Психоанализ З.Фрейда

Содержание

Начало пути                                                                                                                                            3

Фрейд и ранний психоанализ                                                                                                  4

Понятие бессознательного                                                                                                                7

Инстинкты жизни и смерти                                                                                                                8

Роль сексуального инстинкта                                                                                                  11

Оно, Я и Сверх-Я                                                                                                                              15

Тревога и защитные механизмы                                                                                                  18

Практика классического психоанализа                                                                                    22

Критика Фрейда и психоанализа                                                                                                  27

Основные положения                                                                                                                              28

Библиография                                                                                                                                            30

"Как можно было не подумать об этом раньше? Ведь если и существовал когда-либо специалист по повседневности, то им конечно же был Зигмунд Фрейд. Кто, как не он, сделал ее предметом своих научных исследований? Воспитанный на достижениях современной ему науке и в ту пору не подвергавший их сомнению, Фрейд не побоялся пойти своим собственным путем. Занимаясь лечением людей, страдающих нервными расстройствами, он стал доискиваться до причин их навязчивых сновидений и непонятной забывчивости, разного рода ошибок и детских страхов, смешных и нелогичных поступков, переживаний и иллюзий. Тщательно анализируя мельчайшие факты повседневной жизни своих пациентов, чему раньше ни кто не предавал значения, Фрейд открыл миру новую реальность."

                                                        (Лидия Флем) [27]

Начало пути

О венском враче Зигмунде Фрейде (полное имя Сигизмунд Шмоло Фрейд 1856-1939) написано и опубликовано столько работ в различных странах мира, что, пожалуй, по количеству публикаций о нем и о его деятельности могут сравниться лишь жизнеописания Христа. Фигура Фрейда не вызывает сомнений в ее историчности, хотя восприятие венского врача как человека и основателя психоанализа сопровождается амбивалентным отношением и к нему самому, и к выдвинутым им идеям.

Для одних Фрейд—не только глубокий мыслитель, сумевший, подобно Эдипу, разгадать загадку Сфинкса, но и конкистадор (как она называл себя), первооткрыватель тайников человеческой психики, первопроходец, сумевший осветить лучом света темные, таинственные, раннее неведанные глубины бессознательного, а также предложить новое видение человека, включающее в себя понимание внутрипсихических конфликтов, причину возникновения психических расстройств и возможности их лечения. Для других основатель психоанализа в лучшем случае – заблудившийся в дебрях умственных конструкциях фантазер, усматривающий за любыми проявлениями жизнедеятельности человека всесущую сексуальность, а в худшем – сексуально озабоченный индивид, переживающий свои личные переживания и болезненный опыт на все человечество и рассматривающий развитие детей и взрослых через призму патологии.

Подобная двойственность отношений к Фрейду не является исключительной особенностью наших дней. Она характерна для всего, более чем столетнего периода возникновения и развития психоанализа. [29]

Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в небогатой (хотя и не бедствующей) семье в Моравии. Теперь это Чехия, а тогда Моравия входила в состав Австрии. Спустя некоторое время семья Фрейда переезжает в Вену, в небогатый район.

Фрейд растет в многодетной семье, у очень любящей, красивой и легкой по характеру матери, и тоже любящего, но строгого, а скорее – основательного, отца. Ему ни в чем не отказывают, но он рано осознает, что для того, чтобы чего-либо добиться в жизни, необходимо много работать, хорошо учиться.

Зигмунд в раннем детстве любил играть в солдатики и мечтал стать великим полководцем, как Ганнибал или Наполеон, но он не смог стать завоевателем "извне" и завоевал человечество "изнутри", став властелином мощного и таинственного царства нашего бессознательного и оказав на общество колоссальнейшее влияние наравне с другими великими представителями человечества.

Зигмунд был старшим и наиболее способным в семье, лучшим учеником своей школы. Родители ценили его способности и старались создать хорошие условия для его учебы. Он единственный из детей кто учился при масляной лампе, а остальные при свечах, чтобы не тратить масло.

После школы Фрейд идет учиться на врача, но при этом мечтает стать ученым. Однако чтобы содержать семью, ему было необходимо стать врачом -практикантом. Фрейд всегда говорил, что эта работа ему не нравилась, что всегда его тянула исследовательская стезя. Каждый случай он анализировал. Некоторые пациенты даже жаловались, что когда Фрейд чувствовал, что с этим пациентом ни чего нового он для себя не откроет, в глазах его гас интерес, и он доводил сеанс формально. [31]

Неоценимый опыт для выявления и проверки основных положений будущего психоанализа дали ему стажировки в Париже и Нанси, где он получает бесценный опыт совместной работы, общения и личной дружбы с такими выдающимися авторитетами невропатии, как Шарко и Бернгейм, основателями двух самых известных школ гипнотерапии.

Почему так тесно связан гипноз и психоанализ?

Потому что Фрейд приходит к основным идеям психоанализа, наблюдая за сеансами гипноза у Шарко, Бернгейма, Брейера и на собственном опыте.

В 1886 г. Фрейд открыл свою частную практику и, чтобы она была успешной, ему нужно было разбираться в головоломных случаях и искать пути исцеления. Он был готов экспериментировать, предлагая наряду с традиционными (покой и электротерапия) новые способы лечения, такие как гипноз и кокаин. Как ученый он страстно стремился к тому, чтобы под путаницей симптомов увидеть систему причин и следствий. Решение возникающих в ходе этой практики терапевтических и интеллектуальных задач и дало начало психоанализу. [36]

Фрейд и ранний психоанализ

Избранная Фрейдом специализация была пограничной областью взаимодействия психики и тела. Его ранние исследования касались анатомии нервной системы; в его медицинскую практику входили случаи как физических, например при церебральном параличе, так и психических нарушений, без очевидной телесной травмы, как, например, обстояло дело с молодой женщиной, которая навязчиво мыла руки.

Пациенты, и мужчины и женщины, болели также неврастенией; этим новым термином обозначали такие симптомы, как утомление, слабость, потерю воли, сверхчувствительность к свету или шума, головные боли. Истерические симптомы выглядели чрезвычайно драматично: и мужчины, и женщины демонстрировали паралич разных частей тела, галлюцинации, навязчивые действия, опустошающую тревогу.

В мире пограничных расстройств реакции медиков были столь же неоднозначны, сколь и сами симптомы. Многие медицинские авторитеты – такие как Теодор Мейнер, под началом которого работал в психиатрическом отделении Венской больницы общего типа Фрейд, исходили из физикалистского подхода. Они считали физиологические исследования передовым краем научной медицины, а все "подлинные" болезни – имеющие изначально физическую природу. Это оставалось верным даже для тех случаев, когда симптомы были только функциональными, т.е. проявлялись как нарушения активности тела без видимых органических повреждений.

В начале своей врачебной карьеры Фрейд получил эмоциональную, интеллектуальную, финансовую и практическую поддержку от Йозефа Брейера, преуспевающего венского врача. Среди пациентов Брейера была Берта Паппенхайм, в медицинской литературе известная как Анна О. Ее история была первым психоаналитическим случаем, описанным в совместной работе Брейера и Фрейда "Исследование истерии". У Анны О. было две личности: одна нормальная, хотя и печальная, другая – болезненная, возбужденная и взволнованная; во втором состоянии Анна видела галлюцинации в виде черных змей, страдала параличом одной руки и говорила на особом языке, без общепринятых грамматических правил. На одной из стадий терапии Брейер смог переводить ее из одного состояния в другое, показывая апельсин. Пребывая в возбужденном состоянии, она впадала в своего рода самогипноз, и Брейер обнаружил, что если он поощряет ее воспоминания вслух, это имеет некоторый терапевтический эффект. Эта творческая пациентка называла такую беседу "прочисткой труб", тогда как доктор описывал это как катарсис. [23]

Катарсис (по Фрейду) в гипнотерапии происходит только в том случае, если пациенту в процессе гипнотерапии и психоанализа удается выйти на действительную (вытесненную из сознания) причину невроза. [2]

Подчас это случается как бы неожиданно и выглядит как открытие, озарение. Фрейд и называл это явление инсайт (insight – озарение).

В той версии истории, которую распространял Фрейд, — возможно, не вполне верной, — пациентка влюбилась в своего врача, и у нее возобновились симптомы; когда Брейер это понял, он разорвал с ней отношения. Правдива или нет эта история, она позволяет понять, как извлечение из памяти Анны О. утраченных ею воспоминаний побудило Фрейда создать теорию бессознательного, и как зарождение у пациента чувств к своему врачу помогло сформулировать понятие переноса — использования эмоциональной энергии взаимоотношений между пациентом и врачом в терапевтических целях.

А главное, что вынес из этого Фрейд, это то, что, когда Анна О. начинала под гипнозом свободно выговариваться о своих сексуальных проблемах и неудовлетворенных желаниях, у нее наступало облегчение. Причем, выйдя из гипноза, она не могла вспомнить ничего из этих разговоров даже при наводящих вопросах.

Позже он многократно встречался с этим феноменом — лишь одно свободное и откровенное проговаривание сексуальных проблем под гипнозом, а затем и при психоанализе без гипноза, многим пациенткам, страдающим истериями и неврозами, приносило облегчение и нервную разрядку.

Надо сказать, что критики или пропагандисты теории сексуального удовлетворения для лечения неврозов забывают о том, что Фрейд указывал на важность «золотой середины». То есть — половая распущенность может быть не менее сильной причиной невроза, чем неудовлетворенность.

Именно в работе с таким новым и спорным в то время методом, как гипноз, в бесконечных размышлениях и спорах о феноменах человеческой психики, проявляющихся под гипнозом, Фрейд выходит на ключевые положения будущего психоанализа: о доминирующей роли бессознательного и сексуальных причинах в этимологии неврозов и истерий.

Ведомый стремлением к исследовательской работе, Фрейд зимой 1885—1886 гг. получил стипендию для обучения в Париже и поехал в госпиталь Сальпетриер к Шарко, бывшему тогда на пике своей славы как невролог и пропагандист использования гипноза в качестве экспериментальной техники. В то время, когда неврология превращалась в самостоятельную медицинскую специальность, Шарко предлагал свои описания болезней и вводил новые классификации со свойственным ему особым чутьем, которое сделало его медицинской знаменитостью. Он смело включил истерию в сферу своих интересов, убеждая своих коллег в том, что это истинное заболевание, а не притворство, а также использовал гипноз как способ вызывать истерические симптомы повторно и изучать их. И в Европе, и в США это привлекло значительное внимание. Гипноз с задворок медицины перешел в кабинеты врачей, и те стали применять его без риска быть обвиненными в ненаучности.

Тем временем медики в Нанси, практиковавшие гипноз как терапию, критиковали весь подход Шарко в целом, и эта дискуссия только повысила популярность гипноза. Шарко рассматривал истерию как патологию с физиологической основой и наследственным компонентом, а гипноз — не как терапию, а как экспериментальную и демонстрационную технику воспроизведения симптомов. Шарко и сам был демонстративным человеком; его лекции и его жизнь словно бы проходили на сцене. В отличие от Бернгейма, считавшего гипнотизм свойством нормальной психики, Шарко верил, что восприимчивы к гипнозу только душевнобольные.

