Дмитрий Донской и его время

         20 августа Дмитрий принял благословение  от коломенского епископа Герасима  и выступил к устью реки  Лопасни. Там настиг его князь  Владимир Андреевич, внук Калиты, и великий воевода Тимофей  Васильевич, с остальными московскими  полками. 26 августа войско переправилось за Оку в землю Рязанскую. А князь Рязанский был изменником, поэтому очень испугался и заметался. Он одинаково боялся и Мамая, и Дмитрия, скакал из одного места в другое, отправлял гонцов к татарам, к Ягайло, раскаивался в своей измене и ужасно боялся за свое будущее. 

                              5. Куликовская битва 

        6 сентября наше войско приближалось к Дону, и князья с боярами рассуждали, ожидать монголов или идти дальше? Ольгердовичи, князья Литовские, говорили, что необходимо оставить реку за собой, чтобы удержать робких от бегства, что Александр Невский таким образом победил шведов. Кроме того хотелось не  допустить соединения Ягайло с Мамаем. И Великий князь решился. 7 сентября собрал воевод и велел искать в реке удобный брод для конницы и наводить мосты для пехоты. В следующее утро был густой туман, но скоро рассеялся: войско перешло за Дон, и стало на берегах реки Непрядвы. Куликовское поле было выбрано местом встречи не случайно. Вся география Куликовского поля благоволила русскому войску: речные, лесные и болотистые фланги, возвышение  на  месте стана русских войск. 8 сентября русские  войска встали в боевой порядок в водоразделе между Смолкой и Нижним Дубиком.

          Левый фланг русского войска, на который должен был пасть  основной удар татар, переходил в топкие  берега  Смолки,  за  левым флангом располагались резерв и засадный полк. Правый  фланг  был так же защищен болотистыми берегами Непрядвы, а так же тяжело вооруженной псковской и  полоцкой  конными  дружинами.  В  центре   большой рати, были сведены все городские  полки.  Передовой  полк составлял все же часть большого полка, задача же сторожевого полка заключалась в завязывании боя и возвращении в строй.

           Дмитрий, стоял на высоком холме  и видел стройные необозримые ряды войска, бесчисленные знамена, развеваемые легким ветром, блеск оружия и доспехов и думал, что через несколько часов тысячи воинов падут от руки неприятеля.  Он встал на колени перед образом Спасителя, изображенного на черном великокняжеском знамени, последний раз перед битвой помолился за Россию, затем сел на коня и вместе с князьями и воеводами объехал все полки и к каждому обратился с речью. Вот как эта речь описана в летописях: “Братья мои милые, сыны русские, все от мала до великого! Уже, братья, ночь наступила, и день грозный приблизился - в эту ночь бдите и молитесь, мужайтесь и крепитесь, господь с нами, сильный в битвах. Здесь оставайтесь, братья на местах своих, без смятения. Каждый из вас пусть теперь изготовится, утром ведь уже невозможно будет приготовиться:  ибо гости наши уже приближаются, стоят на реке Непрядве, у поля Куликова изготовились к бою, и утром нам с ними пить общую чашу, друг другу передаваемую, ее ведь, друзья мои, еще на Руси мы возжелали. Ныне, братья, уповайте на бога живого, мир вам пусть будет с Христом, так как утром не замедлят на нас пойти поганые сыроядцы”.

            Войско тронулось и увидело неприятеля, стоящего среди обширного Куликова поля. С обеих сторон вожди наблюдали друг за другом и медленно шли вперед, измеряя глазами силу противника. Хан Мамай, выехав на высокое место с тремя князьями, следил за ходом битвы. Великий князь Дмитрий хотел сражаться в передовом полку и служить для всех примером. Сподвижники молили его остаться за густыми рядами главного войска в безопасном месте.  Но Дмитрий отказался и бился как рядовой воин.

           Опять же вернемся к летописям,  чтобы описать начало великой битвы. “Уж близко друг к другу подходят сильные полки, и тогда выехал злой печенег из большого войска татарского, перед всеми доблестью похваляясь, видом подобен древнему Голиафу: пяти сажен высота его и трех сажен ширина его. И увидел Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и, выступив из рядов сказал: “Этот человек ещет подобного себе, я хочу с ним переведаться!” И был на голове его шлем архангельского чина, вооружен же он схимою по велению игумена Сергия. И сказал: ”Отцы и братья, простите меня грешного! Брат мой, Андрей Ослябя, моли бога за меня! Чаду моему Якову - мир и благословение!” - бросился на печенега и добавил: “Игумен Сергий, помоги мне молитвою!” Печенег же устремился навстречу ему, и христиане все воскликнули: ” Боже, помоги рабу своему!” И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней на землю и скончались”.

