Берия

 
 
БЕРИЯ  
 
Настоящий реферат составлен на основании документов, статей и  
воспоминаний которые характеризуют суть такого явления , как бериевщина,  
необходимого оружия системы неограниченной власти.  
Во время утверждения режима сталинской диктатуры для организации  
массовых репрессий были нужны Ягода и Ежов, а за тем потребовался человек,  
способный продолжить и завершить дело создания и укрепления храма личной  
власти Сталина, окончательного превращения партийного аппарата в послушного  
исполнителя его воли.  
Этим человеком стал Берия, для которого жизнь других людей не  
представляла никакой ценности. При нем карательные органы были не только  
гигантским аппаратом репрессий, но и стали крупнейшим промышленно-строительным  
ведомством, эксплуатировавшим труд заключенных.  
После смерти Сталина Берия попытался создать видимость проведения  
политики либерализации, одновременно стремясь дестабилизировать ситуацию,  
готовясь к захвату власти. Но 26 июня 1953 года его карьере был положен  
конец.  
Отличительной чертой Берии, ставшего в 33 года во главе Кавказского  
райкома партии, а через 6 лет вошедшего в политический блок Сталина, было  
использование исторической науки в качестве средства манипулирования  
общественным сознанием, освящения единоличной власти вождя и внедрения в  
обществе идеологии сталинизма.  
Не просто достаточно полно описать образ этого человека, который  
сумел превзойти по своей жестокости большинство сталинских подручных. Самое  
страшное, что в отличие от большинства этих людей Берия был личностью. И эта  
личность стала одним из самых выдающихся в истории функционеров смерти. И тем  
важнее понять его феномен сегодня.  
Поле деятельности ему тщательно подготовили Ягода и Рыжов, которые  
пришли на смену Дзержинскому и Менжинскому.  
Необозримы преступления совершенные им под покровительством Сталина.  
Мог ли совершить подобное нормальный человек?  
В то время человеческая жизнь ничего не стоила. Существование целых  
народов зависело порой о минутного каприза тирана.  
Берия верил в безнаказанность зла. Вооруженный хитростью и коварством  
он вскоре стал обладателем очень больших связей, с помощью которых Берия  
проник в общество революционеров-большевиков. В 1923 Берия уже работал начальником оперативной части грузинской ЧК.  
На первых порах все относились к Лаврентию Берии с полным доверием,  
но, узнав его поближе, уже не могли общаться с ним по-товарищески: это был  
мастер интриг и доносов. Он как никто, умел в нужный момент пустить в ход  
грязный слух, для того чтобы поссорить своих противников, а за тем уничтожить  
их поодиночке. При это он мог очень убедительно сыграть роль "своего парня".  
Так в cвое время ему удалось подружиться с А.Ершовым. Позже, когда Ершов  
добился своего перевода в Москву, в центральный аппарат, откуда через  
несколько лет он был отправлен в Ярославль. Там то Ершова и настигает  
дружески карающая рука Берии.  
В 1925 году, Закавказский крайком партии созвал совещание по  
крестьянскому вопросу. Условия коллективизации оказались здесь весьма  
неблагоприятными: малоземелье, отсутствие новой техники, вековая национальная  
рознь ...  
Программа широкая, но крестьянам она почему-то не показалась  
увлекательной...  
Убедившись в том, что крестьянские массы не спешат вступать в  
колхозы, власти решили начать против деревни истребительную войну. Чтобы стать  
жертвой погрома, достаточно было иметь в хозяйстве корову и десяток овец, да  
лошадь, а в довершении всего красавицу жену и роскошный ковер. Берия как  
председатель ГПУ возглавлял деревенский погром в Закавказье. Большой мастер  
по части демагогии, он внес в компанию коллективизации и раскулачивания нечто  
свое - цинизм и беспощадную жестокость. Антинародная аграрная политика  
осуществлялась под знаком верности ленинской линии и борьбы с так называемым  
"правым уклоном".  
Не всем подобная политика нравилась, но любые попытки протеста  
жестоко пресекались.  
Увлеченный истребительной войной с деревней, Берия не забывал  
улавливать малейшие перемены в столичных сферах. И сразу выступал с новыми  
дирррективными призывами.  
Один из разделов доклада Берии на VIII съезде КП Грузии озаглавлен  
так: " Развернуть политическую работу по исправлению ошибок старого  
руководства ЦК".  
В октябре 1931 Берию назначают на пост первого секретаря ЦК партии  
Грузии. Еще не достигнув высшего поста в Закавказье, Берия понял, что эта цель  
лишь еще одна ступень в высшие эшелоны власти.  
