Александр I. Исторический портрет

Институт  экономики, управления и права

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат на тему:

«Александр  I. Исторический портрет»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание 

 

ВВЕДЕНИЕ ………………………………………………………………………………………………………………………………………….4

1. ДЕТСТВО И ОБРАЗОВАНИЕ  ……………………………………………………………………………………………………………5

2. ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ  И НАЧАЛО РЕФОРМ………………………………………………………………………… 10

3. ВТОРОЙ ЭТАП РЕФОРМ……………………………………………………………………………………………………………....11

4. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ………………………………………………………………………………………………………………….12

5. ПОСЛЕВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ………………………………………………………………………………………………………. 14

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………………………………………………………………………. 16

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ……………………………………………………………………………………17

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

АЛЕКСАНДР I (1777-1825), российский император  с 1801. Старший сын Павла I. В начале правления провел умеренно либеральные реформы, разработанные Негласным комитетом и М. М. Сперанским. Во внешней политике лавировал между Великобританией и Францией. В 1805-1807 участвовал в антифранцузских коалициях. В 1807-1812 временно сблизился с Францией. Вел успешные войны с Турцией (1806-1812) и Швецией (1808-1809). При Александре I к России присоединены территории Восточной Грузии (1801), Финляндии (1809), Бессарабии (1812), Азербайджана (1813), бывшего герцогства Варшавского (1815). После Отечественной войны 1812 возглавил в 1813-1814 антифранцузскую коалицию европейских держав. Был одним из руководителей Венского конгресса 1814-1815 и организаторов Священного союза.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. ДЕТСТВО И ОБРАЗОВАНИЕ

 

   Александр I, император всероссийский, старший сын императора Павла Петровича и Марии Федоровны, родился 12 декабря 1777 года. Радостно встречена была народом весть о рождении первенца у наследника престола: прямое престолонаследие, казалось, обеспечивалось надолго, и тревожившие Россию смуты должны были прекратиться. Имя свое Александр получил в честь св. Александра Невского. Восприемниками при крещении его были император Иосиф II и король прусский Фридрих II: Россия, Австрия и Пруссия соединились у колыбели творца Священного союза. Поэты того времени — Майков, Петров, Державин — приветствовали торжественными одами рождение будущего повелителя России. Более всех обрадована была рождением Александра Екатерина II, всю силу материнского чувства отдавшая любимому внуку — первенцу. Рождение Александра не внесло, однако, мира в царскую семью, а, напротив, увеличило рознь между матерью, с одной стороны, сыном и невесткою — с другой. Екатерина решилась сама воспитывать внука. Через полтора года (в апреле 1779) родился у Павла Петровича и Марии Федоровны второй сын — Константин, — постоянный товарищ Александра с которым вместе он рос и воспитывался. В дело воспитания внуков Екатерина вложила много ума, сердца и любви: она дала русскому обществу наглядный курс педагогики и школьной гигиены, написала для внуков «Бабушкину азбуку», немало рассказов — басен (о Февее, Хлоре), «Записки, касающиеся русской истории». Позже она привлекла к этому делу лучшие научные и педагогические силы тогдашней России: академика Палласа — по естественной истории, Эпинуса — по математике; труды их составили два томика ручной библиотеки, так называемой Александро — Константиновской. Говорить и писать об Александре стало потребностью Екатерины, ее наслаждением. Судя по ее письмам, Александр был исключительным, гениальным ребенком: на четвертом году он уже читает, пишет, рисует; в полчаса узнает из географии по глобусу от бабушки столько, сколько учитель Екатерины сумел преподать ей в несколько лет; он знает немецкий, французский и английский языки; на пятом году овладел многими ремеслами и обнаруживал удивительную склонность к чтению; на седьмом — он уже с успехом разыгрывал сцены из Екатерининской комедии «Обманщик». Екатерина сильно увлекалась и несомненно спешила с образованием внука, так как ей не терпелось видеть его взрослым и развитым.

