Основные идеи философии постмодернизма

Отличительной приметой искусства нашего времени становятся кавычки. Эта ситуация особенно характерна для таких классических форм искусства, как театр и музыка. В двадцатом веке театр из авторского превращается в режиссерский. Пьесы, классический репертуар обретает новый смысл в каждой новой режиссерской трактовке. Не ходя далеко за примерами назову лишь “Гамлета” в постановке театра на Таганке и фильм 1997 года “Ромео и Джульетта” База Лурмана, получивший четыре высших приза Европейской академии киноискусств. В наше время все большую популярность приобретает цитирование элементов произведений классической музыки в рок-композициях, переосмысление классики и исполнение ее современными электронными музыкальными инструментами. Примером может служить популярность Ванессы Мэй.

К концу века как никогда ранее стало очевидно, что для решения проблем планетарного масштаба необходимо вновь обратиться к общечеловеческим ценностям. Только приняв в качестве универсальных ценностей жизни (сохранение человеческого рода и подержания мира, соблюдение прав и свобод личности, демократию и мировую культуру), можно спасти цивилизацию от угрозы ядерной и экологической катастрофы. Для этого необходимо коренным образом изменить не только общественное мнение, но и всю систему мировоззрения современного человека, схему мироустройства. Первыми совершить этот гигантский скачок в сознании попытались хиппи и другие молодежные субкультуры второй половины ХХ века.

3. Основные черты философии постмодернизма

• Постмодернисты открыли новый тип реальности. Отказ от онтологии связана с тем, что реальность видится не субстанциональной, а текстуальной, она представляет некий многомерный, многоуровневый гипер-Текст. Постмодернизм представляет собой историческую победу Аристотеля над Платоном: реальность оказалась гетерогенной, а не гомогенной. «Знаковая революция» («герменевтическая революция»), осуществленная постмодернистами меняет представление о связи означаемого и означающего. Знак не несет в себе иерархической, постепенной схемы расшифровки структур означаемого. Знак — не путеводная нить, а вещественная опора к «иному»; это и есть та единственная реальность, в которую погружен человек. Означаемое и означающее — взаимозаменяемы, обратимы.