           И вот на небольшом поле  Куликовом сошлись два огромных  войска, храбро сражаясь у жестоко  уничтожая друг друга. Много часов шла кровавая битва. Множество воинов погибло и с той, и с другой стороны. И вот настал момент, когда враги стали одолевать русское войско. Сам великий князь был сброшен с коня, контужен и потерял сознание.

            Но в стороне в засаде находилась  часть русского войска под командованием Дмитрия Волынца.  С ними находился и брат Дмитрия князь Владимир Андреевич. Горько было наблюдать воинам, как гибнут их товарищи, неоднократно порывались они вступить в битву, но мудрый и твердый воевода Дмитрий Волынец сдерживал их, говоря, что еще не пришло время. Наконец  он призвал соратников к бою. Они выскочили из-за деревьев, где так долго скрывались,  со свежими силами и лютой ненавистью к врагу бросились на татар и буквально смели их. Этот внезапный удар решил судьбу битвы.   Воины войска татарского показали свой тыл, бежали, проклиная Мамая. Мамай увидел, что проиграл эту битву и бежал впереди своего войска. Многие гнались за ним и не догнали, потому что их кони утомились, а у Мамая кони были свежие.

                 После победы мужественный князь Владимир Андреевич стал под черным княжеским знаменем и велел трубить в воинские трубы. Со всех сторон съезжались к нему князья и полководцы, но Дмитрия не было. В страшном беспокойстве рассыпались все по полю битвы и наконец нашли великого князя Дмитрия живого, но оглушенного. Подвели ему коня, сел Дмитрий на коня и поехал осматривать поле битвы, плакал над убитыми и радовался великой победе.

               Стояло войско на Дону еще  восемь дней, пока не отделили  христиан от  врагов. тела христиан  похоронили в земле, а тела нечестивых были брошены зверям и птицам на растерзание.

             Счастливый Дмитрий послал гонцов  в Москву, Переяславль, Кострому, Владимир, Ростов и другие города  с вестью о победе. Это радостное  известие привело всех в восхищение. Казалось, что  независимость и слава нашего отечества утверждены навеки; что Орда пала и не восстанет; что кровь христиан, обагрившая берега Дона, была последней жертвой для России, и совершенно умилостивила небо. Все поздравляли друг друга, радуясь, что дожили до времен столь счастливых, и славили Дмитрия, как нового Александра и называли его Донским. К сожалению, это побоище не имело тех важных последствий, каких ожидали от него Дмитрий и народ, еще не прекратило бедствий России, но доказало возрождение ее сил.

     Огромную  роль в этой победе сыграл Дмитрий  Донской.  Он сумел объединить всех русских людей на их свершение  и перед решающей схваткой с угнетателями примирить самые острые общественные противоречия. В этом его заслуга  во внутренней политике. Князь Дмитрий не  только возродил лучшие традиции военного искусства, он обогатил его  новыми принципами стратегии и тактики, в невероятно  сложных  условиях сумел вооружить и обучить войско. Сподвижником  его во всех можно считать игумена Троицкого  монастыря Сергия Радонежского и других деятелей церкви. Эти люди смогли  под  эгидой  русской православной церкви собрать множество гонимых людей под единое знамя  освобождения.

     Почему  Дмитрий не хотел воспользоваться  победой, гнать Мамая дальше и разрушить гнездо тирании? Не стоит обвинять Великого князя в оплошности. татары бежали, но были все еще сильны, идти за ними надо было с многолюдным войском по пустыням и степям. Как добывать продовольствие в степях и пустынях, особенно глубокой осенью и зимой, имея лошадей, не приученных питаться одной сухой травой, как у кочевников. К тому же необходимо было позаботиться о множестве раненных, да и здоровым необходим был отдых.  Дмитрий надеялся. что Мамай уже не станет нападать на Русь и решил не подвергать государство опасностям войны. 

          Ягайло в день битвы находился  в 30 -40 верстах от Мамая. Узнав  о поражении Мамаева войска, он  бежал так быстро, что русские  отряды не могли его догнать. 

        Олег Рязанский старался вредить  Московским полкам на обратном пути, когда они шли через Рязанские земли, истреблял мосты, даже захватывал и грабил великокняжеских слуг. Дмитрий узнал об этом и хотел послать на него войско. Тогда  именитые Рязанские бояре приехали в Москву, объявили, что князь их убежал из своей вотчины с княгиней и ближними боярами в Литву, что Рязань просит о милосердии. Дмитрий посадил в Рязани своих наместников. 

