Неокантианство

СОДЕРЖАНИЕ 

1. Введение…………………………………………………………………….2
2. Зарождение неокантианства. Марбургская школа……………..………...3
3. Фрейбургская (Баденская) школа неокантианства………………………9
4. Заключение………………………………………………………………..18
5. Список литературы…………………………………………….…………19

1. Введение 

Зарождение неокантианства связано с провозглашением и  обоснованием

лозунга "Назад  к Канту".  
     Лозунг о необходимости возвращения к философским воззрениям Канта ("Назад к Канту") выдвинул философ Отто ЛИБМАН.  
    Неокантианцы, по сути дела, отбрасывают чувственный элемент познания. С точки зрения их концепции, научное знание не содержит в себе ничего чувственного. Чувственное восприятие в лучшем случае может играть роль внешнего толчка, побуждения, стимула, но ничто чувственное не входит в состав научной теории. У неокантианцев процесс познания целиком сводится

к логическому  процессу.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Зарождение Неокантианства. Марбургская школа.

 
     Зарождение неокантианства связано  с провозглашением и обоснованием  лозунга "Назад к Канту".  
     Лозунг о необходимости возвращения к философским воззрениям Канта ("Назад к Канту") выдвинул философ Отто ЛИБМАН.  
     Бросив лозунг "Назад к Канту", Либман находил, что восстановление кантовской философии возможно только на основе опровержения его последователей. Этому опровержению была посвящена работа Либмана "Кант и эпигоны", вышедшая в 1865 г., ознаменовавшая появление нового философского течения.  
     В 1865 г. вышла книга "РАБОЧИЙ ВОПРОС", которая наряду с книгой О.Либмана "Кант и эпигоны" положила начало неокантианству.  
     Книга "Рабочий вопрос", в которой была намечена социальная программа неокантианства, принадлежала перу Фридриха-Альберта ЛАНГЕ.  
     Ланге доказывал, что "социальная революция вовсе не неизбежно тождественна со всеобщей политической революцией", выступив тем самым против Маркса, его теории пролетарской революции.  
     Ланге объявил сущностью предлагаемого им преобразования общества повышение НРАВСТВЕННОГО уровня рабочего класса, самовоспитание, усиление чувства собственного достоинства, повышение его культурного уровня и т.д. Он призывал к "восстановлению этической связи между рабочими и всеми сферами общества, в котором они живут".  
     Ланге начертал будущую программу вождей II Интернационала. Недаром Э.БЕРНШТЕЙН заканчивает свою книгу "Проблемы социализма" призывом вернуться уже не к Канту, а именно к Ланге.  
     Итак, неокантианство возникло в 60-х годах XIX века. В последующие десятилетия сформировались две его основные школы: марбургская и баденская.  
     Герман КОГЕН стал основателем и руководителем философской школы неокантианства, которая получила название марбургской - по имени городка, в университете которого Коген начал свою преподавательскую деятельность, а с 1875 г. занял освободившуюся по смерти Ланге кафедру философии.  
     Основные работы Когена: "Теория опыта Канта" и трилогия - "Логика чистого познания", "Этика чистой воли", "Эстетика чистого чувства" (На русский язык работы Когена не переводились)  
     Вторым видным теоретиком марбургской школы неокантианства, труды которого относятся к сфере истории философии, логики, психологии и социальной педагогики был Пауль НАТОРП - последователь Когена, немецкий философ-неокантианец, с 1885 г. - профессор философии Марбургского университета. В истории философии Наторп изучал системы античной и новой философии, в которых он находил философское предварение кантовского критицизма. В логике основная работа Наторпа - "Логические основания точных наук", в числе работ по социальной педагогике выделяется "Социальная педагогика".  
     Эрнст КАССИРЕР был третьим виднейшим представителем марбургской школы неокантианства, развивавшим идеи этой школы вслед за Когеном и Наторпом в работах, написанных до начала 20-х годов. Главные из этих работ - "Познание и действительность" и четырехтомный труд "Проблема познания в философии и науке новейшего времени".  
     Итак, главными представителями марбургской школы - одного из основных направлений неокантианства конца XIX - начала XX веков - были Г.Коген, П.Наторп и Э.Кассирер.  
     Представители марбургской школы не считают правомерной попытку философии стать учением о мире или метафизикой. Сближаясь в этом отношении с позитивистами, они утверждают, что познание того мира, в котором мы живем, есть дело частных наук. Философия же имеет другую задачу: исследовать сам процесс научного познания, быть своего рода наукой о науке или наукоучением.  
     Итак, в соответствии со взглядами марбургской школы неокантианства, философия должна быть наукой.  
     Философия для марбургжцев выступает, прежде всего как ЛОГИКА.  
     "Логика, - говорит Наторп - охватывает не только теоретическую философию, как логика "возможности", но и этику, как логика формирования "воли", а также эстетику, как логика чистого художественного формирования".  
     Философия у марбуржцев является не только научной по своему методу, но она должна быть и может быть также и по своему предмету только философией НАУКИ, а именно логикой науки.  
     Образцом науки для марбуржцев является МАТЕМАТИКА и математизированное естествознание, преимущественно физика. Уже Кант утверждал, что "во всяком отдельном учении о природе собственно науки заключается лишь настолько, насколько содержится в ней математики".  
     Коген математику считает основой всех точных наук, а основой математики - число, вернее понятие числа.  
     У Канта любое научное знание состояло из двух разнородных частей: содержания, которое носило эмпирический характер и давалось посредством чувств, и формы, которая давалась рассудком в виде априорных категорий и основоположений.  
     Неокантианцы, по сути дела, отбрасывают чувственный элемент познания. С точки зрения их концепции, научное знание не содержит в себе ничего чувственного. Чувственное восприятие в лучшем случае может играть роль внешнего толчка, побуждения, стимула, но ничто чувственное не входит в состав научной теории. У неокантианцев процесс познания целиком сводится к логическому процессу.  
     Кант считал, что посредством чувств вещи нам даются, а посредством рассудка они мыслятся. Марбуржцы не считают возможным говорить о чем-либо данном сознанию, как это делал Кант.  
     Для марбуржцев предмет познания - не "вещь", а задача познания, решение которой возможно только как уходящий в бесконечность ряд приближений.  
     В более узком смысле процесс познания отождествляется с процессом логического конструирования объектов науки. В более широком смысле метод состоит в "никогда не завершающемся творчестве культурной жизни человека".  
     В область науки, полагают марбуржцы, не проникает ничего из чувственного мира. Наука есть от начала до конца порождение мышления. Все научные понятия представляют собой творения духа.  
     У марбуржцев критика "данности" по сути, превращается в критику также и объективной истины. Понятие истины релятивизируется, окончательно теряет черты отражения объективной действительности. Истина целиком растворяется в процессе ИСКАНИЙ того, что принципиально будто бы никогда не может быть найдено. Как утверждает Коген, "истина состоит единственно в искании истины".  
     Для Когена ЭТИКА - это вторая (рядом с логикой) основная философская наука. Подобно Канту, Коген переходит от теории познания к этике.

