Основные формы экзистенциализма

    Интерсубъективность, т. е. взаимосоотнесенность субъектов, вначале осознается в качестве проблемы описания условий возможности смысловых  связей индивидов как духовных сущностей-монад и в качестве исходного пункта проблемы объективного познания, которое достигается в интерсубъективном опыте психофизически и ментально независимых друг от друга субъектов. По Гуссерлю, метод разрешения этих парадоксов — строгое, радикальное эпохе, исходная точка которого — конкретное человеческое Я. Систематически обращая к себе вопросы из своего конкретного мира-феномена, человеческое Я, которое дано первоначально как «смутная конкретность», открывает в себе трансцендентальное Я, или трансцендентальную субъективность, как сферу универсального смыслообразования самоосмысления.

    Предпосылка интерсубъективности — конкретный мир-феномен, жизненный мир. Это мир  «субъективно-соотносительного», мир-горизонт всех наших целей и устремлений, которые так или иначе реализуются в предметах. Жизненный мир можно рассматривать как в естественной, так и в феноменологической установке. В первом случае, по Гуссерлю, мы (в том числе и ученые) просто погружены в него, во втором - осознаем его как преданный и соотнесенный с нашей субъективностью, непрерывно наделяющей значениями (смыслами) предметы и отношения мира жизни.

    В эпоху бурного развития естествознания Гуссерль ставит вопрос о кризисе европейских наук, который он связывает с забвением жизненного мира как смыслового фундамента науки: в мире науки ученый проходит мимо своей субъектно-смысловой корреляции с предметами и направляет внимание на связи между последними. Наука, по Гуссерлю, не должна дедуцировать свои положения из сферы обыденного опыта, но она с неизбежностью соприкасается с основным способом ориентации в жизненном мире — с восприятием, ибо восприятие — основа образования абстракций и конечный пункт верификации или фальсификации теории. Главное, однако, состоит в том, что именно в жизненном мире субъективность ученого обретает опыт смысло - отнесенности к миру. В рефлексии этот опыт дает возможность устранять не выявленные, т. е. не соотнесенные с определенным способом смысло - полагания предпосылки.  Для Гуссерля кризис европейской культуры в целом состоит в объективизме, который затемнил истинный смысл рационализма.

    Философия Гуссерля оказала большое влияние  на формирование экзистенциализма, персонализма, феноменологической социологии (А. Шюц). Влияние испытали также неотомизм, структурализм и постструктурализм , некоторые школы в психологии, психиатрии, литературоведении, методологии науки. Среди непосредственных учеников Гуссерля — Хайдеггер, Р. Ингарден, Я. Паточка, Г. Шпет и др. В русской философии рецепция идей Гуссерля относится к началу 20 в. Наиболее заметное влияние его идеи оказали на Н. Лосского, Б. Яковенко, Г. Шпета, А. Лосева.

    КЬЕРКЕГОР Серен (1813-55), датский теолог, философ, писатель. Противопоставил «объективизму» диалектики Гегеля субъективную  («экзистенциальную») диалектику личности, проходящей, по Кьеркегору, три стадии на пути к богу: эстетическую, этическую и религиозную. Полемизируя с официальной теологией, защищал тезис о реальности христианства лишь для избранных, которые смогут реализовать свою экзистенциальную свободу. Оказал влияние на развитие датской литературы, в 20 в. — на экзистенциализм и диалектическую теологию. Основные сочинения: «Или — или» (1843), «Страх и трепет» (1843), «Философские крохи» (1844), «Стадии жизненного пути» (1845).

    Кьеркегор рассматривает сократовскую иронию как критический метод, расчистивший путь для философии Платона и  Аристотеля; вслед за Гегелем он осуждает иронию немецких романтиков, в частности, Шлегеля и Тика, приведшую к «совершенно неправомочной экзальтации субъективности». Однако при этом Кьеркегор упрекает Гегеля за высокомерное невнимание к той особенности иронии, которая наиболее соответствует его системе, — к позитивной силе негатива, к серьезности, с которой ирония воспринимает Ничто.

    Выражение мысли о безусловности морального обязательства художественными  средствами (продуманная композиция произведения, многоголосие персонажей, богатство стиля) не случайно: тем  самым Кьеркегор, подчеркивая важность собственно «эстетического» измерения человеческого существования, исследовал возможности словесного сообщения экзистенциального события (эстетического, этического и религиозного переживания).

