Польские феодаолы считали себя хозяевами
Москвы и рассчитывали на полное покорение
России. Они выслали из столицы в различные
отдаленные города почти 18 тыс. стрельцов,
чтобы обезопасить себя. Но русский народ
не склонил голову перед захватчиками
и решительно поднимался на борьбу. Грабежи,
насилия и притеснения со стороны поляков
вызывали все большее негодование народа
и ускорили создание единого фронта. В
центральных областях было сформировано
первое народное ополчение под руководством
рязанского воеводы П.П.Ляпунова, состоявшее
из казаков и крестьян, отошедших от самозванца,
и отдельных дворянских отрядов, которые
вместе пошли против поляков.
Прокопий (Прокофий) Петрович Ляпунов
участвовал в движении Болотникова как
противник царя Василия Шуйского. Затем
покинул восставших и принял сторону М.В.
Скопина-Шуйского. После смерти последнего
обвинял Шуйских в отравлении воеводы,
рассылал грамоты с призывом идти против
польских интервентов. Обладал деятельным,
но вспыльчивым характером. Тем не менее
его уважали за открытость в отношениях
с людьми. Призывы Ляпунова привлекли
не только провинциальных дворян и служилых
людей Рязани, Нижнего Новгорода, Ярославля,
Владимира, Тулы, но и бывшее «тушинское
воинство» — казаков во главе с боярином
Дмитрием Трубецким и атаманом Иваном
Заруцким. В Москву со всех сторон стекались
люди для борьбы с супостатами. Поляки
видели это и принимали меры по предотвращению
восстания. На стенах Кремля и Китай-города
были установлены пушки. Но несмотря на
строгости, ополченцы пробрались в город
для поддержки москвичей на случай восстания.
В числе этих ратников был и князь Дмитрий
Михайлович Пожарский. Боярин Дмитрий
Михайлович Пожарский происходил из древнего
рода Стародубских, потомков великого
князя Владимирского Всеволода III Большое
гнездо. Во время монголо-татарского нашествия
их наследственный город Стародуб-Суздальский
подвергся разорению и сожжению. После
восстановления его стали называть Клязьминским,
а соседнее с ним поселение — Погар, или
Пожар, а князей — Пожарскими. Князья Стародубские,
от коих пошли ветви Пожарских, Ковровых
и других знатных фамилий отличились в
Куликовской битве при штурме Казани в
1552 г., в Ливонской войне 1558—1583 гг., но во
время опричнины попали в опалу. Род Пожарских
обнищал и превратился в мелких землевладельцев,
хотя его представители в жили в Москве,
но среди московской знати утратили свое
положение.
В 12 км от села Коврово (ныне г. Ковров)
в деревне Сергово (близ бывшего Погара),
где находился родовой терем Пожарских,
в семье Михаила Федоровича и Марии (Ефросиньи),
урожденной Берсеневой-Беклемишевой,
1 ноября 1578 г. родился сын Дмитрий. Детство
и юность он провел в Москве, где Пожарские
имели дом на Сретенке. Молодой Дмитрий
Михайлович в 1593 г. поступил на службу.
Отличался честностью, прямотой в суждениях,
за что впал в немилость придворной знати.
В смутные годы проявил храбрость и ратное
умение в борьбе с разбойными шайками
интервентов. В 1608 г. получил чин воеводы,
с 1610 г. воеводствовал в Зарайске. Согласно
замыслу ополченцев предстояло нанести
удар по захватчикам с поля и в самой столице.
Приспешник интервентов боярин М.Салтыков
советовал полякам спровоцировать выступление
москвичей в целях упреждения восстания
до подхода ополчения: «Ныне был случай
(17 марта справлялся праздник вербного
воскресения), и вы Москвы не били, ну так
она вас во вторник будет бить». Несомненно,
переметчик знал, что говорил. И действительно,
19 марта 1611 г. произошла схватка между
немецкими наемниками из польской армии
и народом, однако спровоцировали ее интервенты.
Воспользовавшись этим, поляки и немцы
бросились избивать безоружных. Произошла
кровавая резня, в которой погибло не менее
7 тыс. человек. Русские ударили в набат,
собрали силы, построили в Белом городе
баррикады и оказали упорное сопротивление.
На Сретенке передовой отряд ополчения
под командованием Д.М. Пожарского ударил
по полякам и отбросил их в Китай-город.
