История отечества

   Из  русских историков ХI-ХII вв. Нестор был ближе всех к исторической истине в обрисовке ранних фаз жизни государства Руси, но его труд дошел до нас сильно искаженным его современниками. Первый этап сложения Киевской Руси на основании уцелевших фрагментов “Повести временных лет” Нестора, подкрепленных другими материалами, рисуется как образование мощного союза славянских племен в Среднем Поднепровье в VI в., союза, принявшего имя одного из объединившихся племен – народа РОС или РУС, известного за рубежами славянского мира в качестве “народа богатырей”.

   Исторический  путь дальнейшего развития славянских племен Восточной Европы был предопределен  в VII в., когда русский союз племен выдержал натиск кочевых народов  и использовал свое выгодное положение  на Днепре, являвшемся путем на юг нескольких десятков племен. Киев, державший ключ от днепровской магистрали и укрытый от степных набегов всей шириной лесостепной полосы (“и бяше около града лес и бор велик”), стал естественным центром процесса интеграции славянских племенных союзов, процесса возникновения таких социально-политических величин, которые выходили за рамки самой развитой первобытности. Вторым этапом исторической жизни Киевской Руси было превращение приднепровского союза племен в суперсоюз, включивший в свои границы несколько десятков отдельных славянских племен, объединенных в четыре союза.

   Приблизительно  в VIII – нач. IХ в. начался этап развития Ки-евской Руси, который характеризуется подчинением ряда племенных союзов власти Руси, власти Киевского князя. Хотя летописец и определил этот этап как период неполного охвата восточно-славянских племен, однако по площади Русь того времени равнялась всей Византийской империи на 814 г. или империи Каролингов того же времени. Развитие производительных сил, крупные военные экспедиции восточных славян против Византии и других соседей ускорили распад первобытнообщинных отношений и оформление частной собственности. Таким образом, причины образования государства на Руси были те же, что и в других районах мира. Они заключались в постепенном расслоении общины, формировании имущественного неравенства, появлении классов. Предпосылки для образования государства были созданы такими факторами, как экономическая и этническая общность восточных славян, их стремление объединить силы в борьбе с кочевниками, экономические интересы региональных княжений, главы которых стремились установить контроль на пути “из варяг в греки”.

   Объединение Новгородского и Киевского княжеств после похода Олега на Киев в 882 г. положило начало могущественному Древнерусскому государству – Киевской Руси. Данный третий этап не связан с каким-либо новым качеством: продолжалось и развивалось то, что возникло ранее – росло число племенных союзов, расширялись международные торговые связи, продолжалось противостояние степным кочевникам.

   К концу Х столетия завершился процесс подчинения восточно-славянских догосударственных общностей – союзов племенных княжеств – власти Киева.[5] В княжение Владимира Святославовича (980-1015 гг.) окончательно сложилось государство Русь, внешние границы которого оставались практически неизменными до середины ХIII в. Составными частями государства стали территории, управлявшиеся представителями киевской княжеской династии Рюриковичей.

   ”Южное” происхождение Руси, которое активно  отстаивает глава наших медиевистов  Б.А. Рыбаков, приняло большинство историков, хотя тезис об “эпохе Кия”, происхождение термина “Русь” от названия племени некоторыми учеными поддержан не был (впрочем, аргументированно и не оспаривался). [6] Существует, однако, иная позиция, связывающая рождение восточно-славянской государственности с русским Севером и тем самым возвышающая роль второго центра Древней Руси – Новгорода. Спор этот далек от завершения, как не поставлена точка и в обсуждении норманской проблемы.[7]

   “Варяго-русский  вопрос”, “норманская теория”, “современный антинорманизм”... Что скрывается за этими понятиями? О чем на протяжении двух с половиной столетий спорят ученые? Думается, что однозначного ответа на эти вопросы нет и не может быть, поскольку все поименованные выше понятия относятся не только к области чистой науки, но густо замешаны на политике, эмоциях, ложно понимаемом патриотизме. Возникший в ХVIII веке в Петербургской Академии наук, куда были приглашены для работы академики-немцы Г.З. Байер, Г.Ф. Миллер и А.Л. Шлецер, варяжский вопрос на всех этапах своего существования оказался связанным с политическими и национальными проблемами. Фактически речь идет о степени скандинавского участия в сложении Древнерусского государства. Сохраненный древними летописями рассказ о призвании союзом северо-западных племен варяжского конунга Рюрика с братьями остается еще во многом загадочным для исследователей.[8]

   Русские ученые ХVIII и ХIХ вв. обычно относились с полным доверием к сказанию о  призвании варягов, споря лишь об этнической принадлежности пришельцев.[9] Норманистами являлись все видные русские историки: Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский. Однако не все историки столь доверчиво воспринимали летописные известия 862 г.[10] В историографии советского периода существовало три подхода к известиям летописи о призвании варягов. Одни исследователи считали их в основе исторически достоверными. Другие – полностью отрицали возможность видеть в этих известиях отражение реальных фактов, полагая, что летописный рассказ есть легенда. На позицию антинорманизма встали почти все советские историки: многие потому, что приклеиваемый в противном случае ярлык “норманиста” делал человека чуть ли не врагом народа, хотя настоящих норманистов, утверждающих неспособность славян самих создать свое государство, давно нет.[11] Третьи улавливали в “предании о Рюрике” отголоски действительных происшествий, но отнюдь не тех, что поведаны летописцем. Кроме того, они говорят и об использовании этого предания в идейно-политической борьбе. Последняя точка зрения представляется более конструктивной, чем остальные. Каково же историческое содержание Сказания? Имело ли место призвание варягов? “Призвание”, думается, было, но не на княжение, а для помощи в войне, и не трех мифических братьев – Рюрика, Синеуса, Трувора, а одного варяжского конунга с дружиной. Военная помощь, оказанная варягами новгородским славянам, была, очевидно, довольно эффективной, что и побудило конунга претендовать на местную княжескую власть. “Государственный переворот”, сопровождавшийся истреблением славянских князей, признавался рядом отечественных историков, но присвоение Рюриком княжеского титула нельзя считать из ряда вон выходящим. Бог на стороне победителя – укрепившийся принцип язычников, каковыми и являлись славяне рассматриваемой поры. Но можно ли назвать варягов создателями Древней Руси? Определенно – нет! Существовали объективные предпосылки формирования древнерусского государства, роль же варяжского высшего импульса (завоевательного, торгового) еще должна быть определена.[12]

   Становлению государства как политического явления с конкретными признаками предшествует длительный период образования, деформации, разрушения и нового образования племенных и межплеменных политических структур. В их рамках укреплялось обособление родовой аристократии, военных вождей и дружины от общества. Конечным результатом изменений общественной структуры стало зарождение к концу IХ века наследственной монархической власти с примитивным аппаратом принуждения; эволюция родоплеменных органов власти (вече, совета старейшин) в государственные занимала довольно длительный период. Изменение общины, на базе которой рождалось классовое неравенство, проходило в двух направлениях: имущественная дифференциация, освоение общинных земель путем распространения на них дани и суда княжеской власти. Интенсивное укрепление государственности на Руси проходило во второй половине IХ века, когда власть князя стала восприниматься как государственная власть. Ко времени княжения Рюрика ПВЛ относит первые мероприятия по созданию государственного аппарата, формирующегося на основе феодального сюзеренитета – вассалитета, то есть феодальной зависимости. Летопись гласит: “После смерти братьев принял власть Рюрик и стал раздавать своим мужам города: одному Полоцк, другому Ростов, третьему Белоозеро”. В конце Х – начале ХII вв. государство Русь (“Русская земля”) состояло из волостей, которые управлялись представителями княжеской династии. Термин “волость” и “земля” отождествлять нельзя: первый означал территорию, составляющую часть государства (число их в Х в. – 9, в ХII – 19), другой – государство в целом.

   Со  второй половины ХI в. волости стали  закрепляться за ветвями династии Рюриковичей, в конце ХII в. превращаясь в  самостоятельные княжества. Вассалы  Рюрика для проведения унифицированной  политики нуждались в военно-административной опоре. Отчасти они могли использовать родоплеменные верхи, старые органы власти, отчасти – дружину. Бояре (от “боляр” – боец, дружинник) из боевых соратников князя превращаются в земледельцев, его вассалов, вотчинников. Помимо “авторитета силы“ княжеской дружины, способной утвердить мечом величие князя, важнейшим признаком “законности” династии была ее наследственность. Вторая половина IХ века и подготавливала почву для наследственной передачи княжеского стола, в первой же половине Х века стабилизация княжеской власти вступила в завершающий этап. После легендарной смерти Олега от укуса змеи Игорь прочно утвердился у власти: летопись именует его “великим князем”, сохранив этот титул для всех потомков Рюрика. В восточных источниках глава славян именуется хаканом, европейские хроники именуют киевских князей королями, а княгиню Ольгу – королевой руссов. Само Древнерусское государство представляет собой федерацию княжеств, возглавляемую великим князем киевским. Отношение между Киевом и другими землями регулировались договорами (русское “ряд”, греческое “пакт”). Этими же договорами определялись права великого князя на источники благосостояния. Государственные повинности существовали в двух формах – дани и полюдья. Большинство исследователей придерживается мнения, что и то, и другое – формы раннефеодальной эксплуатации. Эти поборы осуществлялись в довольно примитивных формах: раз в год князья объезжали с дружиной подвластные территории, собирая с подданных натуральные товары – мед, шкуры, воск. Не обходилось без конфликтов, но говорить об их социальной направленности следует очень осторожно, поскольку классы находились в процессе формирования. Во всяком случае полюдье было не простым беспорядочным разъездом, а хорошо организованным государственным делом. Трагическая гибель Игоря, убитого древлянами, возмущенными непомерными поборами, – результат превышения четко установленной нормы ренты. “Повесть временных лет” сообщает о регламентации повинностей в Древлянской земле и установлении там “погостов”, “становищ”, определении “уроков” и “уставов”. Нормирование даннических отношений означало победу нового государственного порядка. Можно утверждать, что во второй половине Х в. развитие феодальной собственности и государственности начинает делать решающие успехи. Время окончательной победы феодальных отношений определяется в литературе по-разному: одни датируют его началом ХI в., другие – концом этого века, третьи относят к ХII. Во всяком случае, вывод о древнерусском обществе как обществе феодальном является общепринятым.[13]

