Н.А. Бердяев «О назначении человека»

Н.А. Бердяев  «О назначении человека» (конспект) 

     В своей работе «О назначении человека»  Бердяев рассматривает вопросы  познания, этики, происхождения добра  и зла, человека, его мироощущения. Следует отметить, что Бердяев  в своем труде следует по стопам философов древности, средних веков  и современности. Его высказывания строятся на теории Канта, Декарта, Аристотеля, Ницше, Аврелия, и т.д. В вопросе познания истины Бердяев указывает:  Человек потерял силу познавать бытие, потерял доступ к бытию и с горя начал изучать познание. К бытию нельзя прийти, от него можно только изойти. Первично то, что познание само есть бытие и происходит с бытием. Познание есть акт через который происходит просветление бытия, само бытие познает себя и через познание просветляется.

     В человеке скрыта загадка познания и  бытия. Именно человек в  этом мире есть загадка, через которую возможен прорыв к самому бытию. Человек есть носитель смысла, хотя человек есть и падшее существо, в котором смысл  поруган. Объективирование в познании означает отчуждение между познающим и познаваемым, оно ведет к тому, и познающий и познание перестают быть «чем-то» и стают «о чем-то». Нравственная жизнь совсем не есть явление природы, и она неуловима, как явление природы, она всегда предполагает свободу, нравственная оценка всегда стоит перед свободой.

     Свобода же никогда не может быть лишь а познаваемом, она должна быть в познающем, как основа бытия. Тайна познания в том, что познающий в акте познания возвышается над предметом познания. Познание всегда есть творческое овладение предметом и возвышение над ним. Данные утверждения Бердяева выдают в нем сторонника теории картезианства, носители которой утверждали, что познание есть просветление бытия и любое бытие просветляется только после освещения его «светом разума». Описывая добро и зло Бердяев часто обращается к вопросу Бога, человека и дьявола: Из Божественного Ничто рождается Святая Троица, рождается Бог-Творец.

     Творение  Богом-Творцом мира есть уже вторичный  акт. С этой точки зрения свобода  не сотворена Богом-Творцом, она  вкоренена в Ничто, а значит первична и безначальна. Бог-Творец всесилен над бытием, над сотворенным миром, но он не властен над небытием, над несотворенной свободой. Миф о грехопадении рассказывает об этом бессилии Творца предотвратить зло, возникающее из несотворенной им свободы. И вот Бог является не как Творец, а как Спаситель, принимающий на себя все грехи мира.

     Бог в аспекте Бога-Сына нисходит в  глубину свободы из которой рождается зло, но из которой нисходит всякое добро. Божественная жертва, самораспятие Христа должно победить злую свободу ничто, победить, не насилуя ее, не лишая тварь свободы, а просветляя ее. Самое слово тварь есть что-то в сознании ничтожное, жалкое, беспомощное. Тварь считают ничтожной и низкой не потому, что она связана с падшестью, а потому что она сотворена, то, что она пала и обнаруживает ее силу свободы, ее самостоятельность, силу ее греховной воли быть больше, чем тварь. Но и сотворенная природа, и не сотворенная свобода одинаково тварь не уничтожают.

     Уничтожает  ее не свобода, а зло, из свободы происходящее,  но и зло не есть тварность, ибо оно не Богом сотворено. Рабство твари связано с монархическим понятием Бога (это идея самодержавного властелина), христианство не монотоистическая религия, а тринитарная, а тринитарное понимание Бога преодолевает всякое рабство и обосновывает свободу и достоинство человека. Трагедия в Боге есть трагедия связанная со свободой. Бог-Творец всесилен над бытием, но не всегда всесилен над небытием. Бездонная свобода вошла уже в мир сотворенный и Бог сделал все, что бы ее просветлить, но уничтожить в ней (свободе) потенции зла, не уничтожив свободы он не смог.

     Поэтому мир трагичен и в нем царит  зло. Трагедия всегда связана со свободой. И с ней можно примириться  только потому, что есть страдание  самого Бога. Добро и зло возникли одновременно, добро существует лишь на различии и отделении от него зла. Рай представлялся как блаженная  жизнь, в которой космос был  в  человеке, а человек – в Боге.

     В раю не все было открыто человеку и незнание было условием райской  жизни, это – царство бессознательного. Когда я познаю добро и зло, делаю их оценку, я теряю невинность и целостность, изгоняюсь из Рая. Но само познание есть положительное благо, обнаружение смысла – ответ на Божий призыв творить. Сознание есть мучительное раздвоение, оно причиняет боль. Но человек может идти к Раю через несчастье и боль, через опыт зла.

     Но  существует другая точка зрения: зло  и добро находится в руках  Божьих, но тогда зло нужно для  достижения добра, что не хочет признавать теология. Понять человека можно лишь в соотношении к Богу, а не из природы. Антропология христианская учит о том, что человек – существо от Бога, существо свободное и падшее и греховное, но получающее от Бога благодать и спасение. Согласно протестантской антропологии – человека извратило  грехопадение, помрачило его разум, поставило в зависимость от благодати. М.

