Глинка Михаил Иванович (1804-1857)

Глинка Михаил Иванович (1804-1857)

Михаил Иванович стал основоположником русской классической музыки. Он подытожил лучшие произведения своих предшественников и в то же время, поднялся на новую, гораздо более высокую ступень. Родился в Смоленской губернии в имении своих родителей. Много слушал народную музыку и оркестр крепостных музыкантов у дядюшки. С детства освоил игру на скрипке, флейте и фортепиано. С 1817- 1822 г. - учеба в Петербурге в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте. Общался с передовыми людьми своего времени (А. Куницын – учитель А.С. Пушкина, В. Кюхельбекер – друг Пушкина, Лев Пушкин – брат поэта). Серьезно занимается музыкой (фортепиано и теория), изучает языки. По окончании учебы (1822) поступают на службу в ведомство путей сообщения, но вскоре вышел в отставку. Приобретает известность как автор фортепианных пьес и романсов. 1830-1834 г. – поездка в Италию и Германию. По возвращении – начало работы над оперой об Иване Сусанине. Опера "Иван Сусанин" исполнена 27 ноября 1836 г. и имела большой успех. 1837 – 40г. - капельмейстер в Придворной певческой капелле. 27 ноября 1842 г. премьера оперы "Руслан и Людмила"- первой русской сказочно-эпической оперы, холодно воспринята аристократическими кругами, но поддержана передовой музыкальной общественностью. С 1844 г. – поездки по Европе (Франция, Испания, Германия). Написаны оркестровые произведения "Арагонская хота"(1845), "Ночь в Мадриде"(1848), "Камаринская"(1848). Концерты в Европе и постановки опер. Старается меньше бывать в Петербурге из-за плохого отношения к нему придворно-аристократических кругов. Умер в 1857 г. в Берлине, прах перевезен в Петербурге и похоронен на кладбище Александро-Невской лавры.

Сочинения: Оперы "Иван Сусанин", "Руслан и Людмила", музыка к трагедии Кукольника "Князь Холмский". 80 произведений для голоса с фортепиано: романсы, песни, арии. Симфонические пьесы: испанские увертюры "Арагонская хота" и "Ночь в Мадриде"; симфоническая фантазия "Камаринская", "Вальс-фантазия". Инструментальные ансамбли, фортепианные пьесы (вариации, мазурки, вальсы, ноктюрны и др.).

Опера "Иван Сусанин" - первый в истории мировой музыки образец героической народной музыкальной драмы. В первой постановке называлась "Жизнь за царя". Несомненно воздействие на Глинку "Думы об Иване Сусанине" К.Ф. Рылеева. В основу оперы положено действительное историческое событие – патриотический подвиг крестьянина села Домнино, близ Костромы, Ивана Осиповича Сусанина, совершенный в начале 1613 года. Москва была тогда уже освобождена от польских интервентов, но отряды захватчиков еще бродили по русской земле. Чтобы помешать полному освобождению России, один из таких отрядов хотел захватить в плен только что избранного русского царя Михаила Федоровича Романова, жившего неподалеку от Костромы. Но Сусанин, которого враги пытались сделать своим проводником, завел захватчиков в глухой лес и погубил их, погибнув при этом сам.

Музыка оперы глубоко национальна, песенна. Опера обрамлена большими народными сценами – интродукцией и эпилогом. Это подчеркивает, что основным действующим лицом является народ.

Опера "Руслан и Людмила", по определению Глинки, - "большая волшебная опера". Однако она имеет лишь внешнее сходство с волшебными операми начала XIX века. Фантастический сюжет не стал у Глинки поводом для создания феерического зрелища. Автор использовал сказку для выражения идей верности долгу, победы добра над злом, торжества любви, для правдивого воплощения русских народных образов. В основе лежит одноименная поэма А.С. Пушкина. Образ ее главного героя вырос из русских былин и сказок.

В "Руслане и Людмиле" можно наметить две основные драматургические линии. Одна их них - героико-патриотическая, богатырская; другая- лирическая, воплощающая идею верности героев в любви вопреки всем испытаниям. Обе линии сливаются в финале. Их развитие приводит к торжеству добра над злом, жизни над враждебными ей силами

 

В

 

 доме грозной и капризной бабушки не  было  музыки.  Из  жарких,  неумеренно

натопленных комнат, нельзя было выходить на улицу ни зимой,  ни  осенью,  ни

весной. Дом был красив. И прекрасен был  окружавший  его  парк,  и  луга,  и

поля, и цветы, и все село Новоспасское. Все это  принадлежало  ему,  любимцу

бабушки. Но зачем ему все это, если запрещено  покидать  комнаты,  запрещено

играть с ребятами? Зачем бабушка любит его, если она  кричит,  осердясь,  на

повара, на кучера  или  горничную?  Зачем  она  не  пускает  его  в  комнаты

родителей и неприязненно морщится, когда  матушка  приходит  к  нему  с  его

маленькой сестренкой?..