К 1937 году имя Лаврентия Берии уже крепко утвердилось в ряду членов  
Политбюро, пока еще в конце этого ряда...  
Знакомясь с выступлениями Берии, надо помнить, что он был сыном  
своего времени. Речи его и статьи сочиненные референтами по устоявшимся  
образцам - единообразны. Канцелярская завершенность каждый фразы, дежурные  
обещания, нудность поучений-приказов - все это плывет в неиссякаемом потоке  
славословия к подножию трона генсека. А злобная ругань вперемежку с угрозами  
- на головы выдуманных к случаю врагов народа... Истерия борьбы с внешними  
врагами, служила прекрасной завесой при беспощадном уничтожении внутренних  
врагов и для устрашения народа.  
Задачей первостепенной важности Берия считал постоянное нагнетание  
страха перед врагами. Компанией тотальной бдительности он руководил лично.  
В резолюции июльского собрания партийного актива Тбилиси отражена  
суть рядового доклада Берии: "... беспощадно громить врагов народа,  
троцкистко-бухаринских, меньшивистко-националистических наемных агентов,  
трижды презренных врагов и предателей грузинского народа!"  
По началу Сталин и Берия крупных партийных деятелей не трогали. В 1936  
они стали исчезать один за другим.  
Развертывая массовый террор в Закавказье, Берия пользовался  
испытанным пропагандистским приемом, который издавна бытует в уголовном мире: " Держи вора ". На фоне скандальных публикаций зарубежной прессы о  
всевозможных врагах, компания уничтожения "врагов народа" представлялась  
делом законным и даже высокогуманным.  
И началась травля и уничтожение видных деятелей Закавказья. Поднятая  
волна массового террора, компания клеветы и провокаций - все это вершилось по  
знакомой со дня убийства Кирова схеме. Сталин выдал Берии мандат на  
монопольное право убивать, и он будет ревностно служить хозяину.  
Особенность террора, сотрясавшего страну в тридцатые годы,  
заключалась в том, что никто не знал, когда придет его очередь, и сегодняшний  
обвинитель завтра становился жертвой. Так было и в Закавказье.  
Так трагично сложилась судьба Нестора Лакобы. Стоявший на пути Берии  
он был безжалостно сметен и уничтожен вместе со всеми членами своей семьи,  
которые пытались узнать правду о смерти близкого им человека.  
Такая же судьба постигла и Амаяка Назаретяна, принявшего  
подозрительное участие в судьбе "врага народа". Он слишком много сделал для  
победы революции в Закавказье. Потом был одним из руководителей Терской  
республики. Еще в одном "провинился" Назаретян перед Сталиным и Берией: он  
дружил с Серго Орджоникидзе и с Кировым, был интеллигентен и образован. Но  
главное он знал прошлое самозваных вождей, знал кто они такие, Сталин и  
Берия без официальных партийных масок.  
После ареста на Лубянке Назаретяну предъявили одно из тех дежурных  
обвинений, которые не оставляли никаких шансов на жизнь.  
Тем временем поток приветствий "славному руководителю большевиков  
Грузии и Закавказья" набирал силу. Отныне каждое собрание, каждый съезд  
заканчивались непременным возгласом: « Да здравствует наш боевой и любимый  
руковводитель-сталинец Лаврентий Берия!"  
Вскоре, после назначения Берии руководителем Тбилисского горкома,  
начались, так называемые открытые судебные процессы, которые Берия устраивал в Грузии по московским образцам.  
Берия утвердился в положении вождя Закавказья, но он рвался выше.  
Для того чтобы проникнуть в высший партийный свет, ему недоставало одного -  
покушения на собственную жизнь. Тридцать седьмой год принес ему искомое: в  
январе на судебном процессе Пятакова были названы руководители партии и  
государства, которых намеривались уничтожить террористы. Этот почетный список открывался именем Сталина, за ним следует Молотов, Коганович, Ворошилов, Орджоникидзе, Ежов и Берия. Пусть замыкающим, но попал, наконец, Лаврентий Павлович в список вождей.  
Многого достиг тогда Берия по предотвращению покушений на жизнь  
Сталина, здесь и роль непременного спутника - хранителя, прикрытие собой  
вождя в момент выстрела на озере Рица, и возглавление поисковой группы по  
поимке террориста.  
Теперь Сталин знал, что на Лаврентия можно положиться решительно во  
всем. Но Берия выполнил лишь первую часть намеченного плана...  
Среди тех, кто окружал Сталина, был его ближайший соратник Серго  
Орджоникидзе. По разному относились к нему члены Политбюро. Киров – с любовью, Молотов - со скрытой неприязнью, Берия его ненавидел, но не упускал  
ни одного случая для дружеских излияний. Орджоникидзе - доверчивый и  
