Права человека в условиях международного терроризма и вооруженного конфликта

  Многие  вопросы, касающиеся прав человека и  терроризма, уже были подробно обсуждены  и проанализированы на заседаниях Комиссии по правам человека. Сюда, в частности, относятся такие ключевые вопросы, как природа и содержание взаимосвязи между правами человека и терроризмом; прямое и косвенное воздействие терроризма на осуществление прав человека, включая анализ основных областей, в которых терроризм ставит под угрозу такие политические и социальные ценности, которые имеют самое непосредственное отношение к осуществлению прав человека и основных свобод; рамки применения права прав человека, в частности в отношении проявляемой многими государствами нерешительности в отношении того, чтобы распространить на негосударственных субъектов правовую ответственность за соблюдение норм прав человека, которая традиционно возлагается только на государства; некоторые аспекты определения террористов и актов терроризма; природа современного терроризма, включая вопрос о том, является ли угроза террористических групп, имеющих, разрабатывающих или использующих оружие массового уничтожения, реальной или преувеличенной и проблема информационной технологии; а также значение контртеррористических мер и "войны против терроризма" для права прав человека и гуманитарного права в целом, и особенно для систем уголовного правосудия.

  Перед Комиссией стоит двоякая задача: во-первых, завершение в целом концептуального  исследования терроризма и прав человека, обсуждение не затронутых ранее аспектов (например, такие вопросы, как ответственность  за акты терроризма и необходимость  проводить различие между терроризмом  и тем, что таковым не является, например военными операциями или другими  формами вооруженного конфликта, или  борьбой против колониального господства, иностранной оккупации и расистских режимов в порядке осуществления права на самоопределение) и, во-вторых, проведение обзора и обсуждения национальных, региональных и международных контртеррористических мер с целью выявления вопросов, вызывающих озабоченность, и сопоставимости с обязательствами государств в области прав человека, принятие итоговой резолюции по данному вопросу.

  Терроризм в вооруженном конфликте запрещен рядом положений Женевских конвенций 1949 года и Дополнительных протоколов к ним 1977 года. Так, например, четвертая  Женевская конвенция в своей  статье 33 предусматривает, что "коллективные наказания, так же, как и всякие меры запугивания или террора, запрещены". К слову, коллективные наказания  запрещены в контексте прав человека в принципе. Дополнительный протокол I в отношении международных вооруженных  конфликтов использует слово "терроризировать" в пункте 2 статьи 51, которая гласит: "Гражданское население как  таковое, а также отдельные гражданские  лица не должны являться объектом нападений. Запрещаются акты насилия или  угрозы насилия, имеющие основной целью  терроризировать гражданское население". Дополнительный протокол II, касающийся немеждународных вооруженных конфликтов, содержит идентичное положение в  пункте 2 статьи 13, а в пункте 2 статьи 4 конкретно запрещает "в любое  время и в любом месте… акты терроризма" в отношении "всех лиц, не принимающих непосредственного  участия или прекративших принимать  участие в военных действиях" (пункт 1). В Женевских конвенциях 1949 года особо выделены запрещенные  деяния, которые отвечают признанным критериям в качестве террористических: взятие заложников, биологические эксперименты над гражданским населением или комбатантами и изнасилования гражданских лиц.

  Нарушение терроризмом прав человека не может  рассматриваться однобоко. Существуют разные виды терроризма, которые, соответственно, имеют разное отношение к нормам права. Рассмотрим вначале террор, насаждаемый  правящим режимом или правительством.4

  Проявления  практики террора, насаждаемого правящими  режимами или правительствами, часто  находят свое воплощение в ситуациях  военной оккупации, а также внутренних вооруженных конфликтах, регулируемых вышеизложенными нормами, запрещающими терроризм в ходе вооруженного конфликта. Существуют давно установившиеся правила, предусматривающие ответственность  за такие акты. Например, статья 3 Гаагской конвенции № IV от 1907 года, которая  признается в качестве деклараторной нормы обычного международного права, предусматривает, что: "Воюющая Сторона, которая нарушит постановления указанного Положения, должна будет возместить убытки, если к тому есть основание. Она будет ответственна за все действия, совершенные лицами, входящими в состав ее вооруженных сил". Любая из общих статей Женевских конвенций 1949 года содержит строгие положения, касающиеся как обязательства обеспечить "эффективные уголовные наказания", так и поиска лиц, обвиняемых в совершении серьезных нарушений ("grave breaches"), и доставки их в свои собственные суды, даже если соответствующая сторона не является одной из сторон данного конфликта.

