Формационный и цивилизационный подходы к пониманию общественного развития

Жизнь человеческого общества это не только сохранение и воспроизведение общественных структур, она развернута во времени и социальном пространстве и представляет собой исторический процесс. Этот процесс не имеет никаких антрактов, охватывает всю историю человечества, начиная от первых шагов обезьяноподобных предков и кончая сложными зигзагами XX-го века. Естественно возникает вопрос: что собой представляет собой история человечества?

Итак, формационный  цивилизацонный подходы к пониманию исторического процесса предполагают (гласят):

1) Формационный: Маркс, Энгельс. История  – объективный, естественный исторический  процесс смены формаций. Функционирование  и время существование формаций  зависит от развития материального  производства. Маркс не утверждал  глобальности такого характера, это сделали его последователи. Неудовлетворенность формальным пониманием исторического процесса, из-за того, что в формации экономические отношения определяют все другие (понимание в духе экономического м

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Эвристический потенциал теории формаций в современных условиях

 
Соотношение двух главных в современной отечественной исторической науке теорий исторического процесса – формационной и цивилизационной, - претендующих на фундаментальный характер, подразумевает оценку эвристического потенциала их основополагающих методов исследования. Этот вопрос тем более актуален, что историческая аналогия – базовый метод в теории «локальных цивилизаций» – никогда не применялась в качестве основополагающего метода при анализе исторического процесса в теории формаций и имела хождение по существу лишь в марксистской публицистике. Такое невнимание сторонников формационной теории к методологическим основаниям теории «локальных цивилизаций» вполне объяснимо. В самом общем плане проблема уходит своими корнями в философское противостояние исторического материализма и идеализма, в частности, в противоречие между абстрактными обобщениями в философии и конкретным материалом, добываемым и изучаемым позитивистски ориентированными частными науками. Сторонники материалистического понимания истории, настаивающие на известных исторических обобщениях (связанных с понятиями общественного бытия и общественного сознания, общественно-экономической формации, материального производства, способа производства, экономического базиса и идеологической надстройки и т.д.), не всегда оказывались достаточно чуткими к конкретному историческому материалу. Вместо того чтобы учитывать содержание последнего, повышая гибкость своего категориального аппарата, они часто считали исторические вариации и особенности несущественными. По мере того как категориальный аппарат теории формаций таким образом «затвердевал», ее эвристический потенциал уменьшался. Реакцией на абсолютизацию обобщений в среде историков явилась другая крайность – абсолютизация уникального: дедуктивный метод познания, реализованный в материалистическом понимании истории, был отвергнут; индуктивный метод познания, реализованный в теории цивилизаций, был принят. Произошло изменение (или, по крайней мере, трансформация) методологической парадигмы, которое в целом требует специального анализа.  
 
Как таковая, аналогия является разновидностью индуктивного умозаключения, которое позволяет утверждать более или менее полное сходство двух объектов на основании сходства случайного ряда их признаков. Общая формула аналогии такова: если объект А имеет признаки а, в, с; а объект В сходен с объектом А в том, что имеет признаки а и в; можно, следовательно, утверждать, что, вероятно, объект В имеет и признак с. Следующим шагом является утверждение полного сходства объектов А и В.  
 
Впервые аналогию в качестве базового метода исторического исследования широко использует О. Шпенглер. Он очень тщательно прорисовывает таблицы «одновременных эпох» в истории различных «локальных цивилизаций» (см.: 3, с. 189-200). С помощью аналогии Шпенглер, с одной стороны, аргументирует свой главный тезис о том, что европейская цивилизация вступает в заключительную стадию своего развития, находя аналогичные события и примеры во всемирной истории. С другой, - основываясь на примере западной цивилизации (которая при всех его заявлениях о преодолении европоцентризма выступает для него в качестве своеобразной «опоры» в понимании исторического процесса; что очень заметно по названиям внутренних этапов и вытекает из главной темы работы – «заката Европы») и проводя с ней постоянные параллели, он характеризует процессы, происходившие некогда в других, «далеких странах». Все это позволяет ему высказывать множество предположений о пока не изученном, заполнять «белые пятна» в истории каждой «локальной цивилизации» еще до того, как эмпирически ориентированные историки выскажут свое подтвержденное фактами мнение. «Планомерно упорядочивающая фантазия», основанная на «логике времени» и толковании символов, позволяет, по мнению Шпенглера, проникать в сущность исторического процесса много глубже, чем «целесообразно разлагающий опыт», основанный на знании законов и причинно-следственных связей, характерных прежде всего для естествознания (см.: 3, с. 131-134).  
 