преданный, был из тех не многих, кто, подобно Кирову осмеливался критиковать  
действия генсека.  
Неизбежную развязку готовил Лаврентий Берия. Опытный интриган, он не  
упускал малейшего повода для того, чтобы расшатать авторитет Орджоникидзе.  
По обвинению в измене Родине был арестован брат Орджоникидзе Панулия. Теряя лучших своих друзей и помощников, вдруг оказавшихся "врагами народа", Серго уже в 1935 году после гибели Кирова, чувствовал глубокую внутреннюю тревогу.  
Все чаще в беседах с Калининым, Молотовым и Ворошиловым он говорил о  
самоубийстве, как о единственном исходе. Орджоникидзе застрелился ...  
Старания Берии не прошли даром. Летом 1938 года он был назначен  
первым заместителем наркома внутренних дел и начальником Главного управления госбезопасности.  
Ставя Берию на ключевой пост своей системы, Сталин тщательно обдумал  
сей ответственный шаг. Теперь на Лубянку пришел "профессионал". В этом был  
смысл перемещения Берии в Москву.  
Началась переналадка механизма репрессий, разведки и контрразведки.  
Летом 1938 Сталин поручил Берии заняться весьма необычным делом -  
выявить и ликвидировать группу врагов народа, пробравшихся в аппарат ЦК.  
Жертвы, как обычно, Сталин наметил заранее. Арестованным А.И.Стецкому, А.С.  
Якубову, А.Б.Халатову объяснили при помощи обычных аргументов, что они еще в 1932 году вошли в преступный контакт с вождями оппозиции Рыковым, Бухариным, Каменевым и Зиновьевым и организовали в недрах самого ЦК " Контрреволюционный правотроцкистский центр ".  
Сам факт отстранения от этого дела Ежова, тогда еще остававшегося  
наркомом, достаточно красноречив. Берия вел это дело с достаточной  
осторожностью: предстояло выбивать признания из бывших соратников генсека,  
нрав Властителя ох как переменчив...  
Не обошел своим вниманием Берия и командный состав армии. И здесь на  
его кровавом пути попался маршал Блюхер. Блюхер знал, что его ждет, еще летом  
тридцать седьмого, когда казнили полководцев, соратников по гражданской  
войне. Блюхер был убит в тюрьме...  
Год тридцать восьмой принял кровавую эстафету у тридцать седьмого.  
Многих деятелей - военных, партийных, государственных, - взятых тогда,  
казнили теперь, уже при Лаврентии Берии.  
Нельзя утверждать, что Сталин передавал в руки Берии всех старых  
большевиков. Он оставил жизнь Григорию Петровскому, Максиму Литвинову, Елене Стасовой, Глебу Кржижановскому.  
Нельзя представить себе массовый террор, как внезапный выброс  
звериной жестокости самозваных вождей. Террор имел свой внутренний смысл:  
сковать страхом весь народ, привести его, вместе с партией, к абсолютному  
послушанию и заодно сменить полностью руководство в столице и на местах.  
После отстранения Ежова, Берия провел тотальную чистку руководящего  
состава органов. Подошло время устранять свидетелей и исполнителей кровавых  
злодеяний. Ежовский аппарат был обречен, Берия уничтожил его без колебаний.  
Итак, Берия стал хозяином Лубянки. Никогда ни до, ни после в кресле  
шефа тайной службы не сидел столь могущественный человек, как Лаврентий  
Берия. Генриху Ягоде и Николаю Ежову Сталин только приказывал, с Лаврентием  
Берией мог и посоветоваться, с ним даже планировал отдельные операции.  
Именно такой человек нужен был Сталину для душевного комфорта.  
Не одну шестилетку культивировал Сталин среди своих подчиненных страх и  
разобщенность. Внедрение пресловутого коллективизма, казарменное воспитание и обучение, отказ от всего индивидуального, потакание стадным инстинктам,  
попрание личности - на этой почве всходили тогда ростки нового "гуманного"  
общества. Исследователям еще предстоит прояснить многие сложные трагичные  
страницы истории нашей страны в тридцатые годы.  
Но уже сейчас можно сказать с уверенностью - всевластие Сталина  
нуждалось в соответствующем "историческом облике", а точнее требовалась  
новая, основательно переделанная история партии, и карьеристское политиканство, и циничное искажение исторических фактов, и конституционных идей, предпринятые Берией, открыли последний, самый мощный шлюз в создании фальсифицированной истории партии. Именно таким образом историко-партийная наука стала как инструментом утверждения личной власти Сталина, так и методом легализации административно-командной системы.  
Проблема власти и контроля над ней очень сложна. Считать столь  
тонкого, изощренного политика, как Берия, лишь орудием в руках Сталина  
наивно. Как знать, как бы сложилась судьба самого Сталина, проживи он еще  
некоторое время...  
 