   Институты старого порядка, восходящие к первобытнообщинному  периоду, а также рабовладельческий  уклад оказываются в центре внимания известного ученого И.Я. Фроянова.[14] Источником рабства, по мнению автора, был военный плен, однако рабочий люд составляли и холопы – рабы местного происхождения. Однако не следует преувеличивать роль рабства в Древней Руси: рабский труд не лег в основу общественного производства и в связи с развитием производительных сил, и в силу климатических условий русского государства, и по причине прекращения завоевательных походов князей. Источниковедческие поиски А.А. Зимина, В.В. Ма-вродина, С.В. Юшкова, Л.В. Черепнина и др. помогают решить проблему о месте и роли рабства в становлении феодальных отношений в Киевской Руси.[15]

   Для анализа становления раннефеодального русского государства важен анализ отношений государства с религией и церковью, так как становление  государственной религии связано  с принятием христианства на Руси. В целом для отечественных  исследователей характерна известная общность взглядов на предпосылки, причины, последствия и историческое значение крещения Руси в 988 г., а обилие литературы позволяет определиться с собственной позицией в данном вопросе.[16] Важно лишь подчеркнуть, что церковь, как и государство, становится постепенно крупнейшей феодальной эксплуататорской организацией, частью аппарата. Основную роль в деятельности церкви играло идеологическое принуждение и оправдание социальной политики государства. Значительной была роль церкви в правотворческой функции государства, где она боролась за признание божественности княжеского законодательства. Осуществляя суд, некоторые правотворческие функции, церковь могла использовать конкретные формы принуждения. В ее юрисдикции находилась сфера семейно-брачных отношений, дела о колдовстве, еретичестве и т.д. Императивные веления по данным категориям дел реализовывались через конкретное принуждение конкретных органов. Нельзя, однако, рассматривать деятельность церкви однобоко. Она сыграла важную роль в развитии древнерусской культуры: при церквах имелись школы, упрочение христианства сопровождалось строительством церквей и монастырей, распространяемая церковью политико-правовая идеология стала основой формирования теоретических философских и мировоззренческих направлений.

   В существующей литературе статус князей рассматривается очень кратко. Обычно акцентрируется внимание на том, что  князь стоял во главе государства и выполнял военные, дипломатические и некоторые другие функции. Содержание функций при этом не раскрывается, в то время как их анализ позволяет более углубленно охарактеризовать статус князей, а, следовательно, уровень и особенности становления государственности.

   По  мнению многих видных историков, деятельность князя была противоречива: в дореволюционной  историографии сложилось мнение, будто княжеская власть на Руси была властью народной, а князь был  органом веча и общины. Советские историки впали в другую крайность, что князь утверждал лишь власть древнерусской знати. 

   Справедливо сказать, что правитель Киевской Руси во многом играл и общественно-полезную роль. Он должен был “блюсти” землю, где княжил, то есть оборонять ее от внешних врагов, осуществлять суд, дипломатические связи с зарубежными сторонами, регулировать общественные отношения. Бескняжье нарушало нормальную жизнь, делало ее уязвимой, беззащитной перед внешним миром.

   Узурпирование князем дипломатической функции  неизбежно поднимало значение функции военной, что усиливало ответственность князей за исход военных операций. Происходило как бы дополнительное укрепление государственности через внешнеполитические функции. В процессе военных походов у верхушки общества формировалась идеология, оправдывающая привилегированное положение класса феодалов, что усиливало остроту социальных конфликтов. С конца Х века все крупные социальные потрясения вынуждали князя принимать меры комплексного характера, направленные к установлению “гражданского мира”: использование насильственных методов, сглаживание остроты ситуации политической демагогией и временной материальной помощью и т.д.

   Князь был высшей судебной инстанцией, и, конечно же, он отстаивал классовые  интересы феодалов. Но в сознании народных масс поначалу жило уважение к судебным органам родоплеменной старины, которые олицетворял теперь князь, и они во многом воспринимали его как высший и правдивый суд. Главную опасность для простолюдина представлял местный феодал и его юрисдикция. С переходом судебной деятельности на местах в руки вассалов и администрации князя она становится государственной функцией; показателем зрелости судебной функции в системе разрешения общественных конфликтов служит государственное разграничение сферы юрисдикции между князем, церковью и вассалами. За князем остаются наиболее важные уголовные дела, княжеский суд становится регулятором отношений внутри класса феодалов. Составляя с высшими вассалами целостное звено, князь был крайне заинтересован в упрочении своего особого положения в обществе. Это нашло отражение в политико-правовых доктринах Древней Руси, в практической деятельности князя как главы государства, в юридических памятниках. Уже автор “Повести временных лет” рассматривает власть монарха как строго детерминированное явление, в более позднем документе – “Поучении Владимира Мономаха” сливаются светские и религиозные доктрины, направленные на обоснование экстраординарного положения княжеской власти, распространение догмата преданности князю.

   Спецификой государственного статуса князей было то, что они имели широкую сферу реализации властных положений и террора вне обычной судебной деятельности: устрашающие виды наказаний на Руси (закапывание живьем в землю, четвертование) находились в совершенном противоречии с писаным древнерусским правом. В правосознании эпохи такие действия рассматривались как дозволенные и закономерные.

   С этими фактами связаны и практические последствия. Древнерусский князь  никогда не был “первым среди  равных”, как это было в ряде стран Европы на определенном этапе. Круг претендентов на престол на Руси ограничивался представителями династии. Подобная ситуация оказала влияние на дальнейшее развитие царской власти на Руси. Ее экономические истоки связаны с активной ролью государственной надстройки в становлении феодализма и “окняжении земель”.

   Значительную  роль в государственной жизни  Древней Руси играл княжеский  совет. Прообраз совета формировался еще  в догосударственный период из племенной  верхушки. Второй путь – включение лиц из числа дружины. Состав совета был, однако, аморфным, а компетенция строго не обозначена. Различными были и формы его функционирования: члены княжеского совета могли собираться и в тереме на пиру, и в поле на конях, причем решались вопросы управления, финансов, внешней политики и т.д. В дальнейшем он составил основу формирования Боярской думы.

   Весьма  спорен вопрос о деятельности особых государственных органов – феодальных съездов. Складывание феодального землевладения, политические распри князей требовали компромисса. И он был найден. Для решения важнейших политических вопросов стали созываться феодальные съезды, первый из которых был созван сразу после Ярослава Мудрого. Предметом обсуждения был широкий круг вопросов, связанных с законодательной деятельностью и действующим правом, но решения съездов для князей были необязательны: никаких новых форм межкняжеских отношений создано не было. Согласование политики отдельных княжений лишь временно снимало остроту княжеских междоусобиц.

   Давним  институтом общественно-политической жизни восточных славян являлось вече. Из-за недостатка материала трудно определить, в какой мере вече Х-ХII вв. имеет связь с родовым прошлым. Можно ли считать, что оно формируется на иных основаниях, связанных с социально-политическими условиями городской жизни? Однозначного решения этих вопросов нет. Нет сомнения, что особенности формирования вечевых органов в различных регионах Руси различны, поводы к созыву вечевых собраний также отличаются. Компетенция вече весьма обширна: вопросы войны и мира, смещение администрации, обсуждение законодательства, санкционирование денежных сборов, распоряжение княжеским столом и т.д. Вече в Киевской Руси встречалось во всех землях-волостях. Состав его был демократический, нередко собраниями руководили бояре, богатые купцы, церковные иерархи. Однако древнерусская знать не обладала необходимыми средствами для подчинения веча. С помощью веча народ влиял на ход политической жизни, но по мере формирования централизованного государства на Руси значение вечевых собраний уходит в прошлое.

   Древнерусские источники упоминают довольно многочисленный управленческий штат в окружении  князя: стольников, печатников, ловчих и т.д. Однако установить достаточно полно их функции едва ли возможно. Деятельность многочисленного аппарата управления зависит от локальных условий, от субъективных княжеских велений и т.д.          Местное управление осуществлялось доверенными людьми князя, его сыновьями и опиралось на военные гарнизоны.

   С формированием территориального деления  на Руси административные и судебно-полицейские функции некоторое время выполняли тысяцкие и сотские (тысяцкий – начальник гарнизона -тысячи, сотские – командиры отдельных частей). Однако со временем гражданские функции переходят в руки княжеских посадников. Княжеский аппарат управления формировался из различных источников: представители родовой аристократии, выходцы из дружинной среды и т.д. Княжеские вассалы были представителями власти на местах: им передавалось право на сбор дани, право суда и т.д. Реформы усилили значение новых, административно-территориальных единиц (“волости”, “погосты”, “места”); падает роль племенного деления, возрастает значение новой администрации.