Другие отряды повстанцев нажимали от
Замоскворечья и Яузских ворот. Чтобы
подавить восстание, интервенты во многих
местах подожгли город. Вслед за всепожирающим
огнем двигались вражеские солдаты. Защитники
отступали. Дольше всех держались ратники
Дмитрия Пожарского на Сретенке. Они отбивали
атаки польской конницы и немецкой пехоты.
Но силы были неравны. Пожарский получил
три тяжелых ранения, и соратники увезли
воеводу из горящей Москвы в Троице-Сергиев
монастырь, а затем в село Нижний Ландех.
Москва горела. Жители вместе с ополчением
вынуждены были ее покинуть. По окончании
пожара 1 апреля основные силы ополчения
снова подошли к стенам Белого города
и, расположившись по линии нынешнего
Бульварного кольца — на Воронцовом поле,
у Яузских, Покровских, Сретенских и Тверских
ворот, начало осуществлять осаду поляков,
засевших в Кремле и Китай-городе. Во время
этой осады ополчение распалось из-за
раздоров между казаками и дворянами.
В руках казаков оказалась подметная грамота,
умело подброшенная поляками. В ней якобы
за подписью Ляпунова казаки объявлялись
разбойниками, врагами русского государства.
Обстановка накалилась. Казаки вызвали
Ляпунова на свой круг и вручили ему грамоту.
Воевода внимательно прочитал ее и сказал:
«Рука похожа на мою, только я не писал».
Но раздраженные казаки не стали слушать
объяснений и «разнесли на саблях» предводителя
ополчения. Дворянская часть ополчения
разошлась по домам. Под Москвой остались
лишь около 10 тыс. казаков и часть москвичей,
которые не прекратили борьбу с поляками.
Оборона Смоленска
от Сигизмунда III
В это время польский король Сигизмунд
III продолжал осаду Смоленска и не мог
прийти на помощь войскам, осажденным
в Москве. Город-крепость Смоленск, обнесенный
мощными каменными стенами, строительством
которых руководил русский архитектор
Федор Конь, связал коронное войско. Днем
и ночью караулы на стенах несли службу.
Смоляне не поддались на уговоры Сигизмунда
III открыть ворота крепости, как он себя
именовал, «спасителю» гибнущей Русской
земли. Ни многодневные штурмы, ни минные
подкопы не сломили мужества защитников.
Начавшийся в Смоленске голод не поколебал
их решимости отстоять город. Осажденные
тревожили частыми вылазками неприятельский
лагерь и даже, переправившись через Днепр,
смогли захватить вражеский штандарт.
Свыше 20 месяцев продолжалась борьба смолян.
К концу осады в Смоленске из 40 тыс. жителей
осталась лишь пятая часть, а гарнизон
насчитывал 200 ратников. Каждому из них
приходилось наблюдать и оборонять 30-метровый
участок крепостной стены. Несмотря на
огромные потери, Смоленск продержался
до июня 1611 г. и был занят коронным войском
только в результате измены. Один из боярских
детей перебежал на сторону поляков и
показал им слабое место в стене, где кирпич
был сложен наспех и потому непрочно. 2
июня поляки направили сюда огонь своей
артиллерии, сделали подкоп, взорвали
его, разрушили стены и ворвались в город.
Воевода Шеин был взят в плен, а жители,
не желая сдаваться врагу, заперлись в
Успенском соборе, где хранились запасы
пороха. Смолянин Андрей Беляницын взял
свечу и поджег хранившийся в подвалах
порох. Собор взлетел на воздух.
Отход части дворянства от борьбы с поляками
и прямое предательство не сломили волю
народа. Недовольство захватчиками продолжала
нарастать. Ширилось подлинно всенародное
движение, направленное на освобождение
Родины от польских феодалов, попиравших
самые элементарные права россиян. Это
движение набрало большую силу и мощь
к осени 1611 г. Патриарх Гермоген, заточенный
поляками в подземелье, во все концы России
рассылал грамоты с призывом к восстанию
против захватчиков. В Нижнем Новгороде
земский староста, мелкий торговец Кузьма
Минин обратился к народу с горячим призывом
ополчаться против врагов Русской земли.