 
 
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ  
------------------------------------------------------------------------------  
1. Кванталиани Н. " Как он шел к власти." Изд. Политической  
литературы. М., 1991.  
2. Авторханов А. " Империя Кремля. " Изд. Московского объедения  
избирателей (ИМОИ) и фирма IMPA. Вильнюс. 1990.  
3. Волкогонов Д. " Сталинский монстр." Изд. Политической литературы. М.,  
М., 1991.  
4. Лакоба С. " Лакоба. Сталин. Берия. " Изд. Политической литературы  
М., 1991.  
5. Симонов К. " Страшный человек " Изд. Политической литературы  
М., 1991.  
6. " Вопросы истории КПСС " Изд. Правда М., март 1990. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Серго БЕРИЯ 

МОЙ ОТЕЦ - ЛАВРЕНТИЙ  БЕРИЯ

(отрывок из  книги) 

Партия всегда умела приложить руку к грязным  вещам и при удобном случае переложить ответственность на кого угодно, только не на высшее партийное руководство. Даже в так называемые перестроечные времена не была, скажем, сказана вся правда о Катынской трагедии. Долгое время все руководители страны пытались "списать" массовые захоронения на немцев. Лишь в апреле 1990 года ТАСС сообщил, что "советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с Катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма". Было названо и общее число польских офицеров, чьи имена нигде больше в статистических отчетах НКВД не упоминаются, - "примерно 15 тысяч". Тогда же Генеральный секретарь ЦК КПСС М. Горбачев сказал:

"В последнее  время найдены документы, которые  косвенно, но убедительно свидетельствуют  о том, что тысячи польских  граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берия и его подручных. Могилы польских офицеров - рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки. Говорить об этой трагедии нелегко, но нужно, ибо только через правду лежит путь к подлинному обновлению и к подлинному взаимопониманию".

Цитирую Михаила  Сергеевича по сборнику "Катынская  драма", выпущенному в 1991 году издательством  политической литературы. Само появление  сборника документов об одной из страшных преступлений Системы было прорывом к гласности, но и тогда была сказана лишь полуправда. Я сразу же обратил внимание на фотокопии опубликованных документов. Часть из них в апреле 1990 года Горбачев уже передал Президенту Республики Польша В. Ярузельскому, а некоторые были представлены читателю как новые. Прочитал и понял, что обман продолжается: главного документа, о существовании которого я знал, в книге не было.

Во время официального визита Ярузельского в Москву Горбачев передал ему лишь копии найденных  в советских архивах списков и других материалов бывшего Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. В копиях значатся фамилии польских граждан, находившихся в 1939-1940 годах в Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях НКВД. Ни в одном из этих документов речь об участии НКВД в расстреле военнопленных не идет. Документы свидетельствуют лишь об отправке эшелонов с польскими гражданами в Смоленск.