  Почти с самого начала ребенок получал умственную пищу не по летам своим; одаренный очень тонкой душевной организацией, ребенок улавливал незримыми путями желания бабки и прилагал все старания казаться таким, каким хотела видеть его императрица. Письма Александра к Екатерине, писанные им на седьмом году, то неграмотно на русском, то хорошо на французском языке, обнаруживают уже природу недетскую, даже льстивую: он всегда целует ручки и ножки бабушки; он умеет шепнуть, кому следует, что высшее его желание походить на бабушку как можно больше. И это не удивительно: с того времени, как Александр стал понимать, — а понимать он стал рано и чутко, — он видел резкую разницу между бабкою и отцом и должен был нравиться той и другому. Т      

 

     Физическое его развитие шло очень хорошо: его англичанка — няня (Гесслер) привила ему много хороших, здоровых английских привычек, закалила его тело и незаметно выучила его английскому языку. Ему не исполнилось еще шести лет, когда Екатерина передала его и его брата в мужские руки (Н. И. Салтыков, А. Я. Протасов, Лагарп и другие). Поставленный судьбою между отцом и бабкою, любимый донельзя последнею, но никогда к ней не чувствовавший особого расположения, несколько отталкиваемый суровым отцом, который с своего 30—летия (т. е. около 1784 года) стал чрезвычайно раздражителен и мрачен, а в Лагарпе, приставленном к нему с 1786 года, нашел не только любящего воспитателя — учителя, но и верного друга.

   Главная заслуга Лагарпа в том, что он привязал к себе воспитанника и сумел наполнить до известной степени его жизнь до женитьбы; из мягкой природы Александра Лагарп вылепил тот нравственный образ, который ему хотелось, и Александр долго, почти до 35 лет, оставался таким, каким сделал его Лагарп. Как представитель либерального, пожалуй, даже республиканского направления, Лагарп внедрил в Александра начала правды и справедливости и глубокое уважение к человеческому достоинству. Едва ли было бы справедливо полагать, что попытки сделать из Александра Марка Аврелия были излишни в той обстановке, в которой вращался Александр: в ней немало нашлось бы людей, которые постарались бы сделать из него Тиверия или Чингисхана. При дворе стареющейся Екатерины времени Зубовых, при дворе Павла, не выносившего противоречий, преследовавшего всех решавшихся «умничать», честная, несколько идеальная личность Лагарпа и его либеральные теории были хорошим противоядием. Часто говорят, что идеи, внушенные Лагарпом, были не национальными; но другие лица (сама Екатерина, Салтыков, Протасов, Муравьев, Самборский и пр.) могли бы пробудить и развить национальные чувства в Александре. Если Лагарп в отношении Александра оказался сильнее всех перечисленных лиц, вместе взятых, то в этом виноват не Лагарп. Александр притом совсем не был таким космополитом, каким его иногда представляют. Он воспитан был так, как и другие люди его поколения, принадлежавшие к верхам русского общества и к богатому дворянству; на французской литературе, науке, искусстве можно было воспитывать; на русской, которая тогда только зарождалась — едва ли.

     Люди, окружавшие Александра, все владели французским языком лучше, чем своим родным; в переписке, даже официальной, они нередко прибегали к французскому языку; на Бородинском поле они говорили между собою по-французски. Но они не были от этого меньше патриотами; напротив, их патриотизм приобретал благородный оттенок, ибо не имел источником своим простого незнакомства с иными культурами. Наконец, космополитизм и либерализм Александра были вовсе не глубоки: сам Лагарп был лишь в теории либерал и республиканец и вполне мирился с нашей действительностью.

  Знакомство Александра с означенными идеями было для него преждевременно; он усвоил эти идеи, но не переработал их; они скорее были восприняты как заветы дорогого, любимого учителя; к тому же Александр получал их в несколько подслащенном, риторическом стиле. Десятилетним ребенком он читал уже Плутарха, «Илиаду», восторгался величественнейшим в мире собранием (римским сенатом), негодовал, когда видел собрание это у ног (Цезаря). Многие из этих идей и чувств Александра были наставником утрачены раньше, чем им самим.

