Дуализм

6. Макроисторическая  личность.

Концепция макроистории заставляет вспомнить  иерархию эйдосов платоновской традиции и ангельскую иерархию – христианской. В контексте христианского платонизма я попытаюсь философски обосновать идею макроисторической личности.

Живое тождество личностей предполагает единство и раздельность, переживание  другого как себя и осознание  отличности другого от себя. Такое живое тождество есть любовь (понимаемая не как эмоциональное состояние, а как принцип человеческого существования). В совершенной любви человек неразрывен с другим, растворяется в нем, переживает внутренний мир другого как свой. Но любовь это одновременно и направленность, она предполагает существование отличного от себя. При полном растворении одного в другом любовь невозможна. В любви человек переживает и тождество и различие с другим. Но если мы будем понимать любовь как принцип бытия, то должны это тождество и различие истолковать онтологически.

Так, откровение “Бог есть Любовь” является откровением  о том, что Бог есть живое тождество  Своих Ипостасей. Применительно  к людям живое тождество раскрывается как соборность, когда в каждом человеке во всей полноте воплощены другие люди.

Это соборное единство людей выражено на ином уровне как единый организм различных личностей  – новая личность. Так, Адам есть самостоятельная личность, но вместе с тем это и организм личностей, когда либо живших на земле; сущность каждого человека.

Если  мы обратимся к Библии, то обнаружим, что там повествуется не только об исторических, но и о макроисторических  событиях того или иного уровня. Увидеть это мешают попытки иносказательного толкования Библии, что является симптомом интеллектуальной немощи, ибо представляют собой такую редукцию содержания, которая позволила бы воспринимать прочитанное в соответствии с собственными рассудочными стереотипами.

Признание необходимости иносказания есть отвержение откровения, отвержение мистического содержания. Ибо высшая трансцендентная реальность воплощается в том, что явлено реально, а не является головоломками для абстрактно-интеллектуальных игр. Соответственно, если мы признаем