Метафизический органицизм Томмазо Кампанеллы

В основу ее положено вековечное представление о свете, соединяющем  высшее бестелесное единство с миром  телесной множественности. «Развитие» универсума происходит в соответствии с неоплатонической схемой: от максимально отвлеченного первоединого блага (причем даже триединый Бог фигурирует ниже его) к все более определенным и конкретным образованиям -- сущностям, жизням, разумам, душам, природам, качествам, формам. Мировую субстанцию этого процесса и составляет свет (не существующий без тепла). Можно сказать, что гимн свету озаряет произведение Патрици. Сама философия обязана своим существованием свету.

В этом контексте  мы встречаемся с одной весьма интересной и перспективной гносеологической идеей. У Патрици мы не находим  того прямолинейного сенсуализма, с  которым встречались у Телезио. Свою гносеологическую позицию первый из них сформулировал в словах: «Всякое познание берет начало от разума и происходит от чувств». Однако все дело в том, какое чувство акцентирует Патрици. А он с большой энергией и интенсивностью настаивает на исключительности зрения, как бы игнорируя все остальные. Ведь именно зрение созерцает свет. Отсюда и теоретическая функция зрения, едва ли не уравнивающая его с разумом (5, стр. 109).

Такой ход мыслей Патрици интересен тем, что он раскрывает генезис и сущность столь  сложного и до сих пор во многом загадочного гносеологического  и психологического феномена, как интуиция. Ведь этот латинский термин (буквально означающий «пристальное всматривание»), который употребляли некоторые философы Средневековья и Ренессанса, трактовался в смысле как чувственного, так и сугубо интеллектуального знания. Зрение, воспринимающее свет, генетически появляющееся после всех других чувств, для человека наиболее ценно в познавательном, теоретическом отношении. Зрительная интуиция как бы толкает человека в сторону интуиции интеллектуальной.

Но главная  функция света - онтологическая. Свет составляет основу всеединства, проявляющегося в масштабе универсума и тем более земного мира. Наиболее интересная черта натурфилософии Патрици состоит здесь в последовательном восстановлении того органицизма, который был определяющим для большинства концепций античной физики. Выражением органицизма у Патрици является как гилозоизм, так и панпсихизм.

По его убеждению, невозможно существование неодушевленного  тела. А душа - это жизнь, которой  наделены и небо, и небесные сферы, и звезды. Такого рода представлений для Патрици оказалось достаточно, чтобы отрицать роль ангелов традиционной христианской мифологии. Самым совершенным из тел он считает мир функция Бога, подателя света, в сущности, сведена к тому, что он является и подателем жизни. Впрочем, в этой связи Патрици чаще говорит о мировой душе. Это платоновско-неоплатоническое понятие он приписывает всем античным философам, начиная с Фалеев. Им он противопоставляет только атомистов, отвергавших одушевленность мира (но в отношении Демокрита делается некоторая оговорка). Подвергнут решительной критике Аристотель, который своей концепцией души стремился ограничить универсальную распространенность жизни в природе. Для Патрици же никакое тело невозможно без души, без жизни.

Если бы она не была укоренена в самом бытии, то откуда же ей было появиться в растительных и тем более в животных организмах? Вполне закономерный вопрос в эпоху отсутствия даже элементарных эволюционистских представлений. Целостность любого организма, доводимая до всего мира, для которого она является синонимом, немыслима вне его жизни, являющейся ее синонимом. Можно даже зафиксировать формулу гилозоистическо-виталистической натурфилософии Патрици: организм, или целостность, или жизнь. Пантеистический и органистический натурализм.

Этика Ф. Патрици  противостоит не только популярному  платонизму, но и ортодоксально-католическим воззрениям. Она продолжает и развивает  заключенную в философии Б. Толезио  идею самосохранения как основы морали, но и идет значительно дальше, в  направлении более радикального натурализма.

Пантеистическая натурфилософия Франческо Патрици  была враждебно встречена защитниками  схоластической ортодоксии. "Новая  философия Вселенной" была осуждена инквизиторами и занесена в Индекс запрещенных книг. Запрет этот совпал с процессом Джордано Бруно с запрещением книг Бернардино Телезио.

 

 

 

 

 

 

3. Пантеистический  и органистический натурализм  Джордано Бруно

 

Бруно идет по стопам философов Возрождения, но удержаться в рамках христианской ортодоксии ему  не удается. Более того, идеи Бруно могут быть поняты как род возрожденческого гнозиса с элементами египетской религиозности, характерной для герметических сочинений. Неоплатонизм служит основой и концептуальной схемой этого типа религиозного видения.

