Владимир Соловьев

Это был непростой  человек. С ранних лет (ему еще  не было десяти) у него начался особый, мистический опыт. Он стал видеть какое-то женское существо космического характера. Он переживал встречу с ней как встречу с Душой Мира. Больше никогда Владимир Соловьев не верил, что мироздание — это механизм, что это агрегат вещества. Он видел Душу Мира! Первый раз это было в детстве. Второй раз он сознательно стал искать ее, он просил, чтобы она явилась. И это произошло. И во время напряженнейшей работы в библиотеке он вдруг увидел лицо, то самое женское космическое лицо, которое явилось ему в университетской церкви, когда ему было 8 лет.

Соловьев  стал свободным писателем и философом  Каким образом? Он, наследственный ученый, сын знаменитого Соловьева; он, магистр, а потом доктор, — не ему ли преподавать философию в университете? Когда был убит Александр II, Соловьев пишет царю Александру III письмо и выступает с речью, в которой говорит, что царь как христианин должен отказаться от смертной казни цареубийц, тех людей, которые убили Александра II. Он говорил, что отвечать на убийство убийством — не решение вопроса для христианина. И надо сказать, что это как-то сразу создало вокруг Соловьева нездоровую ауру, и ему пришлось бросить университет. И с тех пор Соловьев ведет образ жизни, может быть, немного похожий на образ жизни своего далекого предка, Григория Сковороды. Он жил чудовищно! У него не было дома, он питался как попало, жил по гостиницам, кочевал из города в город, из страны в страну. Как он мог написать столько? Это до сих пор остается тайной. Он писал в каких-то номерах, иногда на обрывках бумаги.

Основу  философии Соловьева составили  разработанные им понятия Всеединства, Добра, богочеловечества, Софии.

Богочеловечество  — одна из родных ему мыслей.  Христианство не отвергает материю и плоть, не отвергает природу, оно освящает их, потому что все это — творение Божье и Бог воплотился в мире. А раз Он воплотился в мире, значит, весь процесс мироздания — это процесс Богочеловеческий, в котором участвует Богочеловек.

Но Соловьев заглядывает в более глубокие тайны: человек страдает от своей  противоречивости, он живет ненормальной жизнью, сегодня все мы это признаем. В чем дело, что произошло с  человеком? И он отвечает: мир распадается. Теряются узы любви, взаимопонимания, братства. Теряются узы и в материальном мире. Все распадается. Творец —  это единство, это полнота гармонии, полнота и триумф замысла единства. Это картина, созданная Богом  вне времени. А что же противоположно этому? Что бросает мир куда-то в яму? Свобода, — отвечает Соловьев.

Но как  же это может быть свобода, если не было человека? Соловьев говорит, что природа имеет единую душу. Его опыт встречи с Душой Мира привел его к мысли об одухотворенности космоса, об одухотворенности всего мироздания. Он ищет и находит имя этого Начала: имя это — София (по-гречески мудрость). Божественная мудрость — это на нашем современном языке информация, которую Бог закладывает в природу. А для Соловьева это некое духовное средоточие мира, которое имеет свободу. И мир отпал, в силу этой свободы, от своего гармоничного состояния.

Дальнейшая  история мира (и сейчас она такова) — это возвращение к вечной гармонии, которой противостоит распад. Всякая ненависть, всякая сила, которая разделяет, разрушает мысль, чувство, тело, природу, — это противное Богу начало. Сегодня, в эпоху экологического кризиса, национальных и геополитических конфликтов, призыв Соловьева, его мысль о том, что Божественное соединяет, а все, что разъединяет, — это сатанинское, в высшей степени актуальны.

