Основные идеи философии Ф.Ницше

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

РЕФЕРАТ 

по предмету: Философия

тема: Основные идеи философии Ф.Ницше. 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                                             
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Студента: Романовой М. А.

                         Группа ТиТО-10                 

                                                                       

г. Якутск

2010 г. 
 
 
 
 

Оглавление

1) Введение.............................................................................................3

2) Ранние сочинения  и развитие философских идей..........................5

3) Новое философское мировоззрение.................................................9   

4)Критика морали...................................................................................11

5) Гипотеза о  воле к власти....................................................................16

         Воля к власти как познание. Учение об истине..........................17

         Воля к власти в природе и человеке.............................................19

6) Теория Вечного возвращения............................................................21

7) Концепция  Сверхчеловека.................................................................23

8) Атеизм и  критика христианства........................................................25

9) Заключение..........................................................................................28

10) Использованная  литература.............................................................30 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

"Я  УЧУ ВАС О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ.  ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ НЕЧТО, ЧТО ДОЛЖНО ПРЕОДОЛЕТЬ. ЧТО СДЕЛАЛИ ВЫ, ДАБЫ ПРЕОДОЛЕТЬ ЕГО? ДОНЫНЕ ВСЕ СУЩЕСТВА СОЗДАВАЛИ НЕЧТО, ЧТО ВЫШЕ ИХ; ВЫ ЖЕ ХОТИТЕ СТАТЬ ОТЛИВОМ ЭТОЙ ВЕЛИКОЙ ВОЛНЫ И СКОРЕЕ ВЕРНУТЬСЯ К ЗВЕРЯМ, ЧЕМ ПРЕОДОЛЕТЬ ЧЕЛОВЕКА?" "СЛУШАЙТЕ, Я УЧУ ВАС О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ! СВЕРХЧЕЛОВЕК - СМЫСЛ ЗЕМЛИ. ПУСТЬ ЖЕ И ВОЛЯ ВАША СКАЖЕТ: ДА БУДЕТ СВЕРХЧЕЛОВЕК СМЫСЛОМ ЗЕМЛИ!" "ПОИСТИНЕ, ЧЕЛОВЕК - ЭТО ГРЯЗНЫЙ ПОТОК. НАДО БЫТЬ МОРЕМ, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ ЕГО В СЕБЯ И НЕ СТАТЬ НЕЧИСТЫМ. И ВОТ - Я УЧУ ВАС О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ: ОН - ЭТО МОРЕ, ГДЕ ПОТОНЕТ ПРЕЗРЕНИЕ ВАШЕ".  "ВНЕМЛИТЕ, Я УЧУ ВАС О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ: ОН - ТА МОЛНИЯ, ОН - ТО БЕЗУМИЕ!"  

      Есть подвижники мысли с уравновешенным эпическим складом духа, создающее в конце жизни стройную и устойчивую логическую архитектуру своего учения. Таковы: Аристотель, Спиноза, Кант, Гегель, Спенсер. И есть философы страстного лирического склада, воплощающие собой ненасытное искание, огненную динамику вечного потока. Таковы Платон, Руссо, Фихте и Ницше. Раскрытие мировоззрений последних невозможно теперь без последовательных психологических жизнеописаний. Многогранная и противоречивая философия, Ж Руссо и Ф. Ницше может  быть истолкована лишь в неразрывной связи с осторожной патологией их болезненного гения.

      Жизнь Ницше - воплощение самой его философии во всей ее суровой величественности и трагичности. Не зная первую, трудно понять вторую. И не поняв вторую, невозможно постичь то исключительно сильное воздействие, которое оказало учение Ницше на уходящий ХХ век.

       Много раз в литературе делались попытки истолковать жестокий душевный недуг, отравивший последнюю четверть жизни Фридриха Ницше, как праведную божественную кару за его нечестивое вольнодумство, как достойное искупление его сатанинской гордыни.

       Ницше, действительно, заплатил безумием за героическую непокорность своей вопрошающей мысли, отдал невольно жизнь за свое запоздалое бессмертие. В сумерках надвигавшегося безумия Фридриху Ницше стало казаться, что душевные и плотские страдания ниспосланы ему, как Спасителю человечества, он видел самого себя в золотом нимбе и так странно отождествлял себя с Распятым.

      Если бы ему суждено было не умереть в муках рождения, а родится - он бы дал поучительные великие произведения, но и то, что он дал нам в своем процессе рождения, уже многое. Будем же благодарны этому сильному правдивому человеку и за то, что он дал нам".     