     Из своей юности он вынес и идеи другого порядка. Постоянные нашептывания бабки о его, Александра, грядущей славе, ее сравнения его с Александром Великим не прошли бесследно; в военной школе отца своего он привык ценить чисто прусские идеи воинской дисциплины и порядка. Ему не исполнилось еще тринадцать лет, когда Екатерина стала искать ему невесту и остановила свой выбор на принцессах Луизе-Августе и сестре ее Фредерике, дочерях наследного принца Карла-Людвига.

   В 1792 году осенью принцессы прибыли в Петербург, и, к большому удовольствию Екатерины, обе стороны почувствовали взаимную любовь и симпатию; на Рождестве Александр под секретом сообщил принцессе Луизе, что скоро сделает ей предложение, и к Пасхе получил позволение императрицы на первый поцелуй; 28 сентября 1793 года состоялось бракосочетание Александра с Елизаветой Алексеевной. «Психея соединилась с Амуром»,- писала Екатерина. Молодому супругу шел шестнадцатый год, супруге — пятнадцатый. Брак этот не был вполне счастливым: две дочери их умерли в малолетстве (вел. кн. Мария, 1799 — 1800, и Елизавета, 1806 — 1808).

   После свадьбы правильное учение Александра почти кончилось; занятия с Лагарпом продолжались лишь урывками; молодые жили, по внешности, весело; Елизавете Алексеевне казалось, однако, что они жили в цепях, хотя и позолоченных Екатериною. При русском дворе скоро появились французы — эмигранты, Елизавета Алексеевна имела от матери сведения о французах, заставивших семью маркграфа оставить на время Карлсруэ; для Елизаветы французы — негодяи (vilains), наоборот, об эмигрантах она говорит много и всегда с участием. Она вовсе не была «реакционеркой», но страх за семью внушал ей ненависть к Франции. Можно думать, что и Александр не одобрял ход дел в обновленной Франции. Лично он переживал тяжелый кризис: Екатерина не скрывала своего намерения оставить ему престол помимо отца его. Лагарп, отказавшийся повлиять в этом смысле на Александр, должен был оставить Россию (январь 1795). Отъезжая, Лагарп оставил своему ученику небольшое и вовсе неглубокое наставление; данные им советы интересны только тем, что вскрывают недостатки Александра и сходятся с замечаниями о нем А. Я. Протасова: рано вставать, скоро одеваться, быть умеренным в пище и питье, хорошо обращаться с людьми, не позволяя, однако, им фамильярности, неизменно хранить дружбу и любовь с женою и братом, не сообщать своих горестей и неудач многим, вообще не пускать к себе в кабинет больше 2 — 3 человек, работать самому над собою, развивать свои познания. Трудный для него вопрос о престолонаследии Александр не отважился разрешить прямо: он дал Екатерине согласие принять престол (24 сентября 1796), но в то же время дал присягу отцу, что признает его законным императором. В душе он был на стороне отца и намеревался даже скрыться в Америке, если бы его заставили принять престол. Во всем этом виден главный недостаток Александра ко времени смерти Екатерины — отсутствие воли; как все слабовольные люди, он скрывал свои истинные мысли и чувства, притворялся, старался казаться другим, чем был на самом деле; сначала он боялся обнаружить себя перед тем, кто сильнее его, а потом начал вообще рисоваться перед окружающими. Его истинные убеждения часто приходилось отгадывать. При дворе императрицы он — беззаботный, веселый кавалер в духе маркизов XVIII столетия, скромно, временами даже льстиво беседующий в Эрмитаже с Екатериной, с Потемкиным, даже с Зубовым; он играет в карты, слушает оперы, концерты, иногда играет сам, переводит Шеридана. В Павловске и Гатчине он — офицер, затянутый в прусскую форму, муштрующий своих солдат, спокойно слушающий брань Линдера и Аракчеева. Вольтерианец, либерал, поклонник принципов революции в беседах с молодыми друзьями, критикующими Екатерину и ее систему, отрицающий какие — либо права рождения, проливающий слезы о Польше с Чарторыйским, он у себя дома довольно шумящий барин, иногда бранящийся с женой, часто с домашними, забавляющийся грубыми шутками. Во всяком случае, он отражал в себе всевозможные веяния, но проходил мимо них с надменным самомнением; разные чувства и направления боролись в нем всегда на фоне любви к человеку, закону и свободе.