     Шеллер  установил 4 типа антропологических учений:

     1. Еврейско-христианское (творение человека  Богом и грехопадение)

     2. Антично-греческое (человек как носитель разума)

     3. Естественнонаучное (человек как результат эволюции)

     4. Декаданское (возникновение сознания, разума, духа как биологический упадок, ослабление жизни) Антропологическая теория Маркса: человек – существо социальное, есть продукт социума, изобретатель орудий труда. Антропологическая теория Киркгардта: страх выражает духовную сущность человека, его отношение к Богу и его грехопадение.     Наиболее раскрывающим сущность человека из всех приведенных антропологий есть антропология библейско-христианская, в ней лежат две идеи: Человек есть образ и подобие Бога-Творца Бог очеловечился в личине Сына Божьего Отсюда человек не только существо греховное, разумное, эволюционирующее, социальное, больное от конфликта сознания и бессознательного, но и существо творческое. Обращаясь к теме Бога и человека Бердяев в указанном труде, повторяет мысли церковных философов Боэций (480-524 г.) – каким образом троица есть единый Бог, Августина Аврелия (354 – 430) – Исповедь.

     Однако, конечно вносит свои коррективы, отрицая, что в появлении зла виноват  один лишь Дьявол или человек. Описывая чувства человека и творчество Бердяев склоняется в сторону божественного просветления человека, особого дара данного Богом: «Творчество предпологает три момента: - Свобода человека, которая отвечает на зов Бога творить - Элемент дара Божьего (поэтому гений чувсивует, что он действует как бы не сам, что он одержим Богом, есть его оружием) - Элемент сотворенного уже мира, как материала для творчества». Однако не отрицает и права человека утверждать – я творец: «Первичный акт творчества – зарождение идеи в глубине сознания, вторичный акт – искусство, то есть, социализация гения, это охлаждение того первозданного творческого огня внутри творца». Творчество по мнению Бердяева, также акт излечения:  «Все плохие качества человека такие как половые страсти, гнев, честолюбие, ревность, страсть к игре можно с помощью творчества направить в другое русло, то есть произойдет переход отрицательной энергии в положительную. Человек должен стремиться к свободе, а похоть порабощает дух человека, она жадна, вампирична, поэтому составляет полную противоположность творчеству».

     Бердяев относит и иные качества и чувства  человека на Божественное провидение, дух, просветление, а также утверждает, что чувства человека не идеальны, идеальны лишь чувства человека к  Богу: « Любовь есть всегда любовь к  индивидуальному и конкретному, любить общее и отвлеченное нельзя, любовь – двучленна, а не одночленна, она предполагает встречу двух, их общение и единение, образование третьего – дружества и братства. В конфликте находятся две любви: любовь к личности и любовь к идее, Богу, ценностям, истине, добру, свободе, и в этом трагизм любви. Но никогда не следует жертвовать любовью к ближнему (к конкретному человеку) ради любви к «дальнему», такому как «сверхчеловек» Ницше, как грядущий коммунистический строй Маркса, как отвлеченная справедливость законников, как утопии социального строя социальных революционеров и т.п., любовь же к Богу не предполагает эту жертву, поскольку Бог требует любви к ближнему.

     Основной  принцип любви – принцип богочеловеческой любви, всегда конкретно-личной, а не отвлеченно-безликой, потому что это ведет к утверждению зла». В вопросе о государстве Бердяев продвигает теорию насилия государства над обществом и его несовершенности по сравнению с царством Божьем: «Государство – это организатор природного хаоса, оно движется пафосом порядка, силы, мощи, экспансии и т.п. Доброта чужда государству, оно поддерживает лишь минимум ее для того, что бы не распасться, оно любит силу более чем право, справедливость и добро, поэтому все утопии совершенного государства порочны в корне. Государство по своей природе греховно, хотя и борется с грехом, оно не может быть похоже на Царство Божье поскольку основано на принудительном властвовании одного человека над другим, а это по своей сути греховно. Государство нужно лишь для нашего грешного мира, поэтому анархизм совершенно неприемлем.

     Основная  проблема государства – это отношение  его к личности, это насилие  государства над личностью, поэтому  всегда будет существовать конфликт между личностью и государством. Государство порождает войны, держится военной силой, ради своего сохранения, расширения, могущества оно считает  все дозволенным. Поэтому заповеди Господни неприменимы к государству, а применимы лишь к личности». Рассматриваемый труд позволяет  заключить следующее: Бердяев в  основном придерживается божественной теории создания человека, государства, бытия. Однако не отрицает, как это делали церковные философы, роли человека в создании «добра» и возможности самостоятельного просветления.