Реформы Избранной рады

Царь переругался не только с князьями, но и с духовенством. То есть он противопоставил себя высшей бюрократии. Конец здесь мог быть только один. Вспомним Павла I. Он также выступил против интересов высшего дворянства и был убит. У Ивана Грозного всё могло быть точно также. Но у него хватило ума одной бюрократии противопоставить другую. Один в поле не воин, поэтому царь сплотил вокруг себя мелкое дворянства. Так и появилась опричнина.

 Опричнина и её деяния

Активную борьбу за неограниченную власть московский царь начал в декабре 1564 года. Он уехал в свою резиденцию под Москвой (Александрова слобода) и 3 января 1565 года объявил о том, что отрекается от престола. Причину же объяснил тем, что гневается на непокорных бояр и духовенство. Это обычный политический ход, который очень часто использовался в истории хитрыми и кровожадными диктаторами. Вспомним хотя бы товарища Сталина. Он не раз просил политбюро освободить его от обязанностей генерального секретаря. Чем всё это кончилось, мы помним прекрасно.

Узнав об отречении, в царскую резиденцию прибыли представители высшей знати. В их задачу входило уговорить государя не делать опрометчивых поступков. Царь сделал вид, что поддался на уговоры, но при этом выдвинул свои условия. Он потребовал чрезвычайных полномочий. Заключались они в создании особного двора. Это отдельная бюрократическая структура со своей территорией, армией, финансами и аппаратом управления. Подчинялась она только царю и фактически представляла собой государство в государстве.

Представители высшей власти согласились с условиями царя. Бояре даже отдалённо не представляли, что, таким образом, подписали себе смертный приговор. А Иван Грозный, получил все юридические права на создание страшного репрессивного аппарата, направленного в своей деятельности не только против князей и других представителей высшего сословия, но и против простых людей.

Новое образование московский царь назвал опричниной. «Оприч» – это старинное русское слово, обозначающее «кроме». «Кроме нас нет людей, преданных царю«, – говорили опричники. В их задачу входило искоренять всякую крамолу и искать измену. Народ назвал опричников кромешниками. Он ассоциировал их с адом, где правит бал «тьма кромешная». Такое определение очень верно по сути, так как эти царские люди не знали ни жалости, ни сострадания.

Поначалу в новый царский бюрократический аппарат вошло не более 1000 человек. Это были представители мелкого дворянства, получившие, благодаря царской воле, неограниченную власть. Но любая бюрократия нуждается в материальной базе. Опричнине были отписаны такие города как Вязьма, Суздаль, Козельск, Вологда, Каргополь, а также ряд других административных образований в центральных, северных и юго-западных районах Московского царства.

С опричных территорий выселялись местные землевладельцы, а их собственность передавалась мелким дворянам, записанным в особный двор. Новоиспечённая бюрократия получила большие льготы и налоговые послабления. Таким образом было подорвано материальное благополучие крупной аристократии.

Очень быстро численность опричного войска достигла 7 тысяч человек. Оно стало представлять собой сильную боевую единицу, беспрекословно выполняющую волю царя. Опричники получили государственную неприкосновенность. Обычный суд их судить не имел права. Не подчинялись царские слуги также обычным государственным органам власти. Все эти люди попали в касту неприкасаемых. Остальная же часть государства управлялась Боярской думой и получила название земщины. Иван Грозный оказался во главе как бы двух государственных образований. Между ними лежала пропасть, а царь невероятно укрепил свою власть.

Держалась она на патологическом страхе. Вначале опала, а потом казнь – стали обычным явлением. Головы князьям из богатых и древних родов рубили очень охотно, так как все их имущество отходило к особному двору. Каждый государев слуга привязывал к седлу своего коня собачью голову и метлу. Этим он как бы подчёркивал, что грызёт врагов и выметает их с русских земель.

У высшего дворянства опричнина вызвала ярый протест. В 1566 году на Земском соборе многие представители высшей знати подписались под челобитной, просящей государя отменить новое государственное образование. Все челобитчики были схвачены и казнены. Страшная волна репрессий началась в 1568 года. Что стоит хотя бы дело боярина Фёдорова. По нему было казнено 400 абсолютно ни в чём неповинных людей. Самое же жуткое преступление свершилось в Великом Новгороде в 1570 году.

В городе было истреблено практически всё население. Не жалели даже младенцев. Маленькие тела безжалостно бросали в ледяные проруби реки Волхов. Новгородские бояре были уничтожены полностью. Но кроме них погибли и простые люди. Это крестьяне, посадские, приказные. Опричники, убивая боярина, вырезали и всех его дворовых людей.