Общий итог рассуждений Шпенглера – общая модель развития человеческих обществ. Так, все общества переживают в своем духовном развитии стадию «весны» (Х–XIV вв.; здесь и далее даты даны для западной цивилизации), «лета» (XV–XVII вв.), «осени» (XVIII – первая половина XIX в.) и «зимы» (вторая половина XIX в. – современность); на смену «мощным творениям пробуждающейся, опутанной снами души» приходит «созревающая сознательность», за ней следует «кульминация строгого умственного творчества», заканчивается все «угасанием душевной творческой силы» (подробнее см.: 3, с. 189-192). Смена «эпох искусства» также имеет свою логику: «хаос первозданных выразительных форм», идущий из «глубокой древности» (VI–IX вв.), оформляется на стадии «культуры» в «стиль» (X–XVIII вв.), который размывается на стадии «цивилизации» в «быстро изменчивые модные стили», лишенные символического содержания (XIX–XX вв.; подробнее см.: 3, с. 193-196). Одновременно происходит смена и «политических эпох»: «глубокая древность» характеризуется отсутствием политики и государства (VI–IX вв.); стадия «культуры» характеризуется появлением «нации», скрепленной «подчеркнуто выраженным стилем» и «единым мирочувствованием» (X–XVIII вв.); стадия «цивилизации» характеризуется «растворением народного тела» и космополитизмом (XIX–XXIII вв.; подробнее см.: 3, с. 197-200). К XXIII в., прогнозирует Шпенглер, произойдет окончательное «воцарение первобытных состояний в высокоцивилизованных жизненных условиях» Запада, и наступит «закат Европы». Ряд исторических аналогий, таким образом, позволяет Шпенглеру трактовать исторический процесс упрощенно.  
 
Шпенглер говорит о постижении сущности своего предмета – сущности истории. Однако в этом вопросе его метод оказывается недейственным. Шпенглер своему предмету, скорее, предписывает сущность, нежели вскрывает ее. Он ставит знак «равно» между сущностью человеческого общества и сущностью живого биологического организма. Их, по его мнению, сущностно роднит принадлежность к «живым формам существования». Их единая сущность – «живое» как противоположность «неживому». Похожие аналогии использовал также и Г. Спенсер. Он даже посвящает целую работу выявлению аналогий между социальным и биологическим организмами, но выявляет не только общее, но и различное (см.: 1, с. 150-152); и в этом он совершенно прав. Шпенглер же, увлекшись хронологией, переоценивает «логику времени». Очевидно, что все явления имеют свое начало и свой конец, а не только, как считает Шпенглер, «живые формы». Все формы существования материального мира в этом абсолютно схожи, но сущностная специфика социального в концепции Шпенглера не прослеживается. Прямая аналогия в принципе может работать в границах одной формы материи. В противном случае она упрощает сущность относительно сложного и усложняет сущность относительно простого.  
 
Для Тойнби историческая аналогия дает исключительно гипотетическое знание. Самой крупной трактовкой аналогии в его «Постижении истории» является так называемый «божественный закон» «Вызова-и-Ответа». Ответ на вызов, согласно Тойнби, может быть, а может и не быть. Правило «золотой середины», вводимое им для утверждения действенности «закона», лишь утверждает случайный характер его действия. При этом Тойнби оговаривается, что проводит аналогию и обнаруживает сходство лишь между историческими явлениями, тогда как на сущностном уровне они могут быть принципиально различны. Например, «спартанская и оттоманская системы при сравнении обнаруживают поразительное сходство… Скорее здесь обнаруживается однотипный ответ на одинаковый вызов… По существу (здесь и далее курсив мой. – Ю.В.) оттоманская и спартанская системы принципиально различны» (2, с. 197); и «мифы в известной степени аналогичны» (там же, с. 209). 
 