Истину Коген понимает как связь и согласие теоретической и этической проблемы.  
     В то время как "Логика чистого познания" опирается , или как выражается Коген, ориентируется на математику и математическое естествознание, "Этика чистой воли" ориентируется на учение о праве и государстве.  
     Этика Когена обосновывает понятие и учение так называемого ЭТИЧЕСКОГО социализма.  
     Концепция "этического социализма" была применена к проблемам социал-демократического движения Эдуардом БЕРНШТЕЙНОМ.  
     Он выдвинул, в частности, тезис о фактической недостижимости социалистического идеала, который в философии Когена выступает в абстрактно-гносеологической форме.  
     Понятие этики Коген сводит к понятию права. В области права Коген абсолютизирует понятие государства.  
     Марбургский философ всецело растворяет человека в правовом общении, сложившемся в формы государства. "Истинный" в смысле Когена человек может быть только членом общения людей и только в форме юридического лица. Этическая личность сводится у Когена к абстракции юридического лица. В свою очередь высшая форма юридического лица - юридическая абстракция государства.  
     От понятия государства Коген переходит к понятию социализма. Он развивает теорию социализма, которая не есть ни экономическая, ни политическая, ни социологическая, ни педагогическая, но есть учение "чистой этики".  
     Для Когена понятие социализма - это идея о таком общежитии, движение к которому совершается как движение бесконечное, а цель которого, по мере приближения, в свою очередь уходит в бесконечность. Как "методическое" понятие этики, понятие социализма предполагает вечное движение. Цель социального движения, по Когену, есть только метод: поэтому она "никогда не может стать вещью".  
     "Вечность" - важное понятие теории социализма Когена. Она - не что иное, как точка зрения для "не находящего себе покоя, бесконечного стремления вперед чистой воли".  
     "Вечность" означает, следовательно, "вечную задачу", "задачу вечности". И именно такой "вечной задачей" является, по Когену, движение общества к социализму. В бесконечном и вечном прогрессе он остается и должен навсегда остаться бесконечно удаленной точкой.  
     Коген, опираясь на Канта, выводит необходимость социализма из формулы КАТЕГОРИЧЕСКОГО ИМПЕРАТИВА:  
     "Поступай так, чтобы человечество - как в твоем лице, так и в лице всякого другого, - всегда было бы для тебя вместе и целью и никогда не было только средством".  
     В этом смысле человек сам по себе есть цель, или самоцель, конечная цель. При этом Коген разъясняет, что идея социализма относится к человеку как единичному существу и что понятие самоцели не должно быть понимаемо в политическом смысле. В то время как всякий другой общественный строй рассматривает человеческую личность только как средство культуры, социализм и только он, впервые придает личности ее истинное достоинство.  
     Э. Бернштейн сформулировал тезис: "Движение - все, конечная цель - ничто". В рассуждениях этого лидера социал-демократии отвлеченные - логические, методологические - построения марбургского философа-неокантианца Когена обрели аспект практический и политический. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. Фрейбургская (Баденская) школа неокантианства