   Наиболее  важным управленческим звеном был институт посадников, являющийся практическим выразителем политики князя. В ХII в. с усилением феодальной раздробленности старые формы посадничества отмирают.

   В княжеских земельных владениях  формируется штат лиц, связанных  с управлением хозяйства. Это  тиуны и огнищане, старосты, конюхи и дворецкие. Функции княжеского аппарата управления не были четко разграничены. В условиях постоянных злоупотреблений местных властей князья были вынуждены постоянно вмешиваться в хозяйственно-управленческую деятельность, укрепляя централизацию дворцово-вотчинной системы. Мономах в “Поучении” придает надзору за управлением особое внимание: “не полагайтесь на тиуна и отрока, чтобы окружающие не посмеялись над вами”. Правительственное значение древнерусских князей предрешает и их участие в правообразовании данной эпохи.

   С развитием общественных отношений, появлением государства первобытные  обычаи оказались неспособными для  регулирования более развитых процессов производства, обращения, обмена. Государству для осуществления его функций потребовались новые социальные нормы, которые смогли бы сделать государственную волю общеобязательной. Такую роль стали выполнять юридические нормы, в своей совокупности образующие право. Правовой обычай сохранял многие черты периода варварства: сакральный (религиозный) характер, моральная обязанность его соблюдения. Судьба обычаев догосударственного периода различна:

   1) одни обычаи не признаются  государством и, таким образом, остаются лишь обычаями, не получая статуса обычного права (например, наследование имущества господина его детьми от рабыни);

   2) другие получают поддержку силой  государственного авторитета (место).

   Нормы обычного права в раннефеодальном  государстве развивались в нескольких направлениях.

   1. Постепенно отмирают или отменяются государством (запре-щение кровной мести).

   2. Видоизменяются.

   3. Закрепляются в нормативно-правовом  акте (например, норма обычая о  купеческом займе, поклаже).

   Источником  нормативно-правового акта являлось не только обычное право, но и судебная практика, иностранное (прежде всего византийское церковное) право. Исторически первым способом возникновения права являлась трансформация обычая в закон. В период становления права общественные отношения сложны и многообразны. Система права еще не сформировалась, зачастую возникали ситуации, для разрешения которых не имелось нормативно-правовых средств. В таких случаях судьи руководствовались правосознанием своего класса и выносили конкретные решения. Со временем судебная практика превращает подобные решения в юридическую норму, тем самым придавая индивидуальным предписаниям значение самостоятельного источника права, равносильного правовому обычаю и закону. Судебный прецедент как самостоятельный источник отчетливо выявлен в Русской Правде. Например, ст. 2 Пространной редакции, установившая денежный выкуп за место, во второй части гласит: “А что касается всего остального, то как судил Ярослав, так решили судить и его сыновья”.

   С появлением первых киевских князей создается определенная система норм устного обычного, а затем и писаного права. Сфера действия норм обычного права весьма широка: семейно-брачные отношения (формы заключения дохристианского брака, порядок наследования); имущественные отношения (порядок заключения сделок, способы обеспечения выполнения обязательств); уголовное право (кровная месть); межобщинные и внутриобщинные отношения; государственно-правовые отношения.

   Со  временем сфера действия обычного права  сужается: в области уголовного права – в связи с укреплением великокняжеского суда; в области имущественных отношений – в связи с закреплением ряда обычаев в нормативных актах.

   Историки  русского языка считают, что многие законодательные акты Древнерусского государства сложились и закрепились в устной форме, а в письменности был зафиксирован готовый, обработанный устный текст законов. Видимо, во время княжения Олега еще существовало обычное право и лишь при Игоре появляются княжеские законы – “уставы”, “поконы”. Однако общинное право еще не утратило свою силу, и “Уставы” князей пока лишь дополняли его. Уставная грамота князя – это документ, устанавливающий повинности феодально-зависимого населения, закрепляющий взаимопонимания светской и церковной властей в связи с конкретным случаем, в определенном княжестве и на определенное время. Уставы являлись памятниками более сложного состава: например, устав князя Владимира Святославовича о десятинах, судах и людях церковных содержал историю крещения Руси, определение юрисдикции церкви, касался проблемы внутрисемейных отношений, колдовства.

   О начальном периоде (IХ, Х вв.) развития древнерусского права прямые сведения в источниках почти отсутствуют. О существовании в это время развитой системы права – Закона Русского свидетельствует содержание русско-византийских договоров, заключенных в Х в. В русской летописи сообщается, что Русь заключила с Византией четыре договора: в 907, 911, 944 и 971 годах. Летописец приводит тексты трех последних договоров, а первый договор пересказывает. В договоре 911 г. записано: “Аще ли ударить мечем или бъеть кацем либо сосудом за то ударение или бъенье да вдасть литр 5 сребра по Закону Русскому”.

   Это были первые в русской истории  международные договоры. Свидетельствуя о могуществе Древнерусского государства  и его роли в мире, русско-византийские договоры имеют большое значение в истории русского права, так как приведенная выше цитата (и не одна!) содержит указание на существование у русских уже тогда системы правовых норм – Закона Русского. Сопоставление некоторых памятников, выявление их единства и особенностей позволяют реконструировать некоторые нормы Закона Русского, из анализа текста которого видно, что он регулировал отношения периода от родоплеменного к раннефеодальному строю. Вместе с тем, Закон Русский в IХ – нач. Х в. содержал нормы, регулирующие правоотношения уже в социально дифференцированном обществе. В процессе развития системы социального неравенства и образования Древнерусского государства Закон Русский становится орудием целенаправленного правового регулирования великими князьями социально-экономических и политических процессов. Укрепление и территориальный рост относительно единого Древнерусского государства оказывали определяющее влияние на развитие права. Вероятно, во второй половине Х в. изменилось название Закона Русского. Из закона, которым руководствовались великие киевские князья, он становился Правдой Русской – основным сводом юридических норм Руси. Новое название указывало на происхождение закона (из Правды восточно-славянских племен) и на функцию – в качестве великокняжеского права, распространявшегося на всю территорию государства. Значение первого древнерусского судебника заключалось не только в фиксации раннеклассовым государством норм устного права и в правовом регулировании конфликтов. Это было начало раннефеодального писаного права. Объективно появление первого судебника отражало те изменения надстроечных институтов, которые следовали из складывания раннеклассового базиса общественных отношений: принятие христианства как официальной государственной религии, широкое распространение письменности в конце Х в., усложнение государственной системы и развитие устного права в период генезиса раннефеодального общества. Вероятно, законы, изданные в разные периоды долгого княжения Ярослава Мудрого (1019-1054 гг.), были сведены в единый свод – “Суд Ярославлъ Володимерич” (Краткая редакция Русской Правды). “Суд Ярославлъ Володимерич” отразил сильные и слабые стороны процесса генезиса писаного светского феодального права в условиях Древнерусского государства. К его сильным сторонам относится самостоятельность правотворчества господствующего класса, активность правового регулирования государством социально-экономических отношений, широкое привлечение устного права, нормы которого пополнялись новым содержанием как в устной форме, так и при записи в раннефеодальные судебники. Слабой стороной генезиса писаного светского древнерусского права было относительно позднее его появление – после полутора столетий существования Древнерусского государства – и издание государством отдельных нормативных актов вместо систематического изложения основных нормативных комплексов. История не сохранила подробных сведений о законодательном процессе Древней Руси. Однако очевидно, что в силу монархической природы государства он не мог иметь иную форму, нежели форму актов великокняжеской власти. Таким образом, функции законодательного органа принадлежат великому князю.

   Нормы писаного права не охватывали всего  многообразия сложной системы общественных отношений, поэтому создавались  особые церковные уставы, включавшие нормы светского права, а также рецепировались правовые памятники южных славян и Византии.

   Церковные Уставы имеют важное значение среди  источников права. Они знакомят нас  с отношениями государства и  церкви, с правами духовенства, с делами и лицами, подлежащими ведению и суду церкви. Постепенно появились переведенные на церковнославянский язык сборники византийского права. Первоначально на Руси распространялись переводы на церковнославянский язык греческих сборников (Иоанна Схоластика, патриарха Фотия), содержащие церковные законы (саnon) и светские законы (nоmos), почему они и назывались номоканонами.

   Их  переводы на Руси получили особое название – кормчие книги. Постепенно к тексту, снабженному толкованиями византийских канонистов, русские переписчики стали добавлять разные материалы. Наиболее обширными были византийские кодексы – Эклога императора Льва Исавра (составлена около 739-746 гг.), Прохирон императора Василия Македонянина, Судебник царя Константина и т.д.

   Влияние византийского права в Древнерусском государстве несомненно, да и трудно представить себе правовую систему, развивающуюся в совершенной изоляции от внешнего воздействия, однако происхождение древнерусского права не связано с заимствованием. Источником, распространявшим свои нормы в конце IХ – первой половине Х в., был Закон Русский, со второй половины Х в. – вероятно, устная Правда Русская. С течением времени накопился настолько значительный законодательный материал, что возникла необходимость в его объединении. Сборники норм обычного права, законов и судебных решений, изданные в феодальный период Киевского государства, дошли до нас. В науке этим сборникам присвоено одно название – Русская Правда. Она создается во времена Ярослава Мудрого, его сыновей и внука Владимира Всеволодовича Мономаха. Это одно из крупнейших юридических произведений средневековья и древнейший памятник славянского права. Русская Правда не только рассказывает нам о юридических нормах Х-ХII вв., она дает ценные сведения о развитии феодальных отношений, образовании классов и классовой борьбе, категориях феодально-зависимого населения, землевладении, земельной собственности и политическом строе Древней Руси. Эти категории в статьях Русской Правды предстают не как отвлеченные понятия, а как эхо жизни далекой эпохи во всем ее многообразии и противоречиях. Из Русской Правды мы можем многое почерпнуть о быте, правах человека Древней Руси. Одним словом, перед нами срез времени, дающий возможность увидеть сразу несколько аспектов эпохи: историко-правовой, социально-экономический, политический, нравственно-бытовой.

