Денежная реформа Алексея Михаловича

     Денежная  реформа Алексея Михайловича (1649-1663)

      
 
В 1948г., когда на Украине запылало возглавленное Богданом Хмельницким всенародное восстание, казачества и закрепощенного крестьянства против политического и религиозного гнета Польши, обстановка потребовала самой решительной ломки старых порядков в денежном хозяйстве. Когда выступление России в поддержку единокровного и единоверного народа Украины стало неизбежным в самом ближайшем будущем, может быть, был учтен и опыт недавней финансовой катастрофы Шуйского, не располагавшего запасом монетного материала. 
 
Особый характер предстоявшей кампании — поход армии на территорию дружественного, ждавшего защиты и помощи братского народа — особенно остро ставил проблему поведения и содержания там войск: они ни в чем не должны были испытывать нужды. Русская копейка была знакома населению торговых городов Украины, а также и Белорусии, которую предстоявшая война не обошла бы, но эта маленькая монетка терялась там среди различных номиналов развитого денежного обращения западноевропейского типа, опиравшегося на талер с его фракциями и на обильный билон, но знавшая и золото; безграничное расширение выделки копеек для содержания армии представлялось совсем непростым делом. Мысль обращалась к более крупным номиналам, вроде талера или, по крайней мере, к созданию какой-то подчиненной целям войны специальной «военной» системы. 
 
Еще было время размышлять, но не терпящим никаких отлагательств стало создание возможно крупного государственного запаса монетного металла. В 1649г., как гром среди ясного неба, прозвучал для купечества указ архангельским таможенникам закупать талеры только «на государя», то есть в казну, не останавливаясь даже перед принуждением съехавшихся к торгу купцов покупать предлагаемые ефимки за свои деньги — со сдачей и расчетом в Москве, для чего требовалось все сделки регистрировать. О неподготовленности этого начинания говорят названные в указе «контрольные цифры» закупки — «тысяч до тридцати идо сорока и больше, или сколько можно купить» — по началу очень скромные. Для следующих лет имеются сообщения шведского резидента в Москве И. Родеса; если сомнительно его сообщение о заготовке в годы вывоза хлеба через Архангельск до 600 тысяч рейхсталеров, то названная сумма обычной закупки в150 тысяч подтверждается и известным сочинением Г. Котошихина, московского чиновника, бежавшего в 1663г. за границу. Сохраненное документом задание на 1654г. называет уже «тысяч сто и больши, или сколько купить можно». Взяв в свои руки закупку серебра, правительство вынуждено было принять на себя и заботу о чеканке; открывалась новая неизведанная область управления финансами. Помимо обычных нужд копейки требовались на погашение задолженности по купеческой принудительной закупке 1649г. и на авансирование дальнейших закупок, но нужно было накапливать и резерв серебра. 
 
Можно предположить, что отбирая у купечества право закупки, а тем самыми право заказывать чеканку монеты, правительство могло посчитать себя вправе потребовать от всех владельцев серебра, еще не переделавших его в монету, сдачи его в казну. Если же такого указа и не было, то оставались все основания ожидать его. До середины XVII в. богатейшая топография русских монетных кладов совершенно не знает в тогдашних границах России не только кладов талеров, но и хотя бы единичных талеров среди захоронившихся массами копеек; между тем несколько открывшихся в крупных городах — Москви и близнее, в Новгороде и в Ярославле — кладов одних талеров с младшими монетами 1640-х годов указывает на тревогу, внезапно охватившую их «депонентов», которые явно рассчитывали на временность ограничений. 
 
Подписанный в начале января 1654г. Переяславский договор, узаконивший возвращение Украины в состав единого Русского государства и новый «малороссийский» титул царя, предопределил начало длительной войны с Польшей(1654-1677), усложненной еще и непредвиденной более короткой русско-шведской(1656-1658). Однако выполнение принятого, вероятно, еще в 1648-1649г. финансового плана уже отставало от сроков и от хода событий. Можно было припасти серебро, но сколько же времени требовалось, чтобы придумать и организовать сооружение серии небывалых машин — «молотовых снарядов» для механической чеканки силой падающей тяжести столь же небывалых больших, подстать талеру, серебряных и медных монет; свезти в одно место, установить и опробовать эти машины на отведенном для нового монетного двора «Английском дворе» — бывшем подворье Английской компании и привести его в полную готовность! 
 
