философия любви

     Вместо  имеющихся ранее классификаций  Декарт предложил различать три  вида любви: привязанность, дружба и  благоговение. Эти виды любви различались  не по предмету, на который они направлены, а по степени ценности, которую  люди извлекают при сравнение  с собой. Если предмет цениться меньше себя, то это привязанность, если на равнее с собой – дружба, ну а если больше себя, то это уже благоговение.

     «Самое  главное желание человека вызывается, воображаемым совершенством представителя  другого пола»⁴⁰ Декарт считает, что есть у человека определённый возраст, когда каждый человек чувствует себя лишь половинкой единого целого и обладание другой половинки кажется им наивысшем благом. Причем человек хочет обладать не многими половинками, а лишь одной единственной, так как по природе этого достаточно. И Декарт замечает, что имена эта страсть к одной половинке называется любовью, которая вдохновляет писателей и поэтов.

     Что же касается научного объяснения любви, Декартом, то я могу сказать, что  он вывел некий животный дух и  этот дух возникает автоматически, то есть непроизвольно. Он говорит, что «этот дух движется по нервам и заставляет мышцы сокращаться, и те уже совершают действия».⁴¹ Такова была научная теория любви Декарта.

     Иммануил  Кант считал, что любовь и уважение являются главными обязанностями людей перед друг другом.

     Кант  различал два вида любви «практическую» и «патологическую». «Есть любовь практическая – к богу или ближнему и любовь патологическая, то есть чувственная  любовь».⁴² Так же Кант говорил, что человек по природе своей двойственен и одновременно принадлежит двум мирам: миру природы и миру разума. Если бы человек подчинялся только своим природным влечениям, то есть стремился бы к чувственным удовольствиям, жизнь бы превратилась бы в хаос, так как каждый бы думал только о личном удовольствие. Такие люди были бы не моральные, но так как человек помимо того, что принадлежит к миру природы, принадлежит и к миру разума, то он может разумно оценивать поступки, и выбирать поступки которые не противоречат морали. Разум человека велит ему следовать долгу, в том числе любви и уважению.

     Возникает вопрос, а можно ли любить кого-нибудь только из чувства долга, любить человека, когда нет истинного, естественного  чувства любви? «Говоря о любви  как о долге, Кант подразумевает  в данном случае не чувство, а общий принцип, полагаемый разумом».⁴³ Кант говорит: «Любовь мы понимаем здесь не как чувство (не эстетически), т. е. не как удовольствие от совершенства других людей, и не как любовь – симпатию (ведь со стороны других не может налагаться обязанность питать чувства); любовь должна мыслиться как максима благоволения (практическая), имеющая своим следствием благодеяние».⁴⁴ Делать добро мы способны людям независимо от того, любим мы их или нет, человеческий разум велит делать добро несмотря ни на что.

     Что же такое благоговение? Кант считает, что это удовольствие от счастья  других. Помощь, которую человек  оказывает своему ближнему должно заключаться  в бескорыстие она должна быть альтруистической. Если же человек, который  помогает, преследует какие-либо личные интересы, то тогда благоговение невозможно.

     Кант  совершенствует свою точку зрения и  по отношению к  дружбе, «дружба (рассматриваемая в ее совершенстве) — это союз двух людей, основанный на взаимной любви и уважении».⁴⁵ Более того, без уважения «невозможна истинная любовь, в то время как можно питать к кому-нибудь большое уважение, и, не испытывая любви».⁴⁶

     Из  всего выше сказанного можно сделать  такой вывод, что любовь, дружба и  уважение, по Канту, тесным образом  связаны между собой. Так же Кант причисляет любовь к долгу, и говорит, что этот долг должен выполняться в обязательном порядке, как и любой другой моральный долг человека.

     Шопенгауэр, в своем произведение  «Мир как  воля и представление», дает очень  интересное определение половой любви. «Любовь – неодолимая страсть, побеждающая голос разума, толкающая людей на жертву своим благополучием, порождающая высокие творения искусства и... вдруг исчезающая, как призрак. Какая таинственная сила вводит нас в губительный возвышенный обман? Эта сила – незримая воля, половой инстинкт».⁴⁷

     Шопенгауэр  считает, что все любовные волнения, радости и горести, вся суета, связанная с любовью имеет  просто инстинктивный характер, а  если конкретнее, то вся любовь это  всего лишь на всего половой инстинкт. По сути дела, если размышлять рационально то любовь лишь отнимает у человека жизненные силы, а также материальные блага. И если следовать этой логике выходит что любовь это безумство. И если бы каждый человек поступал, как велит ему разум, то никакой любви бы не было. Однако тогда бы именно переставал размножаться человеческий род. И именно тогда природа придумывает маленькую хитрость, то есть тот самый половой инстинкт. Движимый же этим инстинктом человек создается себе иллюзию и охватывается любовной страстью, он воображает, будто  им движут эгоистические намерения овладеть своей возлюбленной, но когда цель оказывается достигнутой, чары вдруг исчезают, иллюзия становиться ненужной, так как основная цель выполнена.