Земский староста К. Минин, по словам современников,
отличался честным и справедливым характером:
«...родом не славен, но смыслом мудр, смышлен
и язычен (красноречив)». Он занимал по
тому времени важный и почетный пост в
Нижнем Новгороде — ведал сбором налогов,
вершил судные дела. Авторитет Минина
среди горожан был чрезвычайно высок,
и он полностью его использовал при организации
народного ополчения. Как в древние времена,
собрались нижегородцы на вече, на котором
Минин произнес знаменитую речь: «Православные
люди, похотим помочь Московскому государству,
не пожалеем животов наших... И такая хвала
будет всем нам от Русской земли, что от
такого малого города, как наш, произойдет
великое дело. Я знаю, только мы на это
подвинемся, так и многие города к нам
пристанут, и мы избавимся от иноплеменников».
По призыву веча были собраны деньги, на
которые снаряжалось пятитысячное ополчение,
вошедшее в историю под именем Второго
народного ополчения. Начальником его
был избран опытный воевода, уже доказавший
преданность своей Родине в борьбе с поляками
князь Дмитрий Пожарский. К Нижнему Новгороду
примкнули Вологда, Ярославль и другие
города. Дело, начатое нижегородцами, нашло
отклик во всем русском народе. Прозорливым
оказалось предсказание Минина, и недаром
в то время родилась народная поговорка
«Новгород Нижней — сосед Москве ближней».
В ратники ополчения вступили крестьяне,
холопы, посадские и служилые люди — стрельцы,
пушкари, казаки. Вместе с русским народом
в ополчение вливались народы Поволжья
— марийцы, татары, чуваши и другие. Был
создан «Совет всея земли», где главную
роль играли представители посадов, мелкого
служилого дворянства и казаков. Ополчение
обрело положение вооруженной силы и своего
рода государственной власти. Первоначально
князь Пожарский планировал подойти к
Москве через Суздаль и разгромить польский
гарнизон. Но когда выяснилось, что авантюрист
И. Заруцкий относится враждебно к ополчению,
было решено подготовить базу для наступления
и изменить маршрут движения. С этой целью
Пожарский направил в Ярославль, захваченный
в феврале казаками Заруцкого, конный
отряд из 700 человек во главе с Д.И. Лопатой-Пожарским,
который очистил город. В освобожденный
Ярославль двинулись силы ополчения и
прибыли туда в марте 1612 г. Здесь они простояли
4 месяца, принимая пополнения, совершенствуя
свою организацию. Патриоты русской земли
отлично понимали, что без хорошо организованного
и подготовленного войска чужеземные
рати не выбить со своей земли. Ополченцам
выплачивалось жалованье от 30 до 50 рублей
по должностному, а не по сословному принципу.
В отличие от Первого ополчения Пожарский
создал стройную военную организацию.
Пешие ратники объединились в полки, а
конные — в сотни. Воеводам полков предписывалось
проводить обучение ратников, следить
за соблюдением воинской дисциплины, а
самим военачальникам — быть образцом
справедливости по отношению к ополченцам
и горожанам. В Ярославле организовали
производство холодного оружия — копий,
бердышей, рогатин. Свозили в город наряд
и порох для «огненного боя». Из Ярославля
выезжали отряды ополчения, которые очищали
путь к Москве от поляков и их приспешников.
Благодаря тщательной и всесторонней
подготовке русское народное ополчение
численностью свыше 20 тыс. человек оказалось
сильнее противника. Заруцкий продолжал
противодействовать Пожарскому. Во второй
половине июня, когда князь осматривал
пушки на сборном пункте, подосланные
Заруцким казаки Обрезок и Стенька с сообщниками
пытались зарезать Пожарского. Стенька,
пользуясь толчеей, нанес удар ножом, однако
сопровождавший Пожарского казак Роман
заслонил собой воеводу — убийца целил
в живот, но смог поранить только ногу
князя. На допросе он признался и назвал
инициатора покушения. Пожарский отменил
смертную казнь, которой хотели предать
изменников. Их послали в тюрьму, а затем
взяли с собой в поход на Москву; пригодятся,
чтобы уличить Заруцкого.
Борьба Пожарского
с интервентами
В июле 1612 г. значительная часть ополчения
двинулась из Ярославля и 20 августа вступила
в Москву, расположившись в районе Арбата.
И.Заруцкий, узнав о приближении ополчения,
бежал в Коломну и затем с М. Мнишек и ее
сыном направился в Михайлов. В это время
к Москве на помощь осажденным полякам
шел с 12тысячным войском Я.К. Ходкевич.
