Победа в ВОВ, диктатура Сталина

     Поражения 1941 - 1942 годов привели к безвозвратной  потере значительной части кадровой армии вместе с большим количеством вооружения, оккупации противником громадной территории с основными центрами оборонной промышленности. В приказе НКО от 23 февраля 1942 года причины такой катастрофы Сталин свел к внезапности нападения.  

     Однако в том же приказе он назвал этот фактор "привходящим" и уже "исчезнувшим". В действительности к февралю 1942 года фактор внезапности отнюдь не был "израсходован полностью", как утверждал Сталин. Его вредные последствия будут действовать даже после 1945 года. Кроме того, "великий полководец" еще не раз столкнется с этим фактором - от летнего (1942) наступления вермахта до его непредвиденного сопротивления на Зееловских высотах под Берлином.  

     3.Шок   пораживший руководство 

     Следует заметить, что военная наука издавна относила к важнейшим факторам войны и время. Внезапность же как раз и лишает противника преимуществ этого фактора и тем самым чрезвычайно ослаб: ляет его. Характерно, что впоследствии Сталин в свои пять "постоянно действующих факторов победы" не включил не только время, но и пространство. Может быть, именно потому, что о них невыгодно было вспоминать: он отдал их противнику.  

     Да, нападение было внезапным, но в каком  смысле? Информацией о намерениях противника располагали очень многие - от Сталина до красноармейцев приграничных округов. Правда, ей не разрешали верить, ее распространение каралось. Во всяком случае, нападение было той неожиданностью, которую ожидали. Внезапность скорее состояла в том, что наши войска не были приведены в боевую готовность. Сталин запретил элементарно необходимые мероприятия, предусмотренные уста - 10 вами, Берия жестко контролировал этот запрет.  

     Внезапность - это и шок, поразивший руководство, В первые дни Сталин находился, по оценке адмирала И. С. Исакова, в состоянии, близком к прострации. Гибли целые армии, а он уединился на даче в Кунцеве. Вся ставка, по мнению генерала А. В. Хрулева, в течение первых недель не могла выйти из состояния паралича. Нечто подобное повторится со Сталиным в октябре - ноябре, когда он замыслит решения о сдаче Москвы и мирном зондировании в отношениях с Германией.  

     Об  этом свидетельствуют Жуков, Микоян и другие очевидцы. Внезапным для  командования и армии было и возникновение  на центральном направлении многократного  превосходства противника. Это произошло вследствие произвольной отмены Сталиным плана Генерального штаба, в целом безошибочно определявшего направление главного удара вермахта.  

     Кто ответствен за внезапность, а следовательно, и за первые слагаемые цены будущей  победы? "Вероломный враг", "благодушные и беспечные" бойцы, "перепуганные интеллигентики", как утверждал Сталин? или, может быть, развернуть армию е позволило само "вторжение", как заявляют отдельные авторы, явно меняя местами причину и следствие?  

     Ничего  подобного. Внезапность обусловливают не только профессионализм и вероломство агрессора, но и беспечность объекта агрессии.  

     Еще в начале ХХ века было аксиомой: войны  империалистами не объявляются, а начинаются внезапно. Эта мысль в 30-е годы была отражена в советских армейских уставах, получила разработку в трудах ученых, в том числе и на опыте вермахта 1939 - 1941 годов.  

     за  внезапность ответственны прежде всего "вождь" и его приближенные: армия не была приведена в боевую готовность по прямой вине Сталина, Молотова, Тимошенко. Несут определенную долю ответственности Генштаб и командования западных округов, не использовавшие имевшиеся возможности (за исключением флота) .  

     Да, противник был лучше отмобилизован. Но не потому, что некие "агресивные нации", как пытался доказать Сталин в 1945 году, всегда лучше подготовлены к войне, чем "миролюбивые нации". Подобные экскурсы в теорию несостоятельны, ибо дело тут не в свойствах  наций, а в уровне их руководства, способности к трезвой самооценке. А в атом плане и противник оказался не на высоте. Специалисты из ФРГ доказали, что, планируя нападение на СССР, вермахт абсолютизировал опыт своих "походов" 1939 - 1941 годов и переоценил свои силы. Это явилось главной причиной краха гитлеровского плана скоротечной воины, а значит, и всей агрессивной программы фашистов. Германия и ее союзники не были способны вести длительную войну против СССР и его союзников. Иными словами, вермахт имел немалый опыт, но не сумел им воспользоваться.  