   Смерть Екатерины круто изменила положение вещей. Елизавета Алексеевна очень скоро схватила характерные черты нового режима и острее мужа почувствовала весь ужас создавшегося положения: она увидела себя под присмотром, веселые вечера эрмитажа сменились скучными семейными прогулками и томительными вечерами во дворце. Уже в письме от 7 августа 1797 года она выражает надежду на то, что произойдет что- нибудь особенное, и уверенность, что для успеха не хватает только решительного лица.

    Приблизительно около этого же времени написано известное письмо Александру Лагарпу (27 сентября 1797), из которого ясно, что наблюдения его над жизнью государственной привели его к тем же выводам, которые сделала его супруга по фактам частной, семейной жизни. «Мое Отечество — пишет Александр — находится в положении, не поддающемся описанию... Вместо добровольного изгнания себя я сделаю несравненно лучше, посвятив себя задаче даровать стране свободу и тем не допустить ее сделаться в будущем игрушкою в руках каких — либо безумцев». Он хочет произвести в России революцию с помощью власти, которая перестанет существовать, как только конституция будет закончена, и страна выберет своих представителей.

    В царствование Павла Александр занимал очень много должностей, но большей частью номинально; он характеризует свое положение как выполнение обязанностей унтер—офицера. Уже в 1799 году предполагалось устроить регентство, передав верховную власть Александру; ему же, по — видимому, предполагалось поручить осуществление этого проекта. Неудача этого проекта привела к составлению другого, и во главе движения стал граф Пален. Александр опять дал свое согласие; кроме мотивов государственных и общественных, его теперь побуждали к этому и мотивы личные: в последние годы Павел безусловно враждебно относился к Марии Федоровне и обоим старшим сыновьям своим. Появление в Петербурге 13 —летнего племянника Марии Федоровны, Евгения Вюртембергского, любовь, которую проявлял к нему Павел, породили слух о намерении Павла объявить его своим наследником. Недоверие к старшим детям сказалось в том, что незадолго до катастрофы Александр и Константин были вторично приведены к присяге. Исполнение давно задуманного плана привело к катастрофе 11 марта 1801 года. Это событие омрачило все царствование Александра; от душевной раны, нанесенной ему в эту ночь, он не мог оправиться до конца жизни. Он чувствовал себя виновным в том, что уклонился от активной роли, предоставил другим выполнение плана, вследствие чего государственное дело обратилось в ночное предприятие; он не мог не сознавать, что более решительное и активное его поведение спасло бы отца.

    Большой отрадой в последние годы жизни Павла была для Александра дружба с «просвещенными людьми» — Новосильцевым, графом Строгановым, князем Чарторыйским, несколько позже с В. П. Кочубеем. Александр в письме Лагарпу ничего не говорит об отношениях своих к Аракчееву, а отношения к нему крепли, как крепли и конституционные чувства Александра. Боясь ответственности пред отцом за неисправное состояние воинских частей, коими он командовал, Александр все больше привязывался к Аракчееву, который был руководителем его в делах этого рода и исполнял за него черную работу, подтягивая вверенные Александру части. Одни писали для Александра конституцию, другой подготовлял войска. После катастрофы Аракчеев, непричастный к перевороту, Аракчеев, в верности которого покойному императору сомнений быть не могло, стал еще ближе душе Александра; восторг других и шумная радость народа оскорбляли сыновние чувства Александра. Он искал опоры вокруг себя и не находил. Ближе всех к нему была Елизавета Алексеевна; в тяжелые дни она была его верным и преданным другом, но по самому характеру своему она сторонилась от дел и никогда не пользовалась влиянием.

