Выступление российских спортсменов на Олимпиаде

Ответ пришел незамедлительно.  

*24 апреля 1951 года  находящийся в Стокгольме президент  МОК Зигфрид Эдстрём получил  по телеграфу сообщение из  Лозанны о послании Советского  олимпийского комитета. VI незамедлительно отправил по указанному московскому адресу следующую телеграмму на имя Петра Соболева:

"Ваша телеграмма  получена. Приглашаем Андрианова  и Вас 6 мая в Большой зал  Венской филармонии на церемонию  открытия сессии. Пожалуйста, позвоните  мне в отель "Кранц" за  один или два дня до этого.  Сегодня авиапочтой высылаю в  Москву повестку дня и письмо".  

В тот же день президент Зигфрид Эдстрём направил депешу канцлеру МОК Отто Майеру:

"Я действительно  рад, если бы Олимпийский комитет  СССР был признан. В противном  случае спортивный мир окажется  разделенным на два больших  лагеря - Восток и Запад".

Между тем Зигфрид  Эдстрём и второе лицо в МОК - его  заокеанский друг Эвери Брендэдж - в личной переписке выражали свое настроение иначе по поводу того, что  СССР может вот-вот постучаться  в двери МОК.

Еще в канун  Олимпиады-48 Брендэдж писал Эдстрёму: "Эта ситуация взрывоопасна".

В ответ Эдстрём  писал Брендэджу: "Я не склонен  пойти настолько далеко, чтобы  допустить сюда коммунистов".

Но этим могучим  рыцарям олимпизма пришлось подчиниться  логике прогресса, 3 мая 1951 года в здании штаб-квартиры Национального олимпийского комитета Австрии состоялось заседание  исполкома МОК. Его вел Зигфрид Эдстрём. Рядом с ним за столом - его друг и соратник Эвери Брендэдж (США), граф Альберто Бонакосса (Италия), полковник Питер-Вильхельмус Шарро (Голландия), Арманд Массар (Франция), канцлер МОК Отто Майер (Швейцария) и Анджело Боланаки (Греция).

Стенограмма лишь в общих чертах отразила ход заседания  олимпийского ареопага:

"Президент  зачитывает телеграмму, которую  он получил от Русского олимпийского  комитета, вновь созданного в  Москве. Он также зачитывает свой  ответ. После дискуссии г-н  Эдстрём задает следующий вопрос:

"Согласны  ли вы предложить сессии признать  Олимпийский комитет СССР?" . Ответ: "Да".

Что касается члена  МОК для СССР, г-н Эдстрём предлагает кандидатуру Константина Андрианова, председателя Олимпийского комитета СССР.   Решение: исполком готов избрать  члена МОК для этой страны, но в настоящий момент не может назвать  его имени. Выбор должен сделать  МОК".

Такое консолидированное  решение исполнительный комитет  и представил через четыре дня 46-й  сессии МОК.  

*7 мая 1951 года  в здании Австрийского земельного  банка начал и пленарные дебаты  участники 46-й сессии МОК.

На утреннем заседании, в повестке которого был  поставлен вопрос о признании  МОК СССР, члены МОК еще находились под впечатлением торжественной  церемонии открытия сессии в Большом  зале Венской филармонии, где было много музыки - и утонченной, и  легкомысленной. Советские представители, привыкшие к аскетичным и топорным партсобраниям, пытались уследить за витиеваты  ми речами и ходом дискуссии. Петр Соболев старался удержаться в ритме  синхронного перевода. Константин Андрианов  слушал, постепенно улавливая оценки.

   Общее  настроение выразил Франсуа Пьетри  из Франции, который сказал: "Конечно,  признание России происходит  не совсем в обычных условиях  и несколько поспешно. Но исходя  из миротворческого и универсального  характера деятельности МОК, необходимо  принять эти внушительные многомиллионные  массы спортсменов. После долгих  лет отсутствия Россия выразила желание вновь стать частью олимпийского движения, и МОК должен только радоваться этому".

По окончании  обсуждения Зигфрид Эдстрём предложил  голосовать. "За" признание МОК  СССР был подан 31 голос. Три члена  МОК воздержались. Получив статус полноправного члена олимпийского сообщества, НОК СССР обрел право  послать спортсменов на очередные  Олимпийские игры: зимние - в Осло, летние - в Хельсинки.

На той же 46-й венской сессии гтрошла предложенная президентом Эдстрёмом кандидатура  советского представителя, и Константин Андрианов стал первым членом МОК  для СССР.  

*21 октября 1974 года в Вене открылась 75-я  сессия МОК. Прологом ее стала  торжественная церемония в Праздничном  зале венской ратуши с участием  президента Австрии Рудольфа  Кирхшлегера. От ежегодного собрания  олимпийский мир ждал урегулирования  проблемы "любитель - нелюбитель - профессионал" и выбора городов Олимпийских  игр 1980. И дело шло к тому, что Москва на выборах была  обречена на победу. С этим  соглашались даже те, кто не  верит в приметы. Между тем  именно в Вене 23 года назад  МОК принял в свои ряды национальный  олимпийский комитет СССР.  