 
     Если марбургская школа в  основном ориентировалась на  математическое естествознание, то  для фрейбургской характерна ориентация в первую очередь на социальные науки.  
     Выделяются два главных представителя фрейбургской школы неокантианства.  
     Один из них - Вильгельм Виндельбанд - известный историк философии, который 1 мая 1894 года при вступлении в должность ректора Страссбургского университета выступил с программной речью "История и естествознание".  
     Вильгельм ВИНДЕЛЬБАНД - один из наиболее видных представителей фрейбургской школы неокантианства.  
     Систематическое развитие его взгляды получили в работах другого неокантианца - Генриха Риккерта - работах, предназначенных развить логику неокантианского понимания исторической науки.  
     Остановимся более подробно на основополагающем выступлении Виндельбанда "История и естествознание".  
     В этой речи Виндельбанд предложил положить в основу классификации наук различие между науками не по предмету, а по методу. Вопрос состоит, утверждал Виндельбанд, не столько в уразумении предмета исторического познания и в отграничении его от предмета естественных наук, сколько в установлении логических и формально-методологических особенностей исторического познания.  
     Виндельбанд отказывается от деления знания на науки о природе и науки о духе.  
     Принципом деления должен служить "формальный характер познавательных целей наук". Одни науки отыскивают общие законы, другие - отдельные факты; одни из них - науки о законах, другие - науки о событиях. Первые учат тому, что всегда имеет место, последние - тому, что однажды было.  
     Первый тип мышления Виндельбанд называет "НОМОТЕТИЧЕСКИМ" (законополагающим).  
     Тип мышления, противостоящий "номотетическому" (законополагающему), Виндельбанд называет "ИДИОГРАФИЧЕСКИМ" (описывающим особенное).  
     Один и тот же предмет может служить объектом одновременно как номотетического, так и идиографического исследования. Причина такой возможности в том, что противоположность между неизменным (общим) и однажды встречающимся в известном смысле относительна. Так, наука об огранической природе в качестве систематики - наука номотетическая, но в качестве истории развития - идиографическая.  
     Итак, Виндельбанд устанавливает различие двух основных методов научного познания и двух направлений, типов мышления - номотетического и идиографического.  
     Это различие номотетического и идиографического типов мышления и определяет различие между естествознанием и историей. В случае естествознания мышление стремится перейти от установления частного к пониманию общей связи, в случае истории оно останавливается на выяснении частного, особенного.  
     Виндельбанд считает, что идиографический исторический метод находился долгое время в пренебрежении. По его мнению, пренебрежение всем, кроме общего и родового, есть черта греческого мышления, перешедшая от элеатов к Платону, который видел как истинное бытие, так и истинное познание только во всем общем. В новое время глашатаем этого мнения явился Шопенгауэр, который отказал истории в значении истинной науки именно на том основании, что она имеет дело только с частным и никогда не достигает общего.  
     Виндельбанд считает этот взгляд на идиографический метод многовековым заблуждением. В противоположность ему Виндельбанд подчеркивает, что "всякий человеческий интерес и всякая оценка, все, имеющее значение для человека, относится к единичному и однократному". Если это справедливо в отношении к индивидуальной человеческой жизни, то это "тем более применимо ко всему историческому процессу: он имеет ценность, только если он однократен".  
     Виндельбанд считает, что в целостное познание, образующее общую цель всех родов научной работы, должны в одинаковой мере войти оба метода: и номотетический, и идиографический.  
     Оба эти момента человеческого знания - номотетический и идиографический - не могут быть сведены к одному общему источнику. Никакое подведение под общие законы не может вскрыть последние основания единичного, данного во времени явления. Поэтому во всем историческом и индивидуальном, заключает Виндельбанд, для нас остается доля необъяснимого - нечто невыразимое, неопределимое.  
     В соответствии с этим знаменитая речь Виндельбанда об отношении истории к естествознанию завершается рассуждением о беспричинности свободы: последняя и глубочайшая сущность личности, по Виндельбанду, противится анализу посредством общих категорий, и этот неуловимый элемент "проявляется в нашем сознании как чувство беспричинности нашего существа, т.е. индивидуальной свободы".  
     Выступление Виндельбанда "История и естествознание" наметило новый взгляд на историческое знание в эскизной форме.  
     Систематическое развитие с позиций, близких к позиции Виндельбанда, этот взгляд получил в обстоятельных работах Генриха РИККЕРТА. В своей сумме эти работы были предназначены развить логику неокантианского понимания исторической науки.