    В книге «Понятие ужаса» (1844, псевдоним  Вигилий Хауфниенсий, т. е. Копенгагенский Страж) в теологическом контексте догмата о первородном грехе Кьеркегор дает психологическое описание ужаса как «места» рождения человеческой экзистенции; Ничто (понимаемое Кьеркегором в соответствии с христианской догматикой как полное отсутствие внебожественного сущего), соответствующее состоянию неведения, невинности, в то же время рождает Ужас (Angest) — единственно возможное настроение человека посреди неведомого мира; невыносимость этого положения подталкивает к «грехопадению», что знаменует рождение «экзистенции». Сугубо психологический анализ грехопадения, проведенный на уровне развития науки психологии того времени, стремление удерживаться от метафизических и теологических спекуляций в сочетании с диалектическим методом позволили Кьеркегору сделать попытку определения экзистенции, исходя из такого переживания, которое одновременно является и аффектом Ничто (Ужас), и указанием на существование, имеющее место в противоположность Ничто. Экзистенция как таковая не поддается определению, однако ее переживания представляют собой качественные определенности, составляющие экзистенцию; так, через первый грех, совершенный Адамом, в человека входит греховность и удерживается в нем, вследствие чего индивидуум становится одновременно и самим собой, и представляет целый род. Однако Кьеркегор не отказывается от постулата о бесконечной природе человеческого духа и диалектически осмысляет человека как синтез антропологической конечности и бесконечности высших целей, духовной природы, противопоставленной ничтожности конечного. Благодаря этому синтезу в самом Ужасе проявляется психологически переживаемая возможность свободы, поскольку такой Ужас, превращающийся в страх греха, тем самым воспитывает силой веры, поскольку обнаруживает конечность своего предмета и, следовательно, убеждает человека в том, что он способен преодолеть грех.

    Вокруг  парадоксальности человеческого разума, рожденного из страсти и восхищения перед непознаваемым, из устремления  к неизвестному и предопределенного  потерпеть крушение, разбившись о его границы, движется мысль Кьеркегора в «Философских крохах» (1844, псевдоним Йоханнес Климакус). Антигегельянская направленность этого сочинения привела Кьеркегора к утверждению и разработке нового метода мышления, противоположного спекулятивному, — так называемой экзистенциальной, «качественной диалектики абсолютного парадокса», чему посвящено «Заключительное ненаучное послесловие к «Философским крохам» (1846, псевдоним Йоханнес Климакус). Экзистенция, по Кьеркегору, является главным предметом мысли, потому что этот вопрос наиболее важен для человека-того, кто существует, ибо в экзистенции заключен его высший и наиболее конкретный интерес. Но попытка мыслить экзистенцию столь же затруднена, сколь и стремление абстрактно понять движение; это вызвано традицией рационалистического умозрения рассуждать «с точки зрения вечности», что, по Кьеркегору, удается исключительно при помощи абстракции. «Можно, пожалуй, с полным правом сказать, что есть вещь, не дающаяся мышлению, и это — экзистенция». Требование преодоления этой трудности, как не раз подчеркивает Кьеркегор, исходит из того, что «жизнь каждого человека замыслена религиозно»; труд продумывания существа и задач экзистенции — единственный способ «освободить место для Бога». Только на пути экзистенциальной диалектики противоречие между временностью человеческого существования и вечностью религиозной истины становится парадоксом, таким образом оно делает невозможным всякое движение назад, к снятию или разрешению конфликта; но на этом пути одновременно и проясняется смысл тезиса, антитезиса и их противостояния. Временность экзистенции проявляется не как ничтожность конечного, снимаемая в вечности абстракции, но, сохраняя свое качество, высвечивает вечность в ее конкретности, как жизнь, укорененную в веках.

    В то же время Кьеркегор использовал возможности экзистенциально-диалектического воздействия, таящиеся в религиозной проповеди, которые основаны на том, что само христианство как духовный феномен насквозь диалектично и его проблематика только заостряется по мере того, как растут умственные запросы современного человека. В двух последних крупных сочинениях — «Болезнь к смерти» и «Упражнение в христианстве» (1849, 1850) Кьеркегор, применяя диалектику «ради наставления и пробуждения», утверждает христианство-вызов, проявляющийся в «бездонном противоречии любви», которая в отличие от любви к мудрости требует взаимности. Возмущение против христианства, по Кьеркегору, неизбежно, т. к. возмутителен сам догмат богочеловека, из которого следует требование подражания Христу, что невозможно из-за бесконечного различия между Богом и человеком. Согласно Кьеркегору, возможность возмущения является диалектическим прибежищем всего христианства, т. к. самый тяжкий грех - возмущения и отчаяния — искупается только верой, которая и прокладывает единственный путь «не к смерти, но к славе Божией» (Евангелие от Иоанна. 11:4).

