Россия при Николае 1

По официальной доктрине, эффектно сформулированной министром народного просвещения графом С. С. Уваровым (с 1833 до 1849 г.), в основе самобытной русской жизни лежат три принципа: самодержавие, православие и народность. Первым в "теории официальной народности", безусловно преобладающим, являлось, конечно, самодержавие, которому все должно подчиняться не только внешне, но и внутренне, не только за страх, а за совесть.

Самодержавие объявлялось основным устоем русской жизни, обеспечивающим якобы величие и мощь России, отсюда преданность и служба ему объявлялась гражданским долгом всех подданных.Православие считалось основой духовной жизни народа, поэтому православная церковь, подчиненная светской власти, являлась опорой самодержавия.

В понятие "народность" вкладывалось отсутствие якобы социальной розни в России, "единство" народа и "единение" его с царем. "...Под "народностью" разумелся казенный патриотизм - безусловное преклонение перед правительственной Россией, перед ее военной мощью и полицейской выправкой, перед Россией в ее официальном облике, "в противоположность России по бумагам с Россией в натуре", по выражению историка М. П. Погодина, перед Россией декоративной, в казенном стиле, притворно уверенной в своих силах, в непогрешимости и устойчивости своих порядков и умышленно закрывающей глаза на великие народно-государственные нужды".

Новый университетский устав 1835 г. передавал руководство делом просвещения в руки попечителей учебных округов и ограничивалуниверситетскую автономию.

Сам министр просвещения граф Уваров был просвещенным человеком, и наука могла жить под его "отеческим" попечением. По мнению ряда современных исследователей, Уваров стремился не просто пресечь нежелательные тенденции в духовном развитии страны, но и направить его в нужное русло, до известной степени поощряя просвещение. В Московском университете в уваровскую эпоху действовала блестящая плеяда профессоров - Т. Н. Грановский, Н. Д. Кавелин, П. Г. Редкий и другие .

Правящая верхушка пыталась исторически и теоретически обосновать "теорию официальной народности", придать ей национальную окраску, вывести "устои" русской жизни из особенностей исторического развития России. Наиболее обстоятельно эта теория была развита и обоснована в трудах профессора-историка Московского университета М. П. Погодина. Он исходил из противопоставления истории России и стран Западной Европы. В России, писалПогодив, сложился особый тип власти, основанный на "единении" царя и народа. И даже крепостное право у Погодина, который сам был в прошлом крепостным, вызывает умиление, поскольку оно "сохраняет в себе много патриархального": хороший помещик является "благодетелем" своих крестьян. Сохранение самобытности России - залог того, что и в будущем Россия станет развиваться не путем революций, как на Западе, а "мудрым попечением" самодержавной власти.

Прямее, проще и воинственнее эту же концепцию проводил профессор литературы С. П. Шевырев, который в своих писаниях резко противопоставлял "разлагающийся и гниющий" Запад, одержимый "злым заразительным недугом, окруженный атмосферою опасного дыхания" нашей "святой Руси", которая крепка "тремя коренными чувствами" - самодержавием, православием и народностью.

Неотъемлемую черту идеологической доктрины "официальной народности" составлял квасной патриотизм, призванный способствовать максимальному искажению реальной действительности. Апофеозом его служат известные слова шефа жандармов А. X. Бенкендорфа относительно прошлого, настоящего и будущего России: "Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается будущего - оно выше всего, что только может представить себе самое пылкое воображение".

Другой точки зрения придерживался тонкий наблюдатель, французский путешественник маркиз де Кюстин, путешествующий по николаевской России: "Внешний порядок, царящий в России - лишь иллюзия; под ним таятся недуги, подтачивающие государственный организм. Правительство, которое ничего не стыдится, потому что оно силится все скрывать, и добивается этого, более страшно, чем прочно; в нации - недомогание, в армии - отупение, во власти - ужас, испытываемый даже теми, кто наиболее внушает страх, раболепство в церкви, лицемерие у знатных, невежество и нищета в народе и Сибирь для всех, - вот какою сделали страну необходимость, история, природа, Провидение, намерения которого всегда непроницаемы...".