Опьянённые кровью, царские слуги воспылали высокой нравственностью. Они запретили жителям Новгорода употреблять спиртные напитки. А те очень любили расслабиться в праздники. Выпивших людей ловили, нещадно били кнутом, а затем топили в волховских прорубях. Опричнина продолжалась с 1565 по 1572 год. Долгих 7 лет на русской земле царил ужас и страх. От всего этого кошмара страну, как ни странно звучит, спас крымский хан Девлет-Гирей (1512-1577). В самый разгар Ливонской войны Ивану Грозному удалось замириться с крымскими татарами. В соглашении оговаривалось, что Девлет-Гирей не будет совершать набегов на русские земли. В связи с этим, войска, охранявшие южные границы Московского царства, были отправлены в Ливонию. Вся южная территория оказалась практически незащищённой.

Но коварный хан нарушил договор. Его конное войско прорвало жидкие вооружённые заслоны и подошло к Москве весной 1571 года. Жители заперлись за городскими стенами, а татары начали обстреливать город зажигательными стрелами. В результате возник пожар. Все постройки были в основном деревянными, поэтому город выгорел за каких-то 3 часа. Бедствие и горе были колоссальными. Многие жители сгорели заживо в огне или задохнулись в дыму. Оставшиеся в живых лишились всего имущества. Иван Грозный бросил клич собираться всем, кто только может носить оружие. Основная его надежда была на опричников. Но «особые люди» в тяжелейшую для государства годину показали всю свою низость и мерзость.

Одни из них дезертировали, другие прикинулись заболевшими или немощными. Выражаясь языком XVI века, «объявили себя в нетях». Героями они были только с беззащитными людьми. А вот перед вооружёнными и сильными врагами оказались трусливыми овечками.

Сопротивление крымским татарам оказал боярин Михаил Воротынский. Он организовал оборону почти полностью сгоревшей Москвы, а затем преследовал неприятеля вплоть до крымских степей. Опричное же войско так и осталось в городе Серпухове, где находилось вместе с царём во время начала рейда крымских татар.

Грозный царь не простил своим «особым людям» трусости. Головы лидеров опричников, испугавшихся татарских сабель, дружно полетели на плахах. Были казнены: князья Михаил Черкасский и лютый Вяземский, Василий Грязной и Алексей Басманов. Фёдору, сыну Басманова, царь предложил сохранить жизнь, если тот сможет перерезать горло своему отцу. Федор согласился и убил отца. Грозный выполнил обещание. Фёдора не стали убивать. Его заковали в кандалы, отправили на север и посадили там в тюрьму, где он вскоре и умер.

В 1572 году Иван Грозный упразднил опричнину. Но это вовсе не означало конец бесчеловечной системы. Смертной казни подвергли лишь небольшую верхушку опричников. К примеру, тот же Малюта Скуратов, самый страшный из всех «особых людей», погиб на Ливонской войне уже после уничтожения своих соратников.

Большинство опричников уцелело. Часть из них была переведена без каких-либо привилегий в служилое дворянство, другая часть постриглась в монахи или устроилась в приказах. Остались у власти и бояре, связанные так или иначе с бесчеловечной системой. Примером тому может служить такая личность как Борис Годунов. Впоследствии он стал царём всея Руси, а Иван IV (Грозный) вошёл в историю как самый кровавый и страшный правитель, принёсший русской земле неисчислимое горе.

3 Церковь и  государство в XVI веке. Идеология российского самодержавия

Русское государство XVI века являлось  государством  аграрным,  сельское хозяйство было  самой  развитой  и  прибыльной  отраслью  экономики.  Отсюда следует, что наиболее влиятельными являлись крупные  землевладельцы,  причем их  роль  в  управлении  государством  напрямую  зависела  от  их  земельной собственности,  а  одним  из  самых  крупных   феодалов   и   была   церковь (монастыри). Из чего ее притязания на  власть  кажутся  весьма  логичными  и оправданными.

    В XV-XVI вв. монастыри  в  России  переживали  расцвет.  В  центре  и  на окраинах появились сотни новых обителей. Дореволюционные  историки,  с  ними нельзя не  согласиться,  склонны  связывать  это  с  участием  монастырей  в колонизации плохо заселенных  русских  земель.  Здесь  не  было  богатых жертвователей из князей,  знати  и  горожан.  Одни  из  них  превратились  в крупных землевладельцев, другие  существовали  в  виде  скитов  и  крохотных лесных  пустыней.  В  пустынях  иноки  жили  трудами  своих   рук   и   вели аскетический образ жизни. Жития святых и чудотворцев подробно  повествуют  о том, как основатели наиболее значительных монастырей стремились  уединиться, уйти от мира, чтобы «безмолвствовать»  (в  монашеской  практике  «безмолвие» означает полный  отказ  от  разговоров  с  другими  людьми  и  погружение  в сосредоточенную молитву).

