Детство в блокадном Ленинграде по рассказам Денисовой В.В.

Наши занятия  часто прерывались воздушными, тревогами, артобстрелами. При воздушной тревоге  нас коридорами школы выводили в  бомбоубежище, в Толстовский дом. Там мы сидели иногда по нескольку  часов при свете ламп. Татьяна  Федоровна нам много рассказывала, старалась ободрить ребят. Как многому  она нас научила! Сколько красивых хороводов мы с ней выучили. Недаром, после окончания первого класса, в нашем классе было 18 отличников. Надо отметить, что у всех был  красивый почерк. За хорошую учебу  она нам даже выдавала премии –  тетради, которых не было нигде. Писали на том, кто что мог достать. До сих пор у нас хранится обыкновенная морская ракушка, подаренная мне за отличную учебу в 1 классе. В первый год в школе работали только 4 класса – с 1-го по 4-ый.

После окончания 1-го класса я попала в городской  лагерь, организованный во Дворце пионеров, на другой стороне Фонтанки. Там  было уделено много внимания нашему питанию. Когда не было бомбежек и  обстрелов, мы гуляли и играли в саду, где были две земляные горки, мы любили на них играть. Как потом мы узнали, под этими горками были зарыты знаменитые кони Клодта с Аничкова моста.

Больше всего  времени мы проводили внизу здания дворца, там, где размещены раздевалки. Помню, очень часто были обстрелы и мы все время прислушивались: далеко или близко упал снаряд.

С наступлением весны город стал оживать. Всю  зиму снег и нечистоты с улиц не убирались. Вышло постановление  о привлечении к санитарной очистке  города всего населения. Все, кто  смог, от мала до велика, выходили на эту работу. Нагружали снег и куски льда на фанеру, и несколько человек тащили за веревки ее к Фонтанке, там сбрасывали на лед.

Весной 1942 года нам выделили маленький кусочек  земли для огорода, выдали семена для овощей. Получились у нас две  небольшие грядки. На них росло  всего понемногу. Мы с мамой ездили поливать и пропалывать. А однажды  мама пришла домой и сказала, что  на огород упал снаряд, и на месте  грядки – воронка.

Во второй половине 1943 года все с радостью следили  за продвижением наших войск на запад.

Никогда не забуду день 6 ноября 1943 года. Вечером я шла  по Щербаковскому переулку и увидела, как женщина, со слезами на глазах, обнимала прохожих, целовала их и восклицала: «Товарищи, ведь Киев освободили!» вечером был салют. Далеко от дома его смотреть мы не ходили, забирались на чердак и смотрели сверху. Там было лучше видно. Теперь, после каждой победы, гремел над городом салют.

В госпиталях было много раненых, и нас, школьников, возили выступать с концертами. Пели, читали стихи, танцевали. Я пела песню  в паре с одноклассницей Майей  Красновой «С далекой я заставы, где в зелени дом и скамья…»В  большом зале раненые, сидячие и  лежачие, слушали нас, в их глазах было столько добра. Ведь у многих из них дома оставались такие же дети.

В другой госпиталь  я ходила с мамой раздавать  подарки, собранные жильцами домов  нашего двора.

Настало 27 января 1944 года. Блокады больше нет! Стало  светло в городе. Снова зажглось электричество. Стали восстанавливать  город, дома. Хотя еще были карточки, все зажили веселее.

Осенью 1944 года на восстановление разрушенного города были привлечены пленные немцы. Брешь  в стене дома напротив тоже заделывали немцы. Мы, ученики уже 3-го класса, с  любопытством глядели на них. Только начали изучать немецкий язык и пробовали  наши знания в немецком на них. Вид у них был очень жалкий. Почему-то мы смотрели на них, как на жалких людей, а не на зверей, которые принесли столько зла нашему городу и народу.

На нашей улице  полностью разрушенных домов  не было, а вот на соседних – много: целиком были сожжены и разрушены  дома в Дмитровском переулке, несколько домов на Стремянной улице, попали бомбы и в здания исполкома и райкома.

Уже будучи взрослой и работая в детском саду, я  старшим детям рассказывала о  Ленинграде, о блокаде, о ребятах  в осажденном городе, о хлебе того времени. Дети, притихшие, были очень  внимательны. После таких занятий  они очень бережно относились к хлебу…