Философия Соловьева всеединства

СОДЕРЖАНИЕ 

1. Введение 2
2. Теория всеединства 4
3. Культуроведение 7
4. Культурная эстафета 9
5. Заключение 11
6. Список литературы 12

 Введение

       Ключевой  фигурой в русской культуре выдающееся место занимает крупнейший философ XIX века, одновременно поэт, публицист и литературный критик − Владимир Сергеевич Соловьев (1853 – 1900). Свободный от всяких национальных пристрастий Соловьев считал главным субъектом исторического процесса все человечество как действительно существующий, хотя и собирательный организм. Сын крупнейшего историка С.М. Соловьева, он, окончив историко-филологический факультет и защитив докторскую диссертацию в 27 лет, стал преподавать в Московском и Петербургском университетах, но был вынужден навсегда оставить преподавание после публичной речи против смертной казни убийц Александра II в 1881 году. Посвятив себя в дальнейшем свободному творчеству в области философии, теологии и литературы, Соловьев незадолго до смерти был избран почетным членом Российской Академии наук по разряду изящной словесности.

       В противовес казенному псевдопатриотизму  философ так определил свое жизненное  кредо: «Оправдать веру наших отцов, возведя ее на первую ступень разумного  сознания; показать, как эта древняя  вера, освобожденная от оков местного обособления и народного самолюбия, совпадает с вечною и вселенскою истиною, − вот общая задача моего труда».

       В сочинениях Соловьева вся его  философическая система пронизана, в каком направлении и на каких  духовных основах должна развиваться  не столько русская, сколько мировая  культура. Последователь Канта с  его нравственным пафосом, Гегеля с  его идеей бесконечной эволюции «мирового разума»,  Шеллинга с его преклонением перед красотой, Соловьев пробудил к жизни целую философскую школу, отличительной чертой которой, – так же как и у марксистов, но на совершенно иной основе, − было не созерцание, а активное отношение к действительности. Фраза Соловьева «Пришло время не бегать от мира, а идти в мир, чтобы преобразить его» поразительно напоминает хрестоматийное высказывание К. Маркса в «Тезисах о Фейербахе»: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Однако активность марксизма-ленинизма питалась идеей материализма и революционного насилия, а соловьевская концепция философии основывалась на религии и любви. Так, в частности, в международной жизни, выступая против любых проявлений национализма, он призывал, по христианской заповеди, «любить все другие народы, как свой собственный». И хотя сослагательное наклонение в истории у многих вызывает неприятие, нетрудно представить себе, насколько сохранение и богаче была бы наша культура, победи в ней не разрушительные силы большевизма, а заветы Соловьева и его последователей, объединенных так называемой философией всеединства и стремившихся не к расколу, а к сплочению и русского общества, и всех народов мира.

       Философическая  теория всеединства восходит к античности, к таким изречениям древнегреческих  философов V – IV вв. до н.э., как: «И из всего  одного, и из одного все» (Гераклит); «Все едино, единое же есть Бог» (Ксенофан); «Во всем есть часть всего» (Анаксагор) и др. Продолжившись затем в христианской теологии Запада, эта теория стала одной из ведущих в русской религиозной философии XIX – XX вв. и, в частности, питалась славянофильской идеей «способности», т.е. идеей единства всех русских людей под знаком веры. В.С. Соловьеву принадлежит заслуга глубокой разработки понятия всеединства применительно к русской культуре и ее религиозным взаимоотношениям с культурой Запада, которые он призывал всячески развивать. Уже после его смерти, на рубеже первого и второго десятилетия нашего века в России сложилась целая шкала его последователей, в которую вошли такие известные философы, как князья Е.Н. и С.Н. Трубецкие, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, составившие славу русской немарксистской философии. 

 Теория  всеединства

    Сам В.С. Соловьев так сформулировал суть теории всеединства: «Всеединство, по самому понятию своему, требует полного равноправия, равноценности и равноправности между единым и всем, между целым и частями, между общим и единичным». При этом философ призывает различать два вида всеединства – истинное и ложное: «Я называю истинным или положительным всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь, в них как полнота бытия». Нетрудно заметить, что принцип всеединства как воплощение некоей божественной воли повсеместно проявляет себя в окружающей вселенной и в частности в природе, общественной жизни и теории познания.