21 августа он подошел к городу и остановился
на Поклонной горе. Пожарский, чтобы преградить
путь противнику в Кремль, где находился
четырехтысячный гарнизон, стал на левом
берегу у Крымского двора. Главные силы
под командованием Пожарского располагались
на наиболее ответственных участках —
в районе Арбатских, Тверских и Никитских
ворот. Правый и левый фланги — у Петровских
и Чертольских ворот, также прикрывались
отрядами ополчения. Всего под Москвой
находилось до 10 тыс. русского войска,
из них — 2,5 тыс. казаков Д. Трубецкого.
В ночь на 22 августа противник перешел
бродом реку Москва против Новодевичьего
монастыря и стал готовиться к наступлению
с намерением нанести главный удар в районе
Чертольских ворот, сломить сопротивление
ополчения и соединиться с отрядом, засевшим
в Кремле.
Разгадав замысел противника, Пожарский
выдвинул в район Новодевичьего монастыря
сильный конный отряд и сосредоточил пешие
войска в укреплениях земляного вала.
Сражение началось утром 22 августа и продолжалось
около семи часов. Значительное превосходство
в коннице позволило интервентам оттеснить
ополченцев к стенам Белого города. Здесь
было множество рвов и Пожарский приказал
своим конникам биться в пешем строю.
Вражеские войска полковника Н. Струся,
находившиеся в Кремле, пытались атаковать
русских с тыла. Однако их атака была успешно
отражена отрядом, заранее выделенным
для этой цели. Одновременно пять конных
сотен, предусмотрительно направленных
Пожарским на усиление отряда Трубецкого
и находившихся на правом берегу р. Москвы,
а также часть его казаков по собственной
инициативе переправились вброд через
реку и нанесли удар по флангу польско-шляхетских
войск. Перед выступлением казаки упрекнули
Трубецкого: «В твоей нелюбви Московскому
государству и ратным людям (Пожарского)
пагуба только чинится. Почему не помогаешь
погибающим?». И этот внезапный удар решил
исход сражения. Вражеские войска вынуждены
были отступить на Воробьевы горы, откуда
намеревались в дальнейшем пробиваться
в Кремль со стороны Замоскворечья.
Весь день 23 и ночь на 24 августа обе стороны
готовились к предстоящему сражению. Определив
вероятное направление удара противника,
Пожарский приказал отрядам ополченцев,
находившимся у Петровских, Тверских и
Никитских ворот, передвинуться к реке
Москва. Одна треть войск (пехота, конница
и часть артиллерии) была переправлена
на правый берег реки в Замоскворечье.
На рассвете 24 августа шляхетские войска
атаковали ополченцев на правом берегу
Москвы. Вначале им удалось овладеть важным
укреплением русских — Климентовским
острожком, но вскоре ополченцы стремительной
контратакой выбили противника из укрепления
и нанесли ему большие потери.
Не менее упорный бой разгорелся на полуразрушенных
стенах Земляного города. Но превосходящие
силы врага заставили ополченцев отойти
к реке. На помощь сражавшимся Пожарский
двинул резервные войска. Четыре конные
сотни под начальством Минина в сумерках
переправились через реку в районе Крымского
двора и нанесли удар по интервентам с
фланга. Одновременно русская пехота атаковала
с фронта. Противник не выдержал удара
и побежал к своему лагерю. Ополченцы захватили
весь обоз (400 возов с продовольствием),
стоявший в районе Ордынки: живую силу,
артиллерию, штандарты, походные шатры.
Остатки польских войск отступили к Воробьевым
горам, а затем начали отходить к Можайску.
Разгромив Ходкевича, все силы Пожарский
направил на овладение Кремлем и Китай-городом,
где еще сидели поляки.
Освобождение Москвы
от польских интервентов
15 сентября осажденным было предложено
сдаться, но они отказались, надеясь на
помощь польского короля. Тогда ополчение
Пожарского приступило к осаде. 22 октября
приступом был взят Китай-город. В руках
поляков оставался только Кремль, где
они еще продолжали хозяйничать, но находились
в тяжелом положении. Осажденные были
окружены со всех сторон, голодали, а боевые
припасы израсходовали. Поляки поели всю
живность, варили кожаные переплеты книг.
Надежды на помощь уже не было. Доведенные
до отчаяния, они заявили на переговорах
о готовности сдаться с единственным условием
— сохранить им жизнь. 26 октября гарнизон
поляков капитулировал и вышел из Кремля.
Столица была освобождена. Народное ополчение
вступило в Кремль.