Новый монетный двор был пущен только в июне — на шестом месяце войны. Указ от8 мая предписывал переделку в рублевики и полуполтины 893.620 талеров, а такжеи чеканку медных монет разных достоинств, но только выше копейки(ей предстояло появиться только в следующем году). Но из всех упоминаемых документами медных номиналов мы знаем только полтинники: относительно остальных известно, что и их пытались чеканить новыми машинами, но сразу жеотказались, так как медь оказалась в деле гораздо капризнее серебра, даи приводить в действие машину, подтягивая на блоках груз со штемпелем ради изготовления гроша или даже гривны было слишком дорогим удовольствием. 

     Как указывалось, уже 6 месяцев велась война, а старый монетный двор в Кремлепартию за партией переделывал ефимки в копейки и отсылал мешки с ними«в полки» — на Украину и в Белорусию — когда «Английский монетный двор» выдал первую свою продукцию — перече каненые из кое-как забитых талеров серебряные рубли и полуполтины — угловатые обрубки разделенных начетверо талерови главное диво новой чеканки — медные «ефимки» — полтиники размера талера.Сразу же несколько посылок с новыми монетами ушли «в полки», на Украину ив Белорусию. Кремлевский монетный двор выполнял последний наряд на переделкув копейки последних 100 пудов талеров. 
 
Руководящую идею первоначального плана операции убедительнее всего приоткрывает сохранившийся архивный «отпуск», то есть черновик августовского указа 1654г., адресованного отнюдь не командованию армии, а всему населениюРоссии — о выпуске и обязательности приема новых монет. В нем имеется очень важная, хотя и вычеркнутая в последний момент фраза — обещание выкупить по окончании войны за серебряые копейки все новые монет — названные выше и ещенесколько «несостоявшихся» медяков (они известны нам только по описаниям). 
 
Таким образом, полатаясь на покорность подданных, правительсьво намеревалось предложить своему народу явно неолноценные монеты: в рубле-талере серебра было только на 64 копейки, а медный полтинник и вообще был непостижимой ценности. Но как можно было при такой рискованной операции рассчитыватьна готовность идти на убытки новых подданных на Украине, а тем более и вовсееще не являвшихся подданными житилей белорусских городов?Хотя в окончательную редакцию указа оговорка о выкупе не вошла, нона временный характер новых денег прежде всего указывало сохранение во всехправах старой копейки, а в ряде случаев она признавалась даже единственным платежным средством (в любых рассчетах с иностранцами, во взыскании недоимок ина ряд лет в денежном обращении Сибири). Отсюда видно, что новые монеты были задуманны как временная «второсортная» придача к существующей системе обращения, а утаить их неполнлценность было невозможно. 
Не удивительно, что и с Украины, и из Белорусии сразу же возвращалось в Москвупосланное жалование в новой монете — с одним и тем же объяснением, что «горожане тех денег брать не хотят». 
 
Располагая только случайно сохранившимися документами, можно даже предположить, что известный нам во всей полноте первоначальный замысел этой эмиссии имел ввиду исключительно внутреннее обращение страны — как своего рода срочный внутренний заем у подданны х, чтобы высвободить побольше талеров для ведения войны; ни содержаие известных нам указов, ни вычеркнутаяоговоркаэтому никак не противоречили бы. 
 
И неудача с новыми деньгами в армии, и оказавшиеся совершенно непреодолимыми технические трудности — разваливающиеся машины, невозможность возобновлять варварски разбиваемые этой «техникой» штемпели (во всей Москве имелся единственный их резчик) и так дал ее — погасили веру в успех операции. Повышенный интерес царя к новому монетному двору угас, а работа над серией новых монет без прежних постоянных понуканий сама собой свернулась —вероятно, еще до 1 сентября 1654г., когда по московскому календарю год кон чался. Нечего и думать, что почти миллионный запас талеров удалосьсколько-нибудь существенно уменьшить. Дошедшие до нас в нескольких десятках рубли царя Алексея Михайловича 1654г. составляют по существу «первый эшелон» накоплявшегося с 1649г. запаса тале ров. В них открываются больше всего перечеканеные нидерландские, брауншвейгские да имперские талеры; один —города Торна — сохранил даже собственную дату — 1638г. 
 
Все, что возвращалось из «полков» и что еще удалось изготовить до полнойостановки этой чеканки, направлялось теперь исключительно во внутренниеобласти страны. Об этом свидетельствуют адреса сохранившихся указов о новыхмонетах разных лет — 1656г. в дале кую Вятку, 1657г. в еще более далекий Илимский острог на Ангаре. Да и сами монеты дошли до нас, конечто, только потому, что были направлены во внутреннее обращение: полуполтиныв значительном количестве, а рублей 1654г. известно в настоящее время от 40 до50 штук и даже редчайших медных полтин до полутора десятков. К сожалению,ни один клад с теми или другими до настоящего времени неизвестен. 
 