      Как чудесно звонят  колокола в церкви,  как  грустно  поют  девушки  за

окном... Но все это далеко, там,  куда  ходить  не  позволено.  Единственной

отрадой были песни и сказки любимой молодой няни Авдотьи  Ивановны.  Мягкий,

ласковый мальчик рос болезненным, нервным. От священника,  который  ходил  к

бабушке, мальчик сам научился читать.

      Когда ему минуло десять лет и бабушки  уже  ее  было,  родители  стали учить  его  разным  наукам,  музыке  языкам.  Учителя  и  родные  не   могли

надивиться успехам Мишеля. В Новоспасскую усадьбу часто съезжались гости,  и

тогда родители  приглашали  музыкантов  из  оркестра  брата  матери  Глинки,

который жил в соседнем имении.  Мишель  часами  не  отходил  от  оркестра  —

забывал о гостях н в танцах. Музыканты,  кроме  танцев,  играли  музыкальные

пьесы и русские песни, переложенные для оркестра.

      Музыка и книги  о путешествиях, о далеких странах  больше всего увлекали

юного Глинку.

      В 1817 году Мишеля  отвезли в Петербург  и  определили  в  пансион  при

Главном педагогическом институте. Учился он охотно и успешно. В первые  годы

гувернером его выя друг поэта Пушкина декабрист Кюхельбекер, а младший  брат

Пушкина Лев, учившийся с ним вместе, стал его товарищем.

      Все больше и  больше увлекаясь музыкой.  Глинка  начал  брать  уроки  у

известных исполнителей.

      Когда случалось  ему играть на фортепьяно или  петь в кругу  друзей,  он

делал это с таким  чувством  и  так  искусно,  что  у  слушателей  на  глаза

набегали слезы.

      Слава первоклассного  пианиста и чуткого  певца  сделала  его  желанным

гостем всюду, где любили и понимали музыку.  Он  познакомился  с  Жуковским,

Пушкиным, Крыловым, Гоголем, Грибоедовым. Он, как и все передовые люди  того

времени,  думал  о  судьбе  родного  искусства,  родной   литературы.   Дума

декабриста Рылеева о подвиге русского крестьянина Ивана  Сусанина  привлекла

Глинку своей героической темой и картинами русской  народной  жизни.  Глинка

любил оркестр, хорошо знал каждый инструмент и мечтал писать для  -оркестра.

Он умел петь и работать с певцами — и мечтал писать  для  певцов  не  только

романсы и песий.

      Музыка жила в  нем. «Музыка — душа моя», —  сказал он как-то. Он не  мог

не сочинять, но чувствовал,  что  недостаточно  хорошо  знаком  с  правилами

композиции, что мало знает сочинения известных европейских  композиторов.  В

Петербурге не  было  в  то  время  консерватория,  туда  редко  приезжали  с

концертами известные музыканты, и  ноты  произведений  знаменитых  в  Европе

композиторов попадали в Россию случайно.

      В 1830 году Глинка  отправился  за  границу.  В  Италии,  встречаясь  с

известными музыкантами и певцами, выступая в  концертах  и  домах  любителей

музыки. Глинка скоро прославился как пианист. Он слушал музыку в  концертах,

в опере и, главное,  на  улицах  итальянских  городов,  жадно  ловил  новые,

свежие мелодии,  в  которых  не  было  там  недостатка.  Но  чем  больше  он

погружался в яркий, волшебный мир солнечной Италии,, тем сильнее тянуло  его

на родину, тем ясней вырисовывался его собственный путь  в  музыке.  Там,  в

Италии, а потом в Вене и в Берлине все  стройней  становились  метавшиеся  в

голове мелодии и планы русских симфоний, русских опер, русских романсов.

      И вот пришел  день, когда в Петербурге в  придворной опере, привыкшей  к

блестящим   итальянским   увертюрам   и   невероятным    руладам    приезжих

знаменитостей, певица в костюме крестьянской девушки запела вдруг  по-русски

грустную, задушевную песню «Не о  том  скорблю,  подруженьки...».  На  сцене

были мужики в лаптях. Их арии и хоры напоминали простые  деревенские  песни.

В зале дамы в пышных шелках и бриллиантах, офицеры  в  сверкающих  мундирах,

чиновники,  увешанные  орденами,   недоуменно   переглядывались,   брезгливо

морщились. Но никто не осмелился  встать  и  уйти:  сам  государь  император

сидел в царской ложе и был доволен. Это он разрешил поставить оперу  и  даже

приказал дать ей название «Жизнь за царя».

      У Глинки опера  называлась «Иван  Сусанин»,  и  писал  он  ее  по  думе

декабриста  Рылеева,  гордый  подвигом  народа   и   взволнованный   судьбою

костромского крестьянина Ивана Сусанина.  Но  оперу  негде  было  поставить,

кроме как в придворном театре, и пришлось  идти  на  уступки,  вкладывать  в

уста Сусанина и крестьян слова восхваления царя и менять название оперы.