В воскресенье 1 ноября 1612 г. утром на Красной
площади, у Лобного места, сошлись освободители.
Москвичи горячо приветствовали воинов.
Состоялся благодарственный молебен,
а затем открылось торжественное шествие
в Кремль. Под звон колоколов и пушечный
залп Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин
во главе ополчения въехали во Фроловские
(Спасские) ворота. В Кремле к ногам победителей
полковник Николай Струсь безропотно
сложил королевские знамена.
Москва радостно праздновала освобождение,
но до окончательного изгнания интервентов
было еще далеко. Польские и шведские оккупанты
не отказались от своих намерений покорить
русский народ.
Польский король Сигизмунд III двинул из
Смоленска к Москве отряд в 3 тыс. человек
под командованием Жолкевского. Отряд
был отброшен. Сам король приступом намеревался
овладеть Волоком Ламским. Незначительное
количество русских войск, находившееся
в городе, мужественно отразило три штурма
поляков и вынудило противника отойти
от города. Сигизмунд вернулся в Польшу
с несбывшимися надеждами. А тем временем
в Москву собирались выборные «лучшие
и разумные люди» от разных сословий из
освобожденных земель России. На Земском
соборе, состоявшемся в январе-феврале
1613 г. присутствовали бояре, дворяне, казаки,
посадские люди и черносошные крестьяне.
Все они сошлись в одном, что ни литовских,
ни польских, ни шведских королей и их
детей, ни других представителей иноземных
государств на русский престол не избирать.
21 февраля 1613 г. «казаки и чернь не отходили
от Кремля, пока дума и земские чины в тот
же день не присягнули» новому царю. Так,
под давлением казаков и простого люда
на престол избрали 16-летнего Михаила
Романова. Как писал русский историк В.О.
Ключевский, «хотели выбрать не способнейшего,
а удобнейшего». Бояре и дворяне надеялись
на покладистость молодого царя, а казаки
и крестьяне видели в нем представителя
фамилии страстотерпцев: Б. Годунов подвергал
гонениям Романовых, а отец Михаила патриарх
Филарет находился в польском плену.
На Московский трон законно избрали царя,
но сам он находился в селе Домнино близ
Костромы, в которое уехал вместе с матерью
инокиней Марфою после освобождения их
из Кремля. Там они содержались в качестве
заложников вместе с другими московскими
боярами. А по стране бродило еще немало
разбойничьих шаек захватчиков. А начале
марта 1613 г. крестьянин села Дервеньки,
находившегося в нескольких верстах от
Домнино, Иван Осипович Сусанин был захвачен
поляками, которые требовали от него указать
дорогу на Домнино. Крестьянин, ничем не
выдав своих намерений, завел 60 конников
в непроходимые лесные чащобы, где они
все погибли. Принял насильственную смерть
и Сусанин. Его зарубили разъяренные шляхтичи.
Подвиг костромского крестьянина не забыт
и в наши дни. Он стал примером для многих
патриотов земли русской.
По юго-западу страны «гуляла» банда Лисовского.
И вновь Д. Пожарский возглавил отряд,
направленный против мятежников. Весной
1615 г. князь заставил Лисовского принять
бой под Орлом и в жестокой схватке вынудил
«лисовчиков» бежать в Болхов, затем в
Белев, Лихвин, Перемышль. Здесь Пожарский
заболел, но и Лисовский, поняв бесперспективность
набегов, удрал в Литву. «Нашла коса на
камень», — говорили в народе.
Попытки поляков
повторно захватить Москву
Несмотря на полное поражение, польские
феодалы не отказались от своих захватнических
целей в отношении Русского государства
и продолжали нападать на его территорию.
Последний раз польская армия во главе
с Владиславом, еще мечтавшем о московском
престоле, в 1617 г. двинулась в русские земли.
В войске находился гетман Я.К. Ходкевич.
Первоначально захватчики добились успеха.
Они взяли город Дорогобуж, а затем Вязьму.
Путь на Москву оставался открытым. Однако
в Калуге польские войска получили отпор.
Срочно прибывший в город Д. Пожарский
организовал оборону и вынудил польское
воинство ретироваться и встать на зимние
квартиры в Вязьме. В июле 1618 г. королевич
Владислав из района Вязьмы начал повторное
наступление на столицу. В этот раз он
надеялся добиться успеха.
С Украины шло ему на помощь 20-тысячное
казацкое войско под руководством П. Конашевича-Сагайдачного,
связанного договором с польскими магнатами.