    Труды Кьеркегора в совокупности составляют около 14 тыс. страниц. В  1920-е гг. появился «реферат» некоторых текстов  Кьеркегора в «Психологии мировоззрений» К. Ясперса, а также «Бытие и время» М. Хайдеггера, признавшего Кьеркегора первым мыслителем, который глубоко продумал экзистенцию (правда, как «экзистентную» проблему, т. е. эстетически, этически, религиозно), и работы Г. Марселя, посвященные поиску пути «внутреннего христианства», — произведения, сыгравшие решающую роль в становлении экзистенциализма.

    МАРСЕЛЬ Габриель Оноре (1889-1973), французский  философ, драматург и литературный критик, основоположник католического  экзистенциализма. Подлинный мир  бытия (существование) противостоит у Марселя неподлинному миру обладания, «таинство» (интуитивное постижение) — «проблеме» (рациональному познанию). В основе драм Марселя лежат религиозно-моральные конфликты («Расколотый мир», 1933; «Жажда», 1938; «Рим больше не в Риме», 1951).

      Роль русских мыслителей  в экзистенциализме

    Немаловажную  роль в развитии экзистенциализма сыграли  русские философы и мыслители.

    ШЕСТОВ  Лев (1866-1938), российский философ и  писатель. В своей философии, насыщенной пародоксами и афоризмами, Шестов восставал против диктата разума (общезначимых истин) и гнета общеобязательных нравственных норм над суверенной личностью. Традиционной философии он противопоставил «философию трагедии» (в центре которой — абсурдность человеческого существования), а философскому умозрению — откровение, которое даруется всемогущим Богом. Шестов предвосхитил основные идеи экзистенциализма.

    БЕРДЯЕВ Николай Александрович (1874-1948), русский  религиозный философ. От марксизма  перешел к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма. Свобода, дух, личность, творчество противопоставляются Бердяевым необходимости, миру объектов, в котором царствуют зло, страдание, рабство. Смысл истории, по Бердяеву, мистически постигается в мире свободного духа, за пределами исторического времени. Основные сочинения переведены на многие языки: «Смысл творчества» , «Русская идея» (1948), «Самопознание» (1949).

    В 1901-02 Бердяев проделал эволюцию, характерную  для идейной жизни России тех  лет и получившую название «движение от марксизма к идеализму». Наряду с С. Н. Булгаковым, П. Б. Струве, С. Л. Франком Бердяев становится одной из ведущих фигур этого движения, которое заявило о себе сборником «Проблемы идеализма» (1902) и положило начало религиозно-философскому возрождению в России.

      В Революционные годы (1919) он написал  книгу «Философия неравенства» (издана 1923), в которой отвергал демократию  и социализм как «принудительную  добродетель и принудительное  братство». Позднее он вернулся  к признанию социалистической  идеи, но всегда был противником большевистского тоталитаризма и видел свой долг в духовном противостоянии ему.

    Впервые выразив основные философские идеи в книге «Смысл творчества», Бердяев  затем варьирует и развивает  их. Это идея свободы, идея творчества и объективации, идея личности и, наконец, идея «метаисторического», эсхатологического смысла истории. В созданной Бердяевым дуалистической картине реальности друг другу противостоят, с одной стороны, дух (Бог), свобода, ноумен, субъект (личность, «я»), с другой — эмпирический мир, необходимость, феномен, объект. Оба мира не существуют оторванно друг от друга (что, по Бердяеву, соответствует платонизму), а взаимодействуют между собой: дух и свобода прорываются из ноуменального в феноменальный мир и действуют в нем.

    Плоды действия духа в мире всегда принимают  форму объектов, мертвых продуктов, которые отделены от субъекта и подчинены  всем ограничениям эмпирии — законам  пространства-времени, причинно-следственной связи, формальной логики. Это ниспадение свободы в необходимость, называемое Бердяевым объективацией, — бытийный корень страдания, рабства, зла. Но объективации противостоит в мире другое начало — творчество. Творя, субъект вбирает этот мир в себя, включает его в свою внутреннюю жизнь, открытую для свободы и духа, и тем преображает его, освобождает от объективации. Творческий акт — прорыв духа в мир объектов. Плоды его вновь окажутся в сфере объективации, но сам он как таковой этой сфере не принадлежит, он свободен.

    Философия Бердяева — это философия личности, персонализм. Личность — это не эмпирическая индивидуальность, а человек взятый как творческое и свободное существо, неподвластное объективации. Выход к другим людям и единение с ними присущи, по Бердяеву, личности как неустранимая часть ее внутреннего мира: «общество— часть личности» («О рабстве и свободе человека»). Реализацию этой свободной внутренней социальности Бердяев называет «соборностью» и противопоставляет ее принудительной социализации, которую несут личности все безлично-универсальные структуры коллективного, социальные институты — классы, партии, нации, церкви. Отсюда социальная и правовая позиция Бердяева: «Нужно утверждать относительные формы, дающие максимум возможной свободы и достоинства личности, и примат права над государством».