      Музыка же говорила  о другом. В  музыке  открывалось  чуткое  и  щедрое

сердце простого крестьянина, его любовь к родине, храбрость и  благородство.

Все симпатии композитора явно были на стороне народа.

      Пушкин,  Гоголь,  Одоевский  —  передовые  люди  своего  времени  —  с

восторгом приняли первую  истинно  национальную  русскую  оперу  и  защищали

Глинку от злых нападок врагов, тут же назвавших музыку  Глинки  «кучерской».

«Это хорошо, — заметил, узнав об этом Глинка, — и даже  верно,  ибо  кучера,

по-моему, дельнее господ».

      Пушкин, откликаясь  на постановку «Ивана Сусанина», писал:

 

             Слушая сию новинку,

             Зависть, злобой омрачась,

             Пусть скрежещет, но уж Глинку

             Затоптать не может в грязь.

 

      Никакая травля  не могла уже остановить Глинку. Он шел своим путем,  он

пробивал новую дорогу русской музыке.

      Вскоре  после   «Ивана   Сусанина»   появился   «Вальс-фантазия»   для

симфонического оркестра — произведение необычайно поэтическое  и  красочное.

В это же время Глинка написал музыку к драме  Кукольника  «Князь  Холмский».

Драма не выдержала испытания временем, но музыка  «Князя  Холмского»  хорошо

известна нам, как и все, что написал Глинка.

      В эти годы  появились  его  знаменитые  романсы:  «Сомнение»,  «Ночной

зефир»,  «В  крови  горит  огонь  желанья»,  «Я  помню  чудное   мгновенье»,

«Жаворонок», «Попутная песня».

      Сразу же после  постановки «Сусанина» Глинка  взялся за  новую  оперу  —

«Руслан и Людмила». Пушкин, узнав о планах Глинки, был рад и  собирался  сам

кое-что переделать в юношеской поэме для оперы.  Смерть  поэта  помешала  им

вместе работать. Однако опера была написана. Любовь свою к Пушкину,  веру  в

вечность его прекрасной поэзии высказал Глинка  в  знаменитой  песне  Баяна.

Музыка «Руслана» богата мелодиями и яркими характеристиками  героев—  мудрый

Баян, нежная  Людмила,  пылкая  Горислава,  храбрый  и  благородный  Руслан,

горячий Ратмир, смешной и хвастливый Фарлаф, мудрый старец Финн, злая  Наина

и коварный Черномор.

      И по сей день композиторы  изучают  оперное  искусство  по  партитурам

«Руслана и Людмилы». Опера Глинки не сходит со сцены  не  только  советских,

но и зарубежных 'оперных театров.

      Но это теперь. И этого не видит и не  знает Глинка. Премьера «Руслана  и

Людмилы» в 1842 году  встречена  была  влиятельной  публикой  равнодушно.  И

несмотря на то, что истинные любители музыки приняли оперу восторженно  (она

выдержала тридцать два представления за три месяца — для тех времен это  был

редкий случай), в следующий сезон «Руслан» уже не шел.  Партитуру  с  трудом

удалось опубликовать сестре композитора лишь после его смерти.

      Глинка, отдавший  много сил этой опере, тяжко  переживал  равнодушие  к

ней. Постоянная травля, сопровождавшая композитора после  постановки  «Ивана

Сусанина», расстроила его здоровье. Он не мог оставаться в  Петербурге,  тем

более что и семейная жизнь его сложилась неудачно.

      В июне 1844 года  Глинка уехал за  границу.  Побыв  год  в  Париже,  он

отправился в Испанию. Путешествуя по  городам  Испании,  Глинка  был  пленен

необычной  прелестью  природы,  радовался   общению   с   простыми   людьми,

восхищался  их  песнями  и  танцами.  Пел  ли  погонщик  мулов,  плясала  ли

крестьянская  девушка,  Глинка,  зачарованный,  слушал,  записывал  мелодии,

наслаждался ими. Потом эти впечатления композитора  сложились  в  прекрасные

образы симфонических увертюр «Арагонская хота» и «Ночь в Мадриде».

      В Россию Глинка  вернулся летом 1847 года. Живя за  границей, композитор

тосковал   по    родине.    Возвратившись    домой,    он    встретился    с

недоброжелательством вельможной публики, снова  терпел  нападки  врагов.  Не

находя себе места, уезжал, снова возвращался, опять уезжал. Все это  пагубно

отражалось на его здоровье, мешало осуществлять планы, а планов было  много.

Глинка мечтал о новых симфониях, операх, кантатах, о новых камерных пьесах.

      Его «Камаринская»  — знаменитая фантазия на темы  двух русских  песен  —

первая симфония, родившаяся в России. Недаром великий мастер симфонии П.  И.

Чайковский сказал, что «в «Камаринской» Глинки, как дуб в желуде,  заключена

вся русская симфоническая школа».

      Глинке необходимы  были  поддержка,  одобрение.  К  сожалению,  людей,