В практике использования исторической аналогии мы можем, таким образом, проследить полный спектр возможных выводов: от утверждений полного, абсолютного сходства объектов анализа до замечаний об их лишь некотором, поверхностном сходстве. Переход от первого ко второму в целом описывает эволюцию использования исторической аналогии в рамках теории «локальных цивилизаций»: фатализм Шпенглера «снимается» гипотетическими выводами Тойнби, и это окончательно закрепляется в современной социокультурной кампаративистике. Так, израильский социолог Ш. Эйзенштадт, работающий в рамках «сравнительного изучения цивилизаций» (один из аспектов его интересов), использует, как правило, такую форму выводов: «Хотя описанные выше альтернативные представления, секты и гетеродоксии были присущи всем рассматриваемым цивилизациям, между ними существовалисущественные различия...» (4, с. 29). Сходство и различие выявляются при таком подходе в равной степени.  
 
Развитие исторической аналогии в рамках теории «локальных цивилизаций» подтверждает истину, известную в общем из логики, что аналогия, не подтвержденная дедуктивными выводами, остается на уровне вероятностного, гипотетического знания. Достоверных обобщений исторических явлений в рамках теории «локальных цивилизаций» не получается: нет четкого критерия сложности общества и исторических этапов. Действительное сходство – это, в конце концов, широкое и сущностное сходство. Метод исторической аналогии работает лишь будучи включенным в более широкую систему дедуктивных выводов. Дедуктивный способ познания остается для исторической науки принципиально необходимым. 

 

Эвристический потенциал современной научной философии

 

Критерии научности в философии. – Трагическая проблема научной философии. – Парадокс научной философии. – Как развивается научная философия. – Эвристический потенциал научной философии. – Важнейшие прогнозы марксистской философии. – «Время жизни» философских систем. – Версия современной формы научной философии. – Проблема бесконечности мира и конечности человеческого опыта. – Важнейшие прогнозы современной научной философии. – Конец фундаментальной науки? – Пределы современной системы наук. Субфизические формы материи. – Будущее системы фундаментальных наук. – Соотношение «традиционной» и новой системы фундаментальных наук.

Ранее уже было показано, что научной философией в строгом смысле слова может быть толькопредельно реалистическая философия, которой является последовательный материализм, включивший в себя диалектику (1).Научность в широком смысле слова есть соответствие мысли предмету исследования. Наиболее общими критериями научности вообще выступают 1) достаточнаяэмпирическая база (смысловое, содержательное соответствие теории этой базе); 2) адекватный метод, включающий логику (в ее различных аспектах), доказательность и т. д.; 3) практическая – в конечном счете – проверяемость. В философии эти критерии весьма существенно усложняютсякритериями всеобщности и бесконечности, включенными в указанные общенаучные критерии (2). Вероятно, наиболее сложной, поистине «трагической» проблемой философии, разрешенной окончательно только научной философией ХХ в., является проблема бесконечности мира иконечности человеческого опыта. Как возможны достоверные философские заключения о сущности мира (следовательно, и сущности человека), если мир бесконечен, а наш опыт всегда конечен?

В 60-70-е гг. ХХ в. в советской философской науке возникла так называемая «гносеологическая концепция» философии, выдававшая себя за «истинно марксистскую», высшим достижением которой было утверждение, что философские заключения о мире могут быть только хроническими гипотезамиили постулатами, которые никогда не будут ни доказаны, ни опровергнуты (3). Мы полагаем, что в наших работах 60-70-х гг. было найдено убедительное решение этой проблемы (4).