Он возвращает возрожденческую магию к ее языческим истокам, оставив слабые попытки Фичино выработать безобидную магию, утаив ее основной источник, "Асклепиус" (который за создание идолов и амулетов был осужден св. Августином). Христианский герметизм без "Асклепия", по мысли Бруно, смешон. Следует восстановить культ природных богов Греции и религию, с помощью которой египтяне постигли божественные идеи, интеллигибильное Солнце, Единое неоплатоников (2, стр. 78).

Вот как Бруно  цитирует в "Изгнании" плач "Асклепия" в его последнем пророчестве: "Ты не знаешь, Асклепий, что, как Египет - образ неба... так наша земля - мировой храм. Но, увы, наступит время, когда станет ясно, что Египет тщетно старался быть ревнивым хранителем божественного. <...> О Египет, Египет, от твоих религий останутся только легенды. <...> Темноту предпочтут свету, смерть будут считать полезнее жизни, никто не станет возводить очи к небу, на верующего будут смотреть как на безумного, кощунника считать благоразумным, неистового сильным, наихудшего лучшим. И, поверьте мне, будет осужден на смерть тот, кто религии предпочтет рассудок; потому что возникнет новый суд, новые законы, не останется ничего святого, ничего почитаемого: не будет слышно слова, достойного неба и небожителей. Останутся только падшие ангелы, которые, смешавшись с людьми, принудят несчастных к дерзости на всякое зло, как если бы оно было справедливым; начнутся войны, грабежи, обман и все противное душе и природной справедливости: наступят старость, расстройство мира, утрата веры. Но будь спокоен, Асклепий, потому что после того, как все это случится, Отец и Господь Бог, правитель мира, всемогущий покровитель... несомненно, положит конец безобразию, призвав мир к его исконному образу".

"Египтянство"  Бруно - это "благая религия", разрушенная христианством, к которой следует вернуться, пророком которой он себя чувствует, принимая миссию реаниматора. Последний фрагмент из работы Йетса завершает картину этой новой экзегезы: "Таким образом, Бруно отклоняет все попытки Фичино сконструировать форму теологии, в которой древние теологи и маги вписаны в христианский платонизм. В Corpus Hermelicum Бруно увидел египетскую религию в неоплатонической форме теургического и экстатического опыта, как восхождение к Единому.

Именно так  интерпретировали неоплатоники поздней античности египетскую традицию. Однако мы не находим у Бруно рабского подражания этому типу неоплатонизма с его мистериософским культом. Он, конечно, испытал большое влияние Фичино и Пико, со всем аппаратом каббалистических и христианских ассоциаций, синкретизма различных философских и религиозных учений, древних и средневековых.

 

Следует также  напомнить, что Джордано Бруно в  конце XVI в. был свидетелем трагических  проявлений религиозной нетерпимости. Тогда в религии герметизма искали терпимости, видели дорогу, которая приведет к объединению различных сект, а не к их взаимоуничтожению. Среди различных исповеданий христианского герметизма, католического и протестантского, большая их часть избегала магии. В этот момент является Джордано Бруно, который, взяв за основу магический герметизм, предсказывает нечто вроде египетской контрреформы, возвращение к египетской традиции, благодаря которой религиозные проблемы исчезнут; наконец, он защищает нравственную реформу, делая акцент на важности благих общественных начинаний, этики, отвечающей критериям общественной пользы".

Понятно, что  Бруно не мог найти общего языка  ни с католиками, ни с протестантами (строго говоря, его сложно назвать  христианином, потому что, в конце  концов, он поставил под сомнение Божественную природу Христа и основные догматы христианства). Тезисы, которые он брал то здесь, то там, были тактическими опорами для проведения собственной реформы. Именно поэтому он вызывал в любом окружении, где бы ни преподавал, яростную реакцию. Он не мог примкнуть ни к одной религии. Создать новую религию - вот его цель.

И все же он был "опьянен Богом" (выражение  Новалиса, относящееся к Спинозе) и "бесконечное было его началом  и концом" (так говорил Шлейермахер  о Спинозе). Но речь идет о Божественном и Бесконечном неоязыческого типа, выраженных в концептуальном аппарате неоплатонизма, в интерпретации Николая Кузанского и Фичино.

Бруно, в рамках философии Возрождения, определенно  наиболее сложный из философов. Отсюда различные толкования его учения. В настоящее время многие интерпретации его идей пересматриваются.

Делать из него предтечу современного ученого эпохи  научной революции смешно, ведь его  интересы были иной природы (магико-религиозной  и метафизической), отличной от той, на которой базировались идеи Коперника. Сомнительно, что Бруно понимал научный смысл этого учения.

Невозможно  выявить и математический аспект сочинений Бруно, потому что его  математика - это пифагорейская аритмология, а, следовательно, метафизика.