  Ответственность за террористические акты может также  быть присвоена государствам, которые  не смогли в соответствии с доктриной  должной осмотрительности обеспечить всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, защиту от поведения негосударственных  субъектов. Практически все договоры о правах человека предусматривают широкий круг обязательств, которые требуют, чтобы государства действовали с должной осмотрительностью для предупреждения нарушений: на государства возлагается позитивное обязательство регулировать и контролировать определенные действия негосударственных субъектов, для того чтобы не допускать нарушений прав человека, включая террористические акты, предотвращать такие нарушения и обеспечивать защиту от них. Неспособность государства выполнить эту задачу становится актом упущения.

  Что же касается негосударственных субъектов, следует сказать, что современная  тенденция в правозащитной практике свидетельствует о некотором  изменении традиционного положения  о том, что частные лица или  группы не обладают правоспособностью  в плане нарушения права человека. Во всех резолюциях Генеральной Ассамблеи  и Комиссии по вопросу о "правах человека и терроризме", равно  как и в некоторых из ранних одноименных резолюций Подкомиссии, о терроризме говорится как об одном из нарушений прав человека. Несмотря на неблагоприятные последствия  всех актов, методов и практики терроризма для пользования правами человека, точное значение, рамки, применимость и правовые последствия утверждения о том, что террористы и другие негосударственные субъекты подпадают под действие права прав человека и могут быть привлечены к ответственности за его нарушение, остаются предметом крайне противоречивого толкования.

  Согласно  тексту конвенции, "в период теракта  и контртеррористической операции спасение людей и право человека на жизнь первичны по отношению к любым другим правам и свободам", в том числе на право журналистов на получение и распространение информации. Соответственно, работа СМИ во время террористического нападения должна быть подчинена целям обеспечения безопасности жизни людей и может ограничиваться в правах органами правопорядка.

  Также в конвенции учитывается возможность  использования СМИ в качестве средства связи между различными группами террористов, а также инструмента  давления на власть, правоохранительные органы и общественное мнение. Исходя из этого, журналисты должны ограничить себя в праве использования прямого  эфира, экспрессивных оценок происходящего  и самостоятельных контактов  с террористами. В то же время  в преамбуле конвенции указывается, что "угроза терроризма не должна использоваться как повод и оправдание для  введения ограничений в отношении  прав на свободу мнений и СМИ".

  Многие  серьезные террористические группы и движения имеют свои сайты в  Интернете. Они используют Интернет для пропаганды, сбора средств  и вербовки кадров. Некоторые используют его для связи в реальном времени  при проведении операций. Все больше такие организации рассматривают  возможности интернета как наступательное оружие, как "массовое оружие подрывных  действий". Ведется подготовка кадров в плане использования вирусов: "червей", "троянских коней", "снифферов" и т.д., которые умножают возможность причинить вред.

  Исследователи опасаются, что рано или поздно настанет день, когда некоторые террористические группы будут существовать только виртуально, будут исключены личные контакты, а члены организаций будут  общаться через Интернет, подготавливая  атаки по отключению и другие операции против стран с развитой компьютерной сетью и других целей. Удары будут направлены против банковской и коммерческой систем, электронного сервиса, управляемых компьютером инфраструктур, например, газо- и нефтепроводов, электрических сетей, систем контроля за наземным и воздушным транспортом, телефонных систем, сферы здравоохранения, оборонных систем коммуникации и снабжения. В той или иной степени они все уязвимы для электронных атак и подрывных действий.