Естественно, после этого он задумывается над  проблемой единства христиан. На первый взгляд, эта проблема проста. Для  тех из вас, для кого она не ясна, я приведу элементарную притчу. Скажем, умирает какой-то человек. Его дети безумно любят его и расстаются с ним со слезами. Они говорят: «Отец, какова твоя последняя воля? Все, что ты скажешь, — мы выполним». Это естественно и совершенно закономерно. И он говорит: «Дети, у  меня к вам только одна просьба: чтобы  вы жили в единстве между собой, не оскорбляли друг друга, не отделялись друг от друга. Чтобы вы сохранили семью». Отец умирает — а дети все перессорились.  Почему они ненавидят друг друга? Почему они не хотят знаться друг с другом? У них находятся объективные причины, быть может, вполне серьезные. Время от времени кто-то из них вспоминает, что отец ведь им заповедал другое. И тогда дети видят, что они его оскорбили, они нарушили его завет, его волю. Предсмертный завет Христа нам, христианам, хорошо известен. Каждый в Библии прочтет эти слова, когда Господь Иисус молится перед смертью: «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино», как Отец и Сын едины, — так чтоб все были едины. Вот мысль Христа, Его Завет. Завет нарушен, нарушен совершенно очевидно. Нарушен по объективным причинам. Все виноваты, каждый по-своему. Может, больше виноваты одни, может, больше виноваты другие. Люди Запада говорят, что больше виноват Восток в своей гордыне, люди Востока говорят, что больше виноват Запад в своем властолюбии, и так далее. Но что нарушен Завет — это уже очевидно.

Этика Соловьева. Систематически изложена в его  кн. «Оправдание добра». В ней Соловьев становится защитником независимости этики  от религии и от метафизики. «Создавая  нравственную философию, — читаем здесь, —  разум только развивает  изначала присущую ему  идею добра и постольку  не выходит из пределов внутренней своей  области.

Вторым  парадоксом и тоже неожиданным и  мало согласованным  со всей системой, является утверждение Соловьева, что этика вполне «совместима с  детерминизмом. Соловьев не отвергает свободы  воли, но «добро не является прямым предметом  произвольного выбора» («добро, — пишет Соловьев, — определяет мой  выбор в свою пользу всей бесконечностью своего положительного содержания, следовательно, этот выбор бесконечно определен»). Если же мы не восприимчивы к добру, то здесь  выступает фактор чисто иррациональный. Иначе говоря, свобода  проявляется лишь при выборе зла… Если, по мысли Соловьева, «свободы воли нет в нравственных действиях» и, наоборот, в отвержении нравственных начал как раз и проявляется свобода воли, то, очевидно, что эта свобода воли, как свобода от нравственности, сама является злом или порождением зла. И если в отношении к злу в человеке он отводит значительное место началу свободы, то в отношении к путям добра детерминизм сохраняет свою силу. Получается странное и парадоксальное раздвижение путей истории — по путям добра ее движение детерминировано, по путям же зла, наоборот, свободно.

Человек в  современном его состоянии далеко отстоит от центра всеединства, находясь в периферийных его областях, где  силы обособления, разъединения преобладают  над силами объединениями. Среди  вдохновенных чувств помогающих периферийному  сознанию преодолеть его слепоту, первое место принадлежит любви. В ней  запечатлен отблеск могущественных, всеохватывающих сил единения. В  теории познания Соловьева, как и  у Платона, в качестве одного из существенных элементов выступает Эрос. Благотворны  даже низшие стадии любви, соединяющие  разнополые существа и подтверждающие существование часто неосознаваемого  единения. Но эта любовь является слабым и искаженным намеком на те возвышенные  и всемогущие силы любви, которые  господствуют в идеальном сущностном бытии, создавая его единство. Познание невозможно без любви, ощущаемой  как стремление к достижению всеединства. Эгоистическая замкнутость противопоказана  познающему субъекту, лишь его любовь и открытость другим людям, ко всему  миру дают необходимый угол зрения для истинного понимания, формируют  ту нравственную основу, без которой  познание рано или поздно окажется бессильным, а то и опасным.