• Постмодернисты открыли новый тип взаимодействия частей реальности. Мир и культура как единое целое не только перестали существовать, но обнаружилась тенденция «восстание частей против Целого», перехода «от Порядка – к Хаосу», которая явственно обозначилась, благодаря возникновению синергетики – науки об открытых, неравновесных самоорганизующихся, нелинейно развивающихся системах. Другим источником этой тенденции является «музеификация» культуры – мир культуры теперь представляет собой склад артефактов, обломков человеческой культуры, свалку человеческой деятельности всех времен, эпох, народов и поколений.
• Постмодернисты открыли новую структуру реальности. В культуре «злостно» нарушаются все границы и пределы, низвергается иерархия: реальность смешивается с фикцией, мифами, возникает система симулякров; высокое с низким, элитарное с массовым, в половой сфере активизируется мультикультурность. Потеря иерархии приводит к смешению, уравниванию, обесцениванию феноменов культуры, потере критериев, ценностной анархии, которые отвергают единый незыблемый принцип строения любой системы, единую ценностную систему координат. В результате децентрализация мира Бог – человек – разум – наука – искусство – техника становятся взаимозаменяемыми. В философии эта тенденция выступает как переход «от Синтеза и Системы – к Эклектике».
• Постмодернисты открыли новую сферу реальности. Начиная с эпохи Нового времени, в поле зрения человеческого разума попадают дискретные формы природной, социальной, политической и культурной реальности. В ХХ веке во всех сферах реальности были открыты континуальные формы, «синерэнергетические» и «полевые структуры». Стало ясно, что этими характеристиками обладает все, в том числе элементарные частицы, человеческая психика, экосистемы, производство, потребление, экономическая, политическая, культурная и информационная среда. Континуальная форма не имеет жестких границ, предполагает многомерность, «открытость», взаимопроникновение и сложность конструкции, что создает предпосылки для нового типа рациональности, способного их постичь.
• Постмодернисты открыли новый вид реальности. Человечество, благодаря постмодернистам, открывает для себя мир повседневности, который впервые становится объектом философского анализа. Радикально изменяется интенция времени: пре-модерн ориентирован на прошлое, модерн ориентирован в будущее, постмодерн – на настоящее.
• Постмодернисты создали новые способы постижения реальности.  В сфере познания явственно обнаружился целый спектр разнообразных познавательных установок, что нашло отражение в принципе гносеологического и методологического плюрализма (П.Фейерабенд). Постмодернисты провозглашают отказ от единого тотального гипер-Кода, Супер-Кода, от тотального Эсперанто для описания мира.  Описание реальности скорее представляет собой «войну дискурсов» (Р.Барт).
• Постмодернисты обосновали и создали новый тип рациональности. «Неудача проекта Модерна» проявилась в дискредитации «директивного» Разума и «научной рациональности, в переходе «от директивного разума к разуму, интерпретирующему», который реализуется в самом характере постмодерного дискурса при анализе разнообразных явлений современной культуры.
• Постмодернисты разработали новый вид философской рефлексии. Постмодерн – является культурой избытка. Кажется, все уже кем-то когда-то где-то создано. Изобрести новое невозможно. Культура пресытилась и как бы «выпадает в осадок». В философии эта тенденция проявляется в том, что крупнейшими представителями постмодернизма ставят под вопрос саму постмодернистскую философскую рефлексию. Ж.Делез сравнивает каждый философский труд с повестью (криминальной или в жанре sciense fiction), Ж.Деррида считает философскую мысль «абстрактной литературной машиной», Ж.-Ф.Лиотар и Р.Рорти предлагают заменить дискурсивно-выводную модель философствования новой, более схожей с техникой коллажа, художественного творчества, образного и метафорического мышления. И действительно, современная философия все больше «растворяется» в художественной культуре, появляются новые, порою экзотические философские «жанры» – поп-философия, эзо-философия, прагма-философия и др.
• Постмодернисты реализовали новый тип взаимодействия с реальностью. Философия постмодернизма обнаружила еще один удивительный феномен, который можно назвать «самосбывающееся пророчество». Сущность его заключается в том, что объект анализа постмодерного мышления неизбежно приобретает постмодерные характеристики.  Предмет, описанный как постмодерный, становится на самом деле постмодерным.  В той мере, в какой размышления о политике, обществе, культуре, истории, мышлении, философии становятся предметом этих размышлений, они приобретают постмодернистский характер. Метафорой этого феномена может служить древнегреческий миф о царе Мидасе: стоит только ему прикоснуться к какому-нибудь предмету, как он тут же превращался в золото. Другой метафорой может служить ученный исследующий процессы микромира. На определенном этапе углубления в материальную структуру он уже не может не взаимодействовать средствами познания (микроскоп) с объектом познания (микрочастица), поэтому в процессе он изменяет, трансформирует ее. Состояния объекта, таким образом, зависит от средств его исследования и искусства интерпретации исследователя.

4. Феномен молодежной субкультуры

Появление молодежных субкультур, как культурного феномена, обусловила особая ситуация, сложившаяся в странах, переживших вторую мировую войну в первые послевоенные годы. Эта ситуация характеризуется прежде всего, высоким уровнем социального консенсуса при небывало низком уровне жизни, что обеспечило бескризисное развитие производства, необходимое для послевоенного развития экономики. Война, образ общего врага, сплотила нации настолько, что на время были забыты даже классовые противоречия. Правительства делали все для создания новых рабочих мест и предотвращения безработицы, которая могла бы вызвать социальную напряженность и снизить экономический потенциал населения. Служба в армии в военное время практически уровняла представителей разных классов, а послевоенный экономический подъем вызвал повышение вертикальной мобильности общества. Чувство эйфории, вызванное осознанием, что с окончанием войны самое страшное осталось позади и, хуже, чем было, уже не будет, усилилось ощущением открытых перспектив, растущего благосостояния и общего благополучия.

В такой ситуации наблюдалось практически полное отсутствие внешних признаков классового конфликта. Фактор общей социальной напряженности появился в Западной Европе и США только к концу пятидесятых годов. Но в течение десяти послевоенных лет восстановление экономики имело первостепенное значение, отодвигая на второй план классовые противоречия. Молодые люди в течение этого периода не имели ни “своей” музыки, ни “своей” одежды, ни “своих” форм проведения досуга, которые могли бы быть символически противопоставлены культуре старшего поколения. Молодежь, познавшая на себе тяготы военного времени, рано повзрослела и в последний раз являла собой просто более молодую версию своих родителей. В отличие от молодежи последующих десятилетий, эти молодые люди не считали необходимым хоть в чем-то отличаться от представителей старшего поколения. Характерно, что именно рост благосостояния стал причиной возникновения первых молодежных субкультур в Великобритании (“teddy-boys”, “теды” – первая рабочая субкультура или “субкультура свободного времени”, 1956 год), США (“битники” – первая субкультура среднего класса или “субкультура образа жизни”, 1956 год) и других странах запада. Если выделение молодежи в особую социальную группу стало признаком вхождения человека в индустриальный век, Новое время, то появление молодежных субкультур ознаменовало наступления эпохи постмодернизма и постиндустриального общества.

