Философское мировоззрение Аристотеля

    Бытие как потенция и  акт. В понятие эйдоса, или формы, Аристотель вкладывает все, что с различных сторон определяет бытие вещи (т.е. предмета, могущего быть мыслимым как нечто определенное), а также условия его бытия. Эйдос прежде всего формирует, т.е. образует, материю. Нет материи абсолютно чуждой форме, абсолютно бесформенной или безвидной: если отнять у нее ее осязаемость, ее видимость, составляющие ее форму, - ее мыслимые или чувственные свойства, - она обратится в небытие. Существует в действительности только оформленная материя, т.е. материя того или другого рода или вида. Сама по себе материя есть только “материал” формы, возможность или потенция формы. Напротив, образ или форма составляют всю действительность или энергию материи. В самом деле, существуют железо, медь, камень, растения, животные и т.д. Если же попытаться помыслить “материю вообще”, то окажется, что ее тоже прийдется мыслить в качестве некоторой определенности, в виде туманности или чего-то в том же роде. Форма как бы “вбирает” в себя материю как свою возможность.

    Во-вторых, бытие как потенция и акт раскрывает эйдос, или форму, не только как внешнюю форму - зрительную и осязательную, - но и как существенную внутреннюю форму. Если, например, для статуи формой является внешний вид, то для организма формой является его душа. Смысл понятия формы в обеих случаях один и тот же - это то, что образует целостность, организует ее, определяет внутреннюю цель. Но характер формы - внутренний или внешний - определяет существенную сторону предмета. Так, например, форма глазного протеза заключается в его внешних данных; форма живого глаза выражает его целесообразное строение и функцию: она есть само зрение. Наличие внутренней формы отличает живое от мертвого, функционирующий живой организм от трупа. Внутренняя существенная форма проясняет и то, что в аристотелевском смысле она есть “что” вещи, ее смысл, что вещь собой представляет - “чтойность”. Материя есть возможность “чтойности”, точнее ряд возможностей, но ряд не бесконечный, а всегда определенный и ограниченный. Душа есть форма (“чтойность”) человека и “энтелехия”, т.е. энергия его тела. 

    Бытие как категория. Аристотель отмечает следующие главные категории: 1) субстанция или сущность; 2) качество; 3) количество; 4) отношение; 5) действие; 6) страдание; 7) место; 8) время. Смысл этого вида бытия - в утверждении сводимости всего бесконечного многообразия эйдосов к определенным и наиболее общим классам или группам. Каждый из классов имеет, следовательно, свой особый эйдос и может быть рассмотрен сам по себе, независимо от отдельных предметов, входящих в данный класс, или от других характеристик предмета. Поэтому бытие как категория может быть охарактеризовано так же, как “бытие в себе”. Однако самостоятельное существование имеет лишь первая из категорий - субстанция, или сущность. Остальные же основаны на ней, отсылаются к ней. Субстанция есть та “часть” эйдоса вещи и одновременно отдельный эйдос со своей собственной материей, без которой вещь перестает существовать как таковая. Субстанция есть основа отдельности вещи, оправдание очерченности ее границ, основа единства вещи и условие ее жизни. Постановка вопроса о субстанции, заведомо логически предполагающая наличие наиболее общей субстанции - “субстанции всех субстанций”, - уже условие мыслимости чего бы то не было - будь то отдельная вещь, категории или мир в целом. Кроме того, через понятие “субстанция” Аристотель соединяет вопрос об основе мира с его бытием. Он показывает, что чувственные вещи, не переставая быть текучими, обладают предметностью (“чтойностью”) не в меньшей мере, чем мыслимые сущности.

    Учение  о бытии и его четырех типах (бытие как категория, бытие как акт и потенция, бытие акциденций, бытие как истина) подводит к следующему разделу аристотелевской метафизики - учению о сверхчувственной субстанции.

    В первом приближении сверхчувственная субстанция - это душа, взятая в аспекте  прежде всего интеллекта. Душа есть внутренний эйдос движущегося тела. Она есть энергия его движения, причем движения, взятого в самом широком понимании, - не только механического перемещения в пространстве, но и разнообразной деятельности. Одновременно душа - принцип единства организма, благодаря которому при всех изменениях он не разрушается, а остается самим собой. Вот в этом-то смысле она и является его сверхчувственной субстанцией. Но она базируется на субстанции чувственной - на тех материальных частях, которые составляют ядро целостности организма, хотя душа не совпадает с ними. Более того, именно душа есть их интегративное выражение. Интегративность здесь понимается как сверхсуммативность, т.е. нечто большее, чем простая арифметическая сумма частей. Поскольку организм функционирует как слаженное целое, поскольку он есть нечто большее, чем сумма своих частей. Сверхчувственная субстанция есть план, или проект организма - то, что идеально его объединяет.

    Душа  управляет телом. Но, по Аристотелю, это управление не логическое, не механическое, не этическое, а художественное. Душа для Аристотеля не что иное, как принцип художественного оформления тела.

