Кроманьонцы

    Самое замечательное и самое важное в истории первобытного искусства  заключается в том, что оно  с первых своих шагов пошло  в основном по пути правдивой передачи действительности. Искусство верхнего кроманьонцев, взятое в лучших его образцах, отличается удивительной верностью природе и точностью в передаче жизненно важных, наиболее существенных признаков. Уже в начальное время верхнего кроманьонцев, в ориньякских памятниках Европы, обнаруживаются образцы правдивого рисунка и скульптуры, а также одинаковые с ними по духу пещерные росписи. Появлению их, разумеется, предшествовал определённый подготовительный период.⁶

    Глубокая  архаичность наиболее ранних пещерных изображений сказывается в том, что возникновение самых древних из них, раннеориньякских, вызвано было на первый взгляд как будто случайно вспыхнувшими ассоциациями в сознании первобытного человека, заметившего сходство в очертаниях камней или скал с обликом тех или иных животных. Но уже в ориньякское время рядом с образцами архаического искусства, в которых причудливо сочетаются естественное сходство и творчество человека, были широко распространены и такие изображения, которые целиком обязаны своим появлением творческому воображению первобытных людей.

    Для всех этих архаических образцов древнейшего  искусства характерна резко выраженная простота формы и такая же сухость  расцветки. Палеолитический человек сначала ограничивался тем, что только раскрашивал свои контурные рисунки сильными и яркими тонами минеральных красок. Это было вполне естественно в тёмных пещерах, тускло освещённых еле горящими фитилями или огнём дымного костра, где полутона были бы попросту незаметны. Пещерные рисунки того времени представляют собой обычно фигуры зверей, выполненные только одним линейным контуром, обведённые красными или жёлтыми полосами, иногда сплошь заполненные внутри круглыми пятнами или залитые краской.

    На  мадленском этапе происходят новые  прогрессивные изменения в искусстве  кроманьонцев, главным образом в пещерных росписях. Они выражаются в переходе от простейших контурных и гладко залитых краской рисунков к многоцветным росписям, от линии и гладкого однотонного красочного поля к пятну, передающему объём и форму предмета различной густотой краски, изменением силы тона. Простые, хотя и красочные рисунки того времени вырастают теперь, следовательно, в настоящую пещерную живопись с характерной для её лучших образцов, например в Альтамире, передачей форм живого тела изображаемых зверей.

    Жизненный, реалистический характер искусства кроманьонцев не ограничивается мастерством в статической обрисовке формы тела животных. Наиболее полное своё выражение он нашёл в передаче их динамики, в умении схватывать движения, передавать мгновенно меняющиеся специфические позы и положения.

    Несмотря  на всю свою правдивость и жизненность, искусство кроманьонцев остаётся в полной мере первобытным, поистине младенческим. Оно в корне отличается от современного, где художественный рассказ строго ограничен в пространстве. Искусство кроманьонцев не знает воздуха и перспективы в настоящем смысле этого слова; в этих рисунках под ногами фигур не видно земли. В нём нет и композиции в нашем смысле слова, как намеренного распределения отдельных фигур на плоскости. Самые лучшие рисунки кроманьонцев не более чем мгновенно схваченные и застывшие единичные впечатления с характерной для них поразительной живостью в передаче движений.

    Даже  в тех случаях, где наблюдаются  большие скопления рисунков, в  них не обнаруживается никакой логической последовательности, никакой определённой смысловой связи. Такова, например, масса быков в росписи Альтамиры. Скопление этих быков — результат многократной пририсовки фигур, простого их накопления в течение длительного времени. Случайный характер таких сочетаний фигур подчёркивается нагромождением рисунков друг на друга. Быки, мамонты, олени и лошади беспорядочно налегают друг на друга. Более ранние рисунки перекрываются последующими, еле просвечивая под ними. Это не результат единого творческого усилия мысли одного художника, а плоды несогласованной стихийной работы ряда поколений, связанных только традицией.

    Тем не менее в отдельных исключительных случаях, особенно в миниатюрных  работах, в гравюрах по кости, а иногда также и в росписях пещер обнаруживаются зачатки повествовательного искусства и вместе с тем своеобразной смысловой композиции фигур. Это прежде всего групповые изображения животных, означающие стадо или табун. Возникновение подобных групповых рисунков понятно. Древний охотник постоянно имел дело со стадами быков, табунами диких лошадей, с группами мамонтов, являвшихся для него объектом коллективной охоты — загона. Именно так, в виде стада, они в ряде случаев и изображались.