Польские войска застряли под Москвой,
не решаясь без помощи казаков штурмовать
столицу. Войско Сагайдачного в августе
1618 г. было задержано под г. Михайловым,
в 200 км юго-восточнее Москвы. Десять дней
безуспешно осаждало казацкое войско
город, который защищали жители и 120 стрельцов.
В рядах запорожцев росло недовольство
братоубийственной войной — в городе
жили «черкасы», выходцы с Украины. Сагайдачный
вынужден был оставить Михайлов и спешить
к Владиславу.
Ропот в рядах запорожского войска грозил
перерасти в открытое неповиновение и
потерю авторитета гетмана Запорожской
Сечи. Королевич Владислав с польским
войском топтался на подходе к Москве
в районе Звенигорода и слал слезные депеши
к Сагайдачному, умоляя его скорее прийти
на помощь. Поляки, окруженные враждебным
населением, с трудом добывали себе пропитание.
Владислав без помощи запорожцев не решался
идти на штурм Москвы. Петр Конашевич-Сагайдачный,
лелея надежду в ответ на помощь королевичу,
вырвать привилегии для украинских казаков,
срочно решил двигаться на соединение
с польским войском. Однако десять дней,
с 17 по 27 августа, стояния под Михайловым
были безвозвратно потеряны. Но самым
большим ударом для гетмана явился поворот
в сознании украинских казаков, которые
воочию убедились в бесполезности затеянного
им похода. Русские люди на всем пути их
следования относились отрицательно к
намерению посадить на престол иноземного
царька — польского королевича Владислава.
Тем не менее, несмотря на урок, преподнесенный
жителями Михайлова, Сагайдачный все еще
надеялся поправить положение. Он повел
свое войско по рязанской дороге — к Коломне,
хотя первоначально намеревался идти
на Каширу и там бродами форсировать Оку.
В Москве ожидали прихода запорожских
казаков. Прикрывать столицу с юга были
отправлены войска под командованием
Д.М. Пожарского и второго воеводы Г.К.
Волконского. Они стояли в Серпухове. Узнав
о маршруте движения Сагайдачного, русские
войска под руководством Волконского
в конце августа пошли берегом к Коломне.
Пожарский тяжело заболел и из Серпухова
был отвезен в Москву. 6 сентября 1618 г. запорожцы
подошли к броду на Оке при впадении реки
Осетр. Войска Волконского также успели
встать на левом противоположном берегу
Оки. Два дня запорожцы пытались переправиться,
но каждый раз отбрасывались на правый
берег. Тогда Сагайдачный направил отряд
в 1000 человек в обход брода. Волконский
отвел войска в Коломну. Но гетман, учитывая
предыдущий горький опыт осады Михайлова,
не стал рисковать, не пошел на Коломну,
а каширской дорогой двинулся к Москве
и стал в селении Котел. 20 сентября подошел
к Москве и осмелевший Владислав. Сагайдачный
с запорожцами передвинулся к Донскому
монастырю и соединился с войском королевича.
23 сентября столица была окружена противником.
Опасность, нависшая над столицей русского
государства, не поколебала решимости
москвичей. Они потребовали от Земского
собора оружия, и многие добровольцы встали
на крепостные стены вместе с ратниками.
Свыше 4000 посадских людей несли караул
наравне с воинами. Превозмогая немочь,
князь Дмитрий Пожарский вместе со своими
людьми встал в ряды защитников столицы.
В ночь с 30 сентября на 1 октября 1618 г. москвичи
были разбужены громкими выстрелами пушек
у Арбатских и Тверских ворот Белого города.
Штурмовые группы нападавших произвели
взрывы ворот Земляного города, и в проломы
ринулись поляки и запорожцы. Последних
было немного. Только верные Сагайдачному
казаки вместе с польской конницей поскакали
к Арбатским воротам. Их встретил град
пуль и пушечной картечи. Разгорелся ночной
бой. Москвичи-горожане и ратники прибывали
к местам нападения. Д. Пожарский с охраной
появился у Арбатских ворот. Штурм был
отбит с тяжелыми потерями для нападавших.
Сагайдачный верхом помчался по арбатским
улицам и увидел своих воинов, усеявших
трупами предместья Кремля. Не мешкая,
он приказал оставшимся возвращаться.
Польские воины и наемники также откатились
от Тверских ворот. На рассвете все было
кончено. Интервенты спешно отходили от
Москвы.