   На  протяжении многих веков Русская  Правда служила основным руководством при судебных разбирательствах. В  дальнейшем она оказала большое  влияние на составление таких  памятников, как Псковская судная грамота, Двинская уставная грамота, Судебник Ивана III 1497 г., Судебник Ивана IV 1550 г. и даже некоторых статей Соборного Уложения 1649 г.

   Как многие другие памятники древнерусской  книжности, Русская Правда не раз  переписывалась и редактировалась  на протяжении нескольких столетий. Поэтому мы имеем более 100 ее списков (экземпляров). Исследователи давно стали классифицировать отдельные списки Русской Правды по сходным спискам, но тем не менее полного единства классификации не установилось. Целесообразно считать удовлетворительной ту классификацию, которая лучше всего отражает изменения текста в связи с общественно-экономическим развитием Русского государства. Исходя из этого, все списки Русской Правды разделяются на три группы или редакции – Краткую, Пространную и Сокращенную.

   Древнейшей  редакцией является Краткая правда. Она сохранилась в двух основных списках так называемой Новгородской Летописи Младшего извода, составленных около середины ХV в. – Академическом и Археографическом. Остальные 11 списков Краткой Правды – позднейшие, ХVIII-ХIХ вв., и так или иначе выходят к Академическому списку.

   Ряд историков (Б.Д. Греков, Л.В. Черепнин, А.А. Зимин) полагали, что Древнейшая правда, или, как ее иначе называют, Правда Ярослава, составлена около 1016 г. Другие исследователи (М.И. Тихомиров, С.В. Юшков) склонялись к 30-м гг. ХI в. как дате составления кодексов законов Ярослава. Правда Ярослава – это, строго говоря, лишь ст. 1-17 от начала до слов: “Правда оуставлена Роуськой земли”. С этих слов начинается другая часть Краткой Правды – Правда Ярославичей, сыновей Ярослава Мудрого. По мнению М.Н. Тихомирова, скорее всего князья дополнили отцовский свод в 1072 г. В Правде Ярославичей обнаруживаются черты, указывающие на ожесточенную классовую борьбу, в условиях которой она была создана. Вероятно, заниматься “законотворче-ством” князей заставили восстания в Киевском государстве 1068-1071 гг.: особенно высокие денежные штрафы устанавливаются здесь за убийства княжеских людей, участившиеся в то время вследствие волнений на Руси. Если основные источники Правды Ярослава – обычное право, приспособленное к нуждам княжеской власти, и законодательство самого Ярослава, то в Правде Ярославичей содержится новый пласт правовых норм, имеющий основным источником не нормы обычного права, а законодательство и судебную практику князей. Что же касается места возникновения Краткой Правды, то само название не оставляет сомнений в появлении документа в Киеве, так как название “Русь” присваивалось в ту пору Киевской земле.

   Наиболее  распространенной была Пространная редакция Русской Правды. Вопросы классификации нескольких десятков сохранившихся списков достаточно сложны, древнейшим из этих списков является Синодальный, помещенный в Синодальной Кормчей 1282 г. (Синодальной Кормчей называлась книга, долгие годы хранившаяся в Синодальной библиотеке в Москве). Однако лучше всего сохранился Троицкий список, по которому и публикуется памятник в пособиях и хрестоматиях. Если по Краткой Правде можно проследить становление феодальных отношений, то в Пространной Правде отразилось уже развитое древнерусское феодальное право.

   Во  всех древнейших рукописях Пространная  Правда разделена на две части: первая называется “Суд Ярославлъ Володимерич” или Устав Ярослава о судах. Она  включает статьи с 1 по 52 по Троицкому списку и представляет собой изложение норм, содержащихся в Краткой Правде, а также норм, изданных в период, предшествующий княжению Владимира Мономаха (1113-1125 гг.). Вторая часть Пространной Правды по Троицкому списку состоит из норм, изданных Владимиром Мономахом и его преемниками, начинается новым заглавием “Устав Володимеръ Всеволодича” и называется “Мономаховой правдой”. Устав князя Ярослава является как бы третьим этапом в истории правового кодекса в Киевском государстве. В этом памятнике основные принципы феодального права – права-привилегии – выявляются с полной определенностью. Кровная месть окончательно отменяется, общинные суды перестают функционировать. Княжеской юрисдикцией охвачена вся территория Киевского государства. Основными источниками Устава Ярослава являлись княжеское законодательство и судебная практика. Важный момент в развитии феодального права – Устав князя Владимира Всеволодовича, установившего основные принципы наследственного права, посвятившего холопам ряд норм своего законодательства. Вопрос о месте и времени издания Устава не вызывает особых затруднений. Как сборник законов великого князя Владимира Мономаха, он составлен в Киеве между 1113-1125 гг. Обе части Пространной Правды составляют сборник правовых норм, открыто закрепляющих феодальный строй и привилегии боярства.

   Наконец, третья редакция Русской Правды – Сокращенная, по мнению большинства авторов, самая поздняя. С распадом Древнерусского государства развитие Русской Правды прекращается, но ее отдельные нормы позже находили применение в Московском государстве. Применительно к потребностям Московского государства из Пространной правды были выбраны, частично переработаны отдельные нормы и составлены более краткие списки, получившие название Сокращенной редакции Русской Правды. Исследователи полагают, что Сокращенная Правда сложилась в Московском государстве в ХV в. Наиболее распространенной в судопроизводстве, судя по обилию списков, была Пространная редакция. Следует иметь в виду, что номера статей, которые приводятся в исследованиях, даны учеными, в самом же памятнике они отсутствуют, но есть киноварные (киноварь – красная краска, используемая в рукописях) заголовки.

   Различные авторы, издатели и составители по-разному  разделяют статьи редакций Русской  Правды: Б.Д. Греков делил Пространную редакцию Русской Правды на 121 статью, а М.Н. Тихомиров – на 115. Те же исследователи в Краткой редакции Русской Правды видели 43 статьи, но внутри памятника давали различный объем статей. Естественно, что каждый исследователь подразделяет статьи сообразно своей трактовке, своему пониманию и объяснению каждого конкретного случая.

   Научные публикации, где приводится несколько  списков каждой редакции, дается перевод  текста на современный русский язык и постатейный комментарий, к  сожалению, выпущены давно и небольшим тиражом. Назовем два издания, по которым и по сей день изучают Русскую Правду студенты.

   1. Памятники Русского права: Памятники  права Киевского государства.  Х-ХII вв. // Под ред. С.В. Юшкова. – М., 1952. Вып. 1.

   2. Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. – М., 1953.

   Кроме двух названных публикаций можно  обратиться к “Сборнику документов по истории СССР”. IХ-ХIII вв. Ч. 1. – М., 1970. В ”Хрестоматии по истории СССР с древнейших времен до 1861 г.” (М., 1980) приводятся отрывки из Краткой Правды и Пространной Правды в параллельных текстах на древнерусском языке и в переводе на современный русский. Серьезное издание – “Русское законодательство Х-ХХ веков” (Т. 1. М., 1984).

   При работе можно пользоваться любым  изданием, но во всех случаях рекомендуется четко указывать принимаемую нумерацию и оговаривать это в целях предотвращения путаницы на семинарском занятии.

   Кроме того, в конце данного пособия  помещен краткий предметный указатель  с раскрытием древнерусских терминов, а также таблица соотношения статей Краткой, Пространной и Сокращенной редакций Русской Правды, что должно облегчить изучение памятника студентом. Цитаты в данном пособии даются по первому выпуску “Памятников русского права”: в скобках после каждой статьи указывается соответствующая страница книги или номер статьи. Русская Правда – не единственный, но основной памятник древнерусского права, в ней достаточно ясно выражены его основные черты. Не останавливаясь на детальном изучении всех моментов, рассмотрим основные черты древнерусского права.

   Выяснив вопрос об образовании единого Древнерусского (Киевского) государства и появлении  права, непосредственно приступим  к рассмотрению внутренней жизни  этого государства. Киевская Русь, просуществовавшая  около трехсот лет, не оставалась неизменной на протяжении этого времени, но нашей главной задачей является выяснение основных моментов процесса формирования феодального общественного строя.

   1) консолидацией всех крупных землевладельцев в один класс;

   2) постепенным втягиванием их в  отношения вассалитета; 

   3) постепенным оформлением этого  класса в правовом отношении  путем закрепления за ним особых  привилегий.

   Высшей  социальной группой в Киевской Руси были великие и удельные князья. В Русской Правде нет ни одной статьи, в которой бы прямо определялось правовое положение князя. В этом, видимо, не было никакой необходимости. Сосредоточение в его руках законодательной, исполнительной, военной и судебной власти делало его и верховным собственником всех земель, входящих в состав княжества. Одним из начальных способов установления княжеской собственности на землю была реформа княгини Ольги. Отменив полюдья и заменив их определенными ставками дани, она тем самым положила начало превращению дани в феодальную ренту. Другим способом установления княжеской собственности на землю явилось строительство городов на окраинах княжеских сел, где князья эксплуатировали холопов.