Молодежь, как социальная группа, появилась примерно со времен начала Индустриальной революции и является продуктом увеличения переходного периода от детства к взрослости, что в свою очередь связано с усложнением разделения труда и производственных процессов. Вторым важным фактором появления молодежи оказалось обусловленное фабричной системой производства разделение дома и работы, приведшее к тому, что в обстановке бурного развития промышленного производства переход в статус взрослого становится связан для молодежи с оставлением дома и достижением независимой позиции на рынке труда, в также с возникновением специальной системы обучения, позволяющей приобрести формальные навыки и квалификации. Образовательные функции, таким образом, переходят от их традиционного носителя – семьи к школе. Итак, исторически и социологически, молодежь, как социальная группа, является продуктом коренных изменений взаимоотношений между семьей школой и работой.

В ранних обществах переход в статус взрослого чаще всего носил ритуальный характер (обряд инициации), знания и навыки приобретались естественным образом в процессе взросления. Молодежи как таковой просто не существовало. Напротив, в индустриальном (постиндустриальном) обществе наблюдается значительный структурный разрыв между семьей, в которой дети воспитывались, и социально-экономической системой, где они должны занять место, став взрослыми. Переход к статусу взрослого является долгим и сложным процессом и молодежь при этом занимает важную структурную позицию.

В современном обществе растет подчинение гражданского общества технократическому государству, жизненный мир все более определяется логикой эффективности и инструментализма. Способ производства основывается на твердых научных знаниях, а власть – на владении информацией. Отдельный человек постоянно испытывает на себе проявления репрессивной природы общества. Культура, в том числе традиционные ценности, разрушаются от экспансии административной рациональности и бюрократизма, так называемой “внутренней колонизации”. Электронная техника создает “новую революцию” (научно-техническую и технико-технологическую), способствуя формированию нового типа сознания, отличительными чертами которого становятся единообразие, стандарт, унификация.

В наше время социальные движения, возникающие в гражданском обществе, вызваны целью не изменить государственный строй, а защитить общество от самого технократического государства и развить альтернативные стили жизни внутри общества. Источники конфликтов скорее культурные, нежели экономические и политические. Молодежь, изъятая обществом из семьи и не участвующая в управлении обществом, а значит и в решении собственной судьбы, вступает в стихийную оппозицию к господствующей системе. Стремясь обрести и закрепить некий более или менее прочный статус в обществе, молодежь идет на создание собственной культуры, собственной системы ценностей, альтернативной доминирующей культуре, то есть субкультуры.

Впервые понятие “субкультура”, как научный термин, появилось сравнительно недавно – примерно в тридцатых годах ХХ века. Термин объединил такие ранее существовавшие понятия, как “люди одного круга”, “золотая молодежь”, “богема”. Выделение в теории культуры этого понятия имеет важное общеметодологическое значение, так как указывает на внутреннюю дифференцированность культуры. В нем находит отражение потребность в культурном разграничении и самоопределении людей, как членов определенных социальных групп. Такая потребность выражается в специфичных для каждой группы культурных признаках, которые можно обобщить в категориях “образ” и “стиль” жизни, отличающих данную группу от других групп и общества в целом.

Субкультура – мир “для себя”, она содержит набор качеств, своеобразные черты сознания и поведения, отличающие данную общность от общества. В то же время, субкультура подчеркивает внутреннее единство группы и социокультурную идентичность включенных в нее членов.

Субкультуру с полным правом можно отнести к типу социальных групп, возникших в результате естественного хода исторического процесса. Молодежная субкультура – устойчивая общность людей, выделившаяся на возрастной основе и имеющая собственные регуляторы социального поведения, а именно: нравы, традиции, обычаи. Субкультура имеет в наличии четко отработанный механизм воспроизводства, а также сохранения исторически сложившейся общественной практики, формирующей образ жизни группы. Под особым образом жизни субкультуры понимается наличие особых форм общения, особого рода контактов, личностных связей, механизмов социального регулирования, особой шкалы ценностей, сферы потребления и, что самое важное, своего языка, знаковой системы и системы символов, ритуалов и собственной мифологии. Молодежь, включенная в субкультуру, оказывается отрезанной от общества, ее социальная жизнь проходит лишь внутри группы в общении со сверстниками. Внутри этой группы молодой человек живет практически не имея каналов связи с остальным миром, не принадлежащем к его культуре.