    Так, Соловьев следующим образом объясняет  одно из его проявлений в природе: «Сама индивидуальная жизнь животного  организма уже содержит в себе хотя бы ограниченное подобие всеединства, поскольку здесь осуществляется почти полная солидарность и взаимосвязь всех частных органов и элементов в единстве живого тела». Действительно, признание биологической взаимозависимости и равновесия как применительно к отдельному живому существу, так и ко всей природе, в свете нынешних экологических проблем становится одним из главнейших условий нашего существования.

    Философия всеединства легко применима  и к жизни общества «Как бы то ни было… − пишет Соловьев, − требуется прежде всего, чтобы мы относились к социальной и всемирной среде как к действительно живому существу, с которой мы, никогда не сливаясь до безразличия, находимся в самом тесном и полном взаимодействии». В этой связи философ призывал человеческую личность не «подчиняться» общественной среде и не «господствовать» над нею, а быть с нею «в любовном взаимодействии», «служить для нее деятельным, оплодотворяющим началом движения» не только в интересах какой-то группы, собственного народа, но и всего человечества. В самом деле, в общественной жизни России своего времени Соловьев был поборником социальной гармонии, резко критиковал ее нарушения со стороны государства и официальной церкви, выступал против национализма, классовой непримиримости и любых видов разобщения людей.

    Требование  всеединства для отечественной  культуры и для самого существования  нашего многонационального государства  является определяющим. Именно истинное всеединство, когда «единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех», должно было сплотить российские народы в дружную семью; его-то и добивались соратники Соловьева применительно к Российской империи. Что же касается ложного единства, которое «подавляет или поглощает входящие в него элементы» (сословия, классы и народы) то за примером ходить недалеко: такое единство стало идеалом и звериной практикой большевизма и сталинизма, что привело к деградации культуры и распаду некогда могучего государства.

    В известной работе «Русская идея» (1888 год) Соловьев прежде всего стремился  ответить на вопрос: каков смысл  существования России во всемирной  истории? Рассматривая человечество как  «великое собирательное существо», «социальный организм», живые члены которого представляют собой различные нации, Соловьев считал, что спецификация функция России в этом организме – способствовать осуществлению в мировом масштабе идеи теократии – некоего «вселенского христианства», свободного от односторонности и религиозного догматизма, как Востока, так и Запада. Исходя из представления о Церкви как о «живом теле Христа», для которого все люди равны и «нет ни эллина, ни иудея», Соловьев выводил необходимость органического всемирного братства народов, объединенных верой и исключающего любые проявления и национализма, и космополитизма. Видя в национализме эгоизм, а в космополитизме – отречение народа от собственной данной ему Богом души, Соловьев в то же время говорил, что «национальные различия должны пребыть до конца веков», хотя высший смысл существования наций «не лежит в них самих, но человечестве». Если перевести мысли русского философа на язык современной геополитики, то всемирно-историческая миссия России состоит в том, чтобы бескорыстно поставить на службу многочисленным евразийским народам свою высокую материальную и духовную культуру, весь свой государственный опыт, не требуя ничего взамен, уважая их самобытность и тем самым, способствуя сохранению истинного, а не ложного, единства огромной страны, ныне, по выражению того же Соловьева, раздираемой «эпидемическим безумием национализма». Призывая в духе христианства любить все другие народы как свой собственный, Соловьев учил, что ниспосланная свыше миссия любой великой державы заключается не в ее исключительности и господстве, а в том, чтобы служить другим, более слабым народам, а, следовательно, всему человечеству. 