Принципы  классификации наук Риккерта чрезвычайно  близки к принципам Виндельбанда, но гораздо обстоятельнее развиты.  
     Как и Виндельбанд, Риккерт сводит различие между науками к различию их методов и полагает, что основных методов существует два.  
     Всякое научное понятие может иметь задачей либо познание общих, тождественных, повторяющихся черт изучаемого явления, либо, напротив, познание частных, индивидуальных, однократных и неповторимых его особенностей. В первом случае мы имеем дело с естествознанием, во втором - с историей. Естественнонаучное понятие направлено на общее, историческое – на индивидуальное.  
     Метод естествознания Риккерт называет "ГЕНЕРАЛИЗИРУЮЩИЙ" (обобщающий)  
     Если метод естествознания - генерализирующий, то метод истории - ИНДИВИДУАЛИЗИРУЮЩИЙ.  
     Цель естествознания - выяснение общих законов, т.е. открытие постоянно повторяющихся, бесконечно воспроизводимых постоянных связей и отношений. Цель истории - изображение или характеристика "бывающего" как однократного, индивидуального события, исключающего в силу исконного своеобразия возможность подведения под понятие "общего закона".  
     Как бы далеко ни простиралась возможность одновременного применения к единой действительности обоих методов - генерализирующего и индивидуализирующего - логически они диаметрально противоположны и взаимно друг друга исключают.  
     Если история пользуется в качестве элементов своих суждений понятиями об общем, если, далее, естествознанию приходится иметь дело и с индивидуальными объектами, то этим обстоятельством, по Риккерту, не может быть устранен или ослаблен факт исконной противоположности естественнонаучного и исторического родов познания. Логическая противоположность обоих методов - величайшая, какая только может существовать в сфере науки.  
     Научное понятие, как утверждает Риккерт, никогда не может быть копией или отражением предмета. В любом понятии любой науки воспроизводятся только некоторые стороны или свойства предмета, абстрагированные или отобранные, почерпнутые из его действительного содержания в соответствии с той точкой зрения, которой руководствуется эта наука, и в которой сказывается характерный для нее познавательный интерес.  
     Действительность предмета, по Риккерту, не может быть воспроизведена в понятии, поскольку она неисчерпаема.  
     Наука преодолевает "экстенсивное" и "интенсивное" многообразие познаваемой ею эмпирической действительность не тем, что она его "отражает", а тем, что она "упрощает" это многообразие. Из бесконечно богатого содержания предметного мира наука вводит в свои понятия не все его элементы, но только те, которые оказываются СУЩЕСТВЕННЫМИ.  
     Развивая этот взгляд Риккерт приходит к убеждению, будто основная противоположность между естествознанием и историей есть противоположность двух задач и двух принципов отбора, отделения существенного от несущественного.  
     Для истории, с точки зрения Риккерта, характерно изображение или повествование об однократных, однажды случившихся и неповторимых событиях, а для естествознания - установление общих принципов всегда сущего. При этом Риккерт подчеркивает, что для того, "чтобы ясно выразить требуемое различие, я должен буду разделить в понятии то, что в действительности тесно связано друг с другом,... мне придется совершенно отвлечься от тех многочисленных нитей, которые соединяют друг с другом обе группы наук..."