    Есть  в искусстве кроманьонцев и зачатки перспективного изображения, однако, весьма своеобразного и примитивного. Как правило, животные показаны сбоку, в профиль, человек—в фас. Но имелись определённые приёмы, позволявшие оживить рисунок и ещё больше приблизить его к действительности. Так, например, тела животных иногда даются в профиль, а голова в фас, глазами к зрителю. На изображениях человека, наоборот, туловище давалось в фас, а лицо в профиль. Наблюдаются случаи, когда животное изображается спереди, схематично, но так, что видны только ноги и грудь, ветвистые оленьи рога, а задняя часть отсутствует, закрытая передней половиной тела. Вместе с пластическими изображениями женщин для искусства верхнего кроманьонцев столь же характерны одинаково верные природе скульптурные изображения животных из бивня мамонта, кости и даже глины, смешанной с костной золой. Таковы фигуры мамонта, бизонов, лошадей и других животных, в том числе хищников.

    Искусство кроманьонцев выросло на определённой социальной почве. Оно служило потребностям общества, было неразрывно связано с определённым уровнем развития производительных сил и производственных отношений. С изменением этой экономической основы изменялось общество, менялась надстройка, в том числе изменялось и искусство. Поэтому искусство кроманьонцев ни в коем случае не может быть тождественно реалистическому искусству позднейших эпох. Оно столь же неповторимо в своём своеобразии, в своём примитивном реализме, как и вся породившая его эпоха кроманьонцев — этого подлинного «детства человечества».⁷

    Жизненность и правдивость лучших образцов кроманьонского искусства обусловлены были прежде всего особенностями трудовой жизни и выраставшего из неё мировосприятия палеолитических людей. Меткость и острота наблюдений, отражённых в образах животных, определялись повседневным трудовым опытом древних охотников, вся жизнь и благосостояние которых зависели от знания образа жизни и характера животных, от умения выследить их и овладеть ими. Такое знание мира животных было делом жизни и смерти для первобытных охотников, а проникновение в жизнь зверей являлось настолько характерной и важной частью психологии людей, что окрашивало всю их духовную культуру, начиная, судя по данным этнографии, с животного эпоса и сказок, где животные выступают единственными или основными персонажами, кончая обрядами и мифами, в которых люди и звери представляют одно нераздельное целое.

    Кроманьонское искусство доставляло людям того времени удовлетворение соответствием изображений природе, чёткостью и симметричным рас положением линий, силой цветовой гаммы этих изображений.

    Обильные  и тщательно выполненные украшения радовали глаз человека. Возник обычай покрывать орнаментом самые простые бытовые вещи и придавать им нередко скульптурные формы. Таковы, например, кинжалы, рукоять которых превращена в фигурку оленя или козла, копьемоталка с изображением куропатки. Эстетический характер этих украшений нельзя отрицать даже и в тех случаях, когда такие украшения приобретали определённый религиозный смысл и магический характер.

    Искусство кроманьонцев имело огромное положительное значение в истории древнейшего человечества. Закрепляя в живых образах искусства свой трудовой жизненный опыт, первобытный человек углублял и расширял представления о действительности и глубже, всестороннее познавал её, а вместе с тем обогащал свой духовный мир. Возникновение искусства, означавшее огромный шаг вперёд в познавательной активности человека, вместе с тем во многом способствовало укреплению социальных связей.

    Памятники первобытного искусства свидетельствуют  о развитии сознания человека, о  его жизни в то отдалённое время. Они рассказывают и о верованиях первобытного человека. К фантастическим представлениям, из которых возникли древнейшие религиозные верования охотников каменного века, следует отнести зачатки почитания сил природы и прежде всего культ зверя.