Потерпев поражение в последнем походе
на Москву, польские феодалы пошли на мирные
переговоры. 1 декабря 1618 г. в селе Деулино
под Троице-Сергиевым монастырем было
заключено Деулинское перемирие сроком
на 14,5 лет. Польское правительство и королевич
Владислав отказались от намерения добиваться
московского престола силой оружия. Россия
временно уступала Польше Смоленск, Чернигов
и некоторые северские города (Новгород-Северский,
Дорогобуж и другие — всего 30 населенных
пунктов). Этот договор был тяжелым для
Русского государства, но он все же давал
передышку для собирания сил
и восстановления хозяйства страны, разрушенного
долголетней войной. Героическая борьба
русского народа спасла родную землю.
В труднейших условиях Смутного времени
русский народ нашел в себе силы отстоять
свою национальную независимость.
Запорожцы не простили гетману Петру Сагайдачному
соглашательства с польскими магнатами
— на чужой беде счастья не добудешь. Так,
войско возвращалось из-под Москвы, полк
Ждана Коншина численностью в 300 человек
остался в Калуге и отказался идти в Запорожскую
Сечь. Он перешел на службу Русскому государству.
По возвращению на родину сам Сагайдачный
был вынужден признать ошибочность своего
шага по оказанию помощи польскому королевичу
Владиславу в овладении московским престолом.
Сагайдачный от имени всего казацкого
войска просил иерусалимского патриарха
Феофана отпустить «грехи за пролитую
кровь христианскую» и оказать помощь
в восстановлении связей с Россией. В 1620
г. он впервые послал представителей запорожцев
в Москву с изъявлением готовности служить
России. В Грамоте Сагайдачный от имени
запорожского войска писал: «Памятуя то,
как предки их прежним великим государям
и царям и князьям российским повинность
всякую чинили и им служили, за свои службы
царское милостивое жалованье имели, так
же они царскому величеству служити готовы
против всяких его царского величества
неприятелей». Так, задолго еще до посланий
Богдана Хмельницкого и Переяславской
Рады, был сделан важный шаг по сближению
судеб двух братских народов.
Штурм Пскова Шведами.
В 1615 г. шведский король Густав Адольф
с 16-тысячным войском вторгся в Ингерманландию,
а затем подступил с севера к Пскову. Шведские
войска расположились на берегу реки Великая
в 4 км ниже города. Выполнив необходимые
осадные работы, они 17 августа открыли
по нему артиллерийский огонь из 12 тяжелых
орудий. Выстрелы гремели в течение 5 дней.
После этого начались частые штурмы, мужественно
отбиваемые псковичами. 9 октября шведы
начали общий штурм. Наступление велось
как по правому берегу р. Великой на Запсковье,
так и с левого берега на плотах. Во второй
половине дня шведам удалось занять часть
городской стены и одну башню. Русские
взорвали башню вместе со шведами и перешли
в контратаку. Штурм был отражен. Противник
понес большие потери и отошел. Многие
шведы нашли кончину в водах р. Великой.
После этого поражения Густав Адольф вынужден
был прекратить осаду и 26 октября отошел
от Пскова.
Заключение мирного
договора между Россией и Швецией
В 1617 г. в Столбове между Швецией и Россией
был заключен мирный договор. Участвовал
в переговорах и Д.М. Пожарский. И это не
случайно. Еще во время нахождения Второго
ополчения в Ярославле летом 1612 г. зашла
речь о русском престоле. И в то время Пожарский
проявил недюжинный талант дипломата.
Поскольку на московский трон претендовали
польские (Владислав) и шведские (Карл-Филипп)
королевичи, он решил их столкнуть между
собой. Пожарский поставил условие перехода
претендентов в православие и приезда
их в Россию, что явно было невыполнимо.
В стране шла освободительная война как
раз против любителей чужих престолов.
Кроме того, Пожарский воспользовался
проездом через Ярославль представителя
Священной Римской империи Якова Грегори,
и князь обратился к императору Рудольфу
II с просьбой назвать еще одного претендента.