Особенно усиливается реакция в последнее семилетие царствования Николая I (оно получило название "мрачного"). Европейские революции 1848-1849 гг. напугали Николая I, который переходит к системе" безудержной реакции и обскурантизма. Министром народного просвещения назначается мрачный реакционер кн. Ширинский, Шихматов. Вводится строгий надзор над университетским образованием; кафедры философии и других "вредных" наук закрываются; вводится ограниченный комплект студентов - до 300 человек на каждом факультете (кроме медицинского).Невыносимым делается гнет цензуры, старающейся не пропустить на страницы книг и журналов западной "заразы

2.2. Западничество и славянофильство

На рубеже 30-х - 40-х годов происходили изменения в общественных настроениях, внешне еще мало заметные, но ощутимые. А. И. Герцен писал: "Что-то пробудилось в сознании, в совести - какое-то чувство неловкости, неудовольствия. Ужас притупился, людям надоело в полумраке темного царства".

Исследователи считают, что с "Философического письма" П. Я. Чаадаева началось формирование течения "западников". Назвали их так потому, что они считали неизбежным повторение Россией пути Западной Европы и призывали учиться у нее. Представителями западничества были историки Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. М. Соловьев, юрист, философ и историк Б. Н. Чичерин, юрист и философ К. Д. Кавелин, литераторы В. П. Боткин, П. В. Анненков, В. Ф. Корш и другие. К западникам примыкали критик В. Г. Белинский и А. И. Герцен.

К Грановскому тяготели литераторы И. П. Галахов, Н. X. Кетчер, Н. А. Мильгунов, Н. Ф. Павлов, Н. М. Сатин, актер М. С. Щепкин. "Наши" назвал их Герцен: "Такого круга людей, талантливых; многосторонних и чистых я не встречал потом нигде, ни на высших вершинах политического мира, ни на последних маковках литературного и артистического".

Во главе московского кружка западников стоял Т. Н. Грановский. Профессор Московского университета, Грановский читал курс истории средних веков.

Грановский стал любимцем московского студенчества. В феврале 1845 г, студенты приветствовали его восторженными овациями. Грановский начал свою очередную лекцию словами: "Мы, равно и вы, и я, принадлежим к молодому поколению, - тому поколению, в руках которого жизнь и будущность".

Западники считали, что Россия вступила на европейский путь - единственно возможный для цивилизованной страны - с опозданием, только в начале XVIII века, в результате реформ Петра Великого. Естественно, что по уровню развития она значительно отстает от передовых стран Западной Европы. Задача современного русского общества, по мнению западников, заключалась в том, чтобы теснее примкнуть к европейскому Западу и слиться с ним воедино, образовав одну общечеловеческую культурную семью. Движение в "западном направлении" неизбежно должно привести к таким же переменам в русской жизни, какие в свое время пережили эти страны, - к замене подневольного, крепостного труда свободным и преобразованию деспотического государственного устройства в конституционное. Задача России - как можно скорее изжить свое бескультурье, слиться с европейским Западом в "одну общечеловеческую семью". В основе идей западников лежала философия Гегеля. Они были сторонниками прогресса, свободы личности; индивидуализм противопоставляли общинности и соборности славянофилов. Западники считали, что основная задача "образованного меньшинства" - подготовить русское общество к мысли о необходимости преобразований и воздействовать в должном духе на власть. Именно в живом сотрудничестве власть и общество должны подготовить и провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой. Идеи "западников" проповедовал Т. Н. Грановский - с кафедры Московского университета, В. Г. Белинский - на страницах журнала "Отечественные записки" и "Современник", А. И. Герцен и Н. П. Огарев - в литературных салонах.

Радикально настроенные А. И. Герцен, Н. П. Огарев и В. Г. Белинский в конце 1830-х - начале 1840-х гг. разделяли основные идеи "западников". Будучи полностью согласными с тем, что Россия идет по западному, европейскому пути, радикалы были не склонны идеализировать современную им Европу. Буржуазный строй они подвергали резкой критике. С их точки зрения, Россия в своем развитии не только должна догнать западные европейские страны, но и совершить вместе с ними решительный шаг к новому строю - социализму. Если представители буржуазно-либерального течения (Т. Н. Грановский, В. П. Корин, Н. Д. Кавелин) надеялись на путь реформ, то деятели революционно-демократического течения (А. И. Герцен, Я. П. Огарев и В. Г. Белинский) верили в необходимость насильственного, революционного переворота.

"Славянофилы" (А. С. Хомяков, братья  К. С. и И. С. Аксаковы, братья И. В. и П. В. Киреевские, Ю. Ф. Самарин) считали необходимым вернуться к идеалам допетровской Руси (отсюда их название). Московское царство, по мнению славянофилов, гораздо более соответствовало духу и характеру русского народа, чем петербургская бюрократическая монархия, построенная Петром I по европейским образцам. Славянофилы считали, что для России исконными идейными началами являются православная вера и связанные с нею принципы внутренней правды и духовной свободы, воплощением этих начал в жизни является община, крестьянский мир как добровольный союз для взаимной помощи и поддержки. По мнению славянофилов, ни западные принципы, ни западные организационные формы не нужны и неприемлемы для России. Политическим идеалом славянофилов была патриархальная монархия, опирающаяся на добровольную поддержку народа. "Сила мнения" народа должна выражаться в совещательном земском соборе, который царь должен был бы созывать по примеру московских царей.