    Зарождение  грубого культа зверя и охотничьего колдовства обусловлено было значением охоты, как главного источника существования древних людей этого периода, той реальной ролью, которая принадлежала зверю в их повседневной жизни. Звери с самого начала заняли важное место в сознании первобытного человека и в первобытной религии. ⁸

    Перенося  на мир животных отношения, характерные  для первобытных родовых общин, неразрывно связанных друг с другом брачными союзами и экзогамными  нормами, первобытный человек мыслил и этот звериный мир как бы в виде второй и вполне равноправной половины своей собственной общины. Отсюда развился тотемизм, т. е. представление о том, что все члены данного рода происходят от определённого животного, растения или другого «тотема» и связаны с данным видом животных нерасторжимой связью. Самое слово тотем, вошедшее в науку, заимствовано из языка одного из североамериканских индейских племён — алгонкинов, у которых оно значит «его род». Звери и люди, согласно тотемическим представлениям, имели общих предков. Звери, если они этого хотели, могли снять свою шкуру и стать людьми. Предоставляя людям по собственной воле своё мясо, они умирали. Но если люди сберегали их кости и выполняли необходимые обряды, звери снова возвращались к жизни, «обеспечивая» таким образом обилие пищи, благополучие первобытной общины.

    Первые  слабые зачатки такого первобытного культа зверя могут быть обнаружены, судя по находкам в Тешик-Таше и в  альпийских пещерах, возможно, уже в  конце мустьерского времени. О его  развитии наглядно свидетельствуют памятники пещерного искусства верхнего кроманьонцев, содержанием которого почти исключительно являются образы зверей: мамонтов, носорогов, быков, лошадей, оленей, хищников, вроде пещерного льва и медведя. На первом месте при этом, естественно, стоят те животные, охота на которых была главным источником пищи: копытные.

    Для понимания смысла этих пещерных рисунков важны и условия, в которых  они находятся. Сама по себе сохранность  пещерных рисунков определяется устойчивым гигроскопическим режимом внутри пещер, изолированных также и от влияния температурных колебаний, имевших место на поверхности земли. Рисунки обычно расположены на значительном расстоянии от входа, например в Нио (Франция)— на расстоянии 800 м. Постоянная жизнь человека на таком расстоянии от входа в пещеры, в глубине, где царили вечная темнота и сырость, разумеется, была невозможна. Чтобы попасть в самые замечательные хранилища пещерного искусства, иногда и теперь приходится пробираться в тёмную глубину пещер через узкие колодцы и щели, часто ползком, даже переплывать через преграждающие дальнейший путь подземные реки и озёра.

    Какие мысли и чувства руководили первобытными скульпторами и живописцами древнекаменного  века, не менее ясно показывают их рисунки. Здесь изображены бизоны с вонзёнными в них дротиками или гарпунами, звери, покрытые ранами, умирающие хищники, у которых из широко раскрытой пасти льётся потоком кровь. На фигурках мамонтов видны схематические рисунки, которые могут изображать ловчие ямы, служившие, как полагают некоторые исследователи, для ловли этих гигантов ледникового времени.

    О специфическом назначении пещерных рисунков свидетельствует и характерное  налегание одних рисунков на другие, их многочисленность, показывающая, что  изображения животных делались, повидимому, не навсегда, а только для одного раза, для того или иного отдельного обряда. Ещё ярче это видно на небольших гладких плитках, где налегающие друг на друга рисунки часто образуют сплошную сетку пересекающихся и совершенно запутанных линий. Такие гальки, должно быть, каждый раз заново покрывались красной краской, по которой и процарапывался рисунок. Таким образом, эти рисунки делались только для одного определённого момента, «жили» только раз.

    С охотничьими колдовскими обрядами в значительной мере связаны были, как полагают, и женские статуэтки верхнего кроманьонцев. Их значение определяется, согласно этим взглядам, представлениями древних охотников, веривших в своего рода «разделение труда» между мужчинами, убивающими зверей, и женщинами, которые своим колдовством должны были якобы «привлекать» животных под удары копий охотников. Такое предположение хорошо обосновывается этнографическими аналогиями.

    Женские статуэтки являются вместе с тем, невидимому, свидетельством существования  культа женских духов, характерного для древних общин с материнским родом. Культ этот хорошо известен по верованиям различных племён, в том числе не только земледельческих, но и чисто охотничьих, таких, как алеуты и эскимосы XVII—XVIII вв. н. э., образ жизни которых, обусловленный суровой арктической природой и охотничьим хозяйством, обнаруживал наибольшее сходство с бытовым укладом кроманьонских охотников приледниковых областей Европы и Азии. ⁹

    Культура  этих алеутских и эскимосских  племён в общем своём развитии ушла, конечно, далеко вперёд но сравнению с культурой верхнего кроманьонцев, но том интереснее, что в их религиозных верованиях сохранилось много такого, что помогает понять те представления, которые вызвали к жизни женские палеолитические статуэтки.