Смутное время в России

2. Василий Шуйский

Блистательный портрет Василия Шуйского, сделанный  Василием Ключевским, не нуждается  ни в дополнениях, ни в комментариях: «Это был пожилой, 54-летний боярин небольшого роста, невзрачный, подслеповатый, человек  неглупый, но более хитрый, чем умный, донельзя изолгавшийся и изынтриганившийся, прошедший огонь и воду, видавший и плаху и не попробовавший ее только по милости самозванца, против которого он исподтишка действовал, большой охотник до наушников и сильно побаивавшийся колдунов».

Василия Шуйского полагалось выбрать царем Земским  собором. Но заговорщики поторопились. Василия привезли на Красную площадь  и на Лобном месте «выкрикнули» царем. Даже в Москве не все знали о  появлении нового государя. Другие города и провинции, получив грамоты, объявившие о московском выборе и  его причинах, в большинстве случаев  признать Василия отказывались.

Царь Василий  объяснил, что царь Дмитрий оказался самозванцем Гришкой Отрепьевым, который хотел уничтожить православие  и отдать русские земли полякам, а потому был свергнут и убит, а он, Василий Шуйский, занимает трон по праву наследства как представитель  старшей линии Рюриковичей и  по выбору всех людей Московского  государства. Первый акт нового царя – торжественная клятва, целование  креста на том, что он не будет злоупотреблять во зло полученную им власть – не произвел особого впечатления на современников, но вызвал горячие споры историков.

Для Ключевского  очевидно: «Воцарение князя Василия  составило эпоху в нашей политической истории. Вступая на престол, он ограничил  свою власть, и условия этого ограничения  официально изложил в разосланной  по областям записи, на которой он целовал  крест при воцарении». Историк  признает, что «подкрестная запись» слишком сжата, неотчетлива, производит впечатление чернового наброска. Главное ее содержание: клятвенное обязательство судить «истинным праведным судом», по закону, а не по усмотрению.

Для Карамзина  не было никаких сомнений: Василий  изменил самодержавию, обещая ограничить свою власть в пользу бояр, «многоглавой гидры аристократии», как он выражался. Не имело значения, что обещание было формальным жестом, что «крестное целование» не мешало Василию Шуйскому своевольничать, важно было посягательство на идею божественной самодержавной власти.

Прежде всего, новый царь через три недели после  восшествия на престол, организует перенос  тела царевича Дмитрия из Углича в  Москву. Он желает подтвердить факт убийства царевича, а тем самым  самозванства Гришки Отрепьева, и предотвратить  «как бы предчувствие, что может  случиться возрождение «Дмитрия».

Проблема нового царя состояла в том, что любили его  очень немногие, а ненавидели очень  многие. Главными причинами недовольства были некорректный путь Шуйского к  престолу и его зависимость от кружка бояр, «его избравших и игравших с ним как с ребенком». Любила его, первоначально, Москва, чернь, которая  участвовала в свержении Лжедмитрия I, погроме и грабеже поляков. «Активно не любила» царя провинция. Сначала  перестают подчиняться Москве города, граничащие с Речью Посполитой, а потом – Тула, Рязань и окружающие их земли, отпадают области, лежащие к югу от Рязани, за Волгой, Камой, поднимает мятеж Астрахань. Центром антимосковского движения становится Путивль. Князь Григорий Шаховской, воевода, присланный Василием, становится во главе мятежников. Им он говорит, что «московские изменники вместо Дмитрия умертвили какого-то немца», что истинный сын Ивана Грозного жив, но скрывается, ожидая поддержки своих друзей.

Спустя какое-то время к Шаховскому приезжает  с письмом от «царя Дмитрия» Иван Болотников – одна из наиболее красочных  фигур эпохи.  

3. Восстание Ивана Болотникова

Иван Болотников, будучи дворянским сыном, попадает в  кабалу к боярину Андрею Телятевскому, бежит к казакам. Взятый в плен турками, он служит гребцом, прикованным к скамье на галере. Освобожденный немецким кораблем, напавшим в море на турок, Болотников появляется в Венеции, откуда через Венгрию и Германию перебирается в Польшу, где встречает Михаила Молчанова, соратника Лжедмитрия I, спавшегося бегством из Москвы. Он представляется Болотникову «царем Дмитрием» и посылает его к Шаховскому.

Иван Болотников, проявивший недюжинные военные таланты, становится во главе непрерывно растущего  войска, которое видит в нем  воеводу «царя Дмитрия». К нему присоединяются средние и низшие классы. Каждый из них преследует свои собственные интересы.