После возвращения из Парижа Фрейд открыл частную практику и стал развивать свои идеи. Позже он нанес визит Бернгейму в Нанси и выказал согласие с его представлениями о том, что восприимчивость к гипнозу — не патологическая черта, а вообще свойственна психике. Фрейд также был готов согласиться с тем, что раппорт — так он называл эмоциональные отношения между пациентом и врачом, как показал опыт Брейера с Анной О., играют важнейшую роль в лечении. В то же время Фрейд думал о том, что идея Жане о расщеплении личности позволяет интерпретировать симптомы как выражение скрытых воспоминаний. Гипноз как метод его не удовлетворял, и для того чтобы получить доступ к скрытой памяти, он изобрел вместо него метод свободных ассоциаций, а затем и анализ сновидений. Это привело к появлению в его приемном кабинете кушетки и к требованию от каждого пациента «сообщать все, что проходит у него через мозг, и не пытаться подавлять мысли, которые могут показаться ему несущественными, абсурдными или не относящимися к теме». На этой основе в 1890-е гг. Фрейд разработал оригинальную концепцию — психоанализ. Она включала метод, дающий доступ к бессознательному, теорию того, что движет бессознательным, — «защитного механизма», и терапевтическую технику — «перенос», который канализирует эмоциональную энергию бессознательного через психологические отношения между аналитиком и пациентом. [10]

Понятие бессознательного

Полученный в Париже опыт стал решающим для Фрейда. В период исследовательской и практической работы с гипнозом (совместно с Шарко, Льебо, Иосифом Брейером, и другими выдающимися специалистами) Фрейд наталкивается на мощные и постоянно проявляющиеся в гипнотическом состоянии проявления бессознательного, которые вытеснены за порог сознания, то есть не вспоминаются пациентом после выхода из гипноза.

Фрейд постоянно подчеркивал, что является последовательным детерминистом, то есть был уверен, что любое самое непонятное психическое состояние и поведение имеет в своей основе материальную причину, найти которую и есть главная задача психоаналитика.

Именно Главной заслугой Фрейда является то, что он ввел в науку понятие бессознательного, причем не как мистическую и не поддающуюся изучению и контролю категорию, а как сферу, изучаемую и управляемую не прямыми, а косвенными методами, целую систему которых он разработал и уточнял в течение успешной многолетней практической деятельности.

Трудно переоценить важность понятия бессознательного для теории психоанализа. Трудно переоценить также нравственные дилеммы, которые возникли в результате того, что это понятие было принято всерьез, и трудности ученых, с которыми они столкнулись при проведении соответствующих исследований. Суть понятия бессознательного состоит в том, что есть аспекты нашего существования, которые мы не полностью осознаем. Кроме того, в рамках психо­аналитической теории понятие бессознательного включает мысль о том, что значительная часть, а может быть, и большинство наших действий, детерминируется неосознаваемыми силами и что много нашей психической энергии уходит либо на поиск приемлемых путей для выражения неосознаваемых желаний, либо на то, чтобы не пропустить их в сознание. Именно степень влияния бессознательного и мотивационные аспекты подобного влияния особенно примечательны для психоаналитического понятия бессознательного. [44]

Может быть, даже в идеальном варианте, абсолютная точность в психоанализе не достижима, но стремление Фрейда не смиряться с властью бессознательного, а укротить его, научить людей не страдать от безграничной власти бессознательного, достойно вос­хищения.

Каждый из нас неоднократно сталкивался с мощным сопротивлением бессознательного, когда мы умом понимаем, что так поступать не надо, а сами поступаем. Не можем отделаться от очевидных нерациональных привычек, при этом категорически требуем от других, чтобы они изменялись по первому нашему требованию. А так как этого не происходит, страдаем сами и заставляем страдать наших близких от наших, казалось бы, абсолютно справедливых и легко выполнимых, но почему-то так и не осуществляемых требований.

Фрейд хотел избавиться сам и избавить других от подобных бессмысленных страданий, а в конечном итоге избавиться и от большинства психических заболеваний, потому что они являются не чем другим, как безапелляционным господством бессознательного и робкими попытками сознания убеждать себя в том, что оно хозяин в своем доме.

Наше сознание по отношению к подсознанию нередко ведет себя как один из родителей, который идет на поводу у избалованного ребенка, при этом, убеждая и себя, и другого родителя в правильности своей позиции (чтобы не признать своей беспомощности). Это попытка нашего сознания сохранить гордый вид, стараясь находить достойные оправдания своей собственной полной беспомощности перед темной мощью бессознательного.

Фрейд признал, что бессознательное биологически несравненно сильнее сознания, но задача человека подчинить силу бессознательного силе интеллекта. Но это возможно, только глубоко изучив и проанализировав бессознательное. В этом и состоит и суть психоанализа Зигмунда Фрейда.

До Фрейда никто не ставил подобную задачу: те, кто признавал власть бессознательного, считали, что это какая-то таинственная сила, с которой остается только смириться; другие просто упрямо отрицали существование такой силы, даже вопреки личному опыту.

Фрейд признал существование этой силы и её таинственную (пока) мощь, однако при этом был убежден, что мы только на данном этапе не можем все объяснить, но уже идем верным путем, и рано или поздно все это будет познано и взято под контроль разума. Фрейд говорил о том, что то, что мы сейчас называем психоанализом — это всего лишь надстройка, под которую в будущем будет подведен материальный фундамент. Впоследствии все можно будет измерить на молекулярном, на клеточном уровне, на уровне химических и физических реакций.

И хотя до удовлетворительного решения проблемы еще далеко, мы уже получили возможность с помощью фармакологии, электростимуляции и других целенаправленных вмешательств управлять сознанием, состоянием и поведением человека (к сожалению, не всегда во благо).

Нахождение этой вполне материальной, а не мистической причины и является,  по мнению З.Фрейда, необходимым условием для начала кропотливой и длительной процедуры избавления клиента от угнетающих его состояний, нерациональных моделей поведений и неврозов.

Инстинкты жизни и смерти

Энергия может видоизменяться и трансформироваться, но по существу это все та же самая энергия. В рамках этого представления процессы (динамика), рассматриваемые теорией психоанализа, относятся к способам, посредством которых энергия выражается, блокируется или трансформируется. Согласно теории, источник всей психической энергии заключен в состояниях телесного возбуждения, которые ищут выражения и ослабления напряжения.

Критика классического психоанализа обычно начинается с обвинения Фрейда в преувеличении роли сексуального инстинкта в этимологии истерий и неврозов.

Особо часто критикуется положение Фрейда об этапах раннего сексуального развития.

По Фрейду, человек проходит в своем психосексуальном развитии различные фазы, которые во многом определяют особенности характера и его будущие психологические проблемы, в том числе — неврозы. [35]

Зигмунд Фрейд выделил три периода ранней детской сексуальности.

Первый — это оральная стадия. Оральная зона (ротовая зона) требует раздражения. Почему, когда ребенка отрывают от груди, он начинает сосать соску? Молока-то он не получает, а потребность в оральном раздражении остается, таким способом ребенок получает сексуальное удовлетворение. Кстати, у всех без исключения народов, во все времена одним из распространенных видов сексуального удовлетворения являлось оральное удовольствие от различных эрогенных зон. Вопрос в том, закрепилось ли это удовольствие в младенческом возрасте путем многократного сочетания удовлетворения голода и раздражения оральной зоны или это ребенок уже родится с сексуальным инстинктом, который ищет удовлетворения в наиболее доступной для каждого возраста форме.

Следующая стадия — анальная. Это когда ребенок получает удовлетворение эротического плана от акта дефекации. Когда мы ребенка рано начинаем сгонять с горшка и говорить ему, что это что-то не­хорошее, у него возникает внутренний конфликт. Он с одной стороны понимает, что этого он бросить не может, а с другой стороны осознает, что без этого жить нельзя. Поэтому, справляя нужду, он одновременно с удовольствием начинает чувствовать комплекс вины, у ребенка начинает откладываться комплекс ущербности оттого, что он делает что-то нехорошее, а не делать он этого не может. Получается некая замкнутая ситуация.

Если говорить о третьей, генитальной стадии, то происходит примерно то же самое, что и на анальной. Дети начинают понимать, чем отличается мальчик от девочки, интересуются гениталиями, начинают трогать их. В этот момент надо очень корректно провести работу, потому что если родители будут внушать, что это грязное занятие, то такая реакция может очень сильно травмировать ребенка. С одной стороны, ребенок чувствует любопытство, рука тянется, с другой — понимает, что это что-то ужасное, плохое, мерзкое. Он попадает в абсурд, которого взрослые уже не понимают — как же могут быть мерзкими какие-то части собственного тела, если мы без них не можем обойтись, как же они могут быть некрасивыми. Получается, что ребенок уже изначально в чем-то виноват и греховен и ничего не может с этим поделать.

Фрейд считал, что ребенок может «застрять» на одной из фаз своего развития, «не дополучив необходимого удовлетворения», (ранний отрыв от груди или соски, осуждение удовольствия от сидения на горшке, наказание за внимание к гениталиям и т.п.). Эти «недополучения» сохранятся в его бессознательной сфере, будут мешать его полноценному психическому развитию и наложат свой отпечаток на его характер и на всю его взрослую жизнь от незначительных неврозов до самых серьезных психических отклонений. Фрейд не утверждал, что особенности стадий ранней детской сексуальности обязательно проявятся у взрослого человека, он лишь указывал, что они могут быть одной из причин дальнейших характерологических нарушений и неврозов.

Исходя из психоаналитической теории неврозов, они возникают оттого, что во всех случаях невротических расстройств оказывается, что энергия полового инстинкта «прицепилась» к какой-то личности или другому объекту (конкретному предмету или идее).

Психоанализ помогает освободить нерационально катектированную (направленную и «зациклившуюся») энергию, которая может быть использована на достижение рациональной цели или, по крайней мере, не действовать разрушительно, усугубляя невроз и усиливая фрустрацию.

Очень спорным, по мнению многих оппонентов Фрейда, является один из самых известных выявленных им комплексов — комплекс Эдипа, основу которого составляет запретная любовь к собственной матери (у мальчиков) и ревность-ненависть к собственному отцу. [29]

Согласно знаменитой древнегреческой трагедии Софокла, сын царя Эдипа убил своего отца и женился на своей матери. (Правда, в оправдание этого действия, следует помнить, что он не знал, что Эдип приходится ему отцом, а его жена его матерью.)

Фрейд дополняет комплекс Эдипа комплексом Электры, тоже взятым из мифологии, и считает, что в девочках заложена подсознательная запретная любовь к отцу и ревность к матери.

Конечно, когда речь идет о скрытом и бессознательном, спорить очень трудно, однако в реальной жизни мы встречаем не меньше примеров, когда девочки больше привязываются к матери и нередко особенно в условиях российского бескультурья семейных отношений) твердо занимают позицию матери, не стесняющейся при ребенке некорректно характеризовать отца и настраивать против него. В достаточно гармоничных семьях, при взаимной любви и уважении родителей, дети нередко с одинаковой любовью относятся к обоим, а в качестве объекта для подражания дочка выбирает маму, а сын отца.

Конечно, встречаются и отмеченные Фрейдом комплексы, но, они чаще исключения, чем норма, и больше зависят от отношений в семье, чем от врожденных инстинктов.