Когда мы стали  узнавать правду о Катыни, о существовании "Особой папки" с решением Политбюро, мир еще не знал, что старая тайна давно известна Генеральному секретарю ЦК КПСС. Горбачев просто лгал, когда ссылался на отсутствие соответствующих документов в архивах Советского Союза. Впрочем, давно привыкшие к "трюкам" советской стороны поляки, надо полагать, не очень поверили "отцу перестройки". И оказались правы. Правда, когда обанкротившегося экс-президента уже несуществующего СССР уличили в очередной лжи, краснеть тому не пришлось - Горбачев уже был в отставке...

Из интервью руководителя аппарата экс-президента СССР Валерия Болдина зарубежной прессе:

"По вопросу  секретных протоколов и документов  по Катыни Горбачев утверждает, что он не знал ни о чем,  что они для него - как снег  на голову, и узнал-то он о  них будто бы в один день  и час вместе с Ельциным, когда передавал ему все дела в Кремле. "Ну, вот теперь это твой груз..." Так вот, в данном случае правда в том, что, во-первых, Горбачев получал все документы... Особенно когда возник вопрос по Катыни. К тому времени уже работала советско-польская комиссия. Начался поиск материалов. Горбачев знал, что такие материалы есть, и на этот раз сам попросил меня показать их. Я дал команду найти в архиве все относящееся к Катыни. Вскоре мне принесли законвертованный пакет. И хотя, по существовавшим тогда правилам, я имел возможность вскрыть пакет, я не стал этого делать, как не вскрывал ни одного из тех полутора тысяч пакетов, что так и остались лежать в архиве. Я отнес пакет Горбачеву, он сам вскрыл его, не показав, прочитал, что там написано, сам законвертовал, заклеил лентой и сказал: "Это то, что ищут. Это о расстреле НКВД польских офицеров". И этот документ я более не видел. Конверт был при мне запечатан. А когда я спросил, надо ли давать информацию по Катыни, Горбачев сказал, кому надо, он сообщит сам.

- Как вы думаете,  говорил ли Горбачев кому-нибудь  об этих документах?

- Этого я не  знаю. Во всяком случае, он еще  дважды спрашивал меня - уничтожены  ли секретные протоколы и материалы,  связанные с Катынью. 

- Он хотел,  чтобы они были уничтожены?

- Ну, конечно, особенно секретные протоколы, потому что они были для него по существу миной замедленного действия. Их обнаружение и рассекречивание грозило ему моральной и политической смертью. Ведь, будучи осведомленным, об их существовании, он обманул Верховный Совет и Съезд народных депутатов, общественность страны, да и мировую - тоже.

Как только я  вступил в должность заведующего  Общим отделом, то первое, о чем  узнал, были материалы закрытого  порядка, к которым можно отнести  секретные протоколы Молотова - Риббентропа и информацию по Катыни. А поскольку события, стоящие за ними, к тому времени начали муссироваться в печати, то я немедленно доложил Генсеку: документы имеются. Я принес и показал ему секретные материалы, завизированную карту. Он расстелил карту и долго изучал ее. Он изучал линию границы, которая была согласована. Насколько помню, там стояли две подписи: Сталина и Риббентропа. Горбачев изучал документы долго, потом сказал: "Убери, и подальше!" А на первом Съезде народных депутатов СССР он заявляет, что "все попытки найти этот подлинник секретного договора не увенчались успехом". Вскоре после этого он спросил как бы между прочим, уничтожил ли я эти документы. Я ответил, что на это нужно специальное решение. Он: "Ты понимаешь, что представляет сейчас этот документ?" То, что он большой мистификатор, секрета не представляет..."

По меньшей  мере, наивно было бы морализировать на сей счет: мол, низко и подло обманывать и собственный народ, и народ соседней державы, потерявшей по вине большевистской партии тысячи своих сыновей - цвет нации. Но все случившееся в Кремле, увы, вполне закономерно. И то, что вчерашний слуга охотно "сдает" сегодня обанкротившегося хозяина и что последний, такой же партийный аппаратчик, только более изощренный, поступил именно так, а не иначе.