Подлинным центром, душой славянофильского кружка был А. С. Хомяков. "Ильей Муромцем" славянофильства назвал его Герцен, который писал: "Хомяков был действительно опасный противник ... он пользовался малейшим рассеянием, малейшей уступкой. Необыкновенно даровитый человек, обладавший страшной эрудицией, он, как средневековые рыцари, караулившие богородицу, спал вооруженный. Во всякое время дня и ночи он был готов на запутаннейший спор".

Славянофилы видели недостатки общественно-политического строя николаевской России и иногда подвергали резкой критике засилье бюрократии и ее произвол, несправедливость судей, взяточничество чиновников.

В 40-е годы XIX в. противники обвиняли славянофилов в том, что очи находятся под покровительством правительства. Под впечатлением недавних споров Герцен писал в 1850 г.: "Славянофилы пользовались большим преимуществом перед европейцами (западниками - Л.П.), но преимущества такого рода пагубны: славянофилы защищали православие и национальность, тогда как европейцы нападали на то и другое; поэтому славянофилы могли говорить почти все, не рискуя потерять орден, пенсию, место придворного наставника или звание камер-юнкера. Белинский же, напротив, ничего не мог говорить; слишком прозрачная мысль или неосторожное слово могли довести его до тюрьмы, скомпрометировать журнал, редактора и цензора. Но именно по этой причине все симпатии снискал смелый писатель, который, в виду Петропавловской крепости, защищал независимость, а все неприязненные чувства обратились на его противников, показывавших кулак из-за стен Кремля и Успенского собора и пользовавшихся столь широким покровительством петербургских "немцев".

Споры западников и славянофилов... Они были парадоксальным отражением глубокого внутреннего единства западничества и славянофильства. На одну из сторон этого единства указал Герцен: "Да, мы были противниками их, но очень странными. У нас была одна любовь, но неодинаковая. И мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно".

При всех идейных разногласиях славянофилы и западники сходились в отрицательном отношении к крепостному праву и к современному им бюрократическому полицейскому строю государственного управления. Оба течения требовали свободу слова и печати и в глазах правительства оба являлись "неблагонадежными" (западники в большей степени).

3. Формирование революционно-демократического  направления русской общественной  жизни. В.Г. Белинский, А.И. Герцен, петрашевцы

3.1. Революционные кружки  конца 20-х - начала 30-х гг.

После 14 декабря 1825 г. позиции самостоятельно мыслящего общества были сильно ослаблены.

Наиболее известным из кружков конца 20-х годов XIX в. являлся кружок или тайное общество братьев Критских, сложившийся в Москве в конце 1826 - начале 1827 г. и объединявший 6 членов. Все были детьми разночинцев, студенты университета. Участники организации видели будущую Россию свободной от крепостничества и самодержавия. В день коронации Николая I они разбросали на Красной площади прокламации, в которых осуждалось монархическое управление и содержался призыв к его свержению. Группа была обнаружена полицией. Все ее участники без суда, по личному повелению царя, были заключены в казематы Соловецкого монастыря, а через 10 лет отданы в солдаты.

Ведущее место в революционном движении начала 30-х годов XIX в. принадлежало Московскому университету, среди студенчества которого или при его участии возникали многочисленные кружки, связанные с именами Н. П. Сунгурова, В. Г. Белинского, Н. В. Станкевича, А. И. Герцена и Н. П. Огарева.

Выпускник Московского университета Н. П. Сунгуров в 1831 г. организовал тайное общество, считавшее своей главной целью введение конституционного строя в России, который ограничит деспотизммонархов и даст свободу гражданам. В него входило 26 молодых студентов. В плане сунгуровцев было много наивного и незрелого. Это нелегальное общество было разгромлено в самом начале.

В самом начале 30-х годов в Московском университете сложилось «литературное общество 11 нумера» (название произошло от номера комнаты, где жили и собирались его участники). Это был дружеский литературный кружок, в центре которого стоял будущий критик В. Г. Белинский. Реальная русская жизнь, судьба страны, ужас крепостного права, протест против "гнусной российской действительности" - вот основные вопросы, которые волновали собиравшихся единомышленников.