Столыпинская аграрная реформа. Национальная политика и национальные отношения в России

     Вместе  с тем известно, что после окончания  революции и до начала первой мировой войны положение в русской деревне заметно улучшилось. Конечно, помимо реформы, действовали и другие факторы. Во-первых, как уже творилось, с 1907 г. были отменены выкупные платежи, которые крестьяне выплачивали в течение 40 с лишним лет. Во-вторых, окончился мировой сельскохозяйственный кризис и начался рост цен на зерно. От этого, надо полагать, кое-что перепадало и простым крестьянам. В-третьих, за годы революции сократилось помещичье землевладение, а в связи с этим уменьшились и кабальные формы эксплуатации. Наконец, в-четвертых, за весь период был только один неурожайный год (1911), но зато подряд два года (1912-1913) были отличные урожаи. Что же касается аграрной реформы, то такое широкомасштабное мероприятие, потребовавшее столь значительной земельной перетряски, не могло положительным образом сказаться в первые же годы своею проведения. Тем не менее, мероприятия, сопутствовавшие ей, были хорошим, полезным делом.

     Это касается предоставления большей личной свободы крестьянам, устройства хуторов  и отрубов на банковских землях, переселения в Сибирь, некоторых  видов землеустройства.

     К положительным итогам аграрной реформы  можно отнести:

     - из общины выделилось до четверти  хозяйств, усилилось расслоение  деревни, сельская верхушка давала  до половины рыночного хлеба,

     - из Европейской России переселилось 3 млн. хозяйств,

     - 4 млн. десятин общинных земель  были вовлечены в рыночный  оборот,

     - стоимость с/х орудий увеличилась  с 59 до 83 руб. на один двор,

     - потребление суперфосфатных удобрений  выросло с 8 до 20 млн. пудов,

     - за 1890-1913 гг. доход на душу сельского  населения вырос с 22 до 33 руб.  в год,

     Отрицательные итоги реформы:

     - от 70% до 90% вышедших из общины  крестьян так или иначе сохранили связи с общиной, основную массу крестьян составляли трудовые хозяйства общинников,

     - вернулось назад в Центральную  Россию 0,5 млн. переселенцев,

     - на крестьянский двор приходилось  2-4 десятины, при норме 7-8 десятин,

     - основное с/х орудие - соха (8 млн.  штук), 58% хозяйств не имели плугов,

     - минеральные удобрения применялись  на 2% посевных площадей,

     - в 1911-1912 гг. страну поразил голод,  охвативший 30 млн. человек. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. Решение национального вопроса

     Особой  проблемой для правительства  в эти годы был национальный вопрос. 57% населения России были нерусского происхождения, и они подвергались всякого рода дискриминации со стороны  русских чиновников. В этих отношениях Россия не только притесняла те или  иные народы, но и сталкивала их между  собой. Многие под давлением русскоязычного населения эмигрировали в ближайшие  страны Запада, там нанимались на работу. Заметную часть эмигрантов составили  люди, которые целью своей жизни  ставили борьбу с царизмом. К решению  этого вопроса Петр Аркадьевич подходил особенно бережно, считал его для  России вопросом особой государственной  важности. Суть его национальной политики состояла в том, чтобы объединять, а не разъединять народы. Он предусматривал создание министерства национальностей, которое должно было изучать культурную, религиозную, социальную жизнь каждой нации и создавать условия  для того, чтобы все нации имели  равные права и были верны России. В обязанности министерства должна была также входить задача не забывать о внешних и внутренних врагах России, которые всячески стремились к ее расчленению. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     4. Причины краха реформ Столыпина 

     Несмотря  на благоприятные экономические, идеологические и политические обстоятельства, Столыпин совершил все же ряд ошибок, поставивших  его реформы под угрозу провала.

     Первой  ошибкой Столыпина было отсутствие продуманной политики в отношении  рабочих. Как показал опыт Пруссии, для удачного проведения консервативной политики необходимо было сочетать жесткие  репрессии по отношению к революционным  партиям с одновременными усилиями в области социального обеспечения  рабочих. В России же, несмотря на общий  экономический подъем, за все эти  годы не только жизненный уровень  рабочих нисколько не повысился, но и социальное законодательство делало свои первые шаги. Закон 1906 г. о десятичасовом рабочем дне почти не применялся, также как и закон 1903 г. о страховании рабочих, получивших увечья на предприятии. Разрешенные профсоюзы находились под бдительным контролем полиции и не пользовались доверием среди рабочих. Между тем количество рабочих постоянно и заметно росло. Новое поколение оказалось весьма благосклонным к восприятию социалистических идей. Очевидно, Столыпин не отдавал себе отчета в значении рабочего вопроса, который с новой силой встал в 1912 г.