 Культуроведение

       Вопрос  о применении принципа всеединства  в гносеологии (теории познания) на первый взгляд кажется чисто философским  и не имеющим прямого отношения  к культуроведению. Однако, как мы увидим далее, от того, каким образом  человек стремится познавать  мир, во многом зависит судьба отдельных  обществ и человечества в целом. В.С. Соловьев обосновывал и развивал мысль о том, что наиболее полное и адекватное представление о  мире («истинное», «цельное» знание о нем) возможно лишь на путях органического синтеза (единства) таких форм общественного сознания, как религия, философия и эмпирическая наука. В совокупности они образуют «свободную теософию» – мыслительную деятельность, которой себя и посвятил Соловьев. В этой триаде богословия, философии и научного знания высшей формой, по мнению «всеединцев», была вера, откровение, ниспосланные Богом, хотя сам Соловьев и выступал против «слепой веры», не подкрепленной данными науки. Вера не враждует со знанием, напротив, сплошь и рядом сливается с ним, переходит в него. Выступая не против разума, а в союзе с ним, она – «особое ясновидение сердца». «Точные знания, метафизика и религия должны находиться в некотором гармоническом отношении между собой, установление такой гармонии и составляет задачу философии каждого времени», − утверждал С.Н. Булгаков. По словам В.С. Соловьева, к истине – цели «свободной теософии» – можно идти, отправляясь от ее любой составной части. Сам он пришел к идее всеединства через философию, С.Н. Булгаков, – руководствуясь преимущественно верой, а П.А. Флоренский, особенно в последние годы жизни, тесно связывал свои теософские идеи с точными науками, в частности, предвосхитив семиотику.

       Стремление  к гармонии, органическому синтезу  между религией, философией и опытной  наукой имеет огромное значение не только для судеб любой национальной культуры, но и для человеческой цивилизации в целом. В первом случае оно способствует сглаживанию  искусственного и гибельного противостояния между духовенством и творческой интеллигенцией, между «физиками» и «лириками», в конечно счете между «элитой» и «народом», разлад между которыми чреват революцией и гибелью культурных ценностей; во втором случае – позволяет нейтрализовать разрушительные последствия «чистой» науки, современной технократии, часто лишенных духовных тормозов и уже сейчас ведущих человечество к гибели. Стоит только вообразить, что было бы с нами, если бы научные гении типа Эйнштейна и Сахарова были бы одновременно и бездушными политиками.

       С этой точки зрения философия всеединства  и в наше время представляется весьма актуальной.

       В тесной связи с религиозным характером учения Соловьева находится, и преобладание в нем нравственного начала, хотя он и его последователи много  внимания уделяли как практическим научным изысканиям, так и вопросам эстетики. Подобно Паскалю и Канту, сего «категорическим императивом», Соловьев был убежден, что каждая душа «по природе – христианка». Лучше всего христианское мироощущение Соловьева было выражено им в таких строках:

       Смерть  и время царят на земле, ты владыками их не зови.

       Все, кружась, исчезает во мгле, неподвижно лишь солнце любви.

       В десятитомном собрании сочинений В.С. Соловьева, изданном лишь в 1911 - 1914 г.г., нет теоретических работ, посвященных собственно культуре как предмету особого осмысления; однако все творчество философа буквально пронизано поисками ответа на вопрос: что есть Истина, Добро и Красота в их взаимосвязи и вселенском развитии, а ведь именно эти чисто человеческие идеалы и составляют содержание культуры. Соловьев собирался посвятить каждому из них особое исследование, но наиболее полно удалось ему это осуществить лишь в отношение Добра; отсюда — преимущественно нравственный пафос его творческого наследия ("Оправдание Добра", 1897).

 Культурная  эстафета

       По  Соловьеву, три «кита», на которых  покоится наша нравственность, это  свойственные человеку от природы чувства  «стыда», «жалости» и «благоговения». При этом под чувством стыда Соловьев понимал, прежде всего, человеческую совесть, которая стоит выше ума и делает человека венцом творения. Несомненно, что совестливый человек «человечнее» умного, который может быть и злым и вредным, опасным для других людей. Первые два чувства хорошо известны и не требуют особых пояснений, хотя совестливость и жалость, кажется, сдают свои позиции в условиях современной цивилизации с ее культом прагматизма и гедонизма и изощренными орудиями массового уничтожения (душегубки, разные формы геноцида).

       Именно "благоговение", под которым  философ понимал наше преклонение  перед духовным и материальным наследием  предков, есть главное условие преемственности  и существования любой национальной культуры. «Я не могу не чувствовать благодарности и благоговения, − пишет он, − к тем людям, которые своими трудами и подвигами вывели мой народ из дикого состояния и довели его до той степени культуры, на которой он теперь находится». Иными словами, любой подлинно культурный человек не может не ощущать своего неоплатного долга перед предками за завещанные ими духовные и материальные богатства, обязан сохранять и приумножать их и, в свою очередь, передавать потомкам культурную эстафету, повинуясь тому внутреннему велению к добру, которое Кант называл «категорическим императивом».