Кубань в периоды античности и средневековья (7-15 в. до н.э.)

Главным из мирных занятий  у татар в XV—XVIII вв. оставалось кочевое и полукочевое скотоводство. Еще в XVII-XVIII вв. татары, как крымские, так и ногайские делились на племена (у крымских татар - аймаки, у ногайцев - орды и колена), в свою очередь делившееся на роды. Во главе родов стояли беи, сосредоточившие в своих руках огромное количество скота и пастбищ. Ступенью ниже в социальной лестнице стояли мурзы (татарское дворянство), получавшие в пожалование от беев земли и различные феодальные привилегии. Беи направляли передвижения кочующей массы своих татар, фактически распоряжаясь всей землей - пастбищами для кочевок. Это и определяло их власть над непосредственными производителями - татарами-скотоводами. В качестве вассалов хана беи обязаны были выставлять войско, в которое почти полностью вливалось боеспособное население бейликов. Кочевали татары небольшими селениями (аилами), что отражало наличие семейной (личной) собственности на скот и сосредоточение его в руках богатых скотоводов. Нередко отдельные селения объединялись для удобства и безопасности в таборы (или курени), кочуя вместе.

Военное и административное управление над ногайскими татарами крымские ханы осуществляли через институт кубанских сераскиров. Ногайские беи и мурзы являлись опорой его власти. Они управляли податным населением кубанских владений хана, обязанным по велению сераскира нести воинскую повинность. Военная организация ногайцев Кубани почти полностью дублировала мобилизационную систему и тактику крымских татар. Ногайцы представляли собой внушительную военную силу, занимая стратегически важные места. Периодически они выходили из повиновения хану и самостоятельно нападали на окраины России. Успешно выполняя функции карательно-полицейского характера, ногайцы не любили и не могли осуществлять длительные осады укреплений противника, а также охранять местные крепости. Эти функции возлагались сераскиром на ополчение татарских беев, состоявшее из крымцев, вассальных хану             адыгов и тех ногайцев, кочевья которых находились в непосредственной близости от крепостей. В своих владениях сераскир мог собирать десятую часть всего урожая, а также по одному барану с кибитки и восемьсот быков при его назначении на этот высокий пост. Место пребывания крымского наместника на Кубани находилось в крепости Копыл (район Славянска-на-Кубани), неподалеку от бывшей генуэзской колонии Копа. «Татары», - писал С. Герберештейн (1549 г.), «не остаются долго на одном месте... Стравив пастбища в одном месте, они переселяются в другое со стадами, женами и детьми, которых везут с собой на повозках». Итальянец д'Асколи (1634 г.) указывал, что ногайцы «не сеют и не жнут, но питаются полусырым мясом... преимущественно кониной, и пьют кобылье молоко...». Они «не имеют постоянных жилищ в деревнях, а живут в степи на повозках... Там они варят пищу, сделав наверху отверстие для дыма, а также едят и спят... На этих повозках, запряженных волами, они переезжают с места на место в поисках пастбища для скота». Кочевое скотоводство основывалось на периодической смене пастбищ с учетом их травостоя, сезонов, климата и количества скота. Существовала целая система кочевания, предусматривавшая довольно четкий скотоводческий цикл с определенными маршрутами перекочевок, использованием зимних, весенних, летних и осенних пастбищ, установленных для каждого кочевого коллектива. Земледелие кочевого и полукочевого типа развивалось у татар поразительно медленно. Чтобы вырастить хлеб, весной часть ногайцев уходила в сторону от долины, где находилась их орда, избирала удобную для земледелия территорию и примитивными орудиями труда обрабатывала ее. Когда хлеб созревал, его собирали и возвращались в орду. Урожаи при этом были крайне низки, часто случались недороды, сопровождавшиеся дороговизной и голодом. Длительные засухи, саранча, эпидемии приводили к массовому падежу скота и вымиранию населения. Татары были вынуждены ввозить продовольствие из соседних стран. Ни скотоводство, ни примитивное земледелие не могли обеспечить даже минимальные потребности основной татарской массы и тем более дать товарные излишки феодальной знати. Вот почему на первое место в жизни татар выдвинулся внеэкономический способ добывания средств к существованию - набеги. Воспринимая себя наследниками Золотой Орды, татары сохранили почти без изменений ее традиции, связанные с организацией войска, спецификой военных действий. Основную роль в ханстве играл военно-родовой принцип организации населения при подготовке (осуществлении) боевых действий. Поскольку населенна страны объединялось по родам, а войска нередко возглавлялись ханом, то каждый глава рода должен был снаряжать на свои средства определенное количество войск. В военном деле у татар можно выделить два вида организации: 1) боевой поход, когда войско принимало участие в боевых действиях воюющих сторон; 2) грабительский набег («беш-баш» - за одеждой), осуществлявшийся зачастую отдельными мурзами и беями со сравнительно небольшими воинскими отрядами с целью получения добычи и захвата пленных. Экипировка, фуражирование были бедными. Особого имущества татары в поход не брали - в надежде на добычу, захваченную в чужих землях. Серьезное внимание уделялось лошадям, которые были особой низкорослой породы, очень выносливые и неприхотливые. Имея по несколько запасных лошадей, татары умело форсировали водные преграды. Большое значение имела разведка. Вооружены татары были саблей, луком и колчаном со стрелами, ножом, имели огниво для добывания огня, шило и несколько метров ременных веревок для связывания пленников. Одежда в походе была непритязательной: только знать носила кольчуги, остальные отправлялись на войну в овчинных тулупах и меховых шапках, которые зимой носили шерстью внутрь, а летом и во время дождя шерстью наружу.