   По  мере того, как оформляется класс  феодалов, им присваивается особое название – бояре. На основании источников можно отметить два основных пути формирования класса бояр. Во-первых, боярами становилась родоплеменная знать, выделявшаяся в процессе разложения первобытнообщинного строя у восточных славян. Это были бояре, выходцы из общин – нарочитые мужи, градские старцы, земские бояре.

   Вторую  категорию бояр составляли бояре  княжеские – бояре-огнищане, княжьи мужи. Это приближенные к князю люди или, как их иногда называли, земские бояре. По мере укрепления власти киевских князей земские бояре получали из рук князя иммунитетные (защитные) грамоты, закреплявшие за ними в качестве наследственной собственности (вотчин) находившиеся у них земли.

   В дальнейшем, по мере углубления процесса феодализации, земские бояре полностью сливаются с боярами княжескими, и различия между этими категориями бояр исчезают. Княжеские бояре, входившие во вторую категорию бояр, были в прошлом дружинниками князя, выполняя по его поручению различные функции по управлению государством и являясь советниками князя.

   Постепенно  верхушка дружины отрывалась от княжеского двора, оседала на полученной от князя  земле и превращалась в феодалов. Они, в свою очередь, раздавали землю  за службу своим дружинникам. Так, например, в источниках говорится о боярине  князя Игоря Свенельде, бывшем дружиннике, который, став землевладельцем, имел свою дружину.

   В условиях разложения первобытнообщинного  строя при социальном расслоении соседской сельской общины крупными землевладельцами становились наиболее зажиточные общинники и разбогатевшие ремесленники и купцы. Наконец, в землевладельцев превращалась верхушка княжеских слуг, получавшая различного рода пожалования, в том числе и землю. В процессе формирования класса феодалов в древнерусском государстве постепенно складывались отношения вассалитета, типичные для всякого феодального общества.

   Вассалитет – это система отношений зависимости, существовавшая между феодалами разных “ступеней” – высших и низших. При этом высшие назывались сюзеренами, а низшие вассалами. Феодальная земельная собственность являлась собственностью расчлененной. Номинальным собственником всей земли считался великий князь, от него землю “держали” феодалы более низких рангов – местные князья и князья, назначавшиеся на места великим князем.

   Законодательные акты Киевской Руси весьма четко определяли господствующее положение боярства. Феодальное право открыто стояло на стороне этой социальной группы. Уже первая статья Пространной Правды говорит о классовом расслоении древнерусского общества. Мы узнаем, что в случае убийства предписывается “положить за убитого 80 гривен, если [убитый] будет княжим мужем или княжеским тиуном, если он будет русин, гридин, купец, боярский тиун, мечник, изгой или словенин, то положить за него 40 гривен” (Памятники русского права. Вып. 1. – М., 1952. С. 121. Далее источник называться не будет, лишь указываются соответствующие страницы книги). Мы видим, что за убийство представителя княжеской администрации взимается вдвое больший денежный штраф, нежели за простолюдина. Если при этом иметь в виду, что за одну гривну серебра в ХI в. можно было купить две-три лошади, ясно видна степень эффективности защиты личности боярина. Такое же противопоставление мы найдем и в ст. 3 (с. 121). На сей раз за убийство княжа мужа денежный штраф – виру платит не отдельный человек, а вервь, то есть община, причем в случае убийства простолюдина штраф вдвое меньше.

   Дистанция, отделяющая боярство от основной массы  населения – смердов, становится особенно заметной, если учесть, что за убийство смерда Краткая Правда в ст. 26 устанавливала штраф всего 5 гривен (c. 79).

   Если  обратиться к нормам права, относящимся  к наследованию, то перед нами вновь  предстает картина открытых привилегий господствующего класса бояр. В ст. 90 Пространная Правда устанавливала, что незамужние дочери смердов правом наследования не пользовались, им полагался только выдел. Дочери бояр и дружинников правом наследования пользовались в полном объеме (с. 117).

   Обратившись к тексту памятника, мы можем представить  иерархию княжеской администрации:

   “11. О княжеском отроке (по-видимому, младший дружинник или слуга, к нему приравниваются конюх и  повар). Если убьют княжеского отрока или повара, то [платить] 40 гривен (с. 109).

   12. А за [убийство] дворецкого или  конюшего [платить] 80 гривен (с. 109).

   13. А за [убийство] княжеского тиуна... [платить] 12 гривен (с. 109)”.

   Дворецкий и конюший явно на более высокой  ступени среди княжеских слуг. Впоследствии звание конюшего было самым  высоким в Русском государстве  ХVI в. (Последним конюшим в России, кстати, был Б. Годунов). В то же время за тиуна вира ниже, чем за свободного человека.

   Русская Правда как кодекс феодального права  прочно стояла на страже защиты феодальной собственности на землю. За порчу  межевых знаков в бортных лесах, за перепахивание полевой межи, за уничтожение дерева с межевым знаком полагалась продажа в 12 гривен (с. 116), в то время как за убийство крестьянина (смерда) штраф составлял всего лишь 5 гривен (с. 110).

   Очень много статей посвящено охране имущества  феодалов. Так, ст. 83 (с. 117) назначала поток и разграбление (то есть обращение преступника и членов его семьи в рабство и конфискация всего имущества) за поджог жилого и нежилого помещения (двора, гумна), ст. 35 (c. 111) – за конокрадство. За преднамеренное истребление скота по ст. 84 (с. 117) взыскивался штраф в пользу князя – 12 гривен и возмещался вред хозяину (урок).

   Из  всех преступлений против имущественных  прав наибольшее внимание в Русской  Правде уделено краже (татьбе), то есть тайному похищению чужого имущества. Причем, особо говорится о наиболее тяжких видах краж: о краже из закрытых помещений, которая наказывалась значительно строже. Ночного вора можно было безнаказанно убить на месте преступления (“как собаку”), если только он не был до этого задержан и связан (ст. 40, с. 112).

   В Правде подробно говорится об ответственности  за кражу самых разнообразных  видов имущества. Можно сказать, что закон охранял все, что  было в хозяйстве феодала (ст. 41-45, 76, 81, 82 и др.).

   C исключительными подробностями  регламентированы вопросы защиты права собственности феодалов на холопов, детально определяется порядок отыскания и задержания беглого холопа, его возвращения хозяину, устанавливается ответственность за укрывательство беглого холопа и т.д. (ст. 32, 110, 112, 113-115, 118 и др.).

   Классовая сущность древнерусского права особенно ярко выражена в нормах Русской Правды, посвященных охране личности. Жизнь и здоровье представителей класса феодалов охранялась усиленными карами, как указывалось выше. Убийство же феодально-зависимых людей влекло значительно меньшее наказание – 5 гривен (ст. 14, 15), за убийство холопов всех категорий вира вообще не взыскивалась, хозяину холопа уплачивалось денежное возмещение (с. 88).

   Русская Правда твердо соблюдала принцип  феодального права, согласно которому нанесение побоев считалось более серьезным преступлением, чем нанесение ран оружием: за нанесение мечом раны, даже самой тяжкой, взыскивался такой же штраф (cт. 30), как за удар по лицу или удар палкой (ст. 31). Установление подобных норм станет понятным, если учесть, что вооруженными чаще всего были представители класса феодалов, а крестьянин в большинстве случаев мог применить только кулак или палку.

   Основной  принцип феодального права – права привилегий – нашел свое отражение в тех нормах, которые относятся к гражданскому праву. В соответствии с интересами класса феодалов Правда уделяет большое внимание определенному порядку наследования имущества, вопросам опеки и т.п. (ст. 92-95, 98-106). При анализе этих норм не трудно убедиться в том, что в них речь идет прежде всего о порядке наследования феодальной собственности. Даже в вопросах наследования имущества в Русской Правде выражено неравенство между феодалом и крестьянином. После смерти боярина при отсутствии у него сыновей имущество переходило к дочерям, а после смерти крестьянина его имущество при тех же условиях поступало князю (ст. 90).

   Другим  господствующим классом в Киевской Руси было духовенство, правовое положение  которого оформилось с принятием  христианства. Князья широко практиковали раздачу земли высшим представителям церковной иерархии и монастырям, в результате этого церковь также становится феодалом. Источники доходов церкви были разнообразны и обширны: десятина, обогащение за счет эксплуатации принадлежавших ей земель, за счет штрафов и судебных пошлин, взимаемых при рассмотрении дел, духовные грамоты-завещания.

   Русская Правда дает возможность представить  и феодально зависимое население. Например, ст. 52 говорит о закупе, человеке, попавшем в феодальную зависимость  за купу, то есть денежную ссуду. Статьи 56-62, 64 Пространной Правды содержат так называемый Устав о закупах. Правда устанавливала повышенную ответственность закупа за нанесенный ущерб (ст. 64). Если он бежит от господина не расплатившись, его надлежит сделать полным, “обельным” холопом, то есть фактически рабом.

   Большинство исследователей считает, что закупничество – одна из форм феодальной зависимости, но полностью лишенный средств производства закуп сохранил личную свободу. Зависимость закупа – прежде всего личная зависимость, не связанная с прикреплением к земле. Закуп имел свое имущество (ст. 58-59), его нельзя было продавать, как холопа (ст. 61).

   Очень много споров велось среди историков  о социальном статусе смерда. Смерды упоминаются в ряде статей Пространной  Правды. Академик Б.Д. Греков понимал под смердами свободных крестьян – общинников вообще. Л.В. Черепнин называл смердов крестьянами, живущими на государственных землях и подвергавшимися эксплуатации только со стороны феодального государства.