А чтобы произвести впечатление на Вену,
скрепил грамоту своей печатью — личным
гербом. На нем были изображены два льва,
держащие щит. На щите была помещена хищная
птица, клюющая голову поверженного врага
(татарина). По краю шла надпись: «Стольник
и воевода и князь Дмитрий Михайлович
Пожарсково-Стародубсково». Над щитом
— ковер (шкура), а под ним — мертвый дракон
(разбитое войско Мамая). Так Пожарский
осуществил связь времен, поскольку его
предок Андрей Федорович Стародубский
(от него пошли князья Ковровы, Пожарские,
Ряполовские и др.) в ходе Куликовской
битвы 1380 г. первым ворвался в ставку Мамая
и захватил его шатер, увешанный коврами
и медвежьими шкурами.
Печать Пожарского стала эмблемой Второго
ополчения и имела государственный статус,
что давало право на переговоры с иностранными
правителями. Как и следовало ожидать,
претенденты, опасаясь интриг, не спешили
заявлять о своих претензиях. Русь временно
получила передышку.
Памятуя об этом дипломатическом ходе
Пожарского, русское правительство послало
его на переговоры. По Столбовскому договору
Россия уступила Швеции русские земли
от Нарвы до Корелы, практически все восточное
побережье Балтийского моря, но Швеция
должна была освободить захваченные ею
города — Новгород, Старую Руссу, Ладогу,
Порхов и Гдов.
Заключение.
В тяжелой, кровопролитной борьбе с польскими
и шведскими захватчиками русский народ
отстоял свою национальную независимость.
Этому способствовало стремление всех
социальных групп от высокородных бояр
до простых крестьян объединиться и очистить
страну от интервентов. Дальновидные и
честные люди России, такие как Д. Пожарский,
К. Минин, П. Ляпунов и многие другие, выражая
думы и чаяния народа, побуждаемые лучшими
патриотическими чувствами, сумели преодолеть
разброд и шатание, царившие в умах общества,
поставить четкую и ясную для всех цель
— сбросить ярмо иноземцев. Эта позиция
патриотов России нашла поддержку у подавляющего
большинства населения, что и определило
в конечном итоге победу русского народа.
Соратник Пожарского — Кузьма Минин не
дожил до заключения мирных договоров.
Он был старше князя, а напряжение духовных
и физических сил, связанное с организацией
освобождения Москвы, сильно сказалось
на его здоровье. В 1616 г. его не стало. Земляки-нижегородцы
обратились к правительству с просьбой
захоронить думного дворянина Кузьму
Минина на его родине. В Нижегородской
земле и был захоронен славный гражданин
России Кузьма Захарьевич Минин.
Дмитрий Пожарский продолжал нести государственную
службу. В 1619 г. он встречал из плена патриарха
Филарета. С тех пор князь стал одним из
советников Филарета — фактического правителя
при молодом царе. В 1624—1628 гг. Пожарский
заведывал Разбойным приказом — по стране
еще бродили шайки бывших пособников интервентов
типа банды «лисовчиков». В 1630—1632 гг. Пожарский
возглавил Поместный приказ — один из
важнейших в государственном аппарате.
В 1636—1637 гг. начальствовал Судным приказом,
где разбирал дела по справедливости,
защищая обиженных и наказывая виновных.
При всех своих должностях Д.М.Пожарский
оставался одним из первых людей при дворе.
Во время царских отъездов отвечал за
порядок в столице. В 1631 г. он построил
Казанскийц собор на Красной площади Москвы,
перенес туда народную святыню — икону
Казанской Божьей Матери, которой предписывали
помощь в освобождении столицы от поляков.
Но главным делом жизни Дмитрия Пожарского
по-прежнему оставалось служение Отечеству.
20 апреля 1642 г. Дмитрий Михайлович Пожарский
скончался. Погребли его в родовой усыпальнице
в Спасо-Ефимцевом монастыре Суздаля,
где захоронены потомки князей Стародубских-Пожарских,
Ковровы и другие. Как и многие русские
князья, Д.М.Пожарский перед смертью принял
охиму и взял себе в монашестве имя Кузьмы
в честь своего верного соратника. Так
и остались в истории Отечества неразделимы
имена славных героев.
В 1695 г. Петр I посетил
Нижний Новгород, отыскал могилу
Минина и перенес прах героя
в усыпальницу Спасо-Преображенского
собора Нижегородского Кремля. Он повелел
написать на гробнице: «Здесь лежит спаситель
России».
Не забыли защитников Отечества и потомки.
В 1818 г. на Красной площади был воздвигнут
памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому.
На пьедестале памятника читаем: «Гражданину
Минину и князю Пожарскому благодарная
Россия. Лета 1818». И по сей день жива в памяти
народа слава великих патриотов земли
Русской.
|