Довольно примечательна  записка, адресованная Горбачеву еще  одним аппаратчиком - В. Фалиным:

"Наш аргумент - в госархивах СССР не обнаружено  материалов, раскрывающих подоплеку  Катынской трагедии, - стал бы  недостоверным. Выявленные учеными  материалы, а ими, несомненно, вскрыта лишь часть тайников, в сочетании с данными, на которые опирается в своих оценках польская сторона, вряд ли позволят нам дальше придерживаться прежних версий и уходить от подведения черты... Видимо, с наименьшими издержками сопряжен следующий вариант: сообщить В. Ярузельскому, что в результате тщательной проверки соответствующих архивохранилищ нами не найдено прямых свидетельств (приказов, распоряжений и т. д. ), позволяющих назвать точное время и конкретных виновников Катынской трагедии. Вместе с том в архивном наследии Главного управления НКВД по делам военнопленных и интернированных, а также Управления конвойных войск НКВД за 1940 год обнаружены индиции, которые подвергают сомнению достоверность "доклада Н. Бурденко". На основании означенных индиции можно сделать вывод о том, что гибель польских офицеров в районе Катыни - дело рук НКВД и персонально Берия и Меркулова.

Встает вопрос, в какой форме и когда довести  до сведения польской и советской  общественности этот вывод..."

Записка датирована февралем 1990 года. Примечателен и совет  Фалина Горбачеву: "Можно сделать  вывод..." Так и сделали, потому что "подставлять" правящую партию ни сам Горбачев, ни его окружение  явно не собирались.

Впоследствии  Михаил Сергеевич, нисколько не смущаясь, попробует переложить ответственность на Ельцина: мол, я Борису Николаевичу все материалы по Катыни передал, но почему он не проинформировал польскую сторону, я не знаю...

Последний Генеральный  секретарь и после ухода в  отставку остался верен себе - Горбачев, как всегда, "был не в курсе".

Президент России Борис Ельцин на вопросы журналистов  ответил более откровенно:

- Горбачев и  в Конституционный суд не пришел  потому, что боялся этого вопроса...

Как ни парадоксально, но всей правды не решилось сказать и само руководство посткоммунистической России. Официально было заявлено, что к Катынской трагедии причастен тогдашний нарком внутренних дел Лаврентий Берия. Подхватившие старую версию средства массовой информации сделали, правда, одну оговорку: "Первоначально в документах фигурировала фамилия Берия, но потом чья-то рука его вычеркнула..." Это обстоятельство почему-то никого особенно не смутило. А зря. И в материалах заседания Политбюро, состоявшегося 5 марта 1940 года, и в других документах подписи моего отца нет. Лукавили устроители шумной пресс-конференции, что возражавших против зловещей акции не оказалось.

А правда такова. За расстрел польских офицеров, а их, кстати, было гораздо больше, чем  признал Горбачев, - 20857 человек - единогласно  проголосовали Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян, Каганович, Калинин, словом, вся партийная верхушка. Особенно настаивали на этом Ворошилов и Жданов. Единственным человеком из кремлевского руководства, выступившим совершенно открыто против этой подлости, стал отец. Свою позицию на заседании Политбюро он объяснил так:

- Война неизбежна.  Польский офицерский корпус - потенциальный  союзник в борьбе с Гитлером. Так или иначе мы войдем  в Польшу, и конечно же польская  армия должна оказаться в будущей  войне на нашей стороне.

Реакцию партийной  верхушки предположить нетрудно - отец за строптивость едва не лишился должности. Жданов прямо заявил: "Тогда я  могу встать во главе органов!" Но и это не заставило отца подписать  смертный приговор польским офицерам. Хотя, безусловно, всем было понятно, что особое мнение одного человека уже ничего изменить не может - поляки были обречены.

Отцу приказали  в недельный срок передать пленных  польских офицеров Красной Армии, а  саму экзекуцию было поручено провести руководству Наркомата обороны Допускаю, что какие-то подразделения из состава конвойных частей все же привлекли, но расстреливала поляков, как это ни горько признать, Красная Армия. Это та правда, которую тщательно скрывают и по сей день...

Так случилось, что отец - случай беспрецедентный в сталинском окружении! - демонстративно отказался поддержать преступное решение большинства и Сталин ему это простил.

Сталин этого  не забыл... Но факт остается фактом: отец отказался участвовать в преступлении, хотя и знал, что спасти эти 20857 жизней уже не в силах. Учтите еще вот что. Он далеко не всегда соглашался со Сталиным. Нравилось это Иосифу Виссарионовичу или нет - другой вопрос, но слушать он умел.