Философские идеи славянофилов и западников

     Анненков  замечает, что существуют некоторые  язвы капиталистического общества; в первую очередь - бедственное положение значительной части населения, в первую очередь, рабочих. Однако он уверен, что капиталистическое общество справится со всеми сложностями и пойдёт по пути прогрессивного развития.

     Анненков  положительно оценивает реформы Петра I. Он считает, что, несмотря на то, что Россия долгое время была изолирована от Европы, она уже к XIX веку стоит в ряду цивилизованных европейских народов - этому, он считает, способствовали реформы "сверху" Петра I. При этом он выступает против революционных преобразований, за сохранение самодержавия в России, единственное что он хотел бы - поправить административную власть, убрать коррупцию - т.е. Анненков за реформистское преобразование России.

     Грановский

     Грановский, в основном, известен как историк. В отличие от языческой истории, которая с одной стороны была национальной (отвлекалась от других народов) и прагматической (нацеленной на некоторую практическую пользу), подлинная история - всемирная. Подлинная история начинается с установления христианства, которое "объединило разрозненные семьи человеческого рода".

     В своей общественно-исторической концепции он использовал органическую теорию, т.е. уподоблял законы исторического развития законам биологического развития, а также взятую ещё из античности идею вечного возвращения, о циклах в истории. С помощью этих циклов он объяснял проблему развития культуры и проблему преемственности культурных ценностей: погибшие цивилизации оставляют след в виде ценностей, которые потом используются последующими цивилизациями.

     Он  так же положительно оценивал реформы Петра I, отстаивал индивидуальную свободу, частную собственность и так же, как и Анненков, выступал за монархию, но только за конституционную.

     Кавелин

     Кавелин считал, что основная задача, которая  стоит перед Россией - раскрепощение человеческой личности, но в самом народе, однако, недостаточно сил, чтобы провести это раскрепощение, а потому нужно провести реформы сверху - как реформы Петра, которые он также положительно оценивал. При этом он так же, как и двое предыдущих представителей либерального западничества, выступает за капитализацию России и за сохранение монархии.

     Редкин

     Редкин  считал, что прогресс в культурах  и цивилизациях зависит от степени развитости правовых начал в народе. Если они низко развиты - значит, у цивилизации низкий культурный уровень развития.

     Так же он положительно оценивал реформы Петра. Несмотря на отсталость и изолированность, Россия идёт по пути прогресса и в XIX находится уже среди европейских народов, а не в полной изоляции.

     Кроме того, Редкин выступал за развитие политических и экономических свобод, за всемерное развитие наук, образования; и прежде всего, на первое место он ставил развитие правового самосознания русского народа.

     Радикальные западники (Революционно-демократические  западники)

     Они выступали за воплощение идей западноевропейского социализма, но в силу того, что капитализм в России слабо развит, они учитывали специфику развития России, каждый по-своему.

     Белинский

     Входил  в кружок Станкевича, после отъезда  Станкевича за границу он возглавлял его вместе с Бакуниным. Вначале он занимался изучением философии Фихте, но впоследствии отошел от нее и поставил на первое место философию Гегеля. Первоначально они совсем неверно поняли основной тезис Гегеля: "всё действительное разумно, всё разумное действительно". Они решили, что действительное - всё то, что существует, поэтому они неизбежно пришли к идее примирения с действительностью. Позже Белинский писал, что ругает себя за гнусное стремление к примирению с гнусной действительностью. Далее Белинский нашёл позитивное зерно гегелевской философии, а именно метод спекулятивного мышления (диалектический метод). И здесь он на первое место поставил идею диалектического отрицания. Попросту говоря, если бы не было идеи диалектического отрицания, то есть идеи о том, что одна форма человеческого общежития отрицает другую форму человеческого общежития, то, как писал Белинский, "человеческое общество представляло бы собой застойное и вонючее болото".

     Далее Белинский познакомился с европейским  материализмом и перешёл с  позиции объективного идеализма на позиции материализма. В частности он писал, что не следует рассматривать человеческую природу как двойственную, то есть как, с одной стороны, духовную, а с другой, материальную. Как и остальные сторонники радикального западничества, он подчёркивал единство человеческой натуры. При этом он считал, что не нужно отделять сознание от материи непосредственно, и в единстве мышление и бытие находятся именно в человеке. Что касается оценки социальных форм общежития в России, он весьма критически относился к крестьянской общине, поскольку она подавляла индивидуальную свободу, то есть по сути было подавление лица миром. Поэтому, в отличие от Герцена и Огарева, он не уповал в социалистических преобразованиях России на крестьянскую общину. В то же время он выступал за народную крестьянскую революцию, которая неизбежно должна смести самодержавие и соответственно выступал за социалистическое переустройство общества.

     Герцен

     Основные  сочинения:

• "Дилетантизм в науке",
• "Письма об изучении природы".

     Онтологические и гносеологические взгляды.

     В отличие от Белинского, Герцен сразу  понял истинность суждения Гегеля "всё  действительное разумно, всё разумное действительно". Он не интерпретировал  его, подобно Белинскому, как "все  действительное, то есть все, что существует - оно разумно". На самом деле, по Гегелю под "действительным" понимается только то, что существует в силу необходимости, и когда историческая необходимость исчезает, исчезает и то, что было действительностью, только в развитой действительности есть необходимость. Герцен высоко ценил диалектику Гегеля, и также трактовал её как алгебру революции. В своих трудах "Дилетантизм в науке" и "Письма об изучении природы" Герцен подверг критике односторонность эмпиризма и рационализма. Эмпиризм полагался на опытное происхождение знаний, рационализм - на умозрительное происхождение источника знаний. Герцен выдвинул идею о подлинном методе постижения природы и общества, которым является синтез опытного познания и умозрения. Умозрение, основанное на данных опытного познания, как раз то средство, которое помогает постигать природу и общество.

     Русский социализм Герцена.

     Герцен  вынужден был значительную часть  жизни прожить за границей и видел, что европейские страны идут по пути капиталистического развития, поэтому он выдвинул идею раскрепощения человеческой личности, её возвышения, в смысле того, что преобразования в России должны идти по социалистическому пути развития. При этом он видел, что в западноевропейских обществах человек не может быть полностью свободен, если он не является материально независимым. Что бы быть материально независимым, надо иметь собственность. Но при этом он ясно понимал что западноевропейское общество поражено мещанством, то есть там материальный интерес, власть денег на первом месте. Если в то время в России крестьянин был рабом, крепостным, то в Западной Европе человек в погоне за деньгами становится рабом этих денег. По мнению Герцена, чтобы власть денег и мещанство не захлестнули русского человека, нужна не частная собственность, а общественная, коллективная. Он обращает взор на крестьянскую общину. Он увидел в ней положительные черты, а именно, общинное землепользование и коллективное самоуправление. На основе этих начал можно осуществить революционное преобразование из общин, в этом смысл русского социализма Герцена.  
 

Используемая  литература 

1. Философия  : Учебник для ВУЗов / под ред. проф. В.Н. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова – М.: Культура и спорт ЮНИТИ, 1998 год.

2. История философии  : Учебник для ВУЗов / А.Н.Волкова,  В.С.Горнев – М.: изд-во Приор, 1997 год.

3. Философия  : Учебник для ВУЗов – Ростов - на - Дону: «Феникс», 1997 год.

4. Лосев А.Ф.  Русская Философия // Лосев А.Ф.  Философия, мифология, культура. М., 1991.