История Древнего Вавилона
Уже в первой половине XIX в. были
сделаны попытки подойти к изучению истории
древней Месопотамии. Значение этих работ
заключается в подборе и использовании
свидетельств античных авторов. Привлечение
археологических памятников и клинообразных
надписей произвело целый переворот в
науке, поставив ассириологию на твердую
почву подлинной документации.
Изучение хронологии древней
Месопотамии представляет большие трудности
ввиду отсутствия определённой эры, т.
е. такой даты, от которой в те времена
вели бы счёт годам. В эту эпоху было принято
обозначать годы по выдающимся событиям
и, начиная от них, в течение некоторого
времени считать годы.
Некоторую помощь при установлении
хронологии дают те указания в документах,
которые позволяют установить синхронность,
т. е. одновременность различных событий
или жизни различных политических деятелей.
Так, например, документы, найденные в
Эшнунне и в Мари, позволяют установить
тот факт, что Ибалпель, царь Эшнунны, Зимрилим,
царь Мари, Хаммурапи, царь Вавилона, Римсин,
царь Ларсы, и Шамшиадад I, царь Ассирии,
были современниками.
Дипломатические документы
из Эль-Амарнского архива позволяют установить
тот факт, что египетский фараон Эхнатон
был современником митаннийского царя
Тушратты, хеттского царя Шупилулиумы,
вавилонского царя Бурнабуриаша и ассирийского
царя Ашшурубаллита. Такое же значение
имеет и договор египетского фараона Рамзеса
II с хеттским царём Хаттушилем III. Зная
даты царствования Эхнатона и Рамзеса
II, можно установить соответствующие даты
для истории древней Месопотамии.
Более точные данные для установления
хронологии можно найти в ассирийских
надписях. Из них мы узнаём о том, что ассирийский
царь Тукульти-Нинурта I царствовал за
600 лет до Синахериба и что ассирийский
царь Ашшурбанипал, покорив Элам в 650 г.
до н. э., нашёл там статую богини Наны,
которую вывез эламский царь Кудурнахунди
1635 лет тому назад.
Но наиболее точные данные для
фиксирования событий дают такие тексты,
в которых упоминаются астрономические
явления, поддающиеся датировке с математической
точностью. Уже астрономы эллинистической
эпохи, использовав вавилонские астрономические
тексты, установили, что вавилонский царь
Набонасар начал царствовать в 747 г. до
н. э. Но особенное значение имеет то обстоятельство,
что в списке ассирийских чиновников (эпонимов),
по именам которых назывались годы, упоминается
солнечное затмение, относящееся к 15 июня
763 г. до н. э. Этот факт даёт возможность
точно датировать весь этот список чиновников-эпонимов
и установить, что первый чиновник, имя
которого стоит в начале списка, правил
в 911 г. до н. э. Таким образом, ассирийская
хронология начиная с 911 г. до н. э. может
быть совершенно точно установлена.
Древнее Двуречье:
возникновение первых государств
Представленная в предыдущих
главах социологическая модель не может,
разумеется, считаться универсальной.
Это скорее своего рода путеводитель,
позволяющий разобраться в хитросплетении
тех многочисленных дорог, которые вели
человечество от ранних социальных структур
к развитым, от локальной группы и общины
к государству, от эгалитаризма к иерархии.
Реальная действительность человеческой
истории многообразна. Но что характерно:
при всем ее неохватном многообразии –
от древнего Двуречья до современной Океании,
от высоких культур Индии и Китая до весьма
недавно вступивших на путь цивилизации
африканских народов – генеральные закономерности
эволюции примерно одинаковы, они и берутся
за основу при изложении различных материалов
из истории стран и народов Востока.
Здесь стоит с самого начала
сделать одну весьма существенную оговорку,
значение которой будет становиться все
очевиднее по мере более детального знакомства
с материалом. Дело в том, что структурные
формы, типологическое сходство которых
берется за основу, суть лишь скелет того
или иного общества. Конкретный же облик
и тем более живой дух его зависят главным
образом от его цивилизационных и религиозно-культурных
параметров. Что же касается этих последних,
то о них следует сказать в первую очередь
самое главное: при всем своем несходстве
и даже порой весьма заметном принципиальном
противостоянии друг другу все они в чем-то
опять-таки близки между собой. Эта близость,
равно как и кардинальное отличие их от
европейской антично-христианской традиции-цивилизации,
в том, что они появились на свет и были
призваны обрамлять отличные от европейской
неевропейские структуры. Иными словами,
системы идей и институтов во всех неевропейских
традициях-цивилизациях, от дальневосточной
до американской доколумбовой, различались
весьма заметно, но притом разительно
сходились в одном и основном: все они
обслуживали структуры, где частнособственнические
отношения не были главными и где поэтому
не существовало всего того, что способствовало
бы их быстрому и эффективному развитию,
как то имело место в Европе.