Характерными  для Риккерта являются следующие утверждения:  
     "Открытая нами принципиальная логическая противоположность может быть охарактеризована и как противоположность между наукою, имеющею дело с понятиями, и наукою, имеющею дело с действительностью".  
     "Действительность для нас лежит в особенном и индивидуальном, и ни в коем случае нельзя ее построить из общих элементов".  
     Хотя формально Риккерт признает равноправие естествознания и истории как двух одинаково возможных и необходимых логических способов образования понятий, но в разрезе онтологии Риккерт отдает явное предпочтение ИСТОРИИ.  
     Одна из существенных задач риккертовской методологии состоит в доказательстве мысли, будто естествознание не есть познание действительности. Ища только общего, оно не может в силу своей природы выйти из круга абстракций, ибо предмет его исследования - общее - не имеет действительного бытия, возникая только в результате логического отвлечения.  
     Совершенно невозможно понять смысл философии Риккерта без уяснения того, что вся риккертовская логика истории зиждется на гносеологической критике естествознания. Недаром главный труд Риккерта называется "Границы естественнонаучного образования понятий".  
     В своей критике естествознания кантианец Риккерт, по нашему мнению, перекликается с иррационализмом. При этом особенность Риккерта в том, что у него антирационалистическая критика познания с наибольшей резкостью проводится по отношению к наукам естественным.  
     Риккерт подчеркивает гносеологические границы естествознания, его якобы неадекватность, удаленность от подлинной действительности. В противовес этому роду познания Риккерт выдвигает историю как такую науку, в которой предмет познания и метод познания наиболее отвечают друг другу.  
     История, по Риккерту, возможна как наука в силу того, что наряду с природой существует КУЛЬТУРА как особый объект или особая сфера опыта.  
     Для характеристики культурных объектов, определения их специфики по сравнению с природными объектами, Риккерт вводит понятие, которое является важнейшим в его философии культуры, в философии истории и логике исторических наук. Именно это понятие дает принцип, с помощью которого историк отделяет "существенное" от "несущественного". Это понятие "ЦЕННОСТЬ" - важнейшее понятие философии Риккерта. Только благодаря этому понятию, уверяет Риккерт, становится возможным отличить культурные процессы от явлений природы. Только это понятие дает принцип, с помощью которого историк из неисчерпаемого многообразия индивидуальных элементов действительности образует некоторое целое, отделяет "существенное" от "несущественного".  
     Ценность, по Риккерту, есть "смысл, лежащий над всяким бытием", мир "состоит из действительностей и ценностей". Как Вы видите, категория "ценности" не только дополняет категорию бытия, но и сфера "ценностей" у Риккерта противостоит сфере "бытия", причем таким образом, что противоположность между ними принципиально не может быть ни уничтожена, ни хотя бы смягчена.  
     Истинная ценность, как ее понимает Риккерт, есть ценность самодовлеющая, "совершенно независимая от какой бы то ни было отнесенности к бытию и тем более к субъекту, к которому она обращается".  
     По Риккерту, о ценности нельзя сказать, что она "есть", но все же ценность принадлежит к "нечто", а не к "ничто". Истинная ценность, по Риккерту, есть ценность самодовлеющая, "совершенно независимая от какой бы то ни было отнесенности к бытию и тем более к субъекту, к которому она обращается". По Риккерту, мир "состоит из действительности и ценностей".  
     Ценности не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов. Они "образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта".  
     По Риккерту, отношением ценностей к действительности определяется высшая задача философии. "Подлинная мировая проблема" философии заключается именно "в противоречии обоих этих царств": царства существующей действительности и царства несуществующих, но, тем не менее, имеющих для субъекта общеобязательную значимость ценностей.  
     Риккерт полагает, что это противоречие "гораздо шире противоречия объекта и субъекта. Субъекты вместе с объектами составляют одну часть мира действительности. Им противостоит другая часть - ценности. Мировая проблема есть проблема взаимного отношения обеих этих частей и их возможного единства.  
     По Риккерту, все проблемы бытия "необходимо касаются только частей действительности и составляют, поэтому предметы специальных наук", тогда как для философии "не остается более ни одной чисто бытийной проблемы".  
     Между философией и специальным знанием существует принципиальная разница, обусловленная тем, что перед философией лежит задача познания мирового целого.  
     Мировое целое, по Риккерту, никогда не может быть задачей специальных наук. Целое действительности принципиально недоступно нашему опыту и никогда не может быть дано нам. А отсюда следует, заключает Риккерт, что понятие целого действительности "уже не представляет собой чистого понятия действительности, но что в нем сочетается действительность с ценностью".