Но психоанализ хитер, как умная гадалка или опытный астролог — если что-то сразу совпадает с их мнением, то и доказывать ничего не надо, а если не совпадает, они говорят, «дорогой мой, вы очень примитивно смотрите, тут надо просчитать много различных переменных» и делают это до тех пор, пока не найдут что-то совпадающее.

Ясно, что поиск наиболее эффективных путей в океане бессознательного не может быть столбовой дорогой и требует рассмотрения самых различных гипотез и предположений.

Главное, следует помнить, что Фрейд был в первую очередь практикующий психотерапевт, теории которого появлялись не из отвлеченных фантазий и пытались объяснить постепенно выступающие из тумана закономерности образования и лечения неврозов на основании добросовестного многолетнего анализа огромнейшего количества людей, большинство из которых именно благодаря Фрейду избавилось от своих неврозов.

Думается, что объективней всех оценил Фрейда его выдающийся ученик Карл Густав Юнг, сказавший, что не надо путать гениально найденные Фрейдом эффективные практические приемы лечения неврозов и его не всегда оправданное стремление распространить психоанализ как теорию (почти как религию) для объяснения всех сфер жизни человечества.

Вообще, при рассмотрении различных психоаналитических концепций Фрейда и его критиков следует помнить, что Фрейд был врач и старался помочь пациентам, страдающим определенными неврозами. Из колоссального практического опыта он вывел определенные закономерности «не лежащих на поверхности» взаимосвязей неврозов и проблем взрослых людей с различными проблемами раннего детства, в том числе и со стадиями раннего сексуального развития.

Ошибкой обывателей (в том числе считающих себя психологами и психотерапевтами) бывает типичная позиция: «если у меня этого нет, то все это ерунда». Но дело в том, что Фрейд, как врач, лечил только «то, что болит» и считал, что указанные им причины могут (хотя и не обязательно они и только они) быть следствиями различных неврозов. Естественно, что человек, не страдающий такими проблемами, не увидит у себя и причин, порождающих их.

Ну и к тому же следует помнить, что психоанализ работает именно с причинами, вытесненными из сознания, и потому заявление о том, что «у меня этого нет», означает лишь то, что вы этого не осознаете. Хотя, весь набор психоаналитических причин не может и не должен присутствовать у каждого, это лишь подсказка возможных вариантов подхода к проблеме.

Фрейд считал, что наряду с сексуальным инстинктом, а точнее инстинктом продолжения рода («либидо») есть инстинкт завершения, разрушения жизни («мортидо»), а также, в какой-то мере, связанный и с либидо и мортидо агрессивный инстинкт. Это биологически обоснованный Дарвином инстинкт борьбы за жизненное пространство, нападения. [20]

Особенное внимание он стал уделять этому инстинкту после первой, и тем более после ужасов второй мировой войны. Фрейд пришел к печальному убеждению, что войны неистребимы, потому что агрессивный инстинкт заложен в человечестве, и он всегда будет искать выход.

По мнению Фрейда, агрессивный инстинкт может сублимироваться — человека неосознанно будет тянуть к соответствующим видам деятельности, где он сможет его реализовать. Так, он считал, что в хирурги и в дантисты идут люди с вытесненным из сознания агрессивным инстинктом, который они смогут безнаказанно и даже престижно реализовать. При этом, их сознание категорически отрицает этот мотив, находя своему выбору благородные причины. Это, конечно, очень спорный момент, но, с другой стороны, согласитесь, что далеко не каждый человек сможет пойти в эту профессию, даже понимая, что она важная и нужная. С другой стороны, не будь хирургов и не будь дантистов, я думаю, большинства из нас с вами уже не было бы в живых.

В дальнейшем, один из первых учеников и отступников Фрейда Альфред Адлер обвинит Фрейда в том, что тот не учитывает, что человека главным образом формирует социальное окружение. Фрейд не отрицал влияния социальной среды, но считал ее лишь декорацией для проявления роли индивидуальности. То есть лидер, агрессор или конформист в любом обществе окажутся такими — будут меняться лишь декорации. Это спорное положение. Хотя сам Фрейд в какой-то мере его подтвердил. В раннем детстве мечтал стать великим завоевателем, но когда, в силу социальных условий, вынужден был выбрать другой путь, все равно завоевал все человечество.

Роль сексуального инстинкта

Вторым ключевым моментом будущего психоанализа, обнаруженным Фрейдом во время гипнотерапевтической работы совместно с Жаном Шарко и Иосифом Брейером, было обнаружение важной роли сексуального инстинкта и его неудовлетворенности как скрытых причин неврозов и истерий и их конверсионных соматических проявлений. Еще Чарльз Дарвин считал половой инстинкт — главным двигателем эволюционного развития не только животного мира, но и энергетической основой активной деятельности человека.

К моменту создания Фрейдом психоанализа, как завершенной системы, уже имелось значительное количество разрозненных публикаций о влиянии сексуальных проблем и расстройств на психическое здоровье пациентов. Уже были отдельные научные пуб­ликации о ранней детской сексуальности, так что Фрейд не «высосал эту проблему из пальца». Он лишь систематизировал уже имеющиеся данные и проверял их в практике работы по лечению истерий и неврозов с применением гипноза, учитывая не только свой опыт, но и опыт всех ведущих специалистов, применявших в то время гипнотерапию.

И главный для Фрейда авторитет — Жан Шарко, старший друг и коллега Иосиф Брейер, уверено указывали на постоянное проявление у истериков в гипнотических состояниях (то есть при снятии цензуры сознания) сексуальных травм и переживаний.

И здесь снова встал вопрос, с которым пришлось столкнуться комиссии Парижской академии наук за сто лет до этого при обсуждении научности предложенного Францем Антоном Месмером животного магнетизма.

Метод Месмера был признан нравственно опасным для общества, так как было обнаружено, что в процессе сеансов лечения магнетизмом у пациенток возрастала эротическая тяга к магнетизеру. Члены комиссии отнесли это к личности самого Месмера, обладавшего исключительно притягательной артистической внешностью. И как ни старался Месмер, а в дальнейшем и Фрейд, подчеркнуть объективную научность своего метода, то есть независимость его от субъективного личностного влияния магнетизера, гипнотизера, психоаналитика, сейчас уже совершенно ясно, что личность терапевта, его эмоциональное влияние на пациента имеют исключительное значение (что не отрицает объективности и научной обоснованности многих приемов гипноза и психоанализа). [8]

Фрейд предположил, что проявление эротизма пациентов в состоянии гипноза являются не столько результатом симпатии к конкретной личности гипнотизера, сколько проявлением силы основного сексуального инстинкта, который выходит в этих состояниях из-под запретов сознания и ищет объект приложения. То есть, не конкретный объект (гипнотизер, психоаналитик) вызывает сексуальное влечение, а неудовлетворенный (подавленный цензурой сознания) сексуальный инстинкт ищет и находит ближайший объект. Личность психотерапевта, как объекта такой привязанности, усиливается еще и механизмом трансфера.

Трансфером Фрейд называл перенос на психоаналитика каких-то прошлых нереализованных чувств и отношений. Так пишут в большинстве учебников. Однако Фрейд рассматривал этот термин шире, называя им вообще определенный тип отношений, устанавливающийся между психоаналитиком и его клиентом. То есть здесь появляется гремучая смесь переноса на психоаналитика чувств нереализованной в детстве любви и привязанности с одновременным освобождением из-под цензуры сознания мощного сексуального инстинкта. Это нередко принимает форму той или иной степени влюбленности в психоаналитика. То есть, трансфер не просто перенос определенного типа отношений с одним из родителей, это еще и перенос нереализованного сексуального инстинкта. [1]

Здесь возникает очень сложная ситуация. С одной стороны, трансфер необходим, так как он является необходимым условием психоаналитического альянса, с другой стороны, малейшее нарушение баланса в сторону усиления эротической привязанности к психоаналитику сделает невозможным объективный психоанализ.

Согласитесь, что вы вряд ли будете свободно рассказывать самые пикантные, а порой постыдные (по вашему мнению) подробности не только вашей жизни, но даже снов и фантазий человеку, в которого влюбились и которому хотите понравиться. К тому же ваша, нарастающая с каждым сеансом безответная любовь, может сама по себе стать серьезным неврозом.

Мы уже говорили, как друг и коллега Фрейда Иосиф Брейер вынужден был бросить практику и уехать, чтобы скрыться от привязавшейся к нему пациентки. Зная об этом и о том, что еще Месмера и его магнетизм в свое время дискредитировали обвинениями в провоцировании эротизма, Фрейд был безумно напуган, когда одна из его пациенток прямо с гипнотической кушетки бросилась ему на шею.

Этот опыт — выпуска на волю «сексуального зверя», который тихо дремал в скромной женщине, был одной из причин, по которой Фрейд отказался от применения гипноза при психоанализе. (Главной причиной были факты искажения информации под гипнозом.)

Таким образом, у Фрейда было достаточно авторитетных источников и практических примеров, что бы выдвинуть гипотезу о силе сексуального инстинкта и о том, что сознание скрывает от себя эту силу в темных подвалах бессознательного, а ее нереализо­ванная энергия ведет там разрушительную работу. Это проявляется в виде истерии и неврозов, в сексуальной природе которых пациент себе не признается, а находит им совершенно другие причины.

Надо сказать, что к Фрейду на сеансы приходили богатые, красивые и избалованные представительницы венского общества, в котором в этот период стало очень модным либеральное отношение к сексу в литературе и в жизни. При этом модные разговоры о психоанализе у обывателей постоянно связывались с эротической проблематикой. Можно понять, какие искушения подстерегали красивого и знаменитого Фрейда, но он с самого начала «зацементировал» в своем сознании этот «канал восприятия» пациенток, что по его же теории могло выразиться и у него самого в определенных неврозах.

Поэтому обвинения Фрейда в его «зацикленности» на сексуальном инстинкте, так же как и обвинения в том, что он спровоцировал сексуальную революцию в Европе, а затем и в Америке, никак не обосновываются его личным примером.

Напротив,  есть  основания  предполагать,  что Фрейд даже страдал определенной сексофобией и относился  к  сексу в  своей  личной жизни  очень строго,  можно сказать,  с древнеиудейской моралью (хотя он не был верующим), где считается, что интимная жизнь оправдана только для продолжения рода. Так же относился к этому великий Леонардо да Винчи,  и Фрейд (который обожествлял Леонардо) показал,  что выдающиеся достижения Леонардо во всех областях (нельзя поверить,  что один человек столько создал) созданы благодаря полной сублимации половых инстинктов. То есть, его сексуальная энергия была направлена на другие сферы деятельности.

Как и Дарвин, Фрейд считал, что кроме инстинкта продолжения рода в человеке (как и в других представителях животного мира) имманентно присутствует агрессивный инстинкт стремления к борьбе за выживание и территориальное господство. [13]

В силу ограничений законами и моралью современного общества у человека этот инстинкт начинает проявляться косвенно и нередко выдавливается цензурой сознания в подсознание, а оттуда, как и нереализованный сексуальный инстинкт, может вылезать в виде разных поведенческих или характерологических отклонений.  Чаще всего это повышенная раздражительность, конфликтность или, напротив, уход от контактов. И все же признавая важность агрессивного инстинкта, Фрейд считал его прямые и  конверсионные проявления подчиненными проблемам сексуального инстинкта.