   Свободный смерд сам отвечает за свои преступления: “То тьи урочи смердом оже платять княжю продажаю” (ст. 45). Смерды – основная масса феодально-зависимого населения, которое в большинстве своем состояло в общине. С развитием феодальных отношений часть смердов-общинников сохранила независимое от частных владельцев положение, а большая часть попала под власть частных владельцев.

   Дискуссионным остается вопрос о челяди и холопах  в Древней Руси. Одни исследователи  понимают под челядью всех зависимых  людей, работавших на вотчинника, другие считают, что под челядью следует понимать раба. Безусловно, что рабом был обельный холоп, о котором рассказывает ряд статей памятника (ст. 59, 102 и др.). Еще одна категория феодально-зависимого населения – рядович, то есть человек, заключивший договор – ”ряд” – с феодалом, согласившийся жить и работать у него на определенных условиях.

   Перечень  категорий населения на Руси может  показаться скучноватым и бесполезным, но для древнерусского человека был  совсем небезразличен его социальный статус: рядович так же боялся стать обельным холопом, как лично свободный человек, – сделаться рядовичем.

   В процессе развития феодальных отношений  на Руси унифицировалось правовое положение  феодально-зависимого крестьянства.

   Второй  характерной чертой права является отсутствие четкого различия между  гражданскими правонарушениями и уголовными преступлениями. В Древнерусском государстве преступление именовалось обидой, то есть причинением кому-либо материального, физического или морального вреда (например, моление у воды, ввод в церковь животных и пр.). Но при отсутствии разграничения между уголовными преступлениями и гражданскими правонарушениями все же нормы Русской Правды различаются по своему характеру. Они могут быть условно разделены на три основные группы.

1. 1.   Нормы гражданского права, то есть, главным образом, нормы, определяющие чисто имущественные и семейные отношения (мы их рассмотрели выше).
2. 2.   Нормы процессуального права, то есть нормы, которые определяли порядок расследования и рассмотрения судебных дел.
3. 3.   Нормы уголовного права (то есть те нормы, за нарушение которых прямо предусматривались наказания).

   Большинство норм Русской Правды по существу относится  к уголовному и уголовно-процессуальному  праву, поэтому Русская Правда позволяет  составить достаточное представление  о системе основных преступлений и наказаний Древнерусского государства. Основными принципами, повлиявшими на становление уголовного права, было дальнейшее развитие феодальных отношений, наличие антагонистических классов и обострение борьбы между ними. 

   Субъектом права могли быть только свободные люди – феодалы, городские люди, феодально-зависимые крестьяне. Ст. 46 Пространной Правды говорит, что “если холопы окажутся ворами, то князь штрафом их не наказывает, поскольку они не свободны”; хозяин такого холопа обязан был платить двойное вознаграждение потерпевшему, холопов же, совершивших кражу, “князь продажей не казнит, зане суть не свободны”, но мог его бить, убить и т.д.

   Обычно  субъектом преступления являлось одно лицо. Свободный человек за кражу  платил штраф в пользу князя и  урок в пользу пострадавших (ст. 75, 79, 82). Если преступление совершалось несколькими лицами, то все виновные отвечали одинаково, независимо от степени участия каждого из них в совершении преступления (ст. 42, 43, 44).

   Имеющиеся в научном обороте документы  Киевской Руси позволяют установить виды преступлений и меры наказаний, которые применялись в то время.

   Отметим прежде всего деяния, которые можно  квалифицировать как государственные  преступления, хотя самого понятия  “государственное преступление” не существовало: восстание против князя, переход на сторону врага – перевет, нарушение вассальной верности. Эти преступления в Русской Правде не отражены, но судить о них можно на основании летописей. В качестве меры наказания за эти преступления применялась смертная казнь в виде повешения.

   В другую группу деяний входили преступления против личности: убийство, телесные повреждения, насилия, оскобление. Основным видом  наказания здесь были штрафы, находящиеся  в прямой зависимости от личности потерпевшего: жизнь, честь, имущество бояр защищались повышенными штрафами. Вместе с тем, убийство, совершенное в порядке кровной мести, не являлось преступлением и не подлежало наказанию. В Правде Ярославичей месть была заменена денежной вирой и головничеством, а убийство в порядке кровной мести стало преступлением и подлежало наказанию на общих основаниях (ст. 1).

   Русская Правда различает деяния по степени  проявленной преступником злой воли. Так, например, различается убийство на пиру, в ссоре, убийство в разбое. Во всяком случае Русская Правда устанавливает разное наказание за эти убийства. Не являлось преступлением убийство ночного вора (ст. 40), застигнутого на месте преступления, но при условии, что в момент убийства вор не был связан и это преступление произошло до наступления рассвета. Не являлось преступлением убийство холопа или рабыни (ст. 89).

   Наиболее  опасным считалось убийство в  разбое без всякой ссоры, за которое  была установлена высшая мера наказания – поток и разграбление, то есть конфискация имущества и продажа в рабство виновного и членов его семьи (ст. 7). Почти таким же опасным считалось убийство “княжа мужа”, вира в 40 гривен взималась за убийство свободных людей, приближенных ко двору и слуг. Менее опасным представлялось убийство других категорий граждан: за ремесленника в пользу князя взималось 12 гривен (ст. 15), смерда и холопа – 5 (ст. 16), раба – 6 гривен. (Позже в ст. 89 предусматривается 12 гривен и за убийство холопа, и за убийство раба).  

   Довольно  много уделено внимания в Русской  Правде преступлениям против личных прав: по Краткой Правде за отсечение руки назначался штраф в 40 гривен (ст. 5), за преступления против чести предусматривалось 12 гривен штрафа. К числу оскорблений действием относилось вырывание волос из бороды или усов, таскания кого-нибудь к себе или от себя. Оскорбление словом и развратное поведение – юрисдикция церкви.

   Большую группу преступлений составляли преступления против собственности. Защищая собственность  феодала на землю, Русская Правда в ряде статей устанавливала строгую  ответственность за порчу межевых знаков в бортных лесах и за перепахивание пашенной межи (ст. 71, 72, 73). За эти действия было установлено наказание в виде штрафа размером в 12 гривен.

   Очень много статей посвящено охране другого  имущества феодалов. В Русской  Правде говорится об ответственности за поджог жилого и нежилого помещения (двора и гумна, ст. 83), за что устанавливалась суровая мера – поток и разграбление. За злонамеренное истребление скота взыскивался штраф в пользу князя (продажа) 12 гривен и возмещение вреда хозяину (урок).

   Наибольшее  внимание, как отмечалось ранее, уделено  краже (татьбе). Причем кража из закрытого  помещения и конокрадство (ст. 35) наказывалась сурово. В Русской Правде не содержится никаких статей о церковных  преступлениях, мало статей имеется  и в церковных уставах, но отсутствие упоминаний о такого рода преступлениях объясняется не тем, что эти деяния вообще не предусматривались в Киевском государстве, а тем, что они рассматривались по византийским законам. Виновные в этих преступлениях подвергались жестоким наказаниям (смертной казни, членовредительным наказаниям и пр.).

   Таким образом, система преступлений и  система наказаний в Русской  Правде свидетельствует о строгой  охране законом феодальных отношений. Наказание в Киевском государстве  являлось средством осуществления карательной деятельности в отношении классовых врагов и уголовных преступников. Кровная месть не соответствовала интересам феодала и во второй половине ХI в. месть как наказание была заменена денежным взысканием.

   В конце ХI в. установились следующие виды наказаний:

   1. Смертная казнь. Русская Правда не говорит о смертной казни, но летописи сообщают о ее применении. Смертная казнь применялась к восставшим против княжеской феодальной власти, к изменникам. Согласно феодальному праву князь за измену великому князю отвечал своим уделом, а боярин – своей головой (“князь в удел, а боярин в голову”).

   Византийское  духовенство добивалось у князей применения смертной казни и к  церковным преступникам – богохульникам, “волхвам” и т.д.

   2. Поток и разграбление. Сущность этого вида наказания заключалась в обращении преступника и членов его семьи в рабство и в конфискации его имущества. Этому наказанию подвергались разбойники, поджигатели и конокрады.

   3.Вира – денежное взыскание за убийство в размере 40 гривен. За убийство княжих людей взималась двойная вира. Одновременно со взиманием виры родственники убитого получали от убийцы так называемое головничество (размер которого Русская Правда не устанавливает). Русская Правда знает так называемую дикую виру, которая взыскивалась не с одного преступника, но и с верви, к которой он принадлежал, в следующих двух случаях: а) если совершено простое убийство и преступник состоит с членами верви в круговой поруке; б) если совершено убийство в разбое, но вервь не разыскивает убийцы, то есть прикрывает его и не выдает. В первом случае вервь платит с участием самого преступника (в соответствующей доле), во втором случае уплата виры рассрочивается на несколько лет.

   4. Вознаграждение за убийство княжеских холопов и смердов, взимавшееся в разном размере от 12 до 5 гривен.

   5. Продажа (штраф), которая взималась в размере 12 или 3 гривен и поступала князю.

   Кроме того, пострадавшие от обид получали от обидчика особое вознаграждение, так  называемый урок.

   Церковь, обладавшая широкой юрисдикцией, применяла в некоторых случаях византийскую систему наказаний с широко распространенным членовредительством: ослеплением, урезанием носа, ушей и пр. Применяла церковь и денежные штрафы.

   В период раннего феодализма особых судебных органов не существовало, судебные функции выполняли органы власти как в центре, так и на местах. Суд не был отделен от администрации. Судьями были князья, посадники, волостели.