Почти год был потерян, пока выкристализовалось новое решение задачи —обеспечить вовсе без серебра внутреннее обращение страны, а армию снабдить крупной серебряной монетой, пригодной для платежей за старой государственной границей. В 1655г. (то есть после 1 сентября 1654г) был готов для осуществления планновой операции. Для сферы внутреннего обращения после отказаот неудавшейся механизации производстваи фантастичских номиналов припасли медь и готовили производство медных, проволочных копеек, в помощьи на сменусеребряной копейке, равных ей по виду и по объявленной ценности. Главная рольв этом отводилась многолюдному «Английскому двору», но к делу был привлечени старый, кремлевский; спешно восстанавливались давно закрытые и заброшенныеНовгородский и Пс ковский денежные дворы, так как считалось, что там, близ границы, легче будет закупать деловую медь. В 1656г. еще один монетный двор открылся во взятой у шведов и вскоре же, в 1659г. возвращенной им крепости Кукунойс. 
 
Внутренний рынок безропотно принял медную копейку, первые два года не видяразницы между нею и серебром, пока инфляция не дала себя знать, вытеснивиз обращения непополняемый более запас серебряных копеек. На украине медные копейки оставили совсем слабый след в кладах Киева, наиболее связанногос русским рынком. 
 
Серебру в виде ефимков, вполне приемлимых внутри страны, если они случайно туда возвращались, отводилась роль «внешней» монеты специальногоназначения — для жалования войскам, находящимся за старой границей. Вопросо выборе номинала — цены для клейменного ефимка — где-то между прибыльной закупочной ценой (50 копеек) и фантастической оценкой недолговечного рубля1654г.— был решен на грани убытка для казны: остановились на весовом паритетес серебряной копейкой: талер уравновешивается 64 копейками; так быт ь ему равным при иссчислении жалования 64 копейки! 
 
Надчеканка талеров производиласьобыкновенным штемпелем московской копейкисо всадником и вторым — с датой «1655». в надчеканку пошли неизрасходованные запасы 1649-1650-х годов, чуть-чуть затронутые неудавшейся операцией 1654г.,и вся новейшая закупка 1655 г.: уже не только архангельская, но и впервыемассовая закупка на украине, куда сразу же после воссоединения вместе с русскимикупцами потянулись и «заготовители» Большой казны.Талер ценился тамне дороже, чем в Москве или в Архангельске, а вести закупку можно былокруглый год. 
 
По старинной традиции Украины там процветала торговля «с колес»: по определенному календарю больших праздников и церковных постов многолюдные ярмарки один-два раза в году завладевали на неделю-другую по очереди торговыми городами. Обширные ярмарочные площ ади покрывались навесами, балаганами и шалашами торговцеви возами съезжавшихся из своих усадеб помещиков, крестьян и казаков. Скупалась местная сельскохозяйственнаяи ремесленная продукция и предлагались необходимые до следующего торжища припасы. Велась и торговля серебром: принадлежностью ярмарок были столики менял, извлекавших традиционную прибыль из размена крупной серебрянойи золотой монеты и всегда готовых купить или продать серебро во всех видах —талерах, ломе, старой монете. Клиентами этих менял становились и московскиезаготовители талеров. Однако привычка украинского рынка к талерам имелаи оборотную сторону: на размене своих ефимков русские стрельцы теряли около 20%: для местного рынка московское клеймо ничего не прибавляла к привычнойценнос ти талера. Вместе с тем, это были реальные, настоящие денльги: имея их, можно было не опасаться стрелецкого своевольства. 
 
Учитывая приведенные выше данные о предвоенном и продолжавшемся в годывойны накоплении талеров в Москве, можно без большой погрешности признать, что в 1655г. получило московскую надчеканку до миллиона талеров, выпущенныхво множестве государств Западной Европы от первой трети XVIв. по 1655г.включительно. Это предположение могут подкреплять особенности состава существующего в настоящее время богатого коллекционного фонда ефимков, обязанного своим происхождением почти исключительно кладам Украиныи Белорус ии. 
 
История обращения русского ефимка как монеты заканчивается его отозваниемиз обращения, последовавшим в 1659г. и, конечно, реальным только в старыхграницах России. Выкупая «временные», «военные» монеты только за ужеобесценившиеся медные копейки, рассчи тывать на какой-либо успех на Украинеили в Белорусии не приходилось: там можно было покупать талеры, и в том числе «бывшие» ефимки, только по приемлимой цене, за настоящие серебряные копейки. 
 