Двигаясь по маршруту первого самозванца, войско Болотникова, отправившись в поход летом 1606 г., в октябре было уже под Москвой. Одновременно к столице подошла «дворянская» армия И. Пашкова и П. Ляпунова. Но альянс между Болотниковым и «попутчиками» – дворянами продолжался недолго. Дворяне пришли под Москву, чтобы сбросить боярского царя Василия и посадить на трон своего – Дмитрия. Болотников слал москвичам призывы расправиться с боярами, грабить и жечь имущих. Разрыв был неизбежен и потому, что в лагере Болотникова не было «царя Дмитрия»: приехали с ним встретиться представители москвичей и вернулись “очень огорченные; не нашли его и дворяне, присоединившиеся к «большому воеводе» Дмитрия».

Сначала от Болотникова уходят рязанцы Ляпунова, потом во время боя с царскими войсками повстанцев бросают другие дворянские отряды. Болотников отступает от Москвы сначала к Калуге, потом к Туле. Только в октябре 1607 г. царские войска смогли после долгой осады овладеть Тулой: расправа с восставшими была безжалостно жестокой. Вождь восстания был увезен в Каргополь, ослеплен и утоплен. 

4. Лжедмитрий II

Летом 1607 г., когда  войско Ивана Шуйского осаждало Тулу, в Стародубе появился второй самозванец, выдававший себя за царевича Дмитрия (Лжедмитрий II). Его выдвинули по согласию с  Ватиканом противники польского  короля Сигизмунда III гетманы Лисовский, Ружицкий и Сапега, объединившись с казацким атаманом И. И. Заруцким.

Личность Лжедмитрия II еще более загадочна, чем Лжедмитрия I. Различные документы и различные  авторы называют разные имена –  от местного жителя Матвея Веревкина  до сына Андрея Курбского, в свое время  примкнувшего к Лжедмитрию I. Михаил Геллер считает, что «Лжедмитрий II был  школьным учителем из Шклова, перешедшим в православие… евреем, по имени  Богданко».

Николай Карамзин считает, что Лжедмитрий II внешностью не был похож на Григория Отрепьева: «Новый Самозванец… был выше его, лицом не бел, а смугл; имел волосы кудрявые, черные (вместо рыжеватых); глаза большие, брови густые, навислые, нос покляпый, бородавку среди щеки, ус и бороду стриженую», но так же, как Отрепьев, «говорил твердо языком польским и разумел латинский.

Весной 1608 г. Лжедмитрий II с польско-литовскими и казацкими  отрядами двинулся на Москву. Встретив сопротивление московских войск, «царь  Дмитрий» 1 июля остановился в двадцати верстах от столицы, в селе Тушино.

Первого самозванца называли «расстрига» Гришка Отрепьев, второго, не зная и как бы не желая знать его имени, называли только Вор. В русском языке того времени это означало – мошенник, обманщик, но также – изменник, разбойник. По месту, в котором он обосновался, Лжедмитрий II вошел в русскую историю под именем Тушинского вора. 

5. Дворцовый переворот

Если Лжедмитрий I 11 месяцев провел в Москве, то Лжедмитрий II 21 месяц безуспешно осаждал Москву. Тушино фактически превратилось во вторую столицу – «при Лжедмитрии II собрался двор, состоявший из родовитых и  менее родовитых бояр, дворян». Первое место принадлежало митрополиту  Филарету (в миру Федору Романову). Современники считали по-разному: одни думали, что Филарет – пленник «Вора», другие имели основание считать, что он находился там добровольно. Митрополитом Филарета поставил Лжедмитрий I. Тушинский вор признал его патриархом, несмотря на то, что в Москве имелся патриарх Гермоген. В государстве стало два царя: один – в Кремле, другой – в Тушино, и два патриарха, две Боярские Думы, две администрации. Катастрофа была не только политической, но и моральной: появились слова «перелеты», «перевертыши», обозначавшие тех, кто легко и без угрызения совести переходил из одного лагеря в другой и обратно.

«Вор» не мог  взять Москву, царь не мог разбить  «вора» и хотя бы отогнать от столицы». Государство разделилось на сторонников  «царя Дмитрия» и сторонников  царя Василия. Убедившись в своей  слабости, Василий обращается за помощью  к шведскому королю Карлу XI. Переговоры, проведенные племянником царя князем Скопиным-Шуйским, окончились посылкой в Москву пятнадцатитысячного шведского  отряда под начальством генерала Делагарди, за что царь Василий был вынужден заключить 29 февраля 1609 г. союз со Швецией против Польши и пойти на другие уступки. На такой прямой вызов Сигизмунд III ответил разрывом с Москвой и осенью 1609 г. осадил Смоленск.

10 марта 1610 г.  князь Скопин-Шуйский разрывает  кольцо осады и входит в  Москву. «Царик в мужицком платье» бежит в Калугу: смятение в тушинском лагере превращается в схватку между поляками и казаками. Казаки следуют за Лжедмитрием, который в Калуге находит поддержку. Неожиданная смерть 24-летнего князя Скопина-Шуйского, по слухам, отравленного царем Василием, увидевшим в молодом воеводе соперника, была «последним ударом по остаткам царского авторитета».