Он считал, что именно неудовлетворенный половой инстинкт может быть мощным усилителем агрессивного инстинкта и различных форм его проявления. Если человек получает сексуальное удовлетворение, он становится добрым, благодушным.

Может быть, не было бы многих насильственных преступлений, если бы люди нашли себе объект для удовлетворения сексуальных желаний, не было бы импульсов, выходящих в агрессию. Кстати, этот аргумент выдвигают многие сторонники легализации проституции и публичных домов. (Другими аргументами являются: пресечение криминальности этого бизнеса и уменьшение распространения венерических заболеваний).

Надо сказать, что агрессивность (как и нереализованная сексуальность) может иметь не только деструктивные (разрушительные для себя или других), но и конструктивные проявления.

Если эта агрессивность направлена против окружающих, то это плохо; а если на достижение какой-то цели, то это хорошо. В частности в Америке, термины «агрессивность» и «агрессивный» часто употребляются как синонимы таких понятий как напористость, целеустремленность, энергичность в достижении цели в честном соперничестве в спорте или бизнесе.

Не исключено, что и сам Фрейд, полностью подавивший в себе сексуальные влечения, именно потому отличался исключительно агрессивной энергией в завоевании и защите «жизненного пространства» для применения своего учения во всех сферах современного общества.

Начиная с 1894 г., затем подстегнутый смертью своего отца, Фрейд занимался самоанализом — процедурой, в ходе которой он продуцировал свободные ассоциации на материале собственных сновидений. Это прояснило его представления о том, что движет бессознательным и как эти энергии влияют на повседневную жизнь и на образование патологических симптомов.

Несомненно, что он думал об этом в своем, продолжавшемся всю жизнь самоанализе, хотя сам же и утверждал (видимо, убедившись в этом на собственном опыте), что объективный психоаналитически самоанализ невозможен, так как мы в первую очередь неискренни перед собой.

В дальнейшем Карен Хорни постарается опровергнуть Фрейда и создать самоанализ, однако, через некоторое время, убедится, что самоанализ может быть эффективен только в дополнение к классическому психоанализу, как домашняя работа.

Фрейд подчеркивал, что цель его исследования патологии состояла не в том, чтобы наклеить на некоторых людей ярлык «иных», как это делали те, кто писал о вырождении, или дегенерации, человечества. Напротив, утверждал он, изучение патологии помогает понять так называемую норму, поскольку нормальное и аномальное имеет общие психические механизмы.

В интерпретации сновидений Фрейд увидел воспроизводимый метод анализа и назвал его «царской дорогой к познанию бессознательного в душевной жизни». Анализ сновидений также помог Фрейду выработать ключевое понятие сопротивления — процесса, в котором психика идет на все, чтобы не допустить проникновения бессознательного в мир сознательного. Когда мы видим сны, утверждал Фрейд, мы проделываем значимую работу. Однако цензура видоизменяет и фильтрует содержание бессознательного еще до того, как эта работа станет доступна сознанию, что приводит к кажущейся бессмысленности снов. Анализ сновидений разоблачает деятельность цензуры и возвращает содержательность снам. Фрейд поэтому сравнивал анализ сновидений с процессом перевода.

После публикации книги по истерии (в которой Брейер согласился быть соавтором) Фрейд выпустил собственные крупные работы: «Толкование сновидений», включавшую в себя важнейшую в теоретическом отношении седьмую главу под названием «Психопатология обыденной жизни», и «Три очерка по теории сексуальности». Эти работы вывели психоанализ на широкую сцену. Образовалось Венское психоаналитическое общество, начинавшееся как еженедельные (по средам) собрания небольшой группы в квартире Фрейда на Берггассе, дом 19 (которая в 1980-е гг. стала домом-музеем Фрейда). Работа Фрейда хотя и не игнорировалась, как это иногда изображал он сам и его первые коллеги, любившие представлять себя в виде одиноких исследователей, но и не получила признания как новая наука, чего, по мнению Фрейда, она заслуживала. «Толкование сновидений» вдохновляло нескольких интеллектуалов, вошедших в Венскую группу, которые в большинстве своем не были врачами, но все, как и Фрейд, были евреями. За пределами Вены его работой восторгались швейцарский психиатр Юнг и его младший коллега Людвиг Бинсвангеру, и их визит к Фрейду в 1907 г. привел к организации психоаналитической группы на медицинском факультете университета в Цюрихе. Это знаменовало разрыв обособленности еврейского сообщества Вены и выход психоаналитического движения на международную арену.

Фрейд, как и Юнг, очень большое внимание уделял сновидениям. Однако если Юнг распространял на них оккультные воззрения и использовал для толкования будущего, то Фрейд этого категорически не принимал. Он говорил, что во снах может быть только прошлая информация, вытесненная в подсознание, которая при извлечении ее психоанализом может был полезна для раскрытия истинных причин невроза.

Был очень интересный случай. Во время путешествия на пароходе в Америку (куда Фрейд взял с собой Юнга для чтения лекций), гуляя по палубе, Фрейд рассказал Юнгу о том, что во сне ему приснилась одна из пациенток, которая все время его домогалась. Он, естественно, отказал ей, но у него остался тяжелый осадок и ощущение, что он ее обидел. Юнг ответил, что в таком случае надо было уступить — это же всего-навсего сон, на что Фрейд возмутился: «Как вы можете так говорить, я же женатый человек». То есть, человек, которого обыватели обвиняли в провоцировании сексуальной свободы, даже во сне оставался строгим пуританином. [33]

Оно, Я и Сверх-Я

В 1923 г. Фрейд разработал более формальную структурную модель психоанализа, в основе которой лежат понятия личности Оно (Ид), Я (Эго) и Сверх-Я (Суперэго), относящиеся к различным аспектам человеческой жизнедеятельности. [20] В соответствии с этой теорией Оно представляет собой источник всей энергии. Необходимая для человеческой жизнедеятельности энергия изначально присуща сексуальным и агрессивным влечениям, инстинктам жизни и смерти, которые составляют существенную часть Оно. В своем функционировании Оно стремится к высвобождению («разрядке») возбуждения, напряжения и энергии. Эта подсистема действует в соответствии с принципом удовольствия — ищет наслаждения и избегает боли. Действуя таким образом, Оно стремится к немедленной и тотальной разрядке, напоминая избалованного ребенка. Оно хочет то, что хочет, тогда, когда этого захочет. То есть Оно не выносит фрустраций и свободно от любых запретов, не обращает никакого внимания на реальность и может находить удовлетворение как в реальном действии, так и в фантазиях, воображая, что уже имеет то, что хочет; воображаемое удовлетворение ничем не хуже реального; Оно вне резонов, вне логики, вне ценностей, вне морали. В итоге, Оно требовательно, импульсивно, слепо, иррационально, асоциально, эгоистично и, наконец, обожает удовольствия.

Полной противоположностью Оно является Сверх-Я, представляющее моральную ветвь нашего существования. Сюда относятся идеалы, за которые мы боремся, и наказания (чувства вины), которых мы ожидаем, когда нарушаем свой этический код. Эта структура функционирует, чтобы контролировать поведение в соответствии с правилами общества, предлагая награды (чувство гордости, любви к себе) за «хорошее» поведение и наказания (чувства вины и неполноценности, а также самонаказание в виде так называемых несчастных случаев) за «плохое» поведение.

Сверх-Я может функционировать на очень примитивном уровне, будучи относительно неспособным считаться с реальностью и менять свои действия в зависимости от обстоятельств. В таком случае человек не в состоянии отличать мысль от действия, переживая чувство вины за дурные помыслы, даже если они не приводят к проступку. Более того, индивид ограничивает себя суждениями типа «все-или-ничего», «черное-или-белое» и стремится к совершенству. Чрезмерное увлечение такими словами, как хороший, плохой, приговор, суд, говорит о строгом Сверх-Я. Но Сверх-Я может быть также понимающим и гибким. Например, люди бывают способны прощать себя или кого-то другого, если для них очевидно, что все произошло случайно или совершено в состоянии сильного стресса. В ходе развития дети учатся различать столь важные тонкости и смотреть на вещи не только с позиции «все-или-ничего», «правильно-или-не-правильно», «черное-или-белое».

Третья подсистема, выделенная Фрейдом, — это Я. В то время как Оно ищет удовольствия, а Сверх-Я - совершенства, Я стремится к реальности. Функция Я заключается в том, чтобы выразить и удовлетворить желания Оно, согласовав их с реальными обстоятельствами и с требованиями Сверх-Я. В то время как Оно действует в соответствии с принципом удовольствия, Я действует в соответствии с принципом реальности: удовлетворение инстинктов откладывается до того момента, когда можно будет получить наибольшее удовольствие при минимуме болезненных и неприятных последствий. В соответствии с принципом реальности энергия Оно может блокироваться, отводиться в сторону или освобождаться постепенно в полном согласии с требованиями реальности и совести. Подобная стратегия не противоречит принципу удовольствия, а скорее свидетельствует о временном отступлении. Она служит для того, чтобы, по словам Бернарда Шоу, «можно было выбрать линию наибольшей выгоды, а не линию наименьшего сопротивления». Я способно отделить желание от фантазии, может выдержать напряжение и компромисс и может изменяться со временем. Соответственно в Я выражается развитие перцептивных и когнитивных навыков, способность воспринимать больше информации и думать в более сложных терминах. Например, с какого-то момента человек может начать думать в терминах будущего и с позиции того, что хорошо в долговременной перспективе. И эти качества резко отличаются от нереалистичного, неменяющегося и требовательного Оно.

По сравнению со своим вкладом в разработку бессознательного и Оно Фрейд относительно мало внимания уделял Я. Он изобразил Я как слабую структуру, бедное существо, которое служит сразу трем суровым господам — Оно, реальности и Сверх-Я. «Бедное» Я переживает тяжелые времена, обслуживая трех господ, и призвано согласовывать жалобы и требования каждого из них. Особое значение имеет отношение Я к тирании Оно.

Можно сравнить отношение Я к Оно с отношением, существующим между всадником и лошадью. Лошадь дает движущую энергию, а прерогатива всадника — определять цель и направлять движение своего могучего коня к этой цели. Но слишком часто между Я и Оно мы наблюдаем менее идиллическую картину, когда всадник вынужден направлять свою лошадь туда, куда она сама хочет скакать. Итак, по Фрейду, Я — логичный, рациональный, устойчивый к напряжению «руководящий орган» личности, но оно же — бедный всадник на стремительной лошади Оно и находится под властью трех господ.

Только незадолго до своей смерти Фрейд начал больше внимания обращать на важность Я для личности. [43] Эта тема в дальнейшем разрабатывалась его дочерью Анной Фрейд и рядом других психоаналитиков, чьи труды были позднее отнесены к психологии Я. Хотя, согласно ранним представлениям, Я не имеет своей собственной энергии и вынуждено править туда, куда захочет Оно, согласно более поздним представлениям, Я отводится особая роль в разрешении конфликтов и в процессе адаптации. Эта точка зрения допускала, что удовольствие индивид может испытывать не только от разрядки энергии Оно, но и от бесконфликтного функционирования Я. Согласно Я-психологии, Я имеет свой собственный источник энергии и находит удовольствие в овладении окружающей средой. Эта концепция связана с понятием мотивации компетентности, предложенным Р. У. Уайтом. При описании личности эта концепция особое значение придавала способам, с помощью которых люди активно осваивают окружающий их мир, а также способам их мышления и восприятия. Хотя по-прежнему можно было бы считать, что эти способы освоения и познания мира обслуживают Оно и смягчают конфликт, в них теперь стали видеть и независимые адаптивные функции, и самостоятельную важность.