     "Время  в своем бесконечном течении,  в определенные периоды, должно  неизбежно повторять одинаковое  положение вещей. Это необходимо; значит, необходимо и то, что всякое  явление повторяется. Следовательно, через бесконечное, неограниченное, непредвиденное количество лет, человек во всем похожий на меня, полное воплощения меня, сидя в тени этой скалы, найдет в своем уме ту же мысль, которую нашел сейчас я, и эта мысль будет и являться в голове человека не один, а бесчисленное количество раз, потому что движение, управляющее всеми явлениями, безостановочно. Если так, то всякая надежда должна быть отвергнута, и мы должны определенно установить себе, что никакая небесная жизнь не встретит нас и что в будущем нас не ждет никакое утешение. Мы только тени слепой однообразной природы, мы пленники минуты.  Но надо помнить, что это страшная идея, убивающая в нас всякую надежду, облагораживает и одухотворяет каждую минуту нашей жизни; многие не приходящие, если оно вечно возвращается; малейший миг является вечным памятником бесконечной ценности и каждый из них божественен. Пусть все беспрерывно возвращается - это есть высшая степень сближения между будущим и существующим миром; в этом вечном возрасте заключается высшая точка мышления".  

Ранние  сочинения и развитие философских идей

      Многие  профессиональные философы пожимают плечами  или разводят руками, или делают еще что-то в этом роде при словосочетании “философия Ницше”. Он совсем не философ в приемлемом для нас смысле слова. Кто же он? Говорят: он – философ-поэт, или просто поэт, или философствующий эссеист, или лирик познания, или еще что-то. Пытаются даже систематизировать его труды по периодам: романтико-пессимистический (от “Рождения трагедии” до “Человеческого, слишком человеческого”), скептико-позитивистический (до, отчасти, “Веселой науки” и “Так говорил Заратустра”) и, наконец, собственно “ницшеанский” (последние произведения).    В январе - марте 1872 г. Ницше выступил с серией публичных докладов “О будущности наших учебных заведений”, имея в виду не столько швейцарские, сколько прусские гимназии и университеты. Его ужасала тенденция к расширению и демократизации образования. Он указывал, что“всеобщее образование - это пролог коммунизма. Таким путем образование будет    ослаблено настолько, что не сможет более давать никаких привилегий”.             В 1874 г. Ницше задумал серию памфлетов. Из примерно 20-24 задуманных удалось написать только четыре эссе под общим заглавием “Несвоевременные размышления”: “Давид Штраус, исповедник и писатель”, “О пользе и вреде истории для жизни” (1874), “Шопенгауэр как воспитатель” (1874) и “Рихард Вагнер в Байрейте” (1875-1876).      Эти сочинения исторически имеют важный смысл в творчестве Ницше. Здесь еще просматривается “черновая” стадия становления его мировоззрения, но уже отчетливо видно начало самоопределения, пробы самостоятельности, и это несмотря на постоянные поиски духовно-родственных ориентиров.  В этих размышлениях Ницше выступил страстным защитником немецкой культуры, бичевавшим филистерство и победоносное опьянение после создания империи. Сомнение Ницше, родится ли из победы Германии ее политического объединения блестящая культура, звучало раздражающим диссонансом на фоне бравурного грохота литавр, возвещавших эру расцвета культуры, как произошло это с древними греками после окончания персидских войн во времена Перикла. В статье “Господин Фридрих Ницше и немецкая культура” Лейпцигская газета объявила его “врагом Империи и агентом Интернационала”.  После этого в Германии стали замалчивать Ницше.  В “О пользе и вреде истории для жизни” Ницше резко выступал против преклонения перед историей как слепой силой фактов. Исходная мысль заключается в том, что знание прошлого является бременем, отягощающем память и не дающим жить в настоящем. Но люди не могут забыть о прошлом более чем на несколько мгновений за один раз; они не могут стать полностью “не историчны”, как животные; поэтому им следует “преодолевать” прошлое и мыслить “над - исторично”:“...исторические люди верят, что смысл существования становится яснее по ходу его процесса... над - исторические люди... не видят решения в этом процессе; для них, скорее, мир представляется целостным и достигшим конца в каждое следующее мгновение”. Ницше различал три рода истории - монументальный, антикварный и критический.         Монументальная история, по его мнению, черпает из прошлого примеры великого и возвышенного. Она учит, что если великое уже существовало в прошлом хотя бы однажды, то оно может повториться и еще когда-нибудь. Поэтому монументальная история служит источником человеческого мужества и вдохновения, источником великих побуждений. Опасность же ее, Ницше видел в том, что при таком подходе забвению предаются целые эпохи, образующие как бы серый однообразный поток, среди которого вершинами возносятся отдельные разукрашенные факты.  Антикварная история охраняет и почитает все прошлое, ибо оно освящено традициями. Она по своей природе консервативна и отвергает все, что не преклоняется перед прошлым, отметает все новое и устремленное в будущее. Когда современность перестает одухотворять историю, антикварный род вырождается в слепую страсть к собиранию все большего и большего числа фактов, погребающих под собой настоящее.             Именно поэтому Ницше выше других ставил критическую историю, которая привлекает прошлое на суд и выносит ему приговор от имени самой жизни как темной и влекущей за собой силы. Но он сразу предупреждал, что критическая история очень опасна, поскольку мы - продукт прежних поколений, их страстей, ошибок и даже преступлений.     Все виды истории имеют свое несомненное право на существование. В зависимости от обстоятельств, целей и потребностей всякий человек и всякий народ нуждаются в известном знакомстве с каждым из этих видов. Важно лишь то, чтобы история не заменяла собою жизнь, чтобы прошлое не затмевало настоящего и будущего. Поэтому слабых людей история подавляет, вынести ее могут только сильные личности.         В следующем размышлении - “Шопенгауэр как учитель” примечательно то, что о философии Шопенгауэра сказано буквально два слова; акцент делается на независимости его мышления и позиции, а также на его интеллектуальной смелости. Также Ницше высказывает идею о том, что “высшие образцы” человечества суть его цель. Великие личности имеют ценность, а великая личность – это тот, кто больше, чем животное, больше, чем человек – Ubermensch (нем. – Сверхчеловек) в поздней терминологии Ницше.  Все четвертое размышление – “Рихард Вагнер в Байрейте” -  в отличие от прочих трех представляет скорее биографический интерес, чем философский. Но с точки зрения философии Ницше там все-таки есть один очень важный момент, который является мостиком между его ранними произведениями и  “Человеческое, слишком человеческое”: объяснение творческой энергии Вагнера его волей к власти.          В период “Рождения трагедии” и даже еще “Несвоевременных размышлений” “союзниками” были все еще Шопенгауэр и Вагнер. Тем невыносимее обернулось разочарование для Ницше; реальный Вагнер в самом скором времени стал диссонировать с желанным Вагнером. Разрыв этот открывал перспективу абсолютного одиночества, ибо, по словам самого Ницше, “у меня не было никого, кроме Рихарда Вагнера”. В сферу пересмотра также втягивается и Шопенгауэр.       Наступил короткий период позитивистского перерождения Ницше. Период этот совпал со столь резким ухудшением здоровья, что Ницше в октябре 1876 г. получил годичный отпуск для лечения и отдыха, во время которого он урывками работал над новой книгой, составленной в форме афоризмов, ставшей обычной для его последующих сочинений. Дело здесь в оригинальном образе мышления Ницше, чуждом традиционному, свободном и музыкальном. По словам принстонского, профессора В. Кауфмана, “в одном и том же разделе Ницше нередко занят этикой, эстетикой, философией истории, теорией ценностей, психологией и, быть может, еще полудюжиной других областей, Поэтому усилия издателей Ницше систематизировать его записи должны были потерпеть неудачу”. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Новое философское мировоззрение

