В
последний раз порог своего кабинета
в здании МИДа на Смоленской площади
Громыко переступил 2 июля 1985 года. С
этого времени и до октября 1988
года он работал в качестве Председателя
Президиума Верховного Совета СССР.
Перестройку
Громыко воспринял неоднозначно.
Внешнюю политику страны в тот период
считал чрезмерно и неоправданно уступчивой.
Разноречивые чувства вызывала в нем и
фигура М.С. Горбачева, на чей приход к
власти в апреле 1985 года Громыко решающим
образом повлиял. По словам его сына, Андрей
Андреевич отмечал в Горбачеве такие слабые
стороны, как дилетантизм, поверхностность,
стремление произвести благоприятное
впечатление на партнеров. Результатом
всего этого, по мнению Андрея Андреевича,
стало резкое ослабление позиций нашей
страны, ее роли и места в мире.
Объективности
ради следует признать, что в деятельности
МИДа под руководством Андрея Андреевича
были не только достижения и успехи.
Дипломатия Громыко не была свободна
от промахов, ошибок, упущений.
Андрей
Андреевич был не только дипломатом,
но и ученым: в 27 лет он стал кандидатом
экономических наук. И в последующие годы
находил время, хоть и
урывками,
для занятий наукой. В 1957 году он
опубликовал книгу "Экспорт
американского
капитала". За эту работу ученый совет
МГУ присвоил ему ученую
степень
доктора экономических наук. Над
данной темой Андрей Андреевич продолжал
работать и в последующие годы.
Громыко считал, что дипломатическая деятельность
- труд тяжелый, требующий от тех, кто им
занимается, мобилизации всех своих знаний
и способностей. Задача дипломата - "бороться
до конца за интересы своей страны, без
ущерба для других".
"Работать
по всему диапазону международных
отношений, находить полезные
связи между отдельными, казалось
бы, процессами", - эта мысль была
своеобразной константой его дипломатической
деятельности. "Главное в дипломатии
- компромисс, лад между государствами
и их руководителями". Сам умелый переговорщик,
Громыко понимал искусство дипломата
как умение завязывать и поддерживать
полезные контакты с иностранными дипломатами
и представителями властных структур
для получения необходимой информации,
а затем квалифицированного ее анализа.
Из
иностранных политиков и дипломатов
Громыко выделял госсекретарей
США Г. Киссинджера и С. Вэнса,
министров иностранных дел ФРГ
В. Шееля и В. Брандта, итальянских премьер-министров
А. Моро и А. Фан-фани, британских премьеров
Г. Вильсона и Г. Макмиллана. Андрей Андреевич
любил рассказывать близким о встречах
с ними, вспоминал курьезные ситуации.
Например, Генри Киссинджер, приезжая
в Москву, постоянно боялся прослушивания
со стороны КГБ. Однажды он во время встречи
указал на люстру, висевшую в комнате,
и попросил, чтобы КГБ сделал ему копию
американских документов, так как у американцев
"вышла из строя" копировальная техника.
Громыко в тон ему ответил, что люстры
делались еще при царях и в них могут быть
только микрофоны. Очевидцы отмечали огромную
энергию Громыко, его выносливость, колоссальную
трудоспособность, умение работать быстро
и эффективно, высокую компетентность.
Его феноменальная память вызывала удивление
даже у видавших виды политиков, к каким,
без сомнения, принадлежал канцлер ФРГ
В. Брандт. Он писал в своих воспоминаниях,
что, встретив Громыко вскоре после его
отставки с поста Председателя Президиума
Верховного Совета СССР, был поражен тому,
что даже восемнадцать лет спустя он "мог
точно вспомнить каждый из тех 55 часов,
которые у него в феврале, марте и мае 1970
года заняли беседы с Э. Баром", когда
готовился Московский договор между СССР
и ФРГ 1970 года."Многие считали и продолжают
считать Громыко скованным, угрюмым, скупым
на эмоции и юмор человеком, что порой
подчеркивалось и его нарочито строгой
одеждой и общим, внешне суровым обликом,
- пишет В. Суходрев. - Его часто называли
"мрачный гром". Но на самом-то деле
это не так. Например, в советском посольстве
в Вашингтоне, когда сидел за столом, он
был прекрасным рассказчиком. Не по вопросам
текущей политики, вспоминал что-то из
прочитанного о своих предшественниках
дореволюционной эпохи (о Горчакове и
других), рассказывал что-то из литературы.
И еще он был заядлый охотник. Наверное,
его приучил к этому Хрущев. Но он действительно
пронес эту страсть и через Хрущева, и
через Брежнева. В деловом общении его
собеседников поражали острота ума и глубокое
знание дела". Помимо охоты Громыко
любил читать, особенно книги по истории.
Часто перечитывал Ключевского, Соловьева,
Карамзина. Он собрал большую библиотеку.
В
октябре 1988 года Андрей Андреевич вышел
на пенсию и работал над мемуарами.Он
ушел из жизни 2 июля 1989 года. По просьбе
семьи Андрей Андреевич Громыко был
похоронен не у Кремлевской стены, а на
Новодевичьем кладбище.
Заключение
"Все
наши успехи, - говорил Громыко
сыну Анатолию, - на переговорах,
приведших к заключению важных
международных договоров и соглашений,
объясняются тем, что я был убежденно
тверд и даже непреклонен, в особенности,
когда видел, что со мной, а значит, и с
Советским Союзом, разговаривают с позиции
силы или играют в "кошки-мышки". Я
никогда не лебезил перед западниками
и, скажу тебе откровенно, после того как
меня били по одной щеке, вторую не подставлял.
Более того, действовал так, чтобы и моему
не в меру строптивому оппоненту было
несладко".
Библиография
История
США. Хрестоматия: пособие для вузов
/ Сост. Э.А.Иванян. М., 2005.
Меликян
О.Н. АНДРЕЙ ГРОМЫКО ГЛАЗАМИ СЫНА., РОССИЯ
И СОВРЕМЕННЫЙ МИР., 1998.
Суходрев
В. М. «Язык мой — друг мой», М.,
2008.