   С углублением процесса феодализации и распространением княжеской юрисдикции на всю массу населения сельское население не могло уже прибегать к суду общинных властей, как это было ранее. Судебные функции над зависимым населением стали присваивать себе бояре, принятие же христианства повело за собой установление церковной юрисдикции. Устав князя Владимира перечисляет дела, переданные церковной юрисдикции: роспуст (самовольное расторжение брака), пошибанье (изнасилование), умыкание (похищение женщин), урекание (оскорбление словом), “пря между мужем и женой о животе” (имуществе) и т.д. В Уставе князя Ярослава этот перечень дополнялся рядом других дел. Высшим судьей считался князь, о чем свидетельствует ряд статей Русской Правды. Он осуществлял судебные функции в стольном городе, судил своих бояр. Наиболее серьезные дела князь судил совместно с вечем, и судебные решения князей по отдельным вопросам становились нормами права.

   На  местах судебные функции осуществляли посадники и волостели. С обострением  классовой борьбы, с увеличением  числа преступлений и ростом числа дел по имущественным спорам усложнился судебный аппарат: появилось множество различных вспомогательных судебных должностных лиц – мечник, вирник, метельник, ябедник и др.

   Органами  церковного суда были высшие церковные  власти: митрополит, епископ, игумены. Органами феодального церковного суда были также тиуны и волостели. Помощниками в судебных делах боярина были тиуны.

   Процесс по Русской Правде носил состязательный характер: он начинался только по инициативе истца, стороны (истец и ответчик) обладали равными правами и на суде обыкновенно окружались толпой родственников, соседей, являвшихся пособниками. Процесс осуществлялся средствами, требовавшими личного присутствия сторон (например, испытание железом, водой, принесение “присяги” – клятвы, выступление в судебном поединке – “поле”).

   Надо  полагать, что чаще всего процесс  начинался по требованию одной из сторон, точных же и исчерпывающих  указаний об установлении процессуальных отношений сторон в Русской Правде нет. Роль государственных органов была активной в преследовании за совершение тяжких преступлений. Большая ответственность за отыскание преступника возлагалась на крестьянские общины. В Русской Правде говорится об особой форме розыска преступника, так называемом гонении следа. Гонение следа заключалось в розыске преступника по его следам. Предполагалось, что там, где теряются следы, находится преступник. Если след терялся на большой дороге или в пустой степи, то розыски прекращались. Гонение следа влекло за собой для общины (верви), в которой терялись следы убийцы, обязанность самой разыскивать преступника и выдавать его властям или уплатить дикую виру. Если было совершено не убийство, а другое преступление, в этом случае вервь обязана была возместить ущерб и уплатить штраф (ст. 3, 77).

   Защищая право собственности феодалов на различные вещи и холопов, Русская  Правда большое место уделяла  определению порядка отыскания  пропавших вещей и холопов. В  ней имеется ряд статей, посвященных  так называемому своду. Свод по существу состоял в отыскании истцом надлежащего ответчика посредством заклича и присяги. К своду прибегали при похищении вещи или холопа. Пострадавший должен был объявить о пропаже на торгу (базарной площади). Это объявление называлось закличем. Если по истечении трех дней после заклича вещь находилась, то лицо, у которого она была найдена, признавалось ответчиком. Ответчик должен был не только возвратить вещь, но и уплатить штраф.

   Если  клич не был произведен, или если вещь была найдена до истечения трех дней, или, наконец, если эта вещь была найдена не в своем городе или общине, а обладатель пропавшей вещи не сознавался в похищении, то тогда приступали к своду.

   Обычно  человек, у которого была найдена  пропавшая вещь, оправдывался тем, что  он приобрел ее добросовестным образом. В этом случае найденная вещь оставалась на время у него, но обладатель вещи должен был указать собственнику вещи того человека, у которого она была приобретена.

   Если  это третье лицо в свою очередь  не признавалось в похищении, то оно  обязано было поступать так же, как обладатель вещи (то есть указать лицо, продавшее ему вещь). 

   Свод  мог продолжаться до тех пор, пока не находился похититель. Но если оказывалось, что похитителя следует искать вне  города, то собственник мог производить  свод только до третьего лица, которое было обязано вручить собственнику вещи ее стоимость деньгами, а само имело право продолжать свод дальше. При отыскании похищенного холопа собственник вообще не вел свода дальше третьего лица. Третий добросовестный приобретатель передавал холопа собственнику, а сам мог вести дальше розыски похитителя и продолжать свод.

   Если  свод заканчивался отысканием вора, последний  должен был уплатить вознаграждение тому, кому он продал похищенную вещь и  уплатить штраф. Иногда свод заканчивался и тем, что приобретатель вещи не мог доказать добросовестность ее приобретения. Наконец, свод мог привести к границе государства. В этих двух случаях добросовестный приобретатель очищался от обвинения указанием на двух свидетелей покупки, которые приносили присягу.

   При судебном разбирательстве стороны  доказывали свою правоту при помощи судебных доказательств. Основными  судебными доказательствами были: собственное  признание, послухи (вероятно, свидетели  не факта, а того, что сторона пользовалась хорошей репутацией, “доброй славой”), видоки (свидетели-очевидцы), присяга (“рота”) и жребий.

   В литературе нет единогласия о  том, что представляют собой послухи  и чем они отличаются от видоков. Одни исследователи не находят различия между ними, другие считают послухов соприсяжниками, третьи – свидетелями по слуху, а видоков – очевидцами. Нам думается, что последнее мнение является более правильным. Послухи являлись свидетелями-пособниками, свидетелями не факта, а того, что сторона пользовалась хорошей репутацией. Однако не только в позднейших памятниках, но уже в самой Русской Правде заметно, что послухи приближаются к обычным свидетелям.

   Если  одна сторона не могла добиться признания  другой стороны и если послухи  и видоки давали одинаково благоприятные  показания, тогда прибегали к так называемым ордалиям. Наиболее употребительным среди этого рода доказательств являлся судебный поединок, так называемое поле. О судебном поединке очень много говорят позднейшие законодательные кодексы, но в Русской Правде он не упоминается. На этом основании значительная часть исследователей отрицает существование судебных поединков в Киевской Руси.

   Однако  отсутствие указаний в Русской Правде о том или ином институте вовсе  не означает, что этого института  вообще не существовало. Русская Правда ничего не говорит о собственном признании стороны, но известно, что собственное признание имело решающее значение в процессе. О судебном поединке русских рассказывают арабские писатели (Х в.), о нем упоминается в договорах с немцами. Мы полагаем, что судебный поединок пользовался широким распространением. Победивший на поединке выигрывал процесс.

   Среди других судебных доказательств необходимо отметить испытание водой и железом. Русская Правда не содержит также  материала, на основании которого мы могли бы установить, в чем заключалось это испытание. Основываясь на показаниях других памятников, можно полагать, что испытание железом заключалось в схватывании руками раскаленного куска железа. Правым считался тот, кто не обжигался. Испытание водой, вероятно, заключалось в том, что обвиняемого, связанного веревкой, бросали в воду: если он шел ко дну, то считался невиновным и вытаскивался.

   К числу судебных доказательств необходимо отнести так называемый жребий. Стороны  прибегали к жребию для того, чтобы  установить, кому надо приносить присягу.

   О присяге говорится в памятниках, относящихся к началу Х в. Следовательно, присяга существовала еще в дохристианские времена. Присяга у славян называлась ротой. По принятии христианства она  выражалась в словесной клятве, сопровождавшейся целованием креста.

   В Русской Правде не содержится постановлений, которые определяли бы ближайшим  образом процессуальную деятельность сторон и судей. Процесс начинался  и кончался самими сторонами. Взвешивая  значение всех доказательств, которые  были представлены сторонами, суд выносил решение. Решение, вероятно, было словесным.

   Русская правда не содержит никаких постановлений  о вторичном рассмотрении дела по жалобе недовольной стороны. Можно  думать, что жалобы на неправильность действий судебных органов подавались князю. Разбирая жалобы, князь пересматривал дело заново по существу.

   Таковы  основные черты судебного процесса по Русской Правде, хотя постановления  ее полностью не исчерпывают сведений о судопроизводстве Древнерусского государства. На практике существовал также судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Правде – первом кодексе русского феодального права, отразившем отдельные этапы развития феодальных отношений на Руси в IХ-ХII вв.

Киевский  князь управлял при помощи совета из других князей и дружинников (боярская дума). Дружина делилась на старшую (бояре, мужи) и младшую (гриди, отроки, детские). Суд, сбор дани и судебных пошлин осуществлялись княжескими дружинниками, называвшимися мечниками, вирниками, емцами и пр. 
С помощью дружины князья укрепляли власть над населением и расширяли территорию древнерусского государства. Дружинники получали от князей право на доходы (в виде дани) с населения целых территорий, входивших "в состав древнерусского государства. С развитием феодальных отношений все большая часть дружинников становилась земельными собственниками, ведшими хозяйство в своих имениях путем эксплуата-ции труда закабаляемых крестьян. 
Города управлялись княжескими посадниками, а в наиболее крупных из них существовали должности тысяцкого и сотских, что, очевидно, соответствовало военному членению полков (очень древнему по своему происхождению). 
В руках киевского князя были значительные военные силы, необходимые как для организации системы властвования над населением, так и для расширения границ государства и его защиты. Эти военные силы состояли из войск вассальных князей и бояр и из собственной дружины, находившейся всегда близ князя. В особых случаях собиралось более широкое народное ополчение. В войске большую роль играла конница, пригодная как для далеких переходов, так и для борьбы с конными отрядами южных кочевников. Известно, что во время походов на Балканы князь Святослав собрал 60-тысячное войско. 
В древней Руси был значительный лодейный флот, действовавший на реках и на Черном море.