    Отношения к матери образовались у Александра сложные и тягостные. Во главе правительства стояли лица, самое присутствие которых было неприятно для Александра; из них граф Пален смотрел на молодого государя как на лицо, нуждающееся в опеке. Александр, однако, не потерялся: целым рядом гуманных мер он залечил раны прошлого, удалил из Петербурга лиц, причастных  к катастрофе, предоставил матери определенный круг дел, окружил ее сыновним почтением. Казалось, для России наступает золотой век. Идя навстречу обществу, он решился произвести коренную реформу.

 

 

 

 

 

 

 

 

2. ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ  И НАЧАЛО РЕФОРМ

  Считается, что незадолго до своей смерти Екатерина II предполагала завещать Александру престол в обход сына. По-видимому, внук был в курсе этих ее планов, но принять престол не согласился.

   После воцарения Павла положение Александра еще более осложнилось, ибо ему приходилось постоянно доказывать подозрительному императору свою лояльность. Отношение же Александра к политике отца носило резко критический характер. Именно эти настроения Александра способствовали его вовлечению в заговор против Павла, но на условиях, что заговорщики сохранят его отцу жизнь и будут добиваться лишь его отречения. Трагические события 11 марта 1801 серьезно повлияли на душевное состояние Александра: чувство вины за смерть отца он испытывал до конца своих дней.

  Александр I взошел на российский престол, намереваясь осуществить радикальную реформу политического строя России путем создания конституции, гарантировавшей всем подданным личную свободу и гражданские права. Он сознавал, что подобная «революция сверху» приведет фактически к ликвидации самодержавия и готов был в случае успеха удалиться от власти. Однако он также понимал, что нуждается в определенной социальной опоре, в единомышленниках. Ему необходимо было избавиться от давления как со стороны заговорщиков, свергнувших Павла, так и поддерживавших их «екатерининских стариков».

  Уже в первые дни после воцарения Александр объявил, что управлять Россией будет «по законам и по сердцу» Екатерины II. 5 апреля 1801 был создан Непременный совет— законосовещательный орган при государе, получивший право опротестовывать действия и указы царя. В мае того же года Александр внес на рассмотрение совета проект указа о запрещении продажи крестьян без земли, но члены Совета дали понять императору, что принятие подобного указа вызовет брожение среди дворян и приведет к новому государственному перевороту. После этого Александр сосредоточил свои усилия на разработке реформы в кругу своих «молодых друзей» (В. П. Кочубей, А. А. Чарторыйский, П. А. Строганов, Н. Н. Новосильцев). Ко времени коронации Александра (сентябрь 1801) непременным советом были подготовлены проект «Всемилостивейшей грамоты, Российскому народу жалуемой», содержавшей гарантии основных гражданских прав подданных (свобода слова, печати, совести, личная безопасность, гарантия частной собственности и т. д.), проект манифеста по крестьянскому вопросу (запрет продажи крестьян без земли, установление порядка выкупа крестьян у помещика) и проект реорганизации Сената. В ходе обсуждения проектов обнажились острые противоречия между членами Непременного совета, и в результате ни один из трех документов обнародован не был. Было лишь объявлено о прекращении раздачи государственных крестьян в частные руки. Дальнейшее рассмотрение крестьянского вопроса привело к появлению 20 февраля 1803 указа о «свободных хлебопашцах», разрешавшего помещикам отпускать крестьян на волю и закреплять за ними землю в собственность, что впервые создавало категорию лично свободных крестьян. Параллельно Александр осуществлял административную реформу и реформу образования.