Психологи попытались изучить индивидуальные различия в функционировании Я. Так, например, были разработаны процедуры измерения для таких понятий, как Сила Я, развитие Я и Я-контроль и Я-упругостъ. Хотя в деталях эти понятия, так же как и методы их измерения, различаются, но их объединяет внимание к таким свойствам, как способность выносить отсрочку удовлетворения потребности, способность выносить фрустрацию и справляться со стрессом, четкое ощущение себя, способность строить отношения с другими на основе близости и взаимности, наличие интернализованной системы ценностей и относительная бесконфликтность жизнедеятельности.

Понятия сознательного, бессознательного, Оно, Я и Сверх-Я в высшей степени абстрактны и не всегда определяются с большой точностью. Более того, определенная нехватка ясности связана с тем, что значение некоторых понятий менялось по мере развития теории, но конкретный характер этих изменений никогда отчетливо не проговаривался.

В конце концов надо ясно понимать, что эти понятия суть концептуализации реальных феноменов. Хотя язык живописен и конкретен, мы не должны смотреть на понятия как на реальные вещи. Внутри нас нет электростанции с маленьким гномом, распределяющим энергию. Речь не идет о том, что в нас «сидят» Оно, Я и Сверх-Я, а только о том, что, согласно теории, существуют такие свойства человеческого поведения, которые полезно концептуализировать в данных структурных понятиях. Структуры приобретут большую определенность, если обратиться к процессам, с которыми они связаны.

Тревога и защитные механизмы

Тревога — это настолько болезненное состояние, что мы не способны очень долго его выдерживать. Как мы поступаем с подобным состоянием? Почему мы не тревожимся постоянно? Ответ заключается в том, что индивиды вырабатывают механизмы защиты от тревоги. [42] Бессознательно мы вырабатываем способы искажать реальность и не допускать чувства в сознание, с тем чтобы не испытывать тревоги. Каким образом это может быть сделано? Один из самых примитивных защитных механизмов — проекция. Действие этого механизма заключается в том, что все сокровенное и неприемлемое для сознания проецируется на других людей и воспринимается как нечто внешнее по отношению к индивиду. Вместо того чтобы признавать свою враждебность, индивид видит враждебность в других. Например, предположим, что вы испытываете тревогу или чувство вины из-за того, что вы неприязненно и враждебно настроены по отношению к своему другу, использовавшему вас в своих интересах. Вы можете спроецировать свою собственную враждебность на этого человека и усмотреть во многих его вполне невинных действиях враждебные намерения по отношению к себе, при этом вы можете отрицать всякие неприязненные чувства со своей стороны. Мы все иногда ведем себя подобным образом. Но если этот механизм чрезмерно развит и принимает крайние выражения, люди проецируют все неприемлемые для них чувства на окружающих, в результате чего все окружающие воспринимаются как средоточие пороков, тогда как самих себя они считают образцом добродетели.

Иными словами, в качестве защиты проекция используется только в отношении специфических характеристик, только при определенных условиях и только по отношению к особым людям. К сожалению, многие исследователи не так осторожны и корректны в своих определениях и в своих экспериментах с защитными механизмами.

Другой защитный механизм — это отрицание. Здесь возможно либо отрицание реальности, как у девочки, которая отрицает, что у нее нет пениса, или как у мальчика, который в фантазиях отрицает нехватку власти, либо отрицание побуждения, когда раздраженный человек протестует: «Я не чувствую злости». Когда говорят, что кто-то «протестует слишком сильно», то как раз и имеют в виду этот вид защиты. Отрицание реальности часто проявляется, когда люди пытаются избежать признания угрозы. Восклицание «О, нет!», которое следует на сообщение о смерти близкого друга, представляет собой рефлекс отрицания. Дети, как известно, отрицают смерть любимого животного и долго после этого ведут себя так, как если бы оно было живым. Когда Эдвина Миза, бывшего генерального прокурора в администрации Рейгана, спросили, сколько денег он должен заплатить своему адвокату, он ответил: «Я на самом деле не знаю. Я боюсь взглянуть на эти счета, так что я и не смотрю». Первоначально такое избегание может быть осознанным, но позднее оно становится автоматическим и бессознательным, так что человек даже и не отдает себе отчета, что «не смотрит».

Отрицание реальности заметно и в случае, когда люди утверждают или предполагают, что «со мною этого не может случиться», несмотря на очевидное свидетельство близкого конца. Эта защита была замечена у евреев, которые оказались жертвами нацистов

Всегда ли отрицание — такая плохая вещь? Всегда ли следует избегать самообмана? Психоанализ, как правило, полагает, что хотя защитные механизмы могут быть полезны для снижения тревожности, в то же время они приводят к неадекватности, поскольку отвращают человека от реальности. Таким образом, психоаналитики считают «ориентацию на реальность» основой эмоционального здоровья и сомневаются, что искажения правды в отношении себя или других могут представлять вообще какую-либо ценность для адаптации.

Тем не менее некоторые психологи полагают, что положительные иллюзии и самообман, часто базирующиеся на отрицании или искажениях реальности, могут быть конструктивны и адаптивны. Например, предполагается, что позитивные иллюзии в отношении самого себя, в отношении своей способности управлять событиями и в отношении того, что «все будет хорошо», могут быть полезны и, вероятно, даже необходимы для психического здоровью. Разрешение этого противоречия, по-видимому, зависит от степени искажения, от того, насколько широко оно охватывает личность, и от обстоятельств, при которых это происходит. Например, может быть, полезно иметь позитивные иллюзии в отношении себя до тех пор, пока они не достигают крайности. Отрицание и самообман могут принести временное облегчение при эмоциональной травме и уберечь человека от угрозы впасть в тревожное или депрессивное состояние. Отрицание может быть полезным в тех случаях, когда человек находится в ситуации, которую нельзя исправить (например, смертельная болезнь). В то же время отрицание вредно, если оно не позволяет предпринять какое-то конструктивное действие, как, например, в тех случаях, когда отрицание не позволяет отнестись серьезно к симптомам болезни и получить соответствующее лечение.

Другой способ избавиться от тревоги и угрозы — это изолировать события в памяти или изолировать эмоции от содержания воспоминания или побуждения. При использовании механизма изоляции побуждение, мысль или действие не лишаются доступа к сознанию, но они лишаются естественного эмоционального сопровождения. Например, женщина может допустить мысль «удушила бы своими руками» о своем ребенке, но без обычного в таких случаях чувства гнева. В результате действия механизма изоляции происходит интеллектуализация — преобладание мысли над чувством и эмоцией и появление изолированных отсеков в сознании, связанных между собой чисто логически. В подобных случаях сами чувства могут быть расколоты на части, как в ситуации, когда мужчина делит всех женщин на две категории: с которыми возможна любовь, но не секс, и с которы­ми возможен секс, но не любовь (комплекс «мадонна—шлюха»).

Люди, у которых встречается защитный механизм изоляции, обычно используют и механизм аннулирования - в этом случае индивид магически уничтожает одно действие или желание другим действием или желанием. «Это разновидность негативной магии, с помощью которой последующее (второе) действие аннулирует или компенсирует результат предыдущего (первого) действия так, как будто ни одно из них не имело места, в то время как в действительности имеют место оба действия». Этот механизм просматривается в навязчивом ритуальном поведении, когда человек испытывает непреодолимое желание совершить некоторый акт (например, человек аннулирует мысли о самоубийстве или об убийстве навязчивым выключением газовых горелок в кухне), а также проявляется в религиозных ритуалах и в детских поговорках типа «не наступи на трещину, иначе у твоей матери спина треснет» («на трещину наступишь — трещину у матери в спине получишь»).

С помощью механизма формирования противоположной реакции индивид защищается от выражения неприемлемого желания, признавая и утверждая противоположное. О присутствии этого защитного механизма можно судить по ригидности, преувеличенной аффектации и отсутствию целесообразности в выполнении социально желательных действий. Человек, который использует формирование противоположной реакции, не может признаться себе в противоположных чувствах, например сверх заботливые матери, стремящиеся подобным поведением не допустить в сознание ни малейшего намека на свою враждебность к собственным детям. Действие механизма формирования противоположной реакции становится особенно очевидным, когда защита рушится, как, например, в случаях, когда «образцовый» сын стреляет в своих родителей или когда человек, который «мухи не обидит», впадает вдруг в неистовое буйство и не останавливается перед убийством. С этой точки зрения представляют интерес и время от времени появляющиеся сообщения о судьях, совершающих преступления.

Следующий защитный механизм, который довольно хорошо знаком студентам, — рационализация. В этом случае действие осознается, а лежащий в его основе мотив — нет. Поведение интерпретируется так, чтобы оно выглядело разумным и приемлемым. Особенно интересно, что с помощью рационализации индивид может реализовать опасные побуждения без какого-либо осуждения со стороны Сверх-Я. Множество ужасных зверств и преступлений против человечества было совершено во имя любви. Благодаря механизму рационализации мы можем быть агрессивными, горячо заверяя в своей любви, или поступать аморально во имя утверждения морали. [19]

В заключение переходим к главному, приоритетному защитному механизму, а именно: к подавлению, или вытеснению. В случае вытеснения мысль, идея или желание удаляются из сознания, как если бы мы сказали себе: «То, чего мы не знаем или не помним, то и не ранит». Считается, что вытеснение играет определенную роль во всех других способах защиты и так же, как и все другие защиты, требует постоянного расхода энергии, чтобы удерживать вне сознания все, что представляет опасность. Проводилось много экспериментальных исследований вытеснения, много больше, чем исследований любых других защитных механизмов, а может быть, и больше, чем исследований любых других понятий в психоанализе. Один из ранних экспериментов в этой области был проведен Розенцвейгом, который обнаружил, что когда студенты из Гарварда были личностно вовлечены в исследование, они припоминали больше заданий, которые смогли завершить, чем заданий, которые они были не в состоянии выполнить полностью. Когда же студенты не были столь вовлечены-и не чувствовали, что их Я что-то угрожает, они припоминали больше незавершенных заданий.

В сравнительно недавних исследованиях женщинам с сильным ощущением того, что секс — это грех, и женщинам, не видящим в сексе греха, предъявлялись эротические видеозаписи, и затем их просили сообщить об уровне сексуального возбуждения, которое они испытывали. Одновременно фиксировался уровень их физиологической реакции. Обнаружилось, что женщины с сильным чувством сексуальной греховности сообщают о меньшем возбуждении, чем женщины со слабым чувством греха, но показывают более высокое физиологическое возбуждение. Предполагается, что чувство вины, связанное с сексуальным возбуждением, ведет к вытеснению, или блокированию, осознания физиологического возбуждения.