      В мае 1878 г. была опубликована новая книга Ницше “Человеческое, слишком человеческое” с подзаголовком “Книга для свободных умов”, она вышла с посвящением – “Памяти Вольтера”. Первое дополнение – “Разнородный мнения и аксиомы” – появилось в феврале, второе и последнее дополнение – “Странник и его тень” – было закончено к первой неделе сентября.             Эта книга, в сущности, “обзаведение новой компанией”: вместо Шопенгауэра и Вагнера – Ларошфуко, Лабрюйер, Фонтенель, Вольтер, Шамфор. В ней автор публично и без особых церемоний порвал с прошлым и его ценностями: эллинством, христианством, Шопенгауэром, Вагнером.  Одна из версий случившегося усматривает причину поворота в воздействии на Ницше философа и психолога Пауля Рее (1849 - 1901), с которым Ницше тесно сдружился, живя в Сорренто.     Несомненно, дружба с Рее сыграла известную роль в переломе ницшевского мировоззрения, но Ницше уже до этого знакомства явно охладел к вагнерианству и немецкому идеализму. Скорее – всего, в Пауле Рее он нашел не вдохновителя, а единомышленника.       Новый, 1879 год, принес Ницше неимоверные физические страдания. Понятно, что лежащая в основе причина болезни была неизлечимой, но отдельные проявления, подрывающие работоспособность, следовало тщательно лечить. Этим лечением он постоянно пренебрегал: вместо отдыха работал; вместо разумного времяпрепровождения в периоды улучшения он каждый раз вел себя так, словно окончательно поправился; вместо того, чтобы какое-то время заставить работать восстановительные силы организма, он глотал лекарства. Короче говоря, он делал все возможное, чтобы еще больше усугубить свое состояние, и в апреле 1897 года он добился результата: в течение нескольких недель он находился в состоянии полного упадка сил, мучимый одним за другим жесточайшими приступами мигрени; от боли он практически лишился зрения, а желудок его постоянно отторгал пищу.  Продолжать преподавание он был не в силах, и 2 мая он подал прошение окончательно освободить его от обязанностей в университете. 14 июня он вышел в отставку с ежегодным назначением пенсии в 3 тысячи франков. Вместе со своей сестрой Элизабет он покинул Базель и уехал в Сильс-Марию, в долину Верхнего Энгадина.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Критика морали