     Но  если  взглянуть  на  карту   расположения   русских   средневековых монастырей,  нетрудно  заметить,  что  эти   обители   нередко   стояли   на пересечении торговых путей, что способствовало их обогащению и  росту.  Так, река Шексна, протекавшая близ Кирилло-Белозерского монастыря,  издавна  была одной из важнейших торговых артерий  севера.  Волок  Ламский,  где  появился Иосифо-Волоцкий монастырь, находился на древнем торговом пути  «из  варяг  в греки». Многочисленные монастыри создавались в уединенных уголках вдоль  Оки и Волги; после завоевания Казани и Астрахани эти  места  стали  выгодны  для торговли и удобны для отдыха.

Малоосвоенные земли, окружавшие новые монастыри, расположение обителей на пограничье  разных  княжеств  делали  их   притягательными   для   крестьян, стремившихся покинуть прежних владельцев и найти покровительство  у  церкви. Основанные, как  правило,  на  малонаселенных   поначалу  землях,  монастыри быстро обрастали сельскими поселениями.

Правители княжеств,  на  чьих  землях  или  границах  находились  крупные монастыри, стремились заручиться их поддержкой, особенно  в  территориальных спорах и различных конфликтах с соседями.  Кроме  того,  окруженные  ореолом благочестия  основатели  наиболее  влиятельных  монастырей  были   моральной опорой в моменты выбора ими новых направлений  политики или  преемника,  как в случае, когда Иван III решил назначить  преемником  не  внука  Дмитрия,  а сына Василия, хотя первый уже был коронован княжеским венцом. Оправдал  Иван III это тем, что мать Василия, Софья, завоевала репутацию стойкой  поборницы православия, а  Елена,  мать  Дмитрия,  покровительствовала  вольнодумцам  и слыла  еретичкой.  Поэтому   Дмитрий   не   мог   возглавлять   православное святорусское государство

Князья были заинтересованы в процветании своих  союзников  –  монастырей, предоставляли им  налоговые  льготы  и  судебные  привилегии.  Это,  в  свою очередь,  благоприятствовало  развитию  хозяйства   монастырей,   привлекало крестьян, «садившихся» на монастырскую землю.

Быстрому   обогащению   монастырей   способствовали   и   пожертвования богомольцев.  Вера  в  загробную  жизнь  была  одним   из   главных устоев христианской религии, и православная церковь  культивировала  особый  взгляд на необходимость устроения души умершего на том  свете.  Состоятельные  люди усвоили своеобразный взгляд на грех и покаяние.  Любой  грех  они  надеялись после  кончины  замолить  чужой  молитвой.  Власть   и   преступление   были нераздельны, а потому князья (не исключено, что и великие) на  старости  лет щедро наделяли монастыри селами, давали им жалованные  грамоты.  Их  примеру следовали  другие  богатые  землевладельцы,   из   поколения   в   поколение поддерживавшие  отношения  с  семейными  монастырями.  Для  устройства  души усопшего наследники при  разделе  имущества  выделяли  обязательную  долю  в пользу  монастыря,  что  получило   отражение   в   нормах   наследственного права.

В первом десятилетии  XVI  века  наблюдается  постепенное  преодоление  этих факторов. С 1506 года возобновляются земельные, в большинстве  своем  мелкие дробные (в актах фигурируют слова «пол леса», «пустошь», «двор» и др.),  что свидетельствует о раздроблении вотчин средних и мелких феодалов. По  вкладам и завещаниям в первой трети XVI века монастырь приобрел 18 сел,  21  сельцо, 161 деревню, 9 пустошей, 18 починков, 2 селища. Было куплено  3  села  и  31 деревня.  По  обмену  были  приобретены  2  села,  2  сельца,  28  деревень.

Монастырь получал и вотчинные комплексы,  по  которым  проходили  межуездные границы,  но  такое  расположение  не   препятствовало   устойчивости   этих вотчинных  комплексов,  сложившихся  в  них  порядков  суда,  управления   и землепользования. В Старицком уделе корпорация не имела  полной  уверенности в своих владельческих правах на новые села, либо сказывалось  ограничивающее действие уложений, запрещающих вотчинникам Твери,  Торжка  и  др.  отчуждать вотчины на сторону. Постепенно с обрастанием монастырей землями монахи, удалившиеся  из  мира во имя духовного подвига,  стали  вести  жизнь  весьма  далекую  от  идеалов иноческой подвижнической жизни. Вместо того  чтобы  кормиться  «рукоделием», они   предавались   стяжанию,   собирали   оброки   с   крестьян,   вымогали пожертвования у вдов, вели вполне мирской образ жизни. Упадок благочестия  в монастырях вызвал тревогу в  церковных  кругах.  Лучшие  умы  церкви  искали выход  из  кризиса.  Нил  Сорский  развивал  идеи  аскетизма.  Иосиф   Санин отстаивал монастырские богатства, а спасение видел в умножении строгостей.