     Нечто похожее произошло и в обезглавленной Красной Армии. Советские мемуаристы, в частности Василевский, свидетельствовали, что у нас не сумели учесть даже опыт войны в Испании, в которой  принимали участие советские добровольцы. Все обобщения наиболее прозорливых военных деятелей, подвергшихся репрессиям, объявлялись "враждебными". Так распорядились с наследием Тухачевского, с обобщенным в Красной Армии опытом ведения партизанских действий. Летом 1941 года советским патриотам в тылу врага пришлось начинать борьбу, почти не имея четких представлений о ее особенностях. Иными словами, неумение или нежелание Сталина и его советников максимально использовать и свой, и чужой опыт способствовали неудачам, многократно умножали цену успеха.  

     Восточный поход вермахта вовсе не опирался с самого начала на военно-экономический  потенциал всех стран, захваченных. Германией или зависимых от нее, как это часто у нас подчеркивают. Подобное утверждение фактически смыкается  с фашистскими мифами о "непревзойденной силе германского оружия", о Красной Армии как "колоссе на глиняных ногах", "крестовом походе Европы против большевизма". Вермахт в июне 1941 года лишь в незначительной мере, использовал ресурсы этих стран: западногерманские ученые Г. Амброзиус и В. Хуббард показали, что "полный охват и эффективное использование всех ресурсов были осуществлены лишь (курсив мой. - А. М.) во второй фазе войны, начиная с 1942 года, когда стратегия скоротечных войн уже не функционировала и экономика должна была быть перестроена на длительную войну", Когда же Германия привлекла большую часть этих ресурсов, она уже стала безнадежно отставать в военно-экономическом отношении от СССР. Гитлер так и не смог "абсолютно все подчинить войне", как утверждают некоторые наши военные историки. Сказывались и особенности капиталистической экономики того времени, действия патриотов-антифашистов., опасения германских властей за свои тылы.  

     Повторяя  версию о военно-техническом превосходстве  вермахта 22 июня, ряд наших историков приводит общее число немецких танков и самолетов, а со стороны Красной Армии - число машин только новейших образцов. Между тем с января 1939 года до начала войны наша промышленность поставила армии около 18 тысяч боевых самолетов, свыше 7 тысяч танков различных - новых и не новых - конструкции. Техника не новейших образцов, и это показала война, могла быть успешно использована в деле.  

     По  западногерманским данным, по вооружению, броневой защите, проходимости немецкие танки 1941. года не удовлетворяли требованиям, которые были предъявлены к ним на Востоке. Это относится. не только к танкам и не только к немецким, но и трофейным. В томе 4-м официозного 10-томника "Германская империя и вторая мировая война", изданного в ФРГ, показано: вся трофейная техника, за исключением части французского автотранспорта и чешских танков, использовалась вермахтом в учебных, охранных и иных целях вне восточного фронта.  

     "... Решение напасть на СССР не  было обеспечено достаточно энергичными  мерами в области вооружения, - подчеркивается в этом издании. Его производство не было соотнесено с потенциалом противника, поскольку немецкое руководство исходило из того, что сможет уничтожить - 13 военный потенциал Советского Союза в течение нескольких недель имеющимися средствами... 22 июня 1941 года дивизии вермахта с лучшим оснащением были сосредоточены лишь вокруг танковых групп, в то время как в брешах и на флангах использовались в основном дивизии маломощные и малоподвижные. В целом восточная армия вермахта производила впечатление лоскутного одеяла. Это не отвечает высказывавшемуся в послевоенной литературе суждению о том, что Гитлер с помощью маневренной экономики скоротечной войны и ограбления оккупированных территорий смог мобилизовать против СССР мощную, однородно оснащенную армию".  

     В застойные годы ряд историков  и мемуаристов муссировали тезис: "история отвела нам мало времени". Внешне сакраментальный, он скрывает еще  одну неправду. СССР 22 июня 1941 года далеко не исчерпал свои возможности для  укрепления обороны. Уже к концу 1942 года его индустрия догнала промышленность Германии, хотя и находилась в несравненно более тяжелых, чем до войны, условиях, а в 1943 году перегнала ее и по количеству, и качеству оружия. И это при том, что лучшие специалисты оборонной промышленности были репрессированы, а предвоенная работа отличалась настроениями самоуспокоенности и фактами головотяпства, К концу войны благодаря титаническим усилиям всей страны Красная Армия превзошла противника в профессиональном отношении, однако зачастую использовала далекую от профессионализма своеобразную методологию: "победа любой ценой". "Мы за ценой не постоим" - отнюдь не песенный образ. Это способ действия Сталина и многих его подчиненных. Известно его постоянное требование не останавливаться ни перед какими жертвами. Наиболее одиозный характер носят приказы 270 (1941 года) и 227 (1942 года) .  