В послевоенной западной социологии утвердилось мнение, что нацеленность молодежи на самостоятельные творческие поиски новых культурных ценностей связаны с особыми психическими свойствами юности. Вследствие этого именно молодежь оказывается постоянно лидирующей группой в истории. Сталкиваясь с культурным наследием и жизненными ценностями “отцов”, молодежь во все эпохи стремилась сбросить с себя оковы прежних установок, что и обеспечивало культурную динамику. Развивая эту исходную посылку, западные исследователи пришли к выводу об историческом мессианстве молодежи.

Впервые этот вывод был сформулирован К. Мангеймом, пытавшимся выявить движущие силы исторического развития. К. Мангейм рассматривал молодежь в качестве стимулятора изменений. Он полагал, что история движется рывками, пока одно поколение не примет эстафету другого. Чтобы общественная жизнь не стояла на месте, необходим кто-то, кто должен постоянно “щелкать бичом”, функцию которого и берет на себя молодежь.

К. Мангейм рассматривал проблему молодежной культуры в рамках концепции социализации. Предполагается, что приобщение к культурным ценностям, вхождение в мир господствующей культуры – процесс сложный и противоречивый, связанный с определенными психологическими и иными трудностями. Это порождает особые жизненные устремления молодежи, присваивающей себе из культурного наследия “отцов” только то, что отвечает ее жизненным принципам. Так, по мнению К. Мангейма, рождаются определенные культурные циклы, обусловленные в общем сменой поколений.

К. Мангейм идеализировал сознание и поведение молодежи, программа действий которой была, по его мнению, заложена в самой биологической природе поколений. Отсюда выходило, что любые действия, совершаемые молодежью, носят заведомо позитивный характер в силу самого факта их существования, так как, приходя на смену “отцам” молодые люди становятся творцами жизни и общества. Главная задача молодежи по К. Мангейму состоит в том, чтобы раскрепостить инстинкты и, отвергнув заповеди старшего поколения, выполнить свою “историческую миссию”.

В шестидесятые годы идеи К. Мангейма получили “подтверждение” в молодежном движение, когда казалось, что юное поколение совершит тот “исторический скачок”, который приведет к утверждению нового общества. Молодежная культура шестидесятых утверждала себя через комплекс идей, норм и ценностей, выражающих самосознание молодого поколения в противовес доминирующей в обществе культуре. Это противостояние получило в литературе название “контркультура” и понималось как новый жизненный стиль, новая система норм и ценностей, альтернативная традиционной западной культуре.

Контркультура, употребляемое в литературе общее обозначение разнородных по идейно-политической ориентации ценностей определенных групп молодежи, противопоставляемых официальным ценностям. Этот протест принимает различные формы, от пассивных до экстремистских. Общедемократические цели нередко сочетаются с анархизмом, “левым” радикализмом; “неприобретательский” образ жизни проникнут культурным нигилизмом, технофобией, религиозными поисками.

Контркультура и комплекс явлений, обозначаемый этим понятием, стали предметом активного обсуждения на Западе на рубеже шестидесятых-семидесятых годов. Факт этот засвидетельствован появлением двух философско-художественных бестселлеров: книг Т. Розака “Создание контркультуры” 1969 и Ч. Рейча “Зеленеющая Америка” 1970 годов, где контркультура впервые была представлена как идеологически упорядоченное целое мировосприятия, стиля поведения и образа жизни.

Наиболее влиятельные деятели контркультуры не принадлежали к молодому поколению. Так что сама контркультура была созданием людей среднего и пожилого возраста, которые внесли ее в среду молодежи, так как верили, подобно К. Мангейму, в мессианскую роль молодого поколения. Средоточием контркультуры, как культурного феномена, стали общины хиппи, воодушевленных идеей о трансформации общества силой собственного примера.

В начале семидесятых годов американский публицист О. Тоффлер писал, что современное общество переживает эпоху “взрывообразного роста субкультур, дробления общества на мини-культуры”. Мини-культуры, по его мнению, способствуют духовной и социальной стратификации, усиливают влияние моды и внешних символов, характерных для той или иной группы, обществу “предстоит приспосабливаться к череде стремительно меняющих друг друга субкультур”. Как отмечают современные британские социологи, несмотря на сорокалетнее исследование проблемы молодежной субкультуры, все еще остается неясным, что является основополагающим фактором ее развития. Кроме того, само понятие субкультуры предполагает наличие легко распознаваемой доминирующей культуры. Однако всплеск субкультурной активности в шестидесятых-семидесятых годах привел к фрагментации “приспособившейся” господствующей культуры, что делает проблематичным ее распознавание.