      В этом же году (1897) он создал новые книги: “Пестрые мысли и изречения”, “Странник  и его тень”. В следующем, 1880 году, появилась “Утренняя заря”, а в 1881 вышел “Рассвет”.

      “Этой книгой я открываю кампанию против морали”.

      Писал Ницше в “Ecce Homo” о “Рассвете”, но ее тон совсем не агрессивен, как предполагает название: на самом деле нигде более не обнаруживается такого покоя и ясного взгляда, такой свободы от словесных ухищрений и чрезмерностей.         Если в первый период творчества проблема культурных ценностей интересовала Ницше главным образом с эстетической точки зрения, то во второй период основное свое внимание он сосредоточивает на анализе этических норм и оценок, их сущности и происхождении. Особенно его занимала мысль о том, что мораль развилась из жажды власти и страха неподчинения, и работа “Рассвет” посвящена, в основном, исследованию морали с этих позиций.          Первая трудность “проблемы морали”, с которой столкнулся Ницше, состояла в том, что до тех пор ее вообще не считали проблемой. В предисловии ко второму изданию “Рассвета”, он объясняет неудачи всех предшествующих философов именно этой причиной:“Почему начиная с Платона и далее каждый архитектор философии в Европе строил напрасно?...Правильный ответ, вероятно, в том, что все философы строили под дезориентирующим влиянием морали...что они явно стремились к определенности,”истине” на самом же деле – к величественным моральным построениям”.традиции, кодексу, иначе говоря, Ницше считал, что вести себя морально означает подчиняться определенной мораль – это обычай.“Быть моральным, нравственным, этичным – значит повиноваться издревле установленному закону или обычаю. При этом безразлично, подчиняются ли ему насильно или охотно: достаточно того, что подчиняются”.