     Хотя  и выходит, по мнению Шопенгауэра, что  любовь это просто стремление человека к физическому обладанию другим человеком, ради продолжения рода, но все же возвышенная страсть любви  это не просто примитивный половой  инстинкт, как у животных. Здесь  есть ещё одна хитрость, то, что человек хочет обладать не каждым индивидом противоположного пола, а ищет соответствующею ему половинку, то есть такую, которая будет его, дополнять и будет скрывать недостатки, которые имеются. «Индивид действует здесь бессознательно для самого себя, по поручению некоторого высшего начала — рода.… Это изучение и испытание – не что иное, как размышление гения рода о том индивидууме, который может родиться от данной четы, и о комбинации его свойств».⁴⁸ Если же двоя, испытывают друг к другу отвращения, то сама природа говорит что ребенок, который может у них родиться, будет безобразен, дисгармоничным и несчастным. Шопенгауэр говорит, что чем совершеннее и гармоничнее пара, тем сильнее у них будет любовная страсть. «То упоительное восхищение, какое объемлет мужчину при виде женщины соответствующей ему красоты, суля ему в соединении с нею высшее счастье, это именно и есть тот дух рода, который, узнавая на челе этой женщины явный отпечаток рода, хотел бы именно с нею продолжать последний».⁴⁹ И именно то, что индивид выбирает именно свою половинку, как раз и отличает любовь от пошлого полового инстинкта.

       Шопенгауэр также рассмотрел  брак по расчету, и он его  считал более крепким, чем по  любви. Любовное чувство угасает,  когда цель достигнута, и тогда можно обнаружить, что кроме слепой страсти людей больше ничего не связывает. И люди начинают понимать, что они не нужны больше друг другу. Брак же по расчету, построен на корыстных целях и даже если исчезнет любовная страсть, индивиды будут вместе, так как их помимо любви связывают ещё и деньги. Но хочу заметить, что Шопенгауэр подчеркивает, что брак по любви более возвышен, чем брак по расчету. «Мужчина, который при женитьбе руководится деньгами, а не своею склонностью, живёт больше в индивиде, чем в роде, а это прямо противоречит истинной сущности мира, является чем-то противоестественным и возбуждает известное презрение. Девушка, которая вопреки совету своих родителей отвергает предложение богатого и нестарого человека, для того чтобы, отбросив всякие условные соображения, сделать выбор исключительно по инстинктивному влечению, приносит в жертву своё индивидуальное благо благу рода. Но именно потому ей нельзя отказать в известном одобрении, так как она предпочла более важное и поступила в духе природы (точнее — рода), между тем как совет родителей был, проникнут духом индивидуального эгоизма».⁵⁰

     Впрочем,  брак по любви тоже бывает со счастливым концом. Иногда между людьми возникает  очень интересный феномен, который  именуется дружбой. Дружба возникает  тогда, когда мужчина и женщина имеют одинаковые интересы и сходятся во мнениях. И все же дружба не заменят любовь, она лишь помогает подержать ее на нужном уровне.

     Рассмотрев  некоторых мыслителей эпохи возрождения  и нового времени, я узнала, что  для кого-то любовь это всего лишь напросто половой инстинкт, с небольшими хитростями, а для кого-то это возвышенное чувство, которое является сбором всех добродетелей. Мыслители данного периода не были против «земной» любви, напротив их она очень интересовала, и они подробно изучали ее, были даже попытки научно объяснить феномен любви.  

2. Механика  эроса и искусство  любви.

1. Механика  эроса Зигмунда Фрейда

     Зигмунд Фрейд австрийский ученый так  же уделил внимание феномену любви. Для  того, что бы понять его суждение о любви необходимо понять общие черты фрейдовского  объяснения неврозов. «Основой невроза,  является конфликт между принципом удовольствия и принципом реальности, происходящий в психике человека»⁵¹ Когда конфликт достигает невыносимой остроты, человек начинает страдать неврозом.

     Как же возникает это конфликт? Каждый младенец от рождения совершенно бессознательно подчиняется в своем поведении  принципу удовольствия, купается в  наслаждениях и стремится избегать неприятных ощущений. «Он насквозь эротичен, не способен ни к какому самоограничению, он – совершенно безнравственный сластолюбец. Детская сексуальность связана, преимущественно, с ртом и анусом, а не с половыми органами, поскольку последние еще не достигли зрелости».⁵² Со временем окружающая среда начинает ограничивать его права на удовольствия, его принуждают считаться с окружающим миром. Его отрывают от материнской груди, начинают приучать к горшку, учат ходить и много другое, чему каждая мама учит ребенка. Таким образом, в противовес принципу удовольствия у ребенка начинает формироваться принцип реальности. Фрейд также считает, что вместе с принципом реальности начинает формироваться человеческое сознание или как он его назвал человеческое «я». Под давлением реальности ребенок отказывается от чисто сексуального мышления и начинает познавать законы реальности и приспосабливаться к ним.