Научность философии является одной из коренных проблем философии, острота которой весьма заметно усилилась в современный период мировой истории, период глобального кризиса мировой цивилизации. Для отечественной философии последнего десятилетия эта проблема приобрела поистине ключевой характер в связи с переживаемым Россией «переходным периодом», возрождением и распространением давно отживших философских взглядов, превратно толкуемым «плюрализмом», неправомерно распространяемым из области мнений (где он выполняет безусловно необходимую регулятивную функцию) в область оценок истины. С позиций примитивно толкуемого плюрализма из философии устраняется критерий научности, фактически уравниваются бредовые идеи «тайной доктрины» Блаватской, философия Гегеля или Маркса.

К сожалению, проблема научности полностью проигнорирована в федеральном стандарте философии для вузов России. Это ставит официальную концепцию философии как учебной дисциплины ниже, например, Гегелевой трактовки историко-философского процесса как движения к истине, научной философии (в Гегелевом понимании научности, разумеется). Известно, что уже в философии XVII-XVII вв. в достаточно определенной форме фактически ставится проблема научности философии, которая по сути дела слита с проблемой науки, научности вообще. В явной, рефлектированной форме проблема научности философии обсуждается в философии Канта и Гегеля, затем марксизма. Последние великие философские системы выдвинули свои трактовки научности философии, игнорировать которые – значит, стоять на уровне стандартов мышления скорее средних веков, чем XXI в. Эволюция взглядов на научность философии и ее критерии рассмотрена нами в «Истории человеческого интеллекта» (Ч.1,2,3. Пермь, 1995, 1998, 1999).

Действительно научную трактовку научность философии получает только в научной философии –диалектическом материализме. В истории философии каждая философская система включала тот или иной момент или тенденцию научности, свое «рациональное зерно». Однако необходимо различать элемент научности и научность общей философской концепции, или философской системы. Философская система, или концепция является научной, когда она как целое отвечает критериям научности. Однако с этого момента мы сталкивается со слабо осознанной в философской литературе проблемой способа развития научной философии, которая (проблема) непосредственно приводит к парадоксу научной философии.

Если философская система (концепция, теория) является научной, т. е. дала правильный ответ на важнейшие вопросы философии, то как она может развиваться дальше (поскольку ее вопросы уже решены). Если, однако, философская система способна к бесконечному развитию, то это означает, что важнейшие вопросы философии не были решены и, следовательно, философская система не была научной.

                                          

 

 

 

 

                                       Заключение

Философия – это рациональное отношение к миру, т.е. осмысления мира в форме понятий, суждений, умозаключений, а значит – это теоретическое отношение к миру. Философствовать – это, значит, прелагать свои духовные силы к предмету познания, для того чтобы выработать свои собственные мнения. Философы заняты поиском гармоний между достижением культуры и жизней отдельного человека, его опыта.

Философия и Мировоззрение неразрывно связаны. В истории выделяют следующие типы мировоззрения:  
 
1.     обыденное(примитивное) – философия здравого смысла. Она складывается на основе здравого смысла. 
 
2.     религиозно-идеалистическое – в основе такого мировоззрения идеалистическая философия, религия. 
 
3.     научно-матеарестическое – в основе мировоззрения наука.

 
 Основные проблемы античной философии.  
 
Античной философией принято называть совокупность философских учений существовавших 7-6 в. д.н.э. 7-6 вв. наше время. Античная философия зародилась не в самой Греции, а в греческих поселениях на побережьях малой Азии. Причина: эти города находились на перепутии торговых путей, здесь процветали ремесла, появились деньги, подъем экономики. Переизбыток информации сформировал общественную потребность в обобщение и систематизации знаний о мире. Греки первые попытались преодолеть религиозно-мифологическое толкование мира и весьма успешно: природу они сумели представить как систему понятий (рациональную схему, и далее стали работать с этими понятиями). Основные черты античной философии: 
 
1.     зарождение единого знания как единой системы знания о мире. Другими словами философия складывалась неразрывной связи зарождающий науки. Не существовало отдельной философии и науки.  
 
2.     обилие философских учений. Не было эксперимента как метода научного познания.  
 
3.     знания греками. Всего  3 основных метода познания: наблюдение, аналогия, гепотиза.  
 
Так в случаи гипотезы мысль движиться от следствия к его причине и может устанавливать множества причин. 
 