      То  есть мораль - высший авторитет, которому повинуются не оттого, что он велит  нам что-либо полезное, а оттого, что он вообще велит.  В одном из афоризмов Ницше дает определение “аморального” человека. Говоря об “основном законе”, а именно: ”мораль есть ничто иное как подчинение обычаю”, - он продолжает:“Свободный человек аморален, потому что он во всем настроен полагаться на себя, а не на традицию: в каждом примитивном государстве человечества “зло” означало то же, что и “индивидуум” – “свободный”, ”спорный”, ”непредсказуемый”, ”непривычный”, ”непрогнозируемый”...”.        Поскольку, по Ницше, вся мораль имеет только относительную ценность, различия между добром и злом тоже условны, а не абсолютны: не существует гарантий в признании злых действий, как таковых, - напротив, они также ценны, как и добрые действия, поскольку последние являются следствием первых.            Ницше аргументирует данную точку зрения тем, что “самые сильные и самые злые души” до сих пор продвигали человечество более всего: они вновь и вновь пробуждали чувство сравнения, противоречия, восторга к риску, к новому, к неизведанному. Именно подобные люди выдвигали идеал против идеала, мнение против мнения, именно они производили “насилие” над прежними религиями и моралью.        Отсюда и возникает суждение о том, что новое – зло, все старое – добро и благо. Даже несмотря на то, что прогресс, в моральной сфере, означает изменения, отчеканенные людьми, которые поначалу воспринимались как зло и “плохие люди”, но позже объявлялись добрыми и “хорошими”, у людей все равно остается страх перед переменами, перед всем новым и неизведанным (тут будет уместно вспомнить древнекитайское проклятие: "Чтоб тебе жить в век перемен!").            Также Ницше установил возможность того, что мораль можно оценивать согласно ее способности стимулировать чувство возрастающей и более организованной власти. Та мораль, которая возводила права бесправных в ранг достоинств и добродетелей, вредна, поскольку противоречила требованиям власти, а, следовательно, самой жизни (жизнь – это воля к власти).   К числу расслабляющих явлений Ницше приписывал христианскую мораль: но христианская мораль являлась господствующей моралью в Европе того времени. Так неужели слабый праздновал победу над сильным? И если победило христианство, не была ли его мораль на самом деле более сильной моралью? Как же в таком случае опровергнуть то, что это мораль слабости? Более того, если единственным критерием “добра” является власть, не следует ли всякую побеждающую силу считать “добром” только потому, что она победила? На эти вопросы Ницше не давал ответа до тех пор, пока не пришел к выводу о том, что человек может желать “ничто”. В такого рода воле он усмотрел причину нигилизма: индивидуум, нация, цивилизация, лишенные положительных ценностей, саморазрушаются, проявляя волю к последнему, что осталось в их власти, к собственному уничтожению; и они скорее проявят к этому волю, нежели не проявят ее вовсе.       Теперь Ницше обрел авторитет, позволяющий отличать выигрышные формы морали: то, что некая мораль утвердила себя, еще не означает, что это было движением за повышение власти, - это могла быть и нигилистическая мораль, и ее триумф – триумф воли  к «ни что».     Также, в книге "По ту сторону добра и зла", Ницше выдвигает учение о двух основных типах морали: "морали господ и морали рабов". Во всех развитых цивилизациях они смешаны, элементы той и другой можно обнаружить буквально в одном и том же человеке. Но различать их, считает Ницше, необходимо.           По Ницше, различные моральные оценки возникали либо среди господствующей касты, либо среди подвластных, среди рабов и зависимых. Например, когда понятие “хороший” устанавливается правящей кастой, то отличительной чертой, определяющей ранг, считаются возвышенные, гордые состояния души. Знатный человек отделяет от себя существ, являющихся противоположность ему самому, он презирает их. Такой человек чувствует себя мерилом всех ценностей, он не нуждается в чьем-либо одобрении, его мораль – это самопрославление, на первом плане стоит чувство избытка, мощи, бьющей через край.             В этой морали (морали господ) противоположение «хороший» и «плохой» значит то же самое, что знатный и презренный. Очевидно, что обозначение моральной ценности прилагалось сначала к людям, и только позже исходя из этого, было перенесено на поступки.      Иначе обстоит дело с рабской моралью. Ницше задается вопросом, что будет, если морализовать начнут люди оскорбленные, угнетенные, страдающие, несвободные, не уверенные в самих себе и усталые? Какова будет их моральная оценка?           Раб подозрителен в отношении добродетелей сильного, он скептически относится ко всему “хорошему”, что прославляет знатный человек. С другой стороны, раб восхваляет те качества и все то, что полезно, что служит для облегчения существования страждущих, для таких же, как он. Такие качества, как сострадание, сердечная теплота, терпение, добросердечность и скромность, рассматриваются как добродетели, в то же время свойства, которые обнаруживают сильные и независимые индивиды, считаются опасными, а потому "злыми".            Вот где, говорит Ницше, источник возникновения знаменитых антиподов “добрый” и “злой” – в категорию злого зачисляется все “мощное и опасное, грозное, наделенное утонченностью и силой то, что невозможно презирать”. Итак, в истории морали, согласно Ницше, борются друг с другом две основные этические позиции. С точки зрения высшего типа людей, они могут сосуществовать. Это возможно, если "толпа", не способная ни к чему возвышенному, будет практиковать "рабскую мораль" исключительно в своей среде.             Но она, подчеркивает Ницше, никогда не ограничится этим. Более того, по крайней мере, в истории Запада, у "рабской морали" были и остаются все шансы па успех. Об этом, например, свидетельствует распространение христианства (об этом уже говорилось выше). То же воплощение рабской морали видит Ницше в демократическом и социалистическом движениях, считая их производной формой от христианской идеологии.    Ницше полагает, что идеал всеобщей, единой и абсолютной морали должен быть отброшен, так как он ведет жизнь к упадку, а человечество - к вырождению. Его место должна занять градация рангов, степеней различных типов морали. Пусть "стадо" остается приверженным своей системе ценностей, при условии, что оно лишено права навязывать ее людям "высшего типа".  Он не имеет в виду, как это иногда утверждают, полное безразличие к природе ценностей и упразднение всяких нравственных критериев. Подобное было бы самоубийственным для обычного человека. Только те, кто принадлежит к высшему типу, могут без ущерба для себя стать "по ту сторону" навязываемых обществом пониманий добра и зла, ибо эти индивиды сами являются носителями нравственного закона и не нуждаются ни в чьем попечительстве. Это единственный путь к более высокому уровню человеческого существования, к сверхчеловеку.