Правящий класс  Московского государства оказался перед лицом трех возможностей: царь Василий, самозванец, польский король. Противники Василия, составившие двор в Тушино, ищут согласия с Сигизмундом III. После недолгих переговоров в  королевском лагере под Смоленском представители «тушинцев» подписывают 4 февраля 1610 г. договор о призвании русским царем сына Сигизмунда Владислава. Русской делегацией руководил князь-воевода Михаил Салтыков.

Филарет, поспешивший  в королевский лагерь, был захвачен войсками Шуйского, привезен в Москву как освобожденный из рук поляков  пленник. Он стал активным пропагандистом «идеи унии с Речью Посполитой» не столько из любви к Сигизмунду либо к Владиславу, сколько из вражды к Василию. Небольшой отряд под командованием польского гетмана Жолкевского, посланный Сигизмундом III, двинулся по направлению к Москве. Многочисленное московское войско, подкрепленное шведскими наемниками, возглавляемое братом Василия Шуйского Дмитрием, было наголову разбито поляками под Клушино 24 июня 1610 г. Шведский генерал Делагарди «ни угрозами, ни молением не удержав своих от бесчестной измены, вступил в переговоры: дал слово гетману не помогать Василию, захватив казну Шуйского…удалился к Новугороду». Клушинская катастрофа стала последней каплей, переполнившей чашу недовольства царем Василием. Гетман Жолкевский приближался к Москве, из Калуги спешил к столице Тушинский вор.

Москва, лишенная армии, ответила на приближавшуюся угрозу свержением царя. Противники Василия  Шуйского подняли толпу точно  так же, как сделал это он сам против Лжедмитрия I. На этот раз обошлось без кровопролития: 17 июля 1610 г. дворяне во главе с Захаром Ляпуновым насильно постригли Василия в монахи и отправили в Чудов монастырь. Москва присягнула Боярской думе как временному правительству. Это правительство, состоявшее из семи бояр, получила название «семибоярщина».

17 августа 1610 г. боярская «семерка», возглавляемая  Федором Мстиславским, созвала Земский  собор «из имевшихся под рукой  в Москве» представителей различных  сословий. Собор заключил соглашение  с гетманом Жолкевским и выбрал царем сына Сигизмунда III Владислава. Соглашение в основном повторяло условия, выработанные в феврале под Смоленском. Владислав не имел права изменять народных обычаев, обязан был держать на должностях только русских, не мог строить костелов и «склонять никого в римскую, ни в другие веры», обязывался уважать православную веру и не впускать жидов в Московское государство. Был вычеркнут пункт о свободе выезда за границу для науки. Москва присягнула, целовала крест новому царю, и в октябре польско-литовские войска вступили в столицу Русского государства. 

6. Первое  дворянское ополчение

11 декабря был  убит Лжедмитрий II. Его смерть  оставила только одного врага  – оккупантов Москвы. Об этом  заговорил единственный авторитет,  который оставался незапятнанным  сношениями с поляками или  «тушинцами», – патриарх Гермоген. Он призвал подняться против иноземцев. Гермоген был арестован и 17 февраля 1611 г. умер в тюрьме. Разосланные им в разные города грамоты дали толчок к организации движения за освобождение Москвы, которое получило название первого ополчения.

Первой поднялась  Рязань во главе с Прокофием Ляпуновым, энергичным и уважаемым руководителем. К нему присоединились Нижний Новгород, Владимир и другие города. Ляпунов сумел договориться о совместных действиях с теми «тушинцами», которые после смерти самозванца не ушли к полякам. К ополчению присоединились казаки под командованием князя Дмитрия Трубецкого и атамана Заруцкого. Зимой 1611 г. по разным дорогам ополчение пошло к Москве. Готовясь к осаде, поляки, воспользовавшись выступлением москвичей 19 марта, в Вербное воскресенье, выгнали жителей и сожгли город, закрывшись в Кремле.

Подошедшее к  Москве ополчение, начав осаду польского  гарнизона в Кремле, решило создать  новую систему власти, выводящую  страну из кризиса. Было выбрано временное  правительство из трех лиц, из двух казацких вождей, кн. Трубецкого и Заруцкого, и дворянского предводителя Ляпунова. По инициативе Прокофия Ляпунова был выработан «приговор», утвержденный всем войском 30 июня. Он определял, что верховная власть в стране принадлежит «всей земле», иначе говоря – всему войску, посылавшему своих представителей в совет «всея земли». Политические идеи в «приговоре» были мало заметны; зато резко выступают сословные притязания. Как отмечает Василий Ключевский, «приговор 30 июля больше всего занят ограждением интересов служилых людей, регулируя их отношения поземельные и служебные, говорит о поместьях, вотчинах, а о крестьянах и дворовых людях вспоминает только для того, чтобы постановить, что беглые или вывезенные в смутное время люди должны быть возвращены прежним владельцам».