4.     философия зародилась, как наивный материализм и только в 5 в. д.н.э. появляется идеализм.  
 
5.     если у древних народов знания в том числе и математические просто передавались из поколения в поколение, то греки первые попытались обосновывать знания. 

 

 

 

 

 
                                                      Вывод:

Для того, чтобы выработать объективную картину исторического процесса, историческая наука должна опираться на определенную методологию, некие общие принципы, которые позволяли бы упорядочить весь накопленный исследователями материал, создавать эффективные объясняющие модели.

Долгое время в исторической науке господствовали субъективистская либо объективно-идеалистическая методология. Исторический процесс с позиций субъективизма объяснялся действием великих людей: предводителей, цезарей, королей, императоров и других крупных политических деятелей. Согласно этому подходу, их умные расчеты или, напротив, ошибки, приводили к тому или иному историческому событию, совокупность и взаимосвязь которых определяли ход и исход исторического процесса.

Объективно-идеалистическая концепция решающую роль в историческом процессе отводила действию объективных надчеловеческих сил: Божественной воле, провидению, Абсолютной идее, Мировой Воле и т. д. Исторический процесс при таком истолковании приобретал целенаправленный характер. Под действием этих надчеловеческих сил общество неуклонно двигалось к заранее определенной цели. Исторические деятели выступали лишь в качестве средства, орудия в руках этих надчеловеческих, безличных сил.

В соответствии с решением вопроса о движущих силах исторического процесса проводилась и периодизация истории. Наибольшее распространение имела периодизация по так называемым историческим эпохам: Древний мир, Античность, Средневековье, Возрождение, Просвещение, Новое и Новейшее время. В этой периодизации был довольно ясно выражен временной фактор, но отсутствовали содержательные качественные критерии вычленения данных эпох.

Преодолеть недостатки методологии исторического исследования, поставить историю, как и другие гуманитарные дисциплины, на научную основу попытался в середине XIX в. немецкий мыслитель К. Маркс. К. Маркс сформулировал концепцию материалистического объяснения истории, базирующуюся на четырех основных принципах:

1. Принцип единства человечества  и, следовательно, единства исторического  процесса.

2. Принцип исторической закономерности. Маркс исходит из признания  действия в историческом процессе  общих, устойчивых, повторяющихся существенных  связей и отношений между людьми  и результатами их деятельности.

3. Принцип детерминизма — признание  существования причинно-следственных  связей и зависимостей. Из всего  многообразия исторических явлений  Маркс считал необходимым выделить главные, определяющие. Таким главным, определяющим в историческом процессе, по мнению К. Маркса, является способ производства материальных благ.

4. Принцип прогресса. С точки зрения  К. Маркса, исторический прогресс  — это поступательное развитие  общества, поднимающееся на все  более и более высокие уровни.

Материалистическое объяснение истории базируется на формационном подходе. Понятие общественно-экономической формации в учении Маркса занимает ключевое место при объяснении движущих сил исторического процесса и периодизации истории. Маркс исходит из следующей установки: если человечество закономерно, поступательно развивается как единое целое, то все оно должно проходить в своем развитии определенные этапы. Эти этапы он и назвал «общественно-экономические формации». По определению К. Маркса, общественно-экономическая формация представляет собой «общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразными отличительными характеристиками» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. — С. 442). Понятие «формация» Маркс заимствовал из современного ему естествознания. Этим понятием в геологии, географии, биологии обозначены определенные структуры, связанные единством условий образования, сходством состава, взаимозависимостью элементов.

Основу общественно-экономической формации, по Марксу, составляет тот или иной способ производства, который характеризуется определенным уровнем и характером развития производительных сил и соответствующими этому уровню и характеру производственными отношениями. Главные производственные отношения — это отношения собственности. Совокупность производственных отношений образует его базис, над которым надстраиваются политические, правовые и иные отношения и учреждения, которым в свою очередь соответствуют определенные формы общественного сознания: мораль, религия, искусство, философия, науки и т. д. Таким образом, общественно-экономическая формация включает в свой состав все многообразие жизни общества на том или ином этапе его развития.