Красной нитью проходит через  всю историю Крымского ханства, в т.ч. подвластных ему кубанских (ногайских) татар, исключительная роль набеговой системы как основного способа сохранения и повышения жизненного благосостояния.

Итальянская колонизация  северного и восточного побережья

Черного моря в  XIII—XV вв.

Утверждение итальянцев в  регионе сопровождалось на протяжении десятилетий острой борьбой между различными силами, претендовавшими здесь на влияние: Византией, Крымским ханством, Генуей, Венецией, Пизой, Амальфи. В результате ожесточенного соперничества с Венецианской Республикой, основавшей в начале XII в. колонии в виде торговых факторий на южном побережье Крымского полуострова, Генуя стала монопольным хозяином морских торговых путей, проходящих вдоль крымского побережья. Интерес итальянских купцов к Черному морю был вызван прежде всего тем, что традиционные торговые пути между Востоком и Европой (проходившие главным образом через Средиземноморье) в результате монголо-татарского завоевания мира оказались нарушенными. Главное значение приобрели северные транзитные пути, проходившие через Центральную и Среднюю Азию на верное море. Генуэзцы, оттесненные венецианцами от черноморских рынков, не захотели мириться с таким положением. Они пошли на заключение союзного договора с Никейской империей - греческим государством в Малой Азии, которое вело борьбу против крестоносцев и венецианцев за восстановление Византийской империи. Нимфейский договор между никейским императором Михаилом (Палеологом) и Генуей был заключен в марте 1261 г., а в июле того же года греческие войска овладели Константинополем. Крестоносцы были изгнаны из Византии, место венецианцев в черноморской торговле заняли генуэзцы. В обмен на предоставление материальной и военной помощи Генуя получила исключительное право торговли на Черном море, беспрепятственного прохода через черноморские проливы (соединявшие Черное море со Средиземным), беспошлинной торговли во всех Владениях империи и пр. Кроме того генуэзцы добились запрещения торговать здесь венецианцам.