     Второй  ошибкой Столыпина стало то, что  он не предвидел последствий интенсивной  русификации нерусских народов. Столыпин не скрывал своих националистических убеждений; однажды на заседании  Думы он резко ответил польскому  депутату, что почитает за "высшее счастье быть подданным России". Он открыто проводил националистскую  великорусскую политику и, естественно, восстановил против себя и царского режима все национальные меньшинства. Так, например Финляндия стала прибежищем для многих оппозиционеров. Столыпина  возмущало, что сейм Финляндии состоял  преимущественно из социалистов  и либералов. В 1908 г. он безуспешно попытался ограничить полномочия сейма, дважды распускал его, а затем вновь ввел в стране прежние диктаторские методы. К 1914 г. неприязнь финнов к "русским оккупантам" стала повсеместной. Что касается Польши, там ситуация была сложнее, так как отношение поляков к России не было единодушным. Часть поляков пыталась добиться для своей страны большей автономии. Другая часть, требовала полной независимости. Столыпин закрыл польскоязычные школы, а в городах насадил муниципальные учреждения с преобладанием русских служащих. На Украине, где пресса и высшие учебные заведения подверглись насильственной русификации, росло национальное самосознание украинской элиты, основанное на понимании экономического могущества края, ставшего житницей и индустриальным центром всей империи. Царские власти жестоко преследовали украинских националистов, организовавших Союз освобождения Украины и нашедших прибежище в Галиции, входящей в состав Австро-Венгрии. Австрийские власти охотно покровительствовали украинским националистам, желая всячески помешать российским властям в отместку за поддержку в Богемии и на Балканах антиавстрийских настроений малых славянских народов. По тем же причинам тюркские меньшинства на территории Азербайджана, объединившиеся в партию "Муссават" ("Равенство"), решительно пошли на сближение с обновленной после младотюркской революции Турцией. Часть мусульманской интеллигенции татарского происхождения, проживающей на территории Крыма и на Нижней Волге, пыталась возродить тюркско-татарскую цивилизацию, добиваясь ее признания наравне с русской. Царское правительство, естественно, не желало идти на подобные уступки, считая мусульманские народы слаборазвитыми. Оно также поощряло внедрение русских колонизаторов и переселенцев в Среднюю Азию не менее жестко, чем это делали другие европейские государства-завоеватели по отношению к странам Азии и Африки.

     Столыпин  совершил ошибку и в вопросе об учреждении земств в западных губерниях (1911 г.), в результате чего он лишился поддержки октябристов. Дело в том, что западные губернии экономически продолжали зависеть от польской шляхты. Дабы укрепить в них положение белорусского и русского населения, составлявших большинство, Столыпин решил учредить там земскую форму правления. Дума охотно его поддержала, однако государственный совет занял обратную позицию - классовые чувства солидарности со шляхтой оказались сильнее национальных. Столыпин обратился с просьбой к Николаю II прервать работу обеих палат на три дня, чтобы за это время правительство срочно приняло новый закон. Заседания Думы были приостановлены и закон принят. Однако данная процедура, продемонстрировавшая пренебрежение государственной власти к собственным учреждениям, привела к расколу между правительством и даже самыми умеренными либералами. Самодержавие поставило себя в изоляцию, отныне его поддерживали представители крайне правых националистических кругов. Столыпин же потерял поддержку Николая II, которому явно претило иметь столь предприимчивого министра, обвиненными крайне правыми противниками, пользующимися влиянием при дворе, в желании "экспроприировать всех помещиков вообще" с помощью аграрной реформы.

     Образно говоря, политическая смерть Столыпина  как реформатора наступила гораздо  раньше, чем Д.Г. Богров смертельно ранил  его 1 сентября 1911г. в Киевском оперном  театре. Об этом свидетельствует тот  факт, что пребывание премьер-министра в Киеве начались с оскорблений: ему явно давали понять, что он здесь лишний, и его не ждали. Столыпину не нашлось места в автомобилях, в которых следовали царь и его свита. Ему не дали казенного автомобиля, председателю Совета министров пришлось искать извозчика. Трагедия Столыпина как реформатора состояла в том, что они не захотели иметь "приказчика, превосходящего их по личным качествам", - с этими словами трудно не согласиться. С вершины сегодняшнего исторического опыта теперь особенно хорошо видна главная коренная причина банкротства Столыпина.