  Экстрадиция в качестве одной из важных контртеррористических мер и одного из ключевых аспектов большинства международных и региональных договоров, касающихся терроризма, является проблематичной в силу ряда причин: несоответствий в области внутреннего права государств-участников; потенциальных политических злоупотреблений экстрадицией в контексте законов о предоставлении убежища; различий в степени соблюдения норм в области прав человека или норм и стандартов гуманитарного права в заинтересованных государствах (вопросы смертной казни и т.п.). В этой связи следует рекомендовать государствам-участникам международных и региональных договоров, касающихся терроризма, провести тщательный обзор препятствий на пути эффективного выполнения положений об экстрадиции.

  К сожалению, в настоящее время  имеет место быть тот факт, что  страх перед терроризмом, не соответствующий  его реальной опасности и нагнетаемый  либо самими государствами, либо другими  субъектами, может привести к таким  нежелательным результатам, как  его использование для того, чтобы  заставить людей с готовностью  принять контртеррористические меры, неоправданно ограничивающие права человека и гуманитарное право. Неоправданный страх может усилить религиозную или этническую нетерпимость. Использование страха перед терроризмом может также нанести ущерб международной солидарности вплоть до такой степени, что он станет препятствовать сотрудничеству в области сокращения масштабов или предупреждения терроризма. Страх перед терроризмом гипертрофируется за счет неоднократно повторяемых и зачастую преувеличенных, а то и абсурдных ссылок на наличие оружия массового уничтожения, которое может оказаться в руках террористических групп или определенных государств, даже несмотря на то, что почти все террористические акты совершаются традиционными методами. Именно поэтому следует следить за тем, чтобы действия государств в ответ на терроризм точно отражали реальную опасность для того, чтобы избежать неблагоприятных последствий и чтобы государства воздерживались от нагнетания необоснованного страха перед терроризмом.

  Проанализировав различие между вооруженным конфликтом и терроризмом, мы можем сделать  вывод о том, что проблема терроризма является источником значительных международных  противоречий, нуждающихся в тщательном изучении. Стремясь содействовать восстановлению надлежащего применения гуманитарного права и сосредоточению усилий по борьбе с терроризмом на преодолении подлинного терроризма, международному сообществу при рассмотрении любой ситуации, в которой присутствует вооруженное насилие, следует строго соблюдать нормы гуманитарного права, включая беспристрастную оценку их применимости к любой подобной ситуации. Она также рекомендует международному сообществу рассмотреть вопрос о проведении обзора таких ситуаций на периодической основе.

  Ряд преступлений, не связанных прямо  или косвенно с терроризмом, были включены в национальное контртеррористическое законодательство или рассматриваются следственными органами в качестве подпадающих под действие такого законодательства. Помимо этого, ряд международных проблем, связанных с международными преступными сообществами и их представителями, рассматриваются как проявления терроризма. Кроме того, следует отметить, что некоторые деяния, порой чисто символические или в крайнем случае являющиеся актами вандализма, направленные против экономических образований, рассматриваются в качестве террористических актов. Решение таких чисто уголовных проблем, хотя и является необходимым, вместе с тем не представляет собой противодействия терроризму, а национальное или международное сообщество не становится в какой-либо степени более защищенным от террористических актов. Власти могут использовать меры по борьбе с терроризмом в качестве предлога для проведения как следственных действий, так и уголовного преследования нарушающих права лиц, обвиняемых в совершении уголовных правонарушений. Поэтому можно порекомендовать международному сообществу отказаться от любого автоматического причисления преступных группировок к террористам и квалификации совершаемых ими деяний в качестве террористических актов. Государствам следует удостовериться в том, что их внутреннее контртеррористическое законодательство определяет террористические группы и террористические акты с достаточной ясностью, с тем чтобы проводить четкое разграничение между одними и другими. Наконец, национальные и международные органы должны обеспечить отсутствие неоправданных следственных или обвинительных преимуществ в уголовных делах из-за их неправомерного отождествления с делами о терроризме. 
 

  Список  литературы:

  Арцибасов. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия;

  Ханс-Петер Гассер. Международное гуманитарное право.