     Первый  из них объявлял "предателями" всех военнослужащих Красной Армии, попавших в плен. Подвергались преследованиям и семьи оказавшихся в плену  командиров. Такой приказ, по сути, компрометировал Советское государство, он противоречил международному праву, в частности принципу презумпции невиновности. Не отрицая отдельных фактов преднамеренного перехода на сторону врага, необходимо подчеркнуть, что подавляющее большинство людей попали в плен по вине командования. Оно, а не эти люди, честно выполнявшие свой долг, и должно было нести ответственность. Сложившаяся по вине Сталина практика относительно этих людей, в том числе лишение их льгот участников войны, противоправна, поскольку понятия "оказаться в плену" и "сдаться в плен" далеко не тождественны.  

     Как реакцию Сталина на поражения  под Ленинградом, в Крыму, под  Харьковом (вследствие его же просчетов) нужно рассматривать и жестокий приказ 227. Пропаганда назвала этот приказ "Ни шагу назад! ", но с таким содержанием и до этого издавалось немало распоряжений.  

     Вновь оправдывая себя, Сталин на этот раз  обвинил, по существу, всех командиров и бойцов в "недисциплинированности", хотя громадное их большинство проявило мужество и преданность Советской Родине.  

     Сталин  в этом приказе открыто заявил, что он, по примеру Гитлера, спасавшего свой фронт от развала зимой 1941/42 года, вводит штрафные батальоны и  заградительные отряды. И в военном  отношении приказ был ущербным. Он воспрещал любой отход, в том числе и оправданный интересами маневренной войны, что вело к новым безрассудным потерям.  

     Проявления  дилетантства в военном деле, бюрократизма, безразличия к судьбам людей  сопровождали нас до конца войны. Характерны, скажем, такие примеры. Один из руководителей артиллерийской промышленности, М. 3. Олевский, сообщал, что уже в 1944 году ее возможности значительно превысили потребности фронта. Возникает, однако, вопрос: кто и как исчислял эти потребности, если и в 1944 - 1945 годы советские войска нередко шли в атаку после явно недостаточной артиллерийской подготовки, умножая наши потери? Генерал Н. А. Антипенко, бывший в свое время заместителем командующего 1-го Белорусского фронта по тылу, с гордостью заявлял в докладе на конференции в 1985 году, что во время Берлинской операции удалось "сберечь" огромное количество снарядов. И это при 100-тысячных людских потерях... О подобной "экономии" прямо или косвенно свидетельствуют и другие многочисленные факты.  

     Пора  задаться и такими вопросами: почему мы до сих пор считаем убитых и пропавших без вести с точностью до миллионов, почему до сих пор не погребены останки сотен тысяч безымянных бойцов, погибших во время войны, а Министерство обороны переложило это на инициативные группы комсомольцев и даже пионеров?  

     Известно, что у нас практически нет  семьи, в которой не было бы жертв  войны. СССР потерял десятки миллионов  наиболее активных и дееспособных граждан. Память о них священна. Она не зависит от того, были жертвы обусловлены  военной целесообразностью или нет. С другой стороны, высокая цена победы не мажет затмить вклада советских народов в разгром фашизма. Наши вооруженные силы постоянно отвлекали на себя большую часть войск противника. Более двух третей его потерь приходится на наш фронт. Об этом мы говорим без всяких оговорок. Недаром многие западные исследователи отождествляют провал "восточного похода" гитлеровцев с итогами всей второй мировой войны.  

     Среди источников победы на первый план справедливо  выдвигается массовый героизм советских людей. Но в наших книгах он до сих пор представлен отдельными подвигами, совершенными в экстремальных условиях. Ничуть не преуменьшая их значимости, пора обратить внимание на главное - коллективный подвиг частей, соединений, заводов, колхозов. Это героизм другого рода - длительный и тяжелый, это ратный труд миллионов красноармейцев в условиях постоянной смертельной опасности, беззаветный труд миллионов рабочих, крестьян, служащих, научно-технической интеллигенции, при предельном напряжении духовных и физических сил, часто в условиях голода и холода. И святой - 16 долг советских ученых - создать наконец историю, достойную великой Победы, завоеванной столь непомерно высокой ценой.