*22 октября 1974 года на венской сессии МОК  города-кандидаты сдавали главный  экзамен. Претенденты представляли  себя членам МОК и руководителям  международных федераций. На подиуме  восседала главная экзаменационная  комиссия - весь исполком МОК во  главе с президентом Килланиным:

бразилец Падилья, испанец Самаранч, немец Дауме, француз  де Бомон, голландец Карнебек, русский  Андрианов, тунисец Мзали. Председательствующий граф де Бомон пригласил на пленарное  заседание делегацию Москвы.  

Ее представил Андрианов, председатель НОК СССР. И  он же сказал коллегам, что Москва второй раз предлагает провести Игры, имея на то основания и права. Сергей Павлов, председатель подготовительного комитета, уверил МОК, что советский кандидата  не таит обиды на то, что его забаллотировали при первой попытке получить Игры. По его словам, все 250 миллионов граждан СССР надеются, что МОК не разочарует их. Председатель исполкома Моссовета Владимир Промыслов убеждал, что у Москвы при подготовке к Играм и при их проведении не будя проблем, в том числе финансовых. "Москва готова начать Игры хоть завтра" - этот тезис Промыслова не показался экзаменаторам слишком дерзким. Президент МОК Килланин предложил высказаться всем руководителям международных федераций. Итог таков: 12-"за", 3 - "против", четверо воздержались.

Президент федерации  стрельбы из лука сделала выговор  Москве: она не обнаружила в советской  столице полей для лучной стрельбы. Кто-то бросил ей реплику: мадам, до открытия олимпийского турнира еще шесть  лет.  

"Теперь ваши  вопросы, господа!" - произнес президент  и сам же спросил у делегатов  Москвы: будут ли на Олимпиаде  две деревни, как на Универсиаде  1973 года, когда он обнаружил, что  советские атлеты размещены отдельно  от зарубежных.

Андрианов: "Конечно, господин президент: будут две олимпийские  деревни - одна для женщин, другая -для  мужчин".

Член МОК для  Норвегии ядовито посоветовал коллегам перед отъездом в Москву дома поменять валюту, ибо сделать это в Москве, по его мнению, весьма затруднительно.

Кто-то поинтересовался, а продают ли зарубежные газеты в  советской столице.

Кто-то просил Промыслова освободить членов МОК от процедуры  заполнения анкет при вселении в  гостиницы.  

В кулуарах к  посланцам Москвы подходили те, кто  присутствовал на сдаче экзамена. Хлопали по плечу и успокаивали  перед выборами: дело - в шляпе. Лос-Анджелес экзаменовали на пять минут больше - 75 минут.  

*23 октября 1974 года венская сессия МОК избрала  Москву и Лейк-Плэсид столицами  Олимпийских игр 1980 года. И все  события выборов развивались  по предсказуемому сценарию. В  11 часов 14 минут закрылись двери  Гербового зала ратуши. У входа встала усиленная охрана: никто не мог войти в зал или выйти пока идут выборы. Директор МОК Моник Берлю лично раздала каждому члену МОК 61 розовый листок размером с пачку сигарет, озаглавленному двумя словами на французском: МОК-выборы.

И в это время  Килланин произнес, обращаясь к коллегам: "Господа, забудьте сейчас обо всем. Думайте о будущем олимпизма".

В 11 часов 36 минут  президент МОК появился в соседнем зале, до отказа забитом страждущими  услышать от него итоги выбора МОК. Килланин вынул изо рта трубку, положил ее в карман пиджака, вынув  оттуда конверт. Вскрыв его, он произнес: "Организатором двадцать вторых летних Игр избрана Москва".

На заключительной пресс-конференции, проведенной на следующий день, лорд Килланин подтвердил, что Москва проведет в 1980 году летние, а Лейк-Плэсид зимние Игры. "Меня спрашивают, почему не опубликовано цифровое соотношение при голосовании. Я  хочу сказать, что Лейк-Плэсид выбран единогласно. Что касается Москвы, то даже я не знаю результатов. Потому что мы считаем, что это не необходимо. Бюллетени сожжены, их пепел плавает  теперь, должно быть, в Дунае. Только два человека из нас знают соотношение  голосов "за" и "против". Так  мы решили до голосования".

Двое упомянутых Килланиным - это маркиз Эксетер  из Великобритании и Франц-Йозеф  II, правящий принц княжества Лихтенштейн. Старейшим членам МОК доверили сосчитать голоса и выявить победителя. Они, конечно, сохранили тайну 61 розового бюллетеня. И объявленный в немецкой прессе счет 39:22 скорее всего придумка проигравшего Лос-Анджелеса: такой счет поражения весьма почетен.

