Рабы-предприниматели Древнего Рима

Рабы-предприниматели Древнего Рима. Scientia domini.

Эта социальная фигура предстает перед нами в лице уже не управляющего, а самостоятельного хозяина торгового предприятия. Под торговым предприятием, как и в случае с рабами-управляющими (ин-ститорами), понимается прежде всего лавка (taberna), в которой продаются товары (merces). Однако в данном случае эти товары уже не составляют часть господского имущества (res dominica), а входят в пекулий раба (merx peculiaris). Судя по всему, и сама лавка также находилась в составе пекулия: юристы говорят о том, что раб «держал лавки» (tabernas exercuit) (Dig. XIV. 4. 5.16), раб мог назначить управлять лавкой своего инститора (Dig. XIV. 4. 5. 3), торговлю мог вести его викарий (Dig. XIV. 4.5.1).

Ответственность господина по сделкам, заключенным таким рабом-предпринимателем, наступала, в большинстве случаев, по специальному иску — actio tributoria. Специфика этого иска состояла в том, что господин отвечал не всем пекулием раба целиком: между неудовлетворенными кредиторами делилось только то, что имело отношение непосредственно к товарам и их продаже (поп autem totum peculium venit in tribuum, sed id dumtaxat, quod ex ea merce est): сами товары, вырученные за них деньги, инвентарь лавки, рабы, которые участвуют в торговле и приобретены за счет продажи товаров (Dig. XIV. 4. 5. 11, 13—14)1. Сущест 50 веннейшая особенность actio tributoria заключалась в том, что, отвечая по этому иску, господин не имел преимуществ перед другими кредиторами в отношении сделок раба, как это имело место при actio de peculio, когда оценка пекулия производилась, по общему правилу, за вычетом долга раба господину. Таким образом, при actio tributoria господин рассматривается как посторонний кредитор, как один из нескольких или многих, и участвует в удовлетворении своего интереса на равных с ними основаниях (Dig. XIV. 4. 1 рг.) . Отметим также, что actio tributoria не делает лучшим положение того, кто первым установил процесс, а обеспечивает равное положение всем кредиторам, в каком бы порядке они ни вчиняли иски (Dig. XIV. 4. 6) 2. Видимо, это тоже делалось для того, чтобы не дать господину возможность воспользоваться своей большей осведомленностью и близостью к рабу-торговцу для приобретения более выгодной по сравнению с прочими кредиторами правовой позиции. И все-таки некоторые привилегии у господина остаются и при actio tributoria: господин участвует в разделе товаров не только тогда, когда долг раба связан с товарами (mercis nomine), но и в том случае, если раб должен ему по другому основанию (ex alia causa) (Dig. XIV. 4. 5. 7). «Хватит и того, что господин потерял преимущество, связанное с вычетом»,— пишет Лабеон (Dig. XIV. 4. 5. 7) 3 (речь идет о вычете долга господину при оценке пекулия раба, как это имело место при actio de peculio).

Чтобы у кредитора была возможность вчинить actio tributoria, налицо должны быть два условия: 1) раб должен вести торговлю товарами, входящими в пекулий (peculiare merce negotiari) и 2) торговать он должен с ведома господина (sciente domino). Рассмотрим второе условие подробнее. Здесь мы сталкиваемся с неоднозначным понятием scientia, которое Ульпиан трактует следующим образом: «Scientiam hie earn accipimus, quae habet et voluntatem, sed, ut ego puto, non voluntatem, sed patientiam: non enim velle debet dominus, sed non nolle, si igitur scit et non protestatur et contra dicit, tenebitur actione tributoria» (Dig. XIV. 4. 1.3). Осведомленность (scientia) господина, по мнению юриста, включает в себя и волеизъявление (voluntas), а лучше сказать, допущение (patientia): господин должен не изъявить волю, а лишь не противоречить. При этом, по мнению Е. Кшинувека, Ульпиан предполагает ситуацию, когда господин имеет возможность наложить запрет на действия раба, но не делает этого \ а Т. Кьюзи понимает patientia в том смысле, что такой возможности господин не имеет2. Мы склонны согласиться с Е. Кшинувеком в том, что столь «широкая» интерпретация осведомленности у Т. Кьюзи неоправданна, так как она распространяет ответственность господина на те действия, которые он не может контролировать 3.

Как видим, само волеизъявление господина как таковое (voluntas) с точки зрения возможности вчинення actio tributoria нерелевантно: если господин изъявит свою волю на то, чтобы раб стал хозяином лавки, или если он лишь будет осведомлен об этом (например, раб разбогател и сам приобрел лавку, или открыл еще одну лавку,— на средства, принадлежащие ему на правах пекулия) — результат будет одинаков: будет основание для ответственности господина по actio tributoria, так как voluntas с необходимостью предполагает scientia, а только наличие этой scientia и важно для вчинення иска.

Данное обстоятельство заставляет задаться вопросом: почему именно такой атрибут, как осведомленность господина, римские юристы выдвигают здесь на первый план, и какую вообще социально-правовую нагрузку несет scientia domini? Нам представляется, что scientia (так же, как и praepositio в случае с инститором или magister navis) можно рассматривать как юридический механизм изменения социальных ролей, причем значимость этого изменения в данном случае трудно переоценить. Действительно: если раньше мы имели дело с отношениями «раб — господин», то теперь они, хотя и сохраняются, но однозначно отходят на второй план, уступая место связке «торговец — покупатель». Тот, кто был господином над рабом, имеющим пекулий, становится контрагентом торговца, если он осведомлен о коммерческой деятельности этого раба-предпринимателя в рамках пекулия и не препятствует ей; он теряет свою господскую привилегию (право вычета) и вынужден смирно пристраиваться в очередь вместе с остальными кредиторами. Раб же, хоть и остается по-прежнему рабом, становится и в глазах своего господина-контрагента, и, таким образом, в глазах всего общества, по преимуществу лавочником, а не рабом, и данная метаморфоза его социальной роли посредством правового механизма scientia domini, это незримое превращение раба в торговца, с очевидностью демонстрирует нам широкий шаг на пути эмансипации личности в условиях господства рабства.