Однако необходимо было договариваться и с Золотой Ордой, хозяйничавшей в Крыму. В середине 1260-х гг. генуэзцы основали в Кафе (Феодосии), маленьком тогда греко-аланском поселке, свою торговую факторию, приобретя также по согласованию с улусным эмиром Мангу-ханом в свою собственность близлежащие земли. Итак, в 1260-1270-х гг. начинается активная генуэзская колонизация черноморских берегов. Вначале                   колонизируется южный берег Крыма. Торговые фактории появляются в Боспоро (Керчи), Чембало (Балаклаве). Несколько колоний было основано в Северо-Восточном Причерноморье - Копа (Славянск-на-Кубани), Матрега (ст-ца Тамань), Мала (Анапа), Себастополис (Сухуми), Калолимен (р-н совр. Новороссийска), Мавролако (Геленджик). Важнейшее значение для сохранения позиций генуэзцев в Приазовье имела Тана (Азов), обладавшая богатейшим рыбным рынком, имевшая стратегическое значение в системе торговых пунктов, лежащих между Европой и Азией. Из Таны массово вывозился хлеб, соленая рыба и икра - главным образом в Константинополь и Геную. Тана имела огромное экономическое значение - через нее пролегал транзитный путь в Среднюю Азию и на Дальний Восток.

Политическим, экономическим  центром всех генуэзских колоний, средоточием всей черноморской (транзитной) торговли стала Кафа. Генуэзцы вели себя на Черном море как дома, полностью изгнав оттуда греческих купцов. Титулатура кафского консула - «глава Кафы и всего Черного моря» - несла в себе вполне реальное содержание. Другими колониями Кафа управляла через своих представителей - комендантов и консулов. Следует отметить, что все колонии итальянцев в Крыму и Северном Причерноморье являлись многонациональными по своему составу. Даже в Кафе генуэзцы составляли ничтожное меньшинство. В Солдайе, Чембало, Матреге, Копе преобладало греческое и местное (черкесское) население. Следует также отметить славянский, армянский, еврейский элемент населения колоний. Со временем происходит дифференциация генуэзских колоний, в числе которых можно выделить следующие: 1) сохранявшие торговое значение (Кафа, Тана); 2) имевшие значение крепостей и центров сельскохозяйственных округов (Солдайя, Чембало); 3) колонии, власть в которых осуществляли на деле местные (черкесские или генуэзские) князья, несмотря на присутствие чиновников из Кафы (Мала, Барир, Матрега, Копа). Учитывая местные условия, значение и явную отдаленность колоний, Кафа была вынуждена вести гибкую политику в отношении признания в некоторых из них большой степени независимости. Одной из особенностей некоторых итальянских колоний являлась их зависимость не только от Кафы, но и местных владетелей - как итальянского, так и местного (черкесского) происхождения.

О непрочности позиций  Кафы в Копе говорит и тот факт, что согласно Уставу генуэзских колоний в Черном море 1449 г. консул Копы должен был по прибытии туда «поднести подарки владетельным особам из Зихии», т.е. знатным черкесам. Население колонии занималось засолкой рыбы и приготовлением икры, а также продажей рабов. В Копе процветала ярмарочная торговля (с конца апреля до середины мая). До установления консулом Копы цены на рыбу никто из купцов не имел права покупать ее - под угрозой конфискации товара. Строго карались и те, кто начинал торговлю до прибытия консула в колонию или готовил тогда же икру и солил рыбу. Никто, кстати, не имел права брать соль на откуп. Место консула в Копе было весьма выгодным, предоставлялось оно в качестве награды за заслуги перед Генуей. Колония Мала консульства не имела и торговля там была незначительной. Мавролако представлял собой удобнейший порт черкесского побережья Черного моря, охотно посещаемый купцами. Боспоро находилась под властью черкесского