Между тем один американский журналист возмущенно спросил Килланина: неужели нельзя сказать Лос-Анджелесу, который потратил на баллотировку 54 тысячи долларов, каково именно доверие к нему МОК?

Но почему МОК  дал Олимпиаду Москве? Причин, как  минимум, три: советская столица  может провести Игры "хоть завтра", в чем убедились многие члены  МОК самолично и заблаговременно, Москва - столица одной из ведущих  спортивных держав мира, что игнорировать невозможно, наконец, Москва привлекает как мировой культурный центр. Под  занавес сессии города-избранники устроили в венском дворце Паллавичини  совместный прием для победителей  и побежденных.  

*5 мая 1984 года  в резиденции ЦК КПСС на  Старой площади в Москве Генеральный  секретарь компартии Константин  Черненко подписал постановление  политбюро о неучастии советской  команды в летних Олимпийских  играх 1984 года в Лос - Анджелесе.  Документ, которому предпослан гриф "Совершенно секретно", озаглавлен: "О вопросах Олимпийских игр  в Лос-Анджелес (США)". Полный текст  постановления из четырех пунктов  такой :

Считать нецелесообразным участие советских спортсменов  в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе  ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии, отсутствие должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развернутой  в США антисоветской кампании.

Отделам пропаганды, внешнеполитической пропаганды, Международному отделу, Отделу ЦК КПСС совместно Спорткомитетом СССР, МИД СССР и КГБ СССР подготовить  соответствующие документы Национального  олимпийского комитета СССР, имея в  виду опубликовать их в конце мая 1984 г. Разработать пропагандистские меры, которые позволили бы создать  благоприятное для нас общественное мнение в мире и убедительно показать ответственность США за неучастие  советских спортсменов в Олимпийских  играх.

В доверительном  порядке информировать ЦК братских партий социалистических стран о  нашей позиции и высказать  просьбу о ее поддержке. Провести в мае 1984 г. в г. Москве рабочую  встречу представителей ЦК братских партий социалистических стран.

Положительно  отнестись к предложению Спорткомитета  СССР о проведении в 1984 году в социалистических странах спортивных соревнований по олимпийской программе. Внести указанный  вопрос на обсуждение встречи представителей ЦК братских стран.

На заседании  политбюро ЦК, на котором стоял  вопрос о неучастии команды СССР в Олимпийских играх-84, присутствовали К. Черненко (председательствующий), Г. Алиев, В.Воротников, М. Горбачев, В. Гришин, А. Громыко, Г. Романов, М. Соломенцев, Н. Тихонов, Д. Устинов, П. Демичев, В.Кузнецов, Б. Пономарев, В. Чебриков, И. Капитонов, К.Русаков, Н. Рыжков.  

*8 мая 1984 года  НОК СССР, заседавший в зале  коллегии Спорткомитета СССР  на Лужнецкой набережной, принял  решение не посылать олимпийцев  в Лос-Анджелес. Причины, аргументы  и формулировки при обсуждении  отказа повторяли те, что изложены  в постановлении политбюро ЦК, принятом тремя днями ранее.

В тот же день президент МОК Хуан Антонио Самаранч из Лозанны отправился в Вашингтон - на встречу с президентом США  Рональдом Рейганом, чтобы получить от него официальные гарантии безопасности для олимпийцев. Из-за сильнго тумана вылет самолета, на котором должен был совершить рейс через океан  Самаранч, задержали в аэропорту  на два часа. О том, что произошло  в дальнейшем, вспоминает сам президент  МОК: 

"Утром 8 мая  я прилетел из Европы в Нью-Йорк, где мне надо было пересесть  на рейс в Вашингтон, чтобы  попасть на встречу с президентом  США. В нью-йоркском аэропорту  мне сообщили: поступила информация, будто в Москве экстренно созван  пленум НОК. Я сразу понял,  что должно произойти. И ... действительно.  Через час в Вашингтоне меня  уже ожидало официальное подтверждение  наихудших опасений. Президент США  тоже был расстроен. И неожиданно  предложил: " Давайте я лично  приглашу Черненко вместе со  мной возглавить церемонию открытия  Игр в Лос-Анджелесе". Отвечаю: "Отличная идея. Если вы напишете  такое послание, я готов сразу  вылететь в Москву, чтобы передать  Ваше приглашение советскому  руководителю ." В этот момент  нас перебил кто-то из американцев,  присутствовавших на беседе. "Дело  это весьма деликатное, господа  президент, - сказал он, обращаясь  к Рейгану. - И прежде, чек принять  решение, неплохо бы посоветоваться  с госсекретарем", Потом мы  говорили на другие темы. А  когда стали прощаться, я напомнил  Рейгану о возможном письме  Черненко. Увы, последовал лишь  дипломатичный ответ".