Авторы делают следующий вывод: «Обнаруженные закономерности согласуются с гипотезой, что вытеснение предполагает недоступность негативных эмоциональных воспоминаний и указывает, кроме того, на то, что вытеснение некоторым образом связано с подавлением или торможением эмоционального опыта в целом. Понимание вытеснения как процесса, налагающего ограничения на принятие негативно окрашенных воспоминаний, видимо, является обоснованным».

Дальнейшие исследования в этом направлении подтверждают предположение о том, что некоторые индивиды могут быть охарактеризованы как люди с репрессивным вытесняющим стилем. Такие индивиды говорят, что у них слабо выражены отрицательные эмоциональные переживания, и дают относительно стереотипные эмоциональные реакции. Они имеют довольно непротиворечивый образ Я, мало стремятся к изменениям и сопротивляются информации, которая может привести к подобным изменениям. Хотя они относительно спокойны, такое спокойствие, очевидно, достается им дорогой ценой. Так, например, они, похоже, физиологически более сильно реагируют на стресс, чем индивиды, не склонные к вытеснению, и более предрасположены к разнообразным заболеваниям

Они считают, что существуют серьезные экспериментальные подтверждения того, что события или воспоминания, казалось бы, безнадежно забытые могут быть восстановлены. Что гораздо труднее продемонстрировать в лаборатории, так это защитную функцию вытеснения, т.е. то обстоятельство, что усилия не допустить вытесненные идеи в сознание вызваны стремлением минимизировать психологическую боль. Тем не менее, вместо того чтобы говорить о том, что отсутствие экспериментальных доказательств вынуждает на отказаться от данного понятия, Эрдели и Голдберг сосредоточиваются на принципиальной ограниченности попыток воссоздать сложные феномены в лабораторных условиях. Обсуждая результаты клинических и лабораторных исследований, они выдвигают предположение, что «эти два подхода принося ощутимо различные плоды. Подобные различия, как мы полагаем, отражаю неотъемлемые различия в двух подходах, а не некое особое непостоянств феноменов самих по себе. Сущность клинического подхода состоит в не способности вскрыть истинную сложность когнитивных процессов. С клинической точки зрения доказательства существования механизма вытеснения: очевидны и поразительны. Вместе с тем слабость клинического подхода заключается в неопределенности, неточности метода.. Сила лабораторно-экспериментального подхода в отличие от клинического заключается в его методической мощи, его фундаментальная слабость — в неспособности иметь дело с подлинно сложными процессами».

В результате, в то время как практикующие психоаналитики считают доказательства в поддержку концепции вытеснения вполне убедительными, исследователи-экспериментаторы полагают, что контролируемых свидетельств пользу вытеснения, полученных в лабораторных условиях, не существует, и может быть, пришло время отказаться от подобных поисков.

Практика классического психоанализа

В упрощенном виде может быть представлена следующим образом:

Главная задача психоанализа — помочь клиенту осознать истинные мотивы вытесненных в бессознательную сферу невротических (нерациональных и травмирующих психику) поведенческих реакций, эмоций и мыслей. [21]

Первый этап психоаналитической терапии заключается в том, чтобы научить клиента воспринимать себя, свое поведение и его мотивы реально, такими, какими они есть на самом деле.

Для этого сначала применяется психоаналитическая беседа и анализ поведения клиента, позволяющие психотерапевту тщательно изучить и, как можно точнее, сформулировать, какие именно причины или мотивы невроза упорно «прячутся» от сознания клиента, игнорируются или отрицаются (иногда в весьма агрессивной форме).

Одним из наиболее известных «авторских» методов Фрейда при проведении психоаналитической беседы является метод свободных ассоциаций.

В дальнейшем или по ходу проведения первого этапа психоаналитической терапии к методу свободных ассоциаций подключается метод анализа и толкования сновидений и использование (а одновременно и учет) механизма «переноса» так называемого трансфера.

Сущность метода свободных ассоциаций состоит в том, что клиент, удобно расположившись и расслабившись (в классическом психоанализе, лежа на кушетке), как бы пускает свое сознание «на самотек» и начинает произносить любые слова, приходящие в голову, не пытаясь намеренно связать их в какой-то логической последовательности.

Психотерапевт анализирует весь этот как бы хаотичный словесный материал, обращая главное внимание на периодически повторяющиеся слова, словосочетания, типичные предложения и речевые конструкции.

С момента внедрения магнитофонов, такой анализ проводится с помощью неоднократного прослушивания магнитофонных записей.

Сейчас имеется опыт применения компьютерного анализа словесного материала, хотя большинство ортодоксальных последователей Фрейда стараются сохранить всю процедуру в полном соответствии со скрупулезными требованиями своего знаменитого учителя, который невероятно болезненно относился к любой попытке модифицировать как сам классический психоанализ, так и его отдельные технические процедуры.

Но мы все-таки «возьмем грех на душу» и посмотрим, что из метода свободных ассоциаций или хотя бы его основной идеи может быть учтено и использовано психологами, педагогами и социальными работниками, не имеющими времени и профессиональной необходимости прорабатывать классический анализ до уровня специалиста-профессионала, посвятившего себя целиком классическому психоанализу и работе с различными неврозами.

Далеко не все из нас имеют время и возможности такой глубокой многолетней подготовки и не менее длительного практического совершенствования. Ведь профессиональный психоаналитик занимается только этим, на другое у него просто не хватит сил и времени. Мы же, при всем уважении к психотерапии и, в частности, к психоанализу, рассматриваем его идеи и некоторые доступные нам технические элементы как важное, но не единственное подспорье к нашей основной работе.

В методе свободных ассоциаций, безусловно, есть своя логика. Ведь даже ведя связный рассказ о каком-то событии, мы периодически почему-то без видимой объективной необходимости чаще употребляем одни слова и обороты, чем другие. Причем, выбор этот лишь на первый взгляд случаен, а на самом деле весьма индивидуален и, в какой-то мере, отражает не только типические особенности вашей личности, но и особенности вашего данного, совершенно конкретного состояния, на которое повлияли какие-то определенные обстоятельства или люди. (Вспомните пословицу — «У кого что болит, тот о том и говорит».)

Другое дело, что сделать правильный вывод о вас и вашем состоянии не так просто потому, что многое неизвестно или неправильно понятно вам самому. И хотя до уровня толкования, доступного опытному профессиональному аналитику, нам не дойти без специальной, кропотливой и длительной подготовки и практики, все же определенные закономерности и выводы станут нам доступнее после знакомства с основами классического психоанализа и, в частности, метода свободных ассоциаций.

Учитесь не просто слушать человека, в проблемах которого хотите разобраться, но и анализировать типичные для него вообще или в определенных состояниях, наиболее часто повторяющиеся слова, выражения и речевые обороты, даже когда он говорит на темы, не касающиеся напрямую волнующей вас проблемы.

Постарайтесь по горячим следам припомнить этот разговор, сделать определенные записи, выдвинуть предположения, нуждающиеся в дальнейшей перепроверке, и вы увидите, как много новой «информации к размышлению» вы получите. Тренируя и совершенствуя такую «разговорную наблюдательность» постоянно, Вы сможете значительно лучше понимать людей и истинные причины их переживаний и поступков, которые они либо не хотят раскрывать, либо действительно не видят и потому не могут на них повлиять. Это можно назвать бытовым психоанализом.

Далее попытайтесь вовлечь данного человека в игру «свободные ассоциации», в которой он, не боясь показаться смешным или психически странным, попробует «пустить» поток сознания, говоря все, что приходит в голову и, не заботясь о логической связи слов и выражений — игра есть игра. Запишите этот словесный поток на магнитофон, а потом попытайтесь выявить наиболее часто повторяющиеся слова и выражения.

Не спешите с выводами, а лишь осторожно начните проверять некоторые гипотезы и предположения. В дальнейшем, как и делали некоторые последователи Фрейда, можно попробовать ненавязчиво направлять этот свободный поток сознания в интересующую Вас сторону. Однако делать это надо крайне ненавязчиво и, стараясь «не наступить на мозоль».

Как только со стороны клиента будет возникать сопротивление и отрицательное эмоциональное реагирование, следует тут же отпустить поток «на свободу», а может быть и умышленно на время отдалить его от неприятного объекта.

Хотя обнаружение такого объекта или даже только направления, вызвавшего отрицательную реакцию, тоже информация к размышлению. Это очень важный момент, который Фрейд называл анализ сопротивления.

Немало интересных размышлений о себе самом можно получить, проанализировав свой собственный свободный поток сознания, записанный на магнитофон.

Последователи Фрейда стали менее категоричны в элитарности психоанализа и скрупулезной точности применения всех классических процедур. Помимо воли Фрейда, понятие психоанализ стало употребляться очень широко, нередко в бытовом, а не строго научном смысле.

На это лишь усиливает главную заслугу Фрейда, который убедительно доказал, что не все так очевидно, как нам кажется, и потому многие наши и чужие психологические проблемы, на первый взгляд легко объяснимые и разрешимые, продолжают мучить нас и наших близких и требуют не лобовых, а творческих косвенных путей их выявления и преодоления.

Поняв это, мы не будем так категоричны и жестоки к другим, да и к самим себе. То есть, мы не должны смиряться с неправильным поведением, мешающим нам и другим, но мы должны понять, что за ним далеко не всегда лежит упорное нежелание и невозможность исправиться и для решения их нужно набраться терпения и готовности искать, проверять, отвергать. И снова искать пути и средства помощи себе и ближнему.

В какой-то мере по аналогии с методом свободных ассоциаций может быть рассмотрен и другой, не менее знаменитый метод Фрейда — толкование сновидений.

Хотя, разумеется, этот метод имеет свои, присущие только ему приемы и особенности.

Вся аналогия с методом свободных ассоциаций заключается в возможности получения и толкования косвенной информации, не осознаваемой (или не вполне осознаваемой) клиентом.

Так как мы адресуемся не к профессионалам психоанализа, то должны объяснить некоторое бытующее заблуждение, смешивающее в какой-то мере толкование сновидений по Фрейду с толкованиями сновидений гадалками.

Это принципиально разные подходы. Фрейд был материалистом, отстаивал так называемый психический детерминизм, то есть материальные, хотя не всегда очевидные, причины любых, даже самых странных реакций психики и поведения. Он был категорическим противником всяческой мистики и оккультизма, считая, что они не имеют ничего общего с наукой. Поэтому и сновидения он толковал не на предмет предсказания будущего, а для объяснения истинных причин невроза прошлыми событиями, которые, будучи вытесненными из сознания, проникают в него частично в скрытой и искаженной форме в виде сновидений.

Он считал, что сновидения надо понимать не буквально, а символически, и составил список ориентировочных (то есть — не претендующих на абсолютную точность) символов различных сновидений и их возможного толкования.

По виду это несколько напоминает сонник. Но идея, как мы уже говорили, совсем другая — не предсказывать будущее, а искать в прошлом и настоящем причины психотравмирующих проблем и неврозов.

Подробно с этим фрейдовским «сонником» можно ознакомиться в его известной работе «Толкование сновидений», в которой, кстати, по мнению многих специалистов, наиболее четко и доступно изложены основные идеи всего классического психоанализа.

Ознакомившись с этой вполне доступной работой. Вы увидите, что многие толкования «сонника» выглядят не менее спорными и не более научными, чем обычные народные сонники.