князя, представляя собой  княжество полуфеодального типа. Создаваемый генуэзцами административный аппарат постепенно усложнялся и разрастался - по мере того, как разрасталась вся их колониальная система на черном море. Уже в 1290 г. Кафа имела свой устав, определявший по существу всю внутреннюю организацию и устройство черноморских колоний, для которых Кафа являлась административным центром. Затем          появились новые уставы, самый пространный из которых относится к 1449 г. Формально управление носило республиканский характер. Во главе всей колониальной системы стоял консул, назначаемый советом дожей Генуи сроком на один год. Ему принадлежала почти вся полнота власти, включая право пыток, определение цены товара и т.п. Впрочем, деятельность его разделялась и даже контролировалась колониальными учреждениями - советом попечителей, советом старейшин, двумя управляющими финансами, торговым комитетом. Особое положение занимали 16 генеральных синдиков (судей), вершивших суд и расправу. Они имели право предать суду даже консула. Вся эта генуэзская администрация, продажная по своей сути, покровительствовала купеческой и феодальной знати, нередко в ущерб престижу самой Генуи. Даже такие ответственные места, как должности консулов Таны и Копы, продавались с разрешения банка Сан-Джорджио консульством Кафы.

Положение итальянцев в регионе  никогда не являлось прочным. Сама Кафа несколько раз подвергалась разрушению со стороны татар - в 1298 г., 1308 г., и  генуэзцы были вынуждены спасаться  бегством, В правление хана Узбека (1312-1342 гг.) генуэзцы вновь появились  на берегах Феодосийского залива. В 1313 г. в Орду было направлено посольство из Генуи, договорившееся с ханом об условиях возвращения генуэзцев на развалины Кафы, а в 1316 г. возрождающийся город получил новый Устав. К середине XIV в. Кафа стала мощной крепостью, а в 1380-х гг. была возведена внешняя линия обороны города. Несмотря на осложнение отношений с татарами (с 1434 г. генуэзцы стали уплачивать постоянную дань крымскому хану Хаджи- Гирею, своему злейшему врагу), Генуя идет на громадные затраты по восстановлению своего присутствия в Крыму. Ведь несомненно большие доходы она получала от торговли с местным населением, вывоза в Европу колониальных товаров, рабов. Генуэзцы предприняли попытки разработки серебряных рудников в горах Кавказа. Исследуя местные земли, они тщательно наносили их на карты.

Документы еще XIII в. говорят о товарообмене с черкесами в устье Кубани, о ярмарке в Копе. В обмен на икру и рыбу местное население получало грубые ткани, а генуэзцы - громадную прибыль, о которой упоминают источники даже XVI в. В Европу вывозились следующие товары: соленая рыба, икра, строевой лес, зерно (просо, ячмень, пшеница), фрукты, овощи, вино, мясо, меха, воск, кожи, смола, пенька. О значении поставок зерна из колоний свидетельствуют многочисленные документы. Когда в начале 1340-х гг. торговля через Тану и Кафу прервалась, в Византии вскоре возник серьезный недостаток ржи и соли. В контрактах Кафы за XIII в. часто фигурируют большие транспорты ржи, ячменя и проса, отправляемые в Трапезунд и Сам-сун. Урожаи зерна у алан и черкесов находили быстрый сбыт у татар в неплодородном Крыму. В обмен на товары, предоставляемые черкесами, генуэзцы предлагали им соль, рис, горчицу, пряности, хлопчатобумажные ткани, хлопок-сырец, мыло, благовония, в том числе ладан, имбирь (мешая который с медом, черкесы варили крепкий напиток). Черкесская знать охотно приобретала дорогие сорта тканей, предметы роскоши - ковры, ювелирные украшения, художественное стекло, богато украшенное оружие. Торговля носила по преимуществу меновой характер, денежные отношения с трудом проникали в эту сферу (аспры служили генуэзцам главным образом для торговли с татарами). В качестве единицы товарообмена выступал бокассин - мера       простой ткани, достаточной для пошива одной мужской рубахи. Торговля велась на неравноправной основе, поскольку адыги не знали истинной ценности предлагаемых им на обмен товаров. Сотрудничая с местной верхушкой, купцы не церемонились с рядовыми людьми. Так, черкесов, живших в Копе, генуэзцы принуждали к заключению выгодных для себя сделок под угрозой лишения их соли, так необходимой для засолки рыбы. Один из параграфов Устава 1449 г. предписывал всю неиспользованную в Копе соль привозить обратно в Кафу или бросать ее в море под угрозой взимания крупного штрафа в случае неисполнения предписания. Население колоний Северо-Западного Кавказа, кроме того, отбывало налоговую повинность в пользу Генуи, пытаясь освободиться от нее. Местную знать, напротив, колонизаторы поощряли богатыми подарками (Генуя выделяла для этого специальные средства), приглашали ко двору консула Кафы. Князья Мапы и Таманского полуострова субсидировались ежегодной суммой из Генуи, естественно, с целью удержания их в зависимости. Пытаясь упрочить свое положение, генуэзцы рука об руку выступали с папским Римом в попытках окатоличить местное население во многом православное.