Содержание "Оправдания добра" сводится к  следующему. Наша жизнь получает нравственный смысл и достоинство, когда между  ней и совершенным Добром устанавливается  совершенствующаяся связь. Совершенное  добро должно содержать в себе норму нашего нравственного отношения  ко всему; все, что существует, исчерпывается  в нравственном отношении тремя  категориями, т. е. то, что выше нас, что  нам равно и что ниже нас. Выше нас, безусловно, Добро или Бог; равно  с нами все то, что способно к  самодеятельному нравственному  совершенствованию; ниже нас материальная природа. Действительное начало нравственного  совершенствования заключается  в трех основных чувствах, образующих натуральную добродетель человека: стыда, жалости и религиозного чувства. Обобщая чувство стыдливости, нравственный закон повелевает нам господствовать над всеми чувственными влечениями, допуская их только как подчиненный  элемент в пределах разума, т. е. требует  борьбы с плотью (принцип аскетизма). В отношении к другим людям  нравственный закон дает чувству  жалости или симпатии форму справедливости, требуя, чтобы мы признавали за каждым из наших ближних такое же безусловное значение как за собой (принцип альтруизма). Человек –это форма, которая вместе с наибольшей телесной красотой представляет и высшее внутреннее потенцирование света и жизни, называемое самосознанием.

Философско-богословский взгляд Соловьева на мир вкратце  сводится к следующему. Мир лежит  во зле. На земле царят грех и смерть. Мир в целом есть единый живой  организм. Первоисточником мира и  средоточием жизни является мировая  душа, от века существующая в Боге. Она  обладает свободой и может либо подчинить  себя Всеединству божественного  мира и стать его частью, либо по своей воле выделиться из этого  единства и существовать сама по себе. Домирным и иррациональным актом  она выбирает вторую возможность. Тем  самым она выпадает из божественного  Всеединства и материализуется  в формах времени, пространства и  механической причинности, поскольку  существование вне Бога возможно только в этих формах. Но в мире, отныне отделенном от Бога, сохраняется тоска  по возврату во Всеединство божественной жизни. Попытка этого возврата и  составляет содержание мирового процесса. В природе этот процесс совершается  бессознательно; человечество, достигнув  достаточно высокой ступени развития, участвует в нем с сознанием  происходящего. Греховную разобщенность  мира и Бога преодолел Христос. Будучи абсолютно безгрешным, он в воскресении  победил также и смерть. Смысл  и содержание истории человечества после Христа заключается в распространении  его индивидуальной победы над грехом и смертью на весь мир: человечество стремится к вселенской теократии, к полному владычеству Бога в  мире. Если ему это удастся, то и  природа будет вовлечена в  божественное владычество, «освобождена будет от рабства тлению в свободу  славы детей Божиих» (Рим 8:21) и  «будет Бог все во всем» (1 Кор 15:28).

Владимиру Соловьеву принадлежит  заслуга теоретического обоснования “русской идеи”, которая  кратко может быть охарактеризована как идея богоизбранности русского народа. Что есть русская идея? Об этом он говорит в большой работе Национальный  вопрос в России и ряде других работ. “Идея нации, -сказал он в этой работе, – есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности”. Соловьев уверен, что у каждой нации есть в мире свое предназначение, возложенное на нее Богом, или, как он его называет, ее “вселенская функция”, ибо человечество представляет собой некий большой организм, где все части связаны воедино и только на первый взгляд может показаться, что одна из них может быть вполне самостоятельной и независимой. В чем же предназначение русского народа? Именно России отведена роль “строителя” Вселенской церкви, а русскому народу, в силу его промежуточного положения между Западом и Востоком, – роль основного народа для последующего всеобщего объединения народов.

   Идея  всеединства - органического соединения максимально развитого личностного  начала с всеобщим, одухотворения  материального, грубого мира по-новому прочитывается в настоящее время, когда перед человечеством стоит  угроза самоуничтожения, когда разворачивается  и углубляется экологический  кризис, не прекращаются политические баталии. Русская же идея чрезвычайно  важна сегодня, когда ведется  поиск основ для духовного  возрождения нации, для отыскания  ею нового мира в столь сильно изменившемся, но все-таки цельном мире. Если бы русские  чувствовали ту моральную ответственность  перед Богом и историей, о которой  говорит Владимир Соловьев, то не было бы Чечни и много другого. Великие  идеи потому и велики, что они  вечные. Идея национального возрождения  на основе глубоко воспринятой идеи ценности других культур и народов, поиск таких способов объединения, которые не предполагали унижения, подавления, порабощения одного народа другим, постепенное, медленное, естественное движение к всеобщему единству - такой путь обозначил Владимир Соловьев для России.