, объявленные вне  закона, были без суда гильотинированы.  Казни приверженцев революционного  правительства продолжались и  в следующие два дня.  

Переворот 9 термидора низверг революционно-демократическую  якобинскую диктатуру и тем самым  фактически положил конец революции.

Историческое  значение Французской революции 

Французская буржуазная революция конца XVIII в. имела  крупнейшее прогрессивное значение. Оно заключалось прежде всего в том, что революция эта покончила с феодализмом и абсолютизмом так решительно, как никакая другая буржуазная революция.