Тревога в отношении сепаратизма  князей, возможных восстаний черкесов никогда не оставляла хозяев колоний. Устав 1449 г. запрещал генуэзцам родниться с местным населением. В графе расходов банка Сан-Джорджио на колонии постоянно фигурируют суммы, отпущенные на защиту генуэзских купцов, а также для обороны генуэзских замков на территории самих колоний. Правители Копы, например, вместо того, чтобы снаряжать и отправлять воинов-черкесов на службу в Кафу, сами принимали участие в нападении тех же черкесов на купцов-генуэзцев, следовавших в Копу для торговли. Время от времени приходилось отправлять из Кафы военные суда для отражения нападений корсаров-черкесов. Вторая половина XV в. - время непрекращающихся смут, волнений, восстаний населения колоний, проходивших под общим лозунгом - «Против Кафы!». Колониальная система, смысл «функционирования» которой сводился к получению максимально большой выгоды с наименьшим риском и затратами - за счет нещадной эксплуатации населения колоний - показала в это время свою полную несостоятельность.

Позорную страницу в истории  итальянского присутствия на Северном Кавказе составляет работорговля, всемерно поощряемая Генуей и кафской администрацией. В частности, консул Кафы мог получать за каждого вывозимого оттуда невольника по 6 аспров. Учитывая тот факт, что консул, не получая жалованья, жил доходами лишь от пошлин и штрафов, можно представить, с каким рвением чиновник поощрял пленопродавство. Консул Кафы, контролировавший работорговлю в городе, также наполнял не только     местную казну, но и свой карман. Большая часть рабов, продаваемых в Кафе, была кавказского происхождения: черкесы, лезгины, абхазы. Торговали также рабами из числа грузин и русских. Покупали рабов у татар и адыгской знати, захватывавшей пленных в ходе межплеменных усобиц. Осмеливались генуэзцы захватывать в плен и татар, за что те не раз мстили и даже разрушили Кафу в конце XIII в. Крупнейшими центрами работорговли на Кавказе являлись Кафа, Копа, Тана, Себастополис, причем Кафа сохраняла положение крупнейшего из них в XVI-XVIII вв. Часть невольников оставалась в колониях, но подавляющее их число вывозилось в страны Европы, Византию, Малую Азию, Северную Африку. В Венецию и Геную рабов привозили тысячами, и рынок был всегда полон ими. Преобладали женщины, так как в Италии, в противоположность мусульманским странам, спрос был больше на женщин-рабынь. Египетские султаны пополняли рабами свои войска, гаремы, а в домах знатных европейцев появлялись новые домашние рабы. Поставив              работорговлю на широкую ногу, итальянцы извлекали из нее громадные доходы. Значительная доля ответственности за развитие работорговли лежит, несомненно, на черкесской знати, активно участвовавшей в набегах на своих же соседей-черкесов.