Внутренняя  политика

Внутренняя  политика древнерусского государства  до XI в. известна недостаточно. В течение IX — Х вв. закончилось объединение  под властью киевских князей основных восточнославянских земель, население  кото-рых было обложено данью. В ряде земель киевские князья встречали значительное сопротивление местной знати, но подавляли его силой оружия. 
При Владимире Святославиче (980 — 1015 гг.) в состав Киевской Руси были включены на западе Червенские города и Карпатская Русь. 
Киевские князья и их дружинники собирали дань с населения. Византийский император Константин Багрянородный, оставивший подробное описание Руси, так рассказывает про организацию сбора дани. Ежегодно в ноябре князья с дружиной отправлялись из Киева в «полюдье», т. е. в объезд по славянским землям вервианов (очевидно, древлян), дреговичей, кривичей, северян и др. Кормясь там в течение целой зимы, они в апреле, когда вскрывался Днепр, возвращались в Киев с данью. Красочное описание «полюдья», закончившегося убийством жадного князя, сохранила летопись в известном рассказе о смерти Игоря в 945 г.  в земле древлян. 
В середине X в. вдова Игоря, княгиня Ольга (945 — 969 гг.), по словам летописи, объездила некоторые области Руси и «уставила» «уставы» и «уроки», «оброки» и «дани», т. е. установила нормы повинностей, наметив притом во время своей поездки «становища» и 
«погосты» — административно-финансовые центры сбора податей. Таким образом, система сбора дани была изменена. Единицей обложения данью служили дым (крестьянский дом, очаг), рало, плуг (т. е. крестьянское земледельческое хозяйство).

Организация суда и феодальное право

Важную  роль в укреплении феодального базиса играли правовые нормы. Наиболее ранними, дошедшими до нас памятниками  древнерусского феодального права  являются договоры киевских князей с Византийской империей (911, 944, 971 гг.), в которых имеются сведения о «законе Русском». Договоры эти содержат ряд статей о праве собственности и наследования, о пленных и «челяди», т. е. рисуют право феодализирующегося общества. 
Нормы раннефеодального права отражены и в первой части Краткой редакции «Русской Правды», так называемой «Древнейшей Правде», которая, возможно, представляет собой грамоту, изданную князем Ярославом Мудрым около 1016 г. в целях упорядочения конфликтов, возникавших в дружинной среде. Эта грамота по самому своему происхождению и задачам не могла отразить многих сторон феодального строя на Руси. Круг наказуемых преступлений, упоминаемых во всех 18 статьях «Древнейшей Правды», очень ограничен: убийство, побои до крови или до синяков, удары палками, чашами, питьевыми рогами, нанесение увечий, вырывание усов и бороды, езда на чужом коне, укрывательство скрывшегося холопа, порча чужого оружия и одежды. 
В «Древнейшей Правде» говорится о таком пережитке патриархально-общинных отношений, как право родственников на кровную месть за убийство. Однако кровная месть уже отмирает и заменяется денежными штрафами за убийство («вирами») по приговору суда. 
Из летописи известно, что князь Владимир Святославич в целях борьбы с антифеодальными преступлениями сначала ввел смертную казнь в качестве меры наказания «разбойников», а затем заменил ее денежным штрафом («вирой»). 
Кроме княжеского гражданского законодательства до нас дошли памятники церковного права (уставы князей Владимира и Ярослава), определявшие долю церкви в княжеских доходах («десятина») и круг тех преступлений, которые были изъяты из княжеского суда и переданы церковному суду: семейные преступления, колдовство, богохульство (например, нанесение надписей на стенах церкви или ввод собак в церковь) и пр. Эти уставы укрепляли политические позиции церкви.

Внешняя политика Руси

Государство Русь вело борьбу с варяжскими дружинами, Византией, Хазарией и другими государствами, сталкивавшимися с Русью. Борьба с внешней опасностью была одним  из факторов, способствовавших обра-зованию раннефеодального государства с центром в Киеве. Древнерусские князья и дружинники стремились также к расширению территории государства и завоеванию торговых путей. 
Серьезным препятствием для развития русской торговли, имевшей большое значение для всей Северной и Центральной Европы, являлись степные кочевники и Хазарский каганат. Каганат держал в своих руках важнейшие узлы торговых магистралей: устье Дона, Керченский пролив, устье Волги. Вопреки мнению отдельных историков, считавших Ха-зарию территориально огромной державой, государство хазар занимало к X в. сравнительно небольшую территорию, ограниченную на востоке Волгой, на юге — Кума-Манычской впадиной, на северо-западе — Нижним Доном, на западе — Крымом. Пользуясь выгодами своего географического положения, хазарские правители ставили свои таможенные заставы в Тмутаракани, у устья Дона, у волго-донской переправы и в Итиле на устье Волги. Современники отмечали, что Хазария жила в значительной мере за счет торговых пошлин. Иногда хазарский каган не довольствовался высокими пошлинами и грабил русские караваны, возвращавшиеся с Каспийского моря. 
На рубеже IX —X вв. началось планомерное наступление русских дружин на Хазарию. Они овладели городом Керчью и Хазарским островом (очевидно, «островом Тмутараканским», где разместились многие тысячи русов). Наступление закончилось полным разгромом Хазарии войсками Святослава в  965 г. После этого Нижний Дон с городом Белой Вежей был снова колонизован славянскими поселенцами. Город Тмутаракань на Керченском проливе с прекрасной гаванью стал форпостом Руси на Черном море и крупнейшим морским портом. Здесь образовалось русское княжество, в состав которого входили и племена Северного Кавказа — ясы и касоги, предки осетин и адыгейцев.

Походы  русских войск на Восток и Византию

В конце IX и в X в. русские войска совершили  ряд походов на побережье Каспийского  моря и в степи Кавказа (в Абесгун, Азербайджан и пр.). В 913 — 914 гг. русские  дружины заняли один из островов близ Баку, в 913 г. — город Бердаа. Этими походами прокладывались торговые пути в восточные страны. 
Торговые отношения Руси с Византией нарушались постоянными военными столкновениями. Киевские князья старались укрепиться в Причерноморье и Крыму. В устьях крупнейших рек, впадающих в Черное море, находились русские города Олешье (в устье Днепра), Белгород (в устье Днестра) и др. 
Византия всячески стремилась ограничить сферу влияния Руси в Причерноморье и подчинить ее себе, используя для этого как воинственных кочевников, так и христианскую церковь. Поэтому между Византией и Русью возникали военные осложнения. 
В 911 г. при князе Олеге соединенные силы ряда древнерусских земель осадили столицу Византии — Царьград (Константинополь, современный Стамбул) и вынудили византийское правительство подписать договор (911 г.), выгодный для Руси в торговом отношении. 
После неудачного русского похода на Византию в 941 г., при князе Игоре, византийское правительство заключило новый договор, менее выгодный для Киевской Руси (944 г.). 
Большое значение для развития древнерусского государства в X в. имела деятельность киевского князя Святослава (964 — 972 гг.). Летопись дает яркую характеристику Святослава: «... Бе бо и сам храбр и легко ходя, акы пардус (барс), войны многы творяше. Ходя же, воз по себе не вожаше ни котла, ни мяс варя..., ни шатра имеявше, но подклад постйлаше, а седло в головах; а также и прочий вой его вси бяху». Византийские авторы также отдают должное своему противнику Святославу и отмечают его личную храбрость и отвагу русских воинов. Многочисленные походы Святослава в разных направлениях дали повод некоторым историкам считать его вождем бродячей дружины, будто бы не связывавшим свои воинственные замыслы с интересами древнерусского феодального государства. На самом же деле войска Святослава выполняли внешнеполитические задачи, стоявшие тогда перед правящим классом русских феодалов: воевали с печенегами, разгромили Хазарский каганат и, таким образом, открыли свободный путь на Восток, вступили в решительную борьбу с Византийской империей, стремившейся блокировать Русь и оттеснить ее от моря. 
Византия пыталась столкнуть между собой Русь и Дунайскую Болгарию. Святослав вмешался в византийско-болгарскую борьбу, но в интересах не византийской дипломатии, а древнерусского феодального государства. В результате первого похода Святослава на Балканы (968 г.) русские войска заняли ряд городов по Дунаю, из которых особенно важное значение придавалось Переяславцу (в низовьях Дуная) как крупному торговому и политическому центру. Ввиду нападения на Киев печенегов, возможно организованного Византией, Святослав был вынужден вернуться из Болгарии на Русь. Придя вторично на ' Балканы (969 г.), Святослав действовал уже в союзе с болгарскими феодалами против Византии. 
Война Святослава в Византии велась изолированными военными силами, связи которых с основной русской ,территорией были прерваны печенегами. Поэтому Святослав не смог реализовать свои успехи на Балканах, русское войско было осаждено в Доростоле на Дунае. Во время вылазок воины Святослава наносили сильные удары византийцам, ведя бой стеной (фалангой). Только крупное численное превосходство византийских военных сил вынудило Святослава заключить мир (оформленный специальным договором) и оставить Доростол. На обрат- ном пути в Днепровских порогах печенеги разбили часть русского войска, сам Святослав был убит.  

 Б.А. Рыбаков - «История СССР с древнейших времен до конца XVIII века». - М., «Высшая школа», 1975.