     Органический  порок его курса состоял в  том, что он хотел осуществить  свои реформы вне демократии и  вопреки ей. Сначала, считал он, надо обеспечить экономические условия, а потом уже осуществлять "свободы". История повторяется. Как неудивительно, подобная ошибка была совершена значительно позже и совсем в иных исторических условиях. Экономическая реформа Косыгина 65г. провалилась у нас, как мне кажется, точно по той же причине: хотя реформа была хорошо продумана, но осуществить ее хотели, не разрушая старого, давно прогнившего изнутри режима, который противостоял всем нововведениям и потворствовал всему старому и не нужному. Ее хотели осуществить вне демократии и без демократии. Но ведь на ошибках истории учатся похоже в 65г. про них забыли.

     После Столыпина деятельность правительства  в 1912-1914 гг. показывала то, что все  крупномасштабные реформы будут  свернуты. Николай II отказался от сотрудничества с политическими деятелями он окружил себя бездарными людьми, зато разделяющими его взгляды на исторический путь России.

     По  мнению Г. Попова, существует постоянный парадокс, состоящий в следующем: с одной стороны реформирование России предполагает создание и развитие представительной власти, а с другой, в бесконечных дебатах всех ветвей этой власти начиная с Думы на долгие месяцы “тонут” самые необходимые  меры. Этот процесс естественен, он обусловлен самой природой представительной власти: она призвана обеспечить мирное урегулирование интересов различных  групп общества, а, следовательно, этот процесс не может не быть полным компромиссов и длительным. В стране, где общественная ситуация достаточно благополучна, эти демократические  парламентские процедуры играют в целом прогрессивную и положительную  роль. Но в эпоху решительных, коренных реформ (тем более в базисе!), когда  промедление “равносильно смерти”  эти процессы грозят вообще все затормозить. И Столыпин, и правительство осознавали, что земельная реформа через  Думу в какие-то приемлемые сроки не пройдет, а то и вовсе “утонет”.

     С самого начала она оказалась в  центре главных забот Столыпина. Первая Дума своим большинством выдвигала  требования, неприемлемые для самодержавия и 8 июля 1906 года была распущена. II Государственная  дума была избрана Столыпиным как  полигон для будущего бонапартистского курса, хотя выборы происходили по старому  избирательному закону. Но резкое ослабление кадетского центра и столь же явное усиление левого крыла уже говорило о том, что возможность соглашения между правительством и Думой стала еще более призрачной. Премьер явно провоцировал Думу на открытые конфликты с правительством, приближая час разгона.

     III Государственная Дума, избранная  по “бесстыжему” избирательному закону, вышла именно такой, какая ему была нужна, явилось тем инструментом, на котором, как он полагал, ему удастся исполнить свою сольную партию. Главная особенность избирательного закона III июня, помимо его крайнего антидемократизма, состояла в бонапартизме, создании возможности лавирования между правым и левым крылом Думы. Статистический анализ показывает, что большинство мог создать только октябристский “центр”, голосуя со своими правыми или левыми соседями. Таким образом, столыпинский аграрный бонапартизм был завершен и дополнен бонапартизмом политическим, воплощенным в третьеиюньской Думе. Он стал на замену провалившегося цезаризма (с опорой на крестьянство). Это хоть как то сгладило противоречие между правительством и думой.

     Надо  отметить, что Столыпин несколько  раз нарушил закон для осуществления  своей политики (быть может, это одна из глубинных причин неудач его реформистского курса...). Так, к примеру, быстро утвердить  у царя Указ о земельной реформе  стало возможным только благодаря  статье 87 Основных законов Российской империи. Эта статья давала право  правительству между Думами принимать  чрезвычайные указы по неотложным вопросам. Столыпин и воспользовался 87 статьей  и утвердил аграрное законодательство сразу после роспуска первой и  до созыва второй Дум. При этом он дважды нарушил статью 87 (во-первых аграрное законодательство не было чрезвычайным вопросом, напротив, это был главный  вопрос России; во-вторых двухмесячный срок не был соблюден). Таким образом, коренной вопрос об аграрной реформе  был решен почти без участия  российского парламента и в обход  его. Как и в 1861 г., бюрократия обошлась без демократических механизмов.

     Николай II одобрил реформу, но не был ее двигателем. Двигателем был сам Столыпин (это, кстати, отличается от ситуации 18-19 века, когда инициаторами реформ выступали  императоры) Коль скоро очаг преобразований находился не на ее вершине, то энергия  тратилась не только на преобразования сверху вниз, но и на “работу с  начальством”. Возникает борьба на два фронта, которая отвлекает  ресурсы и изматывает силы. И даже гигантская энергия Столыпина не выдерживала такого порядка проведения реформ.