Но Фрейда критиковать очень трудно потому, что он был великий практик и большинство своих открытий, в том числе толкований тех или иных символов в сновидениях, он выводил, тщательно анализируя и фильтруя колоссальный практический материал терапевтической практики, дающей удивительные результаты. Странности некоторых символов, отражающих, по его мнению, скрытые проблемы, он даже не объяснял, а лишь ссылался на практическую статистику, то есть на то, что у огромного количества пациентов одни и те же символы оказывались связаны с одними и те ми же проблемами, хотя внешней логики этой связи часто не наблюдалось. Поэтому он и не спорил с оппонентами, а просто говорил им: «Накопите тысячи практических примеров успешного лечения неврозов, как это сделал я, тогда и поспорим».

Поэтому, анализируя свои и чужие сновидения, попытайтесь подумать о тех причинах и событиях прошлого и настоящего, которые в скрытой форме затаились в области бессознательного и подталкивают человека к нерациональным, очевидно ошибочным, но упорно повторяющимся моделям поведения.

Помните, что первый шаг к избавлению от невроза — это осознание его реальных, а не придуманных нами, причин. Подтверждением того, что вы правильно толкуете тот или иной символ сновидения, является, по мнению Фрейда, подтверждение клиентом, что такое или аналогичное событие действительно имело место.

Однако для того, чтобы начать собственные попытки толкования символов, надо хорошенько ознакомиться с «сонником» Фрейда (но как с информацией к размышлению, а не очной инструкцией) да и вообще с его небольшой по объему, но очень информативной для знакомства с основными идеями психоанализа работой — «Толкование сновидений ».

Следующий ключевой феномен классического психоанализа, выделенный З.Фрейдом, широко известен как трансфер, о котором мы уже упоминали.

Напомним, что под этим явлением подразумевается перенос своего отношения или определенного комплекса по отношению к родителям или одному из них, а также модели их отношений друг с другом на психотерапевта или того, кто в данном случае помогает выявить и решить психологические проблемы клиента (на научном или бытовом уровне).

Это отношение клиента нужно с одной стороны учитывать, с другой стороны можно и нужно использовать.

В повседневной жизни явления трансфера встречаются постоянно — муж ищет в жене качества своей матери, жена в муже качества своего отца, кто-то переносит на реального человека качества выдуманного (или «напяленного» на этого человека) идеала, а потом обижается на то, что реальный человек не соответствует «напяленному» на него идеалу.

Часто такая «принудительная идеализация» даже льстит самолюбию невесты или жениха, но через некоторое время, поняв, что они не соответствуют этим идеалам, начинают переживать и страдать и они сами, и любящие их «фантазеры».

Это один из вариантов «переноса», который не часто упоминается в классическом психоанализе, но постоянно существует и приносит многочисленные неудобства и страдания в реальной жизни.

Практический вывод: помочь человеку увидеть другого, значимого для него и даже любимого человека как можно более реально, во избежание будущих разочарований. Это не значит, что не нужно видеть в другом человеке в первую очередь его лучшие черты и хотеть, чтобы он стал лучше. Но, если это «хотение» чрезмерно и не соответствует реальным возможностям совершенствования данного человека, неизбежны разочарования, переживания, психические травмы.

Что касается наиболее часто употребляемого в классическом анализе понятия трансфера, то здесь, как правило, имеется в виду перенос именно на психотерапевта определенных качеств реального или идеального (желаемого) образа родителя плюс возникновение определенной эмоциональней взаимосвязи, необходимой для альянса рабо­чих отношений, но опасной, если она перейдет в эротическую привязанность.

Фрейд считал, что анализ такого трансфера помогает лучше понять реальные или желаемые, но «недополученные» отношения родителей или к родителям.

Исходя из этого, можно проанализировать — не кроются ли именно в этих отношениях (реальных, надуманных или желаемых) истинные причины сегодняшних переживаний и неврозов клиента. Иногда анализ детских отношений дает ключ к пониманию проблем взрослых людей, хотя здесь предполагается достаточно высокое искусство психоаналитика и потому скороспелые и, тем более, категорические выводы непрофессионалов противопоказаны. Однако определенную информацию к размышлению может получить из них любой думающий психолог, педагог и социальный работник.

Разумеется, эти первые предположения причин психологического дискомфорта клиента должны быть тактично и тщательно проверены, так как никогда не надо абсолютизировать какие-то одни факторы психологического влияния, а рассматривать их лишь в органическом взаимодействии с другими.

Очень важно помнить постоянные напоминания Зигмунда Фрейда о том, что психоанализ не универсален и не является панацеей от всех психологических проблем и расстройств.

Он считал, что главные сферы эффективной психоаналитической психотерапии это — различные неврозы, большинство типов истерии, различные фобии (навязчивые и реально не обоснованные страхи), а также следующие из этих психических состояний нерациональные и нежелательные поведенческие реакции.

Психоанализ очень тонкая вещь и требует исключительной осторожности, тактичности, неспешности в выводах и категорических заключениях и рекомендациях.

Серьезное психоаналитическое лечение невроза — длительный процесс рабочего альянса аналитика и клиента. Фрейд предупреждал, что этот процесс может затянуться на годы, и безжалостно разоблачал как шарлатанов «торговцев надеждами», к которым он относил тех, кто обещал быстрый успех от психоанализа.

Требования к личности психоаналитика наиболее четко сформулированы Гринсоном (5 правил Гринсона, 1986):

1) всякое высказывание клиента заслуживает внимания психоаналитика;

2) нельзя причинять клиенту боль больше той, которая необходима;

3) аналитик должен быть для клиента гидом на всем пути нового для него психоаналитического курса;

4) аналитик обязан заботиться о сохранении у клиента самоуважения и чувства собственного достоинства;

5) поведение и высказывания психоаналитика должны быть ориентированы на единственную цель — помощь клиенту.

Аналитик должен быть заранее настроен, что его работа не всегда будет радостно и благодарно восприниматься клиентом. Ведь он обнажает перед ним его истинное, во многом неприглядное Я, истинные причины его психологических проблем, которые в большинстве случаев клиент заменял более приемлемым для его самолюбия объяснением.

«Грамотный психоанализ вскрывает внутренние механизмы поведения человека, делает межличностные отношения «прозрачными». При этом для аналитика большое значение имеет не вербальная информация, а то, что за ней кроется».

При всей сложности классического психоанализа, следует признать, что многие его идеи и подходы получили широкое распространение среди непрофессионалов. Он заставил признать важную роль бессознательной сферы в формировании и регуляции наших психических состояний и поведенческих реакций. А это исключительно важно для правильного, реалистичного понимания себя и других людей. Основами так называемого бытового психоанализа сейчас пользуются не только психологи, но и педагоги, врачи, юристы, менеджеры, деятели искусства, социологи и социальные работники. Определенный уровень психоаналитических знаний необходим родителям, да и просто любому культурному человеку.

Поэтому, раз уж процесс интереса к идеям и приемам психоанализа вышел из-под строго научного контроля, следует помогать желающим осваивать некоторые психоаналитические подходы, напоминая, что настоящий классический психоанализ требует кропотливой многолетней подготовки.

Критика Фрейда и психоанализа

Биолог и нобелевский лауреат Питер Медавар охарактеризовал психоанализ как «самое грандиозное интеллектуальное мошенничество двадцатого века». Философ науки Карл Попперкритически отзывался о психоанализе и его направлениях. Поппер утверждал, что теории психоанализа не обладают предсказательной силой, и невозможно поставить такой эксперимент, который бы мог их опровергнуть (то есть психоанализ нефальсифицируем), следовательно эти теории псевдонаучны.

Профессор психологии Йельского университета Пол Блум отмечал, что утверждения Фрейда настолько туманны, что не могут быть проверены никаким достоверным методом и поэтому не могут быть применимы с точки зрения науки.

Согласно исследованиям Американской Ассоциации Психоаналитиков, несмотря на то, что во многих гуманитарных науках психоанализ широко распространен, факультеты психологии относятся к нему лишь как к историческому артефакту.

В своей статье «Вреден ли психоанализ?» американский психолог Альберт Эллис дал свою оценку потенциального вреда от применения психоанализа. В частности, Эллис утверждал следующее:

       психоанализ в целом построен на ошибочных предпосылках;

       психоанализ уводит пациентов от нужды работать над собой, и дает им оправдание бездействия;

       психоанализ поощряет зависимость пациента от терапевта, и, часто, пациентам предлагается принять на веру интерпретации терапевта, даже если они далеки от фактов;

       экспрессивный, катарсивно-абреактический метод психоанализа, заключающийся в принятии и высвобождении враждебности, не решает проблему враждебности, а лишь усугубляет ее;

       психоанализ развивает в пациентах конформность;

       иррационализм психоанализа запутывает пациентов и так страдающих от иррациональных убеждений;

       из-за неэффективности психоанализа, у многих пациентов в США подорвано доверии к психотерапии в целом, из-за многих, потраченных впустую, средств и времени;

Доктор философии и скептик Р. Т. Кэрролл в своей книге «Словарь скептика» критиковал психоаналитическую концепцию бессознательного, хранящего память о травмах детства, как противоречащую современным представлениям о работе имплицитной памяти.

Основные положения

1. Психоаналитическая теория — это пример психодинамического, клинического подходов к личности. Суть психодинамики состоит в том, что поведение интерпретируется как результат взаимодействия мотивов, или влечений. Клинический подход выражается в том, что выводы основываются главным образом на материале, полученном в процессе интенсивного лечения отдельных пациентов.

2. События, происходившие в жизни Фрейда, сыграли определенную роль в развитии его теории и повлияли на его научный подход. Особенно показательными в этом плане являются его обращение к инстинктам смерти в связи с Первой мировой войной, его акцент на сексе в связи с моральными запретами, принятыми в викторианском обществе, и его выбор энергетической модели, которая была популярна тогда в других областях науки.

3. Ключевыми для теории психоанализа являются две понятийные структурные схемы. Одна связана с уровнями сознания — выделение сознательного, предсознательного и бессознательного. Другая имеет отношение к различным аспектам функционирования человека, выраженным в понятиях Оно, или Ид, Я, или Эго, и Сверх-Я, или Супер-Эго, и направляемым, соответственно, влечениями (инстинктами), ориентацией на реальность и ориентацией на моральные ценности.

4. Примерами экспериментального изучения бессознательного могут служить исследования бессознательного восприятия и подпороговой психодинамической активации. Хотя научная дискуссия о значении феномена бессознательного не окончена, почти все психологи признают, что на нас могут воздействовать стимулы, которые нами не осознаются.

5. В теории психоанализа человек рассматривается как энергетическая система, а источник энергии помещается в инстинктах жизни и смерти или в сексуальных и агрессивных инстинктах.

6. Центральными для описания динамики психологического функционирования являются понятия тревоги и защитных механизмов. Тревога — это болезненное переживание, которое действует как сигнал-предупреждение о надвигающейся опасности. Защитные механизмы представляют собой способы искажения реальности и удаления чувств из сознания, чтобы мы не ощущали тревогу. В этом отношении особенно важно вытеснение, при котором мысль или желание устраняется из сознания.