Это не значит, что ни в одной
из них изначально не было элементов, которые
при иных обстоятельствах вели бы к иным
результатам. Напротив, такое бывало и
даже сыграло свою роль (феномен Финикии)
в формировании античной структуры. Но
эти элементы со временем отмерли, уступив
место иным, целиком сориентированным
на обслуживание командно-административной
структуры в той или иной ее модификации
в рамках данной неевропейской традиции-цивилизации.
Можно добавить к сказанному, что процесс
сложения системы идей и институтов в
рамках каждой традиции-цивилизации шел
весьма медленно, особенно на раннем этапе
развития государств.
Первые камни в фундамент мировой
урбанистической цивилизации были заложены
на древнем Ближнем Востоке, в долине нескольких
великих плодородных рек. Примерно в VIII—VI
тысячелетиях до н. э. земледельцы ближневосточных
предгорий, уже освоившие достижения неолитической
революции и с каждым поколением все увеличивавшиеся
в числе, стали спускаться в равнины и
активно заселять плодородные долины
рек, в первую очередь Тигра и Евфрата.
Междуречье и берега этих рек, именуемые
общим термином Двуречье, а также соседние
районы (Загрос, Анатолия, Палестина) ныне
хорошо изучены специалистами. Раскопанные
археологами поселения (Джармо, Хассуна,
Тель-Халаф и др.) свидетельствуют, что
их обитатели жили в глинобитных домах,
сеяли ячмень, пшеницу и лен, разводили
коз, овец и коров, были знакомы с ранними
формами ирригационного хозяйства (осушение
болотистых земель с помощью каналов,
возведение дамб и т. п.), изготовляли различные
керамические сосуды (наиболее ранние
из них не были знакомы с керамикой), изделия
из камня, позже – даже из меди. По мере
продвижения земледельцев к югу, где удобряемые
разливами рек почвы были особенно плодородны,
поселения становились богаче и крупнее.
Культура Убайд (конец V тысячелетия до
н. э.) представлена уже поселками до Юга,
в центре которых размещались крупные
храмовые комплексы на высоких земляных
платформах, окруженные городскими стенами
– явственный признак ранней урбанизации.
Раскопки этих поселений свидетельствуют
о многочисленном населении, развитом
ремесле, включая знакомство с гончарным
кругом, металлургией, ткачеством, принципами
архитектуры и монументального строительства.
Культуру Убайд принято считать
протошумерской. Как известно, на рубеже
V—IV тысячелетий до н. э. на территории
Южного Двуречья появляются шумеры, с
именем и деятельностью которых связывается
возникновение древнейшего мирового очага
цивилизации и государственности. Загадка
шумеров до сих пор не разгадана. Их собственные
легенды указывают на юг (приморские районы
Персидского залива) в качестве прародины;
специалисты видят ее то на востоке, то
на севере. Ясно одно: шумерский язык значительно
отличался от группы семитских языков,
распространенных среди большинства древних
обитателей ближневосточной зоны. Похоже
на то, что пришельцы-шумеры, появившись
в зоне обитания насельников культуры
Убайд, быстро и энергично заимствовали
все достижения их культуры и, возможно,
сыграли важную роль внешнего толчка в
ускорении поступательного ее развития
– теперь уже на их, шумерской, этнической
основе.
Протогосударства
древнего Шумера
Примерно с середины IV тысячелетия
до н. э. в Южном Двуречье появляются первые
надобщинные политические структуры в
форме городов-государств. Примером их
служит Урук, с культурой и социальной
структурой которого можно ознакомиться
как на основе данных археологии, так и
на базе древнейших памятников шумерской
пиктографической письменности (начертанные
на глиняных табличках документы хозяйственной
отчетности).
Источники свидетельствуют,
что система администрации в Уруке была
тесно связана с культом бога неба Ана,
выступавшего, видимо, в функции связующего
единства коллектива. Храм в честь Ана
был общественным и хозяйственным центром
Урука, а жрецы храма исполняли функции
управителей во главе с верховным жрецом,
главой протогосударства. Археологические
слои, датируемые рубежом IV—III тысячелетий
до н. э. (Урук, Джемдет-Наср), свидетельствуют,
что ранние протогосударства Двуречья
были знакомы с достаточно сложным ирригационным
хозяйством, которое поддерживалось в
рабочем состоянии усилиями всего населения
во главе с жрецами. Храм, выстроенный
из обожженного кирпича, был не только
крупнейшей постройкой и монументальным
центром, но одновременно и общественным
складом, и амбаром, где размещались все
запасы, все общественное достояние коллектива,
в который уже включалось и некоторое
количество пленных иноземцев, использовавшихся
для обслуживания текущих нужд храма.
Храм был также центром ремесленного производства,
включая и металлургию бронзы.