Но Бруно  удивительным образом предвосхищает некоторые положения Спинозы, и особенно - романтиков. Свойственное этим философам опьянение Богом и бесконечным уже присутствует в трудах Бруно. У Шеллинга (по крайней мере, на одной из фаз его развития) мы увидим отдельные наиболее яркие черты сходства с нашим философом. Одно из самых прекрасных и волнующих сочинений Шеллинга носит название "Бруно".

В целом творчество Бруно знаменует собой вершину  Возрождения и в то же время  эпилог этого неповторимого периода  развития западной мысли.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Метафизический  органицизм Томмазо Кампанеллы

 

Знание, как  его понимает Кампанелла, вскрывает  структуру вещей, их "сущностность". Всякая вещь состоит "из потенции бытия, из знания бытия, из любви к бытию". Это "первоосновы бытия", которые  некоторым образом соответствуют трансценденталиям в средневековой онтологии. Всякое сущее, поскольку оно существует, обладает следующими тремя первоосновами:

1) потенция бытия;

2) все то, что  может существовать, "знает", что  оно есть;

3) и если оно  знает, что оно есть, оно "любит" собственное существование.

Это доказывается тем фактом, что если бы оно не знало, что оно есть, оно не избегало бы того, что ему угрожает и его  разрушает. Три "первоосновы" равны  по достоинству, рангу и происхождению: каждая из них присутствует в другой, и наоборот. Очевидно, можно говорить также о "первоосновах небытия", каковыми являются "бессилие", "незнание" и "ненависть". Названные "первоосновы" представляют собой конечное, поскольку всякое конечное - это потенция, но не всего того, что возможно; потенция бытия знает, но знает не все, что можно знать; она любит и одновременно ненавидит. Бог же - высшая Сила, высшая Мудрость, высшая Любовь.

Сотворение  повторяет, на разных уровнях, тройственную схему. Речь идет о доктрине генезиса Августина, которую Кампанелла расширяет в панпсихическом смысле. Оценки идей Кампанеллы противоречивы. Нельзя сказать, что его труды известны и изучены до конца, как они того заслуживают. Страстотерпец, пасынок судьбы, он напоминает нам плод, созревший не ко времени. Показателен последний период его творчества - парижский. Он интересовал тех, чьи мысли были обращены к прошлому или непосредственному настоящему, но не тех, чей взгляд был устремлен в будущее. Мерсенн, который встречался и долго говорил с философом, был категоричен: "...он не может научить нас ничему в области науки".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Завершая краткое  изложение истории философии  Возрождения, отметим наиболее важные моменты великой эпохи. Безусловно, философия этого периода является новым этапом развития философии, но она осуществляла свои новации, опираясь во многом на античность, в месте с тем продолжив все лучшее из того, что дало средневековье. Эпоха Возрождения являет собой не узкоевропейское, но мировое явление. Для философии Возрождения характерны: широкое, общее и свободное чувство человечности; освобождение человеческого разума от непреклонных и незыблемых догм.№

Возрождение (ХV-ХVI вв.) открыло заново свободу мыслить, провозгласило творческую, деятельную сущность гуманистов, которые сознательно  принимали роль воспитателей человеческих душ, чтобы вести всех и каждого к достойной человечности в открытой неограниченной публичной жизни. В качестве государственных мужей и творческих наставников они выступали служителями светской культуры, которая представляли собой уже специфически человеческую деятельность. Начиная с XV в. происходит целый ряд изменений в социально-экономической и духовной жизни Западной Европы. Они были связаны и с освобождением от церкви и религии, и с наступлением эпохи художественно-эстетической.

Пантеистическая натурфилософия Дж. Бруно была высшей точкой развития философской мысли Возрождения, поскольку в ней были соединены материализм, стихийная диалектика, гуманизм, величие природы, совечной с Богом. Вселенная бесконечна и развивается по своим собственным законам, изменяется и гибнет. Множество миров, один из которых наша солнечная система, развиваются и гибнут. Человек в состоянии познать бесконечный изменяющийся мир, если единственным авторитетом для него будет разум и свободное исследование, когда чувственный опыт пройдет рациональную обработку. Высшей способностью человеческого разума является ум (дух, интуиция), проявление которого и есть непосредственное созерцание Бога как Природы и Природы как Материи во всеобъемлющем содержании.

Являясь новым  историческим этапом в развитии философской  мысли, эпоха Возрождения заложила основы для разработки материализма и диалектики нового и новейшего времени. Культура Возрождения подготовила интенсивное развитие философских достижений Нового времени.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список  литературы.

1.  Брагина  Л.М. и др. Культура Западной Европы в эпоху Возрождения. Мос. Гор. Архив. 1996.