Ведьмы

В древние  века, в эпоху Средневековья и  даже в начале Нового времени люди воспринимали мир совершенно иначе. Он был таинственным и загадочным. И поскольку причины всего, что  происходило с ними и вокруг них, были недоступны их пониманию, и поскольку  не могли они объяснить, в чем же суть грозы и града, засухи и наводнения, эпидемий чумы и нашествий насекомых-вредителей, болезней и смерти, ночных кошмаров и душевных болезней, - все эти ужасные явления, события и удары судьбы они невольно приписывали темным силам: богам и полубогам, феям и эльфам, дьяволам и демонам, призракам и не упокоенным душам, обитавшим в небе, под землей или в воде. Люди мнили себя добычей этих вездесущих духов, ибо от их милости или гнева могли зависеть счастье или несчастье, здоровье или болезнь, жизнь или смерть¹. 
   Эту «донаучную» картину мира дополняла вера в колдунов и колдовство. За ней таилось представление людей о том, что должны существовать такие способы и средства, которые позволили бы вступить в контакт с миром демонов, определяющих наши судьбы. В том же, что в принципе это возможно, не сомневался никто. Впрочем, для этих контактов нужны были особые знания и способности. Это было уделом немногих. Но эти немногие могли вызывать добрых и злых духов, принуждать их служить себе, добиваясь с их помощью необычайной власти - власти колдовской². 
Конечно, от такой власти веяло чем-то зловещим. Поэтому колдунов и колдуний встречали с благоговейным трепетом, а порой и с нескрываемым страхом. Однако их вовсе не считали прислужниками зла. Напротив! Во всех древних культурах они пользовались славой жрецов, пророков, целителей или чародеев, изгоняющих злых духов. С их помощью можно было заглянуть в прошлое или в будущее. Там, где человеческих сил было недостаточно, могли пригодиться сверхъестественные возможности этих людей. Даже в разгар охоты на ведьм при дворах многих европейских государей жили знаменитые маги и чернокнижники, занимавшиеся своим таинственным ремеслом по велению сиятельных особ³. Но горе тем колдунам, на которых падало подозрение в злоупотреблении своим могуществом. Случись неподалеку погибнуть скоту, разыграться непогоде или вспыхнуть пожару, как начинали ползти слухи: что-то здесь нечисто, не так ли? Верно, не обошлось без черной магии? Такое подозрение могло быть для колдуна очень опасным. Ведь, если его признавали виновным в «нанесении порчи колдовством»⁴, кара была суровой. В Римской империи наказание определялось тяжестью преступления. Если чародей был повинен в смерти человека, его убивали (как правило, сжигали). Так же поступали германцы и кельты. У этих народов колдуны, обвиненные в нанесении порчи имуществу, должны были возместить ущерб. Если же, по мнению судей, они насылали на человека хворь или убивали его, их отправляли на виселицу или (как в Риме) на костер⁵.

Итак, в древности колдовство было делом обычным и не запрещенным. Преследовали и наказывали лишь тех, кто нанес своими чарами какой-либо вред. Но подобные обвинения были делом редким⁶.

Триумфальное  шествие христианства сопровождалось ожесточенной борьбой с языческими богами. Чтобы выстоять в этой борьбе, нужно было четко представлять себе своих врагов. Богословы эпохи раннего христианства, прежде всего знаменитый епископ Гиппонский Августин Блаженный (354 - 430), создали образы этих врагов, объявив языческих богов ужасными демонами и строго запретив общение с ними⁷. Однако множество колдунов втайне соблюдали древние обряды. Чтобы заставить древних богов служить себе, они, как и прежде, прибегали к помощи старинных языческих заклинаний, пользовались святилищами, оставшимися от языческих времен⁸. Церковь с недоверием относилась к этим тайным обрядам. Она предостерегала верующих от  идолопоклонничества и в случае неповиновения грозила отлучением. Епископы и проповедники также порицали глупость и легковерие людей, принимавших за чистую монету любую вздорную ворожбу. Прославленный правовед Буркхард, епископ Вормсский, резко нападал на колдуний, утверждавших, что по ночам они якобы летают на зверях в свите римской богини Дианы. Обязанность святых отцов, по мнению Бурхарда, убеждать свою паству в неразумии подобных фантазий и не верить лгуньям-колдуньям⁹.

 Таким  образом, на раннем этапе отношение  христианской Церкви к колдовству  было двойственным. С одной стороны, она видела в нем скрытое язычество, с которым энергично боролась, а с другой, колдовство все еще считалось пустой выдумкой и обманом. Церковникам приходилось быть настороже, но повода для преследования колдунов они пока не находили. Однако вскоре этому суждено было измениться¹⁰.

В XII - XIII веках на христианском Западе появились  секты, выступавшие с критикой господствующей Церкви. Большинство из них, однако, просуществовало недолго, но две превратились в могучие реформаторские движения: секта катаров (т.е. «чистых»; отсюда происходит немецкое слово «Ketzer» - еретик) и секта вальденсов, названная по имени ее основателя Пьера Вальдо¹¹. Их появление во многом предопределило отношение Церкви к колдовству и послужило толчком к началу охоты на ведьм. Хотя взгляды катаров и вальденсов по отдельным вопросам веры не совпадали, в одном они были единодушны: обе секты сомневались в правильности господствующих церковных догм и осуждали стяжательство и безнравственность епископов, священников и монахов, проповедовавших жизнь, отличную от той, которую вели они сами: жизнь в святости, простоте и любви к ближним. Это подкупало многих, и число приверженцев этих сект постоянно росло, прежде всего в Южной Франции и Северной Италии¹².

На рубеже XII - XIII столетий секта катаров выросла в могучую организацию. Церковь беспомощно взирала на то, как все больше людей отворачивалось от нее. Попытка вернуть утраченный авторитет с помощью широкой проповеднической кампании потерпела неудачу. И тогда папа прибег к последнему средству - силе. Французские рыцари, подстрекаемые сопровождавшими их папскими легатами, превратили область на юге Франции, где жили катары, в пустыню. Этот жестокий крестовый поход против катаров продолжался с 1209 по 1229 год. Он имел самые серьезные последствия как для побежденных, так и для победителей. 
Покоренным провинциям пришлось подчиниться королю Франции, а Церковь задумалась о причинах катастрофы. Как же могло случиться, что она оказалась в таком бедственном положении?¹³ 
Ответ на этот вопрос, найденный папой и его советниками, был роковым: не Церковь повинна в этом и не слуги ее, нет, во всем, что произошло здесь, на мятежном французском Юге, замешан сам Дьявол. Не примеченный ни епископами, ни священниками, распространял он свои еретические учения: учил, что не надо соблюдать заповеди и устраивать пышные богослужения, а должно вести простую богобоязненную жизнь и говорить решительное «нет» греху, богатству, насилию над другими. Подобными лжеучениями смутил он сердца простых людей и способствовал отходу их от Церкви¹⁴. Вот тут-то и пришлись кстати все эти маги, колдуны, прорицатели, гадатели и прочие мастера темных дел. И если Церковь хотела сохранить свою власть, то она должна была решительнее, чем прежде, повести борьбу против Дьявола и его приспешников. Последствия этих принятых в страхе решений были ужасны¹⁵.