Жрецы-администраторы, ремесленники,
хранители храмового имущества, писцы,
слуги и даже рабы из числа пленников –
все они жили за счет избыточного продукта
общинников, но при этом каждый из них
вносил свою долю в совокупный общественный
труд и продукт коллектива в целом. Реципрокный
обмен продуктами и деятельностью, равно
как и централизованная редистрибуция
коллективного избыточного продукта и
труда (включая продукт ремесленников,
труд администраторов и обслуживающего
персонала) лежали в основе нормального
существования ранних протогосударств
Шумера. Собственно, именно для строгого
учета и регулирования все усложнявшихся
норм и форм взаимоотношений и велась
детальная хозяйственная отчетность,
вызвавшая к жизни письменные документы,
этот важный элемент складывавшегося
древнейшего очага мировой цивилизации.
Протогосударства древнего
Двуречья развивались быстро и энергично.
Росло количество населения и совершенствовались
трудовые навыки, обогащалась культура
труда, следствием чего было увеличение
количества освоенных и обеспеченных
ирригационными устройствами полей. Резко
возрастали запасы получаемого с этих
полей зерна, причем избыток его после
удовлетворения текущих нужд оторванных
от производства пищи работников все чаще
использовался в качестве своего рода
валюты: специальные служители храмов,
тамкары, отправлялись на груженных зерном
судах в далекие экспедиции, включая и
морские, с целью выменять зерно на столь
необходимые в скудных полезными ископаемыми
районах Южного Двуречья металлы, камень,
строительный лес и т. п. Эти дорогие предметы
далекого импорта использовались как
для нужд производства, так и в сфере постепенно
увеличивавшегося престижного потребления
верхов, включая строительство храмов
и домов-дворцов, изготовление украшений,
изысканной одежды.
С ростом протогосударств усложнялась
и их внутренняя структура. Если вначале
храм был центром хозяйства и разросшейся
общины либо группы соседних общин, каждая
из которых в лице своих представителей
принимала участие в обработке земли храма,
продукт с которой шел на сакральные (совместные
всеобщинные ритуалы с обильным жертвоприношением)
и страховые нужды коллектива и на содержание
немногочисленной еще группы оторванных
от производства пищи людей, то теперь
ситуация изменилась. Видимо, уже со второй
трети III тысячелетия до н. э. в большинстве
протогосударств (Урук, Киш, Ур, Лагаш и
др.) население исчислялось десятками
тысяч, а количество общинных деревень
– многими десятками. Практически это
значило, что избыточный труд и продукт
общинников – даже при условии значительного
роста храмовых земель и храмового хозяйства
– уже не мог быть реализован с достаточной
полнотой и эффективностью вне самих общинных
полей и поселений, которые могли отстоять
от храма на десятки километров. Поэтому
происходило отделение общинных полей
от полей храма. Общинники обрабатывали
свои земли и выплачивали ренту-налог,
тогда как в обработке храмовой земли
они переставали принимать участие, что,
впрочем, не исключало их участия в общественных
работах, на строительстве каналов, дамб,
храмовых или дворцовых сооружений, дорог
и т. п. с обеспечением их питанием и выдачей
необходимых орудий труда из храмовых
амбаров и складов.
Наиболее наглядно это видно
на примере структуры храмовых земель
храма богини Бау (Бабы) в Лагаше в XXV—XXIV вв.
до н. э., когда это протогосударство завоевало
и подчинило себе ряд соседних и в его
состав было включено несколько храмовых
комплексов – к слову, храм Бау не был
единственным и в самом Лагаше; главным
там в то время был храм бога Нингирсу
(Нин-Нгарсу, супруга Бау), верховный жрец
которого выступал в качестве правителя-энси.
Обычные общинники при обработке земли
храма Бау практически не использовались.
Вся земля храма была поделена на три части.
Первая по-прежнему оставалась храмовой;
ее обрабатывал персонал храма из числа
бывших иноплеменников и иных стоявших
вне общин лиц, а урожай предназначался
для сакральных нужд, торгового обмена,
страховых и экстраординальнх выдач. Вторая
в виде служебных наделов раздавалась
рабочему персоналу и служащим храма,
включая ремесленников, – в качестве платы
за их труд. Наконец, третья часть в форме
наделов предназначалась для передачи
их любому желающему и нуждающемуся в
качестве аренды с весьма умеренной арендной
платой (1/6 – 1/8 урожая).
Отделение храмового хозяйства
от общинного и превращение его в особую
сферу экономики, в государственное хозяйство,
сыграло важную роль в укреплении экономических,
а затем и политических позиций жреческой
администрации во главе с энси. Опираясь
на такого рода хозяйства, энси все определеннее
отдалялся от коллектива общинников, приобретал
в их глазах сакральные признаки отмеченного
покровительством богов правителя и в
качестве верховного связующего единства
становился во главе заметно возраставшего
бюрократического аппарата, оказывался
высшим и основным субъектом власти-собственности
и централизованной редистрибуции.