7. В соответствии с психоаналитической теорией, индивид проходит через определенные стадии развития. Развитие инстинктов связано с изменением чувствительности различных частей тела (эрогенных зон) и выражается в понятиях оральной, анальной и фаллической стадий. Эдипов комплекс, который развивается на фаллической стадии, считается особенно важным сихологическим феноменом и является предметом множества исследований. [20]

Когда Фрейд выдвигал свои основные психоаналитические идеи, он не встретил восторженного приема ни в кругу венских врачей, ни со стороны венской общественности. Напротив, психоанализ как таковой воспринимался в качестве курьеза, автором которого был чудак, не прислушавшийся к компетентному мнению светил науки и медицины того времени. Вместе с тем, начиная с 1902 года, идеи Фрейда приобретают немногочисленных сторонников, а несколько лет спустя психоанализ вышел на международную арену и, наконец, психоаналитическое движение приобрело такой широкий размах во многих странах мира, что Фрейд стал непререкаемым авторитетом среди части интеллигенции, а психоаналитическое видение человека оказалось неотъемлемой частью культуры двадцатого столетия. И тем не менее, несмотря на проникновение психоаналитических идей в различные сферы знания и практической деятельности людей, основатель психоанализа и его детище до сих пор вызывают не только не однозначное, но подчас диаметрально противоположенное отношение к себе.

В 1938 году, после присоединения Австрии к Германии (аншлюса) и последовавших за этим гонений на евреев со стороны нацистов, положение Фрейда значительно осложнилось. После ареста дочери Анны и допроса в гестапо, Фрейд принял решение покинуть Третий рейх. Однако власти не торопились выпускать его из страны. Он был вынужден не только подписать благодарность гестапо «за ряд добрых услуг», но и выплатить правительству рейха баснословный «выкуп» в 4000 долларов за право покинуть Германию. Во многом благодаря хлопотам и связям принцессы греческой и датской Мари Бонапарт — пациентки и ученицы Фрейда — ему удалось сохранить жизнь и вместе с женой и дочерью эмигрировать в Лондон. Две сестры Фрейда были высланы в концентрационный лагерь, где погибли в 1942 году.

Мучительно страдая от рака полости рта, вызванного курением, в 1939 году он попросил своего врача и друга Макса Шура помочь ему совершить эвтаназию, идея которой была в то время достаточно популярной. Тот дал ему тройную дозу морфина, от которой Фрейд умер 23 сентября в возрасте 83 лет. [7]

Библиография

1.       Фрейд З. Введение в психоанализ : лекции / З. Фрейд. – СПб. : Азбука-классика, 2003. – 478 с.

2.       Фрейд З. О психоанализе : лекции / З. Фрейд. – Минск : Харвест, 2003. – 413 с.

3. Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура / З. Фрейд ; сост., вступ. ст. А.М. Руткевича. – М. : Ренессанс, 1991. – 296 с. – (Страницы мировой философии).
4. Фрейд З. Психология бессознательного / З. Фрейд. – 2-е изд. – СПб. : Питер, 2007. – 391 с. – (Мастера психологии).
5. Фрейд З. Я и Оно / З.Фрейд. – М. : ЭКСМО-Пресс, 2001. – 861 с. – (Антология мысли).
6. Аббаньяно Н. Мудрость философии и проблемы нашей жизни / Н. Аббаньяно. – СПб. : Алетейя, 1998. – 305 с. – Из содерж.: Бессознательное и сексуальность : Фрейд. – С. 73-87.
7. Аппиньянези Р. Фрейд / Р. Аппиньянези, О. Зарате. – Ростов н/Д : Феникс, 1997. – 175 с. : ил. – (Экспресс-Эрудит).
8. Александер Ф. Человек и его душа: познание и врачевание от древности и до наших дней / Ф. Александер, Ш. Селесник. – М. : Прогресс, 1995. – 608 с. – Из содерж.: Зигмунд Фрейд. – С. 264-273.
9. Бадрак В. Антология гениальности / В. Бадрак. – Киев : КВIЦ, 2005. – 474 с. – Из содерж.: Зигмунд Фрейд. – С. 21-28; 201-210.
10. Великие мыслители XX века / сост. А. Логрус. – М. : Мартин, 2002. – 509 с. : ил. – Из содерж.: Зигмунд Фрейд. – С. 363-370.
11. Великие психологи. – Ростов н/Д : Феникс, 2000. – 576 с. – (Исторические силуэты). – Из содерж.: Фрейд: тройной вклад. – С. 203-230.
12. Виттельс В. Фрейд. Его личность, учение и школа / В. Виттельс. – Л. : ЭГО, 1991. – 196 с.
13. Волошинов В. Философия и социология гуманитарных наук / В. Волошинов ; вступ. ст. Н.Л. Васильева ; сост., примеч., библ. указ. Д.А. Юнова. – СПб. : Аста-пресс LTD, 1995. – 388 с. – Из содерж.: Фрейдизм : критический очерк. – С. 87-190.
14. Голубев А.Н. Личности и тайны. Парадоксы истории : эссе / А.Н. Голубев. – М. : Радуга, 2004. – 217 с. : ил. – (Сквозь призму времени). – Из содерж.: За кулисами славы : [З. Фрейд]. – С. 19-27.
15. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только / Ж. Деррида. – Минск : Соврем. литератор, 1999. – 832 с. – (Классическая философская мысль).
16. Зборовский Г.Е. История социологии / Г.Е. Зборовский. – М. : Гардарики, 2004. – 607 с. – Из содерж.: Фрейд – создатель психоанализа. – С. 411-414.
17. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия / В.М. Лейбин. – М. : Политиздат, 1990. – 397 с. : фот.
18. Мэй Р. Проблема тревоги / Р. Мэй. – М. : ЭКСМО-Пресс, 2001. – 432 с. – (Психология ХХ века). – Из содерж.: Эволюция представлений о тревоге у Фрейда. – С. 135-152.

19.   Первин Л.А. Психология личности: теория и исследования / Л.А. Первин, О.П. Джон ; под ред. В.С. Магуна. – М. : Аспект Пресс, 2001. – 607 с. – Из содерж.: Психодинамическая теория. Психоаналитическая теория Фрейда. Практическое применение и оценка теории Фрейда. – С. 98-194.

20. Психология личности : хрестоматия : в 2-х тт. / ред.-сост. Д.Я. Райгородский. – 3-е изд., доп. – Самара : Бахрах-М, 2002 – Т. 1. Зарубежная психология. – 511 с.
21. Романин А.Н. Основы психоанализа / А.Н. Романин. – Ростов н/Дону : Феникс, 2003. – 320 с. – (Серия «Учебники. Учебные пособия»).
22. Романин А.Н. Основы психотерапии : учеб. пособие / А.Н. Романин. – М. : Академия, 1999. – 208 с. – (Высшее образование). – Из содерж.: Психоанализ З. Фрейда. – С. 12-31.
23. Смирнов П.И. Социология личности : учеб. пособие / П.И. Смирнов. – СПб. : СПбГИПСР, 2007. – 471 с. – Из содерж.: Личность как психофизиологическое существо. Теория личности З. Фрейда. – С. 356-365.
24. Смит Р. История психологии : учеб. пособие / Р. Смит ; науч. ред. И.Е. Сироткина. – М. : Академия, 2008. – 403 с. – Из содерж.: Бессознательное: разум и безумие. – С. 246-287.
25. Степанов С.С. Век психологии: имена и судьбы / С.С. Степанов. – М. : Эксмо, 2002. – 592 с. – Из содерж.: З. Фрейд (1856-1939). – С. 117-132.
26. Столяренко Л.Д. Психология : учебник / Л.Д. Столяренко. – СПб. : Питер, 2008. – 591 с. : ил. – Из содерж.: Психоанализ, фрейдизм. – С. 216-237.
27. Флем Л. Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов / Л. Флем. – М. : Молодая гвардия, 2003. – 241 с. : фот. – (Живая история. Повседневная жизнь человечества).
28. Шур М. Зигмунд Фрейд: жизнь и смерть / М. Шур. – М. : Центрполиграф, 2005. – 525 с.
29. Энциклопедия глубинной психологии. – М. : Менеджмент, 1998. – Т. 1. Зигмунд Фрейд: Жизнь. Работа. Наследие. – 800 с.
30. Энциклопедия глубинной психологии. – М. : Менеджмент, 2001 – Т. 2. Новые направления в психоанализе. Психоанализ общества. Психоаналитическое движение. Психоанализ в Восточной Европе. – 752 с.
31. Энциклопедия глубинной психологии / науч. ред. А.М. Боковиков. – М. : Когито-Центр, 2002. – Т. 3. Последователи Фрейда. – 410 с.

32.   Энциклопедия глубинной психологии / науч. ред. А.М. Боковиков. – М. : Когито-Центр, 2004. – Т. 4. Индивидуальная психология. Аналитическая психология. – 579 с.

33. Юнг К.Г. Дух и жизнь : сборник / К.Г. Юнг. – М. : Практика, 1996. – 560 с. – Из содерж.: Зигмунд Фрейд. – С. 151-174.
34. Юнг К.Г. Собрание сочинений. Дух Меркурий / К.Г. Юнг. – М. : Канон, 1996. – 384 с. – (История психологии в памятниках). – Из содерж.: Зигмунд Фрейд как культурно-историческое явление. – С. 319-342.
35. Ярошевский М.Г. История психологии: от античности до середины XX века : учеб. пособие / М.Г. Ярошевский. – 2-е изд. – М. : Академия, 1997. – 416 с. – Из содерж.: Психоанализ : [З. Фрейд]. – С. 257-271.

36. Алексеев П.В. Мировоззрение Зигмунда Фрейда / П.В. Алексеев // Философ. науки. – 1990. – № 1. – С. 53-63.
37. Гиндилис Н.Л. Психоанализ: синтез знания : [к 150-летию З. Фрейда] / Н.Л. Гиндилис // Вопр. истории естествознания и техники. – 2006. – № 2. – С.37-48.
38. Грюнбаум А. Критика психоанализа : [критическая оценка достижений З. Фрейда] / А. Грюнбаум // Вопр. философии. – 2007. – № 3. – С. 105-129.
39. Грюнбаум А. Теория Фрейда и философия науки / А. Грюнбаум // Вопр. философии. – 1991. – № 4. – С. 90-106.
40. Гуревич П. Тайные страсти Зигмунда Фрейда / П. Гуревич // Исторический журн. – 2005. – № 5. – С. 72-81.
41. Гуревич П. Фрейд конечный и бесконечный // Личность. Культура. Общество. – 2007. – Т. 9, № 2. – С. 130-145.
42. Драгунская Л.С. Переживание, рациональность и континуум. К специфике фрейдовского дискурса / Л.С. Драгунская // Вопр. философии. – 2004. – № 10. – С. 136-144.
43. Литвинский В.М. В поисках утраченной реальности: как читать Фрейда? // Социал. и гуманит. науки на Дальнем Востоке. – 2010. – № 3. – С. 79-84.
44. Руднев В.П. К новой теории бессознательного // Знание. Понимание. Умение. – 2010. – № 3. – С. 94-99.
45. Спирова Э.М. Фрейд как философ // Личность. Культура. Общество. – 2007. – Т. 9, № 2. – С. 146-156.
46. Эриксон Э. Первый психоаналитик : [З. Фрейд] / Э. Эриксон // Философия и культура. – 2008. – № 5. – С. 159-178.

- 31 -