Медные копейки предназначались исключительно для внутреннего обращения;в Сибири и для внешнеторговых расчетов они не применялись. Поначалу их выпускне вызвал у населения той неприязни, какую оно проявляло на первом этапе реформы к медным полтинам, алтын ам и грошевикам. Люди привыкли к тому, что наряду с мелкой разменной монетой имели хождение различные денежные суррогаты. Поэтому видели в медных копейках неполноценные деньги, а те жесуррогаты, только выпущенные правительством. Свою роль сыграло и идент ичное оформление серебряных и медных копеек. 
 
Дабы восполнить недостаток серебряной монеты, которая всецело уходилана правительственные нужды, казна активно скупала ее у населения на медныекопейки. Одновременно уплата налогов и пошлин производилась по царскому указу только серебром. Но этим фискаль ная политика правительства не ограничивалась.По предложению известного государственного деятеля А. Л. Ордина-Нащокинаказна в принудительном порядке скупала у русских купцов на медные копейки экспортные товары (меха, лен, пеньку, юфть и др.),а затем переп родавала ихна внешнем рынке за серебряные деньги. Для закупок иностранных товаров купцы пускали в оборот серебро. Но продавать их на внутреннем рынке были вынужденына медные копейки и таким образом оказывались “беспромышленны”, то есть потраченное ими с еребро к ним не возвращалось. 
 
Реальная стоимость медных копеек катастрофически падала. В сентябре 1658 г.за одну серебряную копейку давали три медных, в марте следующего года давали уже пять, а в 1663 г. медные деньги обесценились настолько, что один рубль серебром стоил двенадцать м едных. Само собой, падение стоимости медных копеек сопровождалось ростом цен и наращиванием объемов чеканки медных копеек.По некоторым оценкам, за пять лет реформы медных копеек было выпущено на20 млн. рублей. 
 
Чеканка медных копеек оказалась соблазнительным промыслом не только для государства, но и для фальшивомонетчиков. В обращении все чаше стали попадаться изготовленные последними “воровские” копейки. “Верные головы”и целовальники, которые были приставлены следить за денежным делом, подбирались из числа торговых людей, известных своей честностью и достатком.Но даже они не смогли устоять перед соблазном быстрого обогащения. Скупали медь “на стороне”, привозили ее на денежные дворы и там чеканили монету.Фал ьшивомонетчиков покрывали царский тесть Илья Данилович Милославскийи думный дворянин Матюшкин. Делали это, само собой, не безвозмездно: для одного только И. Д. Милославского “воровских” денег было начеканено на120 тысяч рублей. 
Многие фальшивомонетчики за свою страсть к наживе поплатились отсечением руки ног, ссылкой в дальние города. Но их высокородные покровители, как и следовалоожидать, остались в тени. Матюшкина лишь отставили от должности, ана Милославского, говорят, цар ь “долго сердился”. 
 
Раздражение запутанной денежной реформой, а также полумерами правительствав отношении фальшивомонетчиков и особенно их покровителей, достигло критической точки летом 1662 г. По Москве поползли слухи о готовящемся мятеже. Расклеенные повсюду воззвания обв иняли в измене Милославского, Ртищеваи других близких к царю людей. Утром 25 июля 1662 г. пятитысячная толпас требованиями выдать на расправу всех виновных в измене двинуласьв подмосковную резиденцию царя в селе Коломенском. Царь вышел к народу,пообещ ал лично всем разобраться и наказать виновных. Алексей Михайлович даже ударил с одним из бунтарей по рукам. Тем временем другая толпа мятежников, настроенная более решительно, разграбила дом обвиненного в измене знатного московского “гостя” Василия Шорина. Захватив его пятнадцатилетнего сына, она также направилась в Коломенское. На дороге обе толпы соединились; к мятежникампристали солдаты и некоторые офицеры. Все вместе они опять направилисьв царскую резиденцию. Алексей Михайлович снова вышел к народу и повторил свое обещание. В ответ раздались угрозы захватить царский дворец и требованиявыдать на расправу виновных бояр. Эти слова, прозвучавшие в накаленнойдо предела обстановке, послужили сигналом для стрельцов и придворныхк избиению безоружных люде й. По подсчетам очевидцев, в ходе подавления мятежа более 7 тысяч человек погибли или были наказаны ссылкой в Сибирь. А ведьнастоящих зачинщиков насчитывалось не более 200. 
Полная неудача денежной реформы заставила правительство вернуться к тому,от чего оно так долго и безуспешно уходило – к полному восстановлению серебряного обращения. Это произошло сразу после неудавшегося “медного бунта” – в 1663 году. Медные деньги, отн ыне запрещенные к обращению, переливалисьв вещи или скупались казной по одной серебряной копейке за медный рубль.

      
Источник информации — И. Г. Спасский, «Русские ефимки», Новосибирск, «Наука», 1988г.