Живопись этрусков

Живопись  этрусков

Этрусские гробницы представляют огромный интерес не только как дошедшие до нас памятники  архитектуры, но и своими хорошо сохранившимися на стенах живописными композициями, выполненными в различной манере. В некоторых гробницах живопись лежит на штукатурке, в других прямо  на камне, в массиве которого вырублено  помещение склепа. Краски обычно наносились в технике фрески, но в ряде случаев  мастера расписывали стены на сухой основе. Краски применялись  минеральные, преобладали тёплые тона. Этрусские художники, несомненно, были хорошо знакомы с искусством других народов. В живописи некоторых гробниц, заметно воздействие эллинского искусства - в использовании сюжетов, в изображении персонажей греческой  мифологии. Сюжет росписи гробницы Быков взят из греческого эпоса, из сказаний о Троянской войне: Ахилл, в шлеме, с толстыми икрами и крупными мышцами ног, с широкими бёдрами  и тонкой талией, подобный атлетам  в греческом архаическом искусстве, подстерегает троянского героя Троила.

Роспись основной сцены  близка рисункам на греческих архаических  вазах. В этом убеждает фризовость композиции, чёткое разделение поля изображения на две части, заполненные орнаментами свободных пространств. Фигуры здесь просто раскрашены, лишены светотеневой моделировки. В композиции росписей этрусских гробниц можно видеть умелое подчинение живописи архитектуре склепов: в частности, изображения на люнетах торцовых стен удачно вписаны в их треугольники, различные элементы композиций гармонично связаны друг с другом. В гробнице Борона, названной так по имени открывшего её барона Кестнера, хорошо согласованы друг с другом сцены на люнете и на торцовой стене. По краям первой помещены живые и подвижные дельфины и морские фантастические существа гиппокампы, а на стене под люнетой этрусский мастер расположил фигурки гарцующих на конях всадников, фланкирующих среднюю группу со сдержанными в движениях персонажами. Красива и полна торжественности эта центральная стена, связанная, очевидно, с каким - то ритуальным действием. Мужчина отчески положил руку на плечо мальчику, играющему на двойной флейте, другой рукой поднимает чашу с вином. Молоденькое деревце со свежими зелёными листочками отделяет от них воздевающую руки женщину. Высокое мастерство композиции проявляется и в росписи гробницы Ванхнатов. Фигуры льва и лани, заполняющие треугольник, люнеты хорошо вписаны в него; им не тесно в этом пространстве и оно не слишком свободно для них. Выразительны линии контуров животных, безупречен рисунок, изображающий гибкое тело, тонкие быстрые ноги, напряжённые уши встревоженной лани и тяжеловесно мягкую поступь хищника. Метко переданы настороженность лани и готовность её прыжку. Некоторые росписи воспроизводят картину внутренних помещений дома. Так, в частности, в гробнице Львиц, на потолке изображаются кровельные черепицы, в углах - колонны. Художник представил в основной сцене ритуальные пляски. Центр композиции занимает огромный сосуд для вина - украшенный гирляндой кратер, возле которого стоят два музыканта, играющие на флейте и струнном инструменте. По обе стороны кратера изображены танцующие. Обращает внимание гармоническая уравновешенность отдельных элементов росписи. Фигуре женщины в широких развевающихся одеждах, заполняющей большую часть пространства слева от кратера, художник противопоставляет справа танцующую пару, занимающую примерно столько же места. Продуман и цветовой строй росписи. Как бы для соблюдения цветового равновесия волосы у изображённой белой краской женщины показаны тёмными, у мужчины, тело которого закрашено коричневой краской, - светлыми. Широкие плечи, крупные бёдра танцующих, массивны, как и в статуях архаической Греции. Но образы греческой архаики более спокойны, торжественны. В этрусском искусстве, в частности в этой сцене, действие пронизано напряжением и динамикой; выразительной ритмикой движения мастер побеждает инертность и тяжеловатость форм. Сюжеты росписей этрусских гробниц разнообразны: заупокойные трапезы, ритуальные пляски, игры на похоронах, эпизоды борьбы юношей - атлетов. Встречаются порой и сцены из жизни умершего, воссоздающие либо его труд, либо его любимые развлечения. В гробнице Охоты, и рыбной ловли представлены рыбаки в лодках, охотники, стреляющие из рогаток в птиц. Мастер показал скалы и море, выпрыгивающих из воды дельфинов, летающих птиц, охотников, рыбаков забрасывающих сети. Примечательно, что у этрусских мастеров больше, чем у греческих живописцев, стремление к конкретности; поверхность моря отмечена волнистой линией, над которой показан высоко подпрыгивающий дельфин, изображены редкие кусты на скалистом берегу и другие детали.

Ничто не напоминает в этих сценах о смерти. Эта особенность многих этрусских росписей 6в. до н.э. отличает их от родственных им по назначению греческих надгробий, где чувство печали передано в склонённых головах, в ритмике замедленных движений. Не только сюжеты и композиции сцен наполнены динамикой жизни, но и краски многих этрусских росписей не тёмные и мрачные, а яркие, звонкие. В гробнице Охоты, и рыбной ловли над летящими птицами показаны разноцветные гирлянды - красные, синие, зелёные. В тёмных гробницах при цвете чадящих глиняных светильников краски, по-видимому, не казались слишком яркими.

В росписях 5в. до н.э больше внимания уделяется человеческому лицу, которое изображается крупнее, чётче и совершеннее, чем раньше. Рисуя голову юноши, мастер гробницы Леопардов не ограничивается нанесением контура и равномерной раскраской. В одних местах он кладёт краску плотным слоем, а в других жидко, создавая таким образом впечатление светотени. При профильном изображении лучше показывается глаз: линия его овала, ранее замкнутая теперь разрывается, и кажется , что человек смотрит вперёд. Этрусская живопись конца 4 - 3 в. до н.э. характеризуется усложнением композиции, повышенной динамичностью и подвижностью фигур, большей пестротой красочной гаммы. Хорошим образцом может служить роспись саркофага из Тарквиниев, где представлены напавшие на грека амазонки с луками и копьями, в шлемах и развивающихся одеждах. Заметна некоторая неточность рисунка в изображениях фигур, в передаче их движений. Очевидно, многие саркофаги расписывали мастера не высокого класса, желавшие, однако, показать фигуры в смелых ракурсах., в сложном действии, иногда так, что один персонаж частично закрывает другого. В этрусских гробницах 4 - 3 вв. до н.э. появляются росписи, проникнутые настроениями ужаса, изображения кровавых битв, страшные образы гениев смерти. В сцене трагической битвы Этеокла и Полиника мастер не останавливается перед воспроизведением крови, льющийся из ран героев. В другой гробнице он создаёт фантастический образ мрачного гения смерти, готового схватить свою жертву. И всё же не только сюжетика определяет новшества, пришедшие в этрусскую живопись в пору её последнего расцвета. Обычная для росписей 6в. сцена пиршества в гробнице Щитов 3 в. до н.э. представлена по-новому. Возлежащий мужчина подаёт сидящей рядом с ним женщине какое - то лакомство. На столике перед ложем показаны различные яства, слух пирующих услаждают музыкой арфист и флейтист. Манера изображения заупокойной трапезы изменилась. Появилось множество различных деталей, которые более древнему художнику показались бы излишними. Мастера подробно рассказывают о происходящих событиях, а это иногда приводит к сюжетной и цветовой дробности. Зато им не редко удаётся лучше, чем художникам 5в., передать чувства и настроения изображённых. Действительно, в росписях 5в. нет ничего равного по выразительности лицу взволнованной женщины из гробницы Щитов.