     Для взрослого человека совершенно недопустимы  те вольности, которые позволялись  ему в детстве, но он не исчезают. Что же с ними становиться? Есть два  пути. Их либо подавляют, то есть вытесняют в бессознательное. Либо они преобразуются в непрямые формы осуществления, иногда они подвергаются такому изменению, что распознать их почти невозможно. В итоге принцип реальности берет верх, но принцип удовольствия остается. Первичные позывы сластолюбия Фрейд называет, словом «либидо». И именно это либидо должно, так или иначе, получать удовлетворение, в противоположном случае начнется грубый конфликт между сознанием и бессознательным, между «хочу» и «нельзя», что в конечном итоге приведет  к неврозу.

     Рассмотрев  концепцию Фрейда можно прейти к  его суждениям о любви.

     По  Фрейду понятие любви это обобщение  всего того, что происходит от энергии  либидо, то есть половая любовь с  целью совокупления, а также любовь к себе, любовь родителей, любовь детей, дружба и общечеловеческая любовь. Он писал: «Психоанализ научил нас рассматривать все эти явления как выражение одних и тех же побуждений первичных позывов»⁵³ Так же Фрейд утверждал, что его «либидо» в принципе совпадает с Платоновским «эросом».

     Фрейд различает два течения любви – нежное и чувственное. В норме они должны сливаться вместе в половой любви, в противном случае человек обречен, страдать импотенцией или фригидностью. Из этих двух течений нежное зарождается намного раньше, чем чувственное, еще в детстве начинают появляться его зачатки. Оно сначала направлено на членов семьи, на тех, кто занят воспитанием ребенка. Оно содержит и некоторую долю полового влечения, подтверждение этого является то, что ребенок обещает жениться на маме, сестре, воспитательнице.

     При половом созревании к нежному  течению присоединяется чувственное. Поначалу это чувственное течение  бывает направлено так же на членов своей семьи, но потом когда ребенок  осознает что это нехорошо, его  чувственное течении любви начинает распространяться на кого-то из посторонних людей. Выбор этих посторонних опирается на первичные привязанности, то есть человек ищет кого-то похожего на маму, сестру или воспитательницу. Со временем, на этих посторонних людей переноситься и нежность, которая раньше была направлена на членов своей семьи. «Таким образом, нежное и чувственное течение должны слиться воедино»⁵⁴

     Однако  слияние воедино эти двух течений  бывает не всегда. Во-первых, выбор постороннего человека может быть запрещен, по каким  либо причинам, во-вторых, первые детские объекты, от которых следовало бы уйти, настолько привлекательно, что от них нельзя отказаться. «Если эти два фактора достаточно сильны, то начинает действовать общий механизм образования неврозов. Либидо отвращается от реальности, подхватывается работой фантазии, усиливает образы первых детских объектов и фиксируется на них»⁵⁵ А так как в условиях семьи, открыто можно, проявлять лишь нежное течение, то чувственное необходимо подавлять или реализовывать на постороннем человеке, который не напоминает нам обожаемых людей. Реализовывать же его на постороннем человеке, который нам напоминает любимого человека, невозможно из-за страха, который возник вследствие запрета. Таким образом, любовь становиться расщепленной на возвышенную и низменную.

     Если  же чувственное течение будет  всегда под запретом, и не будет  реализовываться вообще, то тогда  может наступить психологическая  импотенция или фригидность.

     Запрет  в любовной жизни хотя и имеет  негативные последствия, однако неограниченная с самого начала половая свобода также влечет за собой нежелательные результаты. Определенная сдержанность повышает либидо, развивает нежную привязанность к другому. «Чувственная любовь приговорена к угасанию, если она удовлетворяется; чтобы продолжаться, она с самого начала должна быть смешана с чисто нежными, т.е. заторможенными в целевом отношении компонентами».⁵⁶ Фрейд отмечает, что беспрепятственное удовлетворение чувственности, которое было характерно, например, для периода падения античной культуры, опустошает жизнь. «Напротив, аскетические течения христианства дали любви психическую ценность, которой ей никогда не могла дать языческая древность. Наивысшего значения любовь достигла у аскетических монахов, вся жизнь которых была наполнена почти исключительно борьбой с либидонозными искушениями».⁵⁷