                               6. Хан Тохтамыш  

       Уничтоженный и поруганный Мамай,  достигнув своих владений был  в страшном гневе и опять собирал силы против князя Дмитрия, но судьба послала ему другого неприятеля.  Тохтамыш, один из потомков Чингисхана объявил себя наследником Батыя.  Его войско встретилось с войском Мамая возле Азовского моря, разбило Мамая наголову. Мамай, оставленный всеми своими сподвижниками бежал в Кафу и там был убит коварными генуэзцами, которые хотели угодить победителю и завладеть казной Мамая.  В Орде воцарился Тохтамыш.

       Он дружелюбно дал знать всем  российским князьям, что победил  их общего врага. Тем самым   определилась позиция Москвы: она стала союзником хана Тохтамыша.  Дмитрий принял ханских послов ласково и вскоре отправил вслед за ними собственных послов с богатыми дарами для хана. То же сделали и другие русские князья.  Но дары не дань: надменный и честолюбивый Тохтамыш хотел властвовать над Россией как Батый.

             На следующее лето хан послал  к Дмитрию царевича Акхозю  и с ним 700 воинов, требовать,  чтобы все князья, как древние  поданные монголов немедленно  явились в Орду. Россияне возмутились,  а Великий князь просил предупредить царевича, что он не отвечает за его безопасность, если царевич приедет в столицу с воинской дружиной. Акхозя, испугавшись народной ненависти россиян к монголам, вернулся к хану, а Дмитрий излишне надеясь на слабость Орды, спокойно занимался внутренними государственными делами.

        Прошло около года : хан молчал, но в тишине готовился действовать.  Вдруг в Москве услышали, что  татары захватили в Бол-гарской  земле всех наших купцов и  забрали у них суда для перевоза  войска ханского через Волгу, узнали, что Тохтамыш идет на Россию, причем на рысях и без обоза, а вероломный Олег Рязанский встретил его на границе и показывает ему безопасные броды через Оку.

         Дмитрий поручил защиту Москвы  владыке Киприану и сыну Андрея  Ольгердовича князю Остею, оставив в Кремле княгиню Евдокию.  Донской был уверен в том, что Москва устоит перед Тохтамышем  и  сам пошел в Переяславль собирать переяславские, суздаль-ские и  белозерские полки.

     В Москве уже были дальнобойные самострелы (арбалеты) и “тюфяки” - огнестрельное оружие, пригодное для отражения противника, лезущего на стену. Достаточны были  и запасы пищи. Не хватало одного - силы воинского духа, потому что герои Куликова поля отдыхали в своих родных деревнях , а в столице жили немногие придворные и ремесленники московского посада. Эта масса была не пригодна к военным операциям и понятия не имела о воинской дисциплине. К тому же “защитники” Москвы были пьяны. ибо разгромили боярские подвалы, где хранились бочки с медами и пивом.

         Тохтамыш взял Серпухов и шел прямо к Москве. Разъезды татар кружили вокруг Москвы и грабили окрестные деревни. А тем временем бояре собирали ветеранов и готовились к отражению врага.

     23 августа монголы обступили город.  Рать была столь многочисленна,  что осажденные ужаснулись. Сам Тохтамыш был ее предводителем.  Три дня продолжалась битва. осажденные теряли многих  людей, а неприятель еще больше, т.к. они не имели стенобитных орудий и пытались взять город силой. Видя неудачу, Тохтамыш проявил коварство. На четвертый день осады неприятель изъявил желание вступить в мирные переговоры. К стенам подъехали ханские послы, говорили, что для хана личным врагом является только Великий князь, что они немедленно удалятся от Москвы, если жители выйдут к ним с дарами и впустят в крепость татарское посольство.  Татарам благоразумные москвичи не поверили, но поверили клятве сыновей Дмитрия Нижегородского, которые находились в войске Тохтамыша. Ворота отперли, не обеспечив их защиты; татарские послы въехали, а за ними ввалилось их войско, и началась резня. При последующем подсчете оказалось, что убито 24 тысячи москвичей, и сгорело множество древних книг и рукописей, лишив нас, может быть, весьма любопытных исторических документов.

     Войско  Тохтамыша рассыпалось по всему  княжеству. Владимир, Звенигород, Юрьев, Можайск, Димитров разделили участь Москвы. Жители Переславля бросились в лодки, отплыли на средину озера и тем самым спаслись от гибели, а город был сожжен неприятелем.  Брат князя Дмитрия Владимир Андреевич, которого поле Куликовской битвы прозвали Храбрый,  напал с дружиной на сильный отряд монголов  и разбил его совершенно. Этого было достаточно, чтобы Тохтамыш спешно покинул пределы России.