    Таким образом, всякий организм обладает душой, которая выступает его сверхчувственной субстанцией. Но отсюда следует, что  должна существовать “субстанция вообще”, как таковая, т.е. “субстанция всех субстанций”. Таков, как легко заметить, один из логических приемов аристотелевского мышления: понятие рассматривается не только как обобщение некоторого класса предметов, но и как логическая функция, в том числе и от самого себя - “форма всех форм”, “принцип всех принципов”, “субстанция всех субстанций”. С логической стороны это есть операция непрерывного и все более широкого обобщения. По своей же онтологической сущности обобщение выступает не чем иным, как утверждением иерархической структуры мира. Действительно, по Аристотелю, каждая субстанциальная форма выступает таковой по отношению ко всем менее общим, которые становятся для нее материей. Следовательно, можно абстрагировать субстанцию как таковую. Это будет означать, что процесс не уходит в бесконечность, а завершается наиболее высокой - субстанцией-принципом. Это и есть иерархическая вершина всего бытия - как чувственного, так и сверхчувственного - философский Бог Аристотеля. Он же космический и сверхкосмический Ум, или Нус.

    Космический и надкосмический Ум аристотелевской  метафизики (и физики) можно рассматривать  как аналог человеческого ума: это  то же самое, что мы обычно понимаем под умом. Вводя понятие Ума, Аристотель обнаруживает факт несовершенства человеческого ума, каким бы гениальным ни был ум отдельного человека. Существует, однако, идеально совершенный Ум, идеальная модель, на которую стремятся быть похожи умы отдельных людей, поскольку они мыслят. С другой стороны, метафизический Ум, о котором говорит Стагирит, есть аналог платоновского мира идей во главе а верховной идеей Единого или Блага, но он гораздо богаче и полнее, как и вся метафизика Аристотеля в сравнении с платоновской. Ум есть идеальный план или проект Космоса, как и мир идей Платона, но совершенный не в геометрически-математическом смысле, а в жизненно-эстетическом. Радикальное отличие состоит в том, что неподвижность платоновских идей заменена деятельностью Ума: он не только содержит в себе план мира, но и мыслит его. Мысля эйдосы, Ум их разнообразит, увеличивая богатство и полноту мира. Но мыслит он не об уродстве и несообразности, а, совершенстве, поскольку сам совершенен. Совершенство же есть бодрствование, а не сон и покой, и в этом смысле жизнь - деятельность Ума “есть также удовольствие (поэтому бодрствование, восприятие, мышление - приятнее всего, и лишь через них - надежды и воспоминания). А мышление, каково оно само по себе, обращено на само по себе лучшее, и высшее мышление - на высшее”. Мышление, т.е. деятельность Ума, есть сущность жизни: энергия ума есть жизнь. Энергия человеческого ума есть жизнь человека, а энергия Ума как всеобщего первопринципа - жизнь во всех ее проявлениях. 

    Аристотель  связывает совершенство ни с чем-нибудь, а с мышлением, мыслью, следовательно, с Умом. Этот взгляд объясняется тем, что Стагирит высоко ставит меру, а ум - это то “орудие”, с помощью которого только и можно найти правильную меру. Поэтому Ум - символ активности, знающей разумную меру и меру гармоничности во всем. В высокой оценке меры Аристотель - истинный представитель античной культуры, которая немыслима без понятия меры. По наличию или отсутствию чувства меры античный грек отличает себя от варвара. Связав меру с умом, в том числе и человеческим, Стагирит придал ей динамическое изменение, а уму - художественно-гармонический смысл. Деятельность ума предстала в свете наиболее высокой активности души, дающей наслаждение и порождающей вкус к жизни.

    Ум - художник и мастер, получающий удовольствие от мышления, которое одновременно есть творчество эйдосов. Существование Ума убеждает в том, что мир во всех своих проявлениях стремится к совершенству. И напротив, тот факт, что Космос, который мы наблюдаем, не состоит из сплошного безобразия, т.е. из того, что не имеет образа - “без-образо”, - в нем красота и мера, убеждает в существовании Ума. Но и сам Ум должен быть чем-то художественным. Если бы он был мыслью и только мыслью без материи, то он стал бы некой формулой, абсолютной скукой, какая веет от рассудочно-отвлеченных конструкций: “Без своей умственной материи аристотелевский Ум не был, каким-нибудь осуществлением, не имел бы своего картинного оформления и не был бы художественным произведением”.

    Еще одна характеристика Ума - он есть перводвигатель, Космос и все вещи в нем находятся в беспрерывном движении. Ум же отличен от Космоса и отделен от него. Поэтому на него не распространяется принцип всеобщего движения, обязательный для чувственного мира. Но в чувственном мире движение не движет само себя, а тем самым и все другое. В роли двигателя выступает Ум. Он есть жизнь и вечная энергия, но сам уже трактуется Стагиритом как неподвижный. Все движущееся заключено в нем самом. Ему некуда стремиться, но все стремиться к нему. Ум как перводвигатель не “толкает” собой мир, а скорее притягивает. Он подвигает вещи и Космос в целом к совершенству. Отсюда еще одна характеристика Ума - он есть абсолютная цель.

    Важный  момент состоит в том, что между  миром и Умом существуют отношения любви. Но любовь эта односторонняя: мир устремлен к Уму как к объекту любви, но для Ума отсутствуют всякий мотив и всякая потребность любить мир. По Аристотелю (как и по Платону), любовь возникает там, где есть нехватка, потребность в том, чего не хватает. Но Ум совершенен, он обладает полнотой бытия, поэтому любить ему остается разве что себя. Мир же в лице Ума любит не что иное, как умственную жизнь, видя именно в ней высшее Благо и Божество.

    В построении метафизики Аристотель делает попытку вывести положения всей теории из единого принципа. Онтологически  это означает, что он понимает важность монотеистического взгляда в отличие от многобожия греческой религии. В обосновании значения одного и единого Бога Аристотель замечает, что вещи не хотят быть управляемыми многими началами. Он ссылается на стих Гомера: “Правление многих худо, лишь один пусть отдает команды”. Но Бог Аристотеля не личный, он не есть личность. Он остается чем-то абстрактным. Кроме того, бог мыслит самого себя, но не реальный мир и не отдельно взятого человека. Бог не заботится о мире, он лишь манит его своим недостижим совершенством, красотой и силой совершенного Ума.      

    Физика  и психология.

    Аристотель  развивает положения, выработанные в рамках метафизики, применительно  ко всем темам выделенных им трех основных групп наук. К теоретическим наукам помимо метафизики (“первой философии”) он относит физику (“вторую философию”), в которую включается психология - учение о душе, и математику. Физика оказывается у Стагирита не чем иным, как онтологией чувственно воспринимаемого мира. Основные черты физики, точнее, картины чувственно воспринимаемого Космоса, определяется метафизикой - онтологией мира сверхчувственного. В физике особое внимание Стагирита привлекло к двум темам: теория движения физического мира и вопрос о пространстве и времени. Обе темы решаются им с привлечением принципов, разработанных в метафизике. Движение и всякое изменение выступают актуализацией того, что в потенции уже есть. Движение и изменение предполагают наличие субстанта (бытия потенциального или материи). Возникновение есть приятие формы со стороны материи, разрушение - потеря формы.

    В понимании пространства Аристотель исходит из невозможности существования того, что было бы пустым вместилищем тел. Этим он подтверждает, что античности было чуждо представление о пространстве, выработанное впоследствии новоевропейской мыслью и связанное с ньютоновской физикой. Понятие пространства сведено у Стагирита к понятию места. Место - это, во-первых, естественное место, к которому стремятся все сущности соответственно их природе. Воздух и огонь тянутся “вверх”, вода и земля - “вниз”. Во-вторых, место - это граница, неподвижно держащая содержимое. Например, если река в отдельном отрезке есть нечто текучее и изменчивое, то, взятая в целом, она занимает вполне определенное место, т.е. относительно неподвижна.

    Время - это исчисление на “сначала” и  “потом”. Время тесно связано  с движением, и именно поэтому мы не замечаем времени как такового. Замечаем же мы моменты “сначала и потом”, а заметив эти два момента, говорим, что между ними есть время. Поэтому время есть аналогматематической счислимости, связано с различением сосчитанного и числа. Следовательно, в самой природе вещей заложены счислимость и число, а это значит, что в природе вещей заключена душа, или интеллект. Если именно в душе существует способность нумеровать, то “выходит невозможным существование времени без той же души”. Речь у Аристотеля идет здесь не столько об индивидуальной душе человека, сколько о мировой душе, высшим уровнем которой является Ум, или Нус.

    Одушевленные  существа отличаются от неодушевленных тем, что они обладают принципом, дающим жизнь, и этот принцип есть душа. Живые тела имеют свойство жизни, т.е. не сама жизнь есть тело, а то, что ему может быть присуще. Тело - лишь материальный субстрат, возможность, форма, действительность которой душа. Душа - “первая энтелехия физического тела, имеющего жизнь в потенции”. Жизнь предполагает обязательный выбор функций, следовательно, душа должна иметь части, ответственные за выполнение определенных функций. Фундаментальные функции жизни разделены Стагиритом на три группы: 1) вегетативного (растительного) характера, т.е. рождение, питание, рост; 2) чувственно-моторного характера, т.е. ощущение и движение; 3) интеллектуального (разумного, умственного) характера, т.е. познание, самоопределение и выбор. Отсюда Аристотель выводит разделение на “душу вегетативную”, “душу чувственную” и “душу рациональную”. Растения имеют только вегетативную, животным - вегетативную и чувственную, люди - душу вегетативную, чувственную и рациональную. Чтобы обладать рациональной душой, нужно обладать двумя другими; животное должно иметь вегетативную душу, чтобы обладать чувственной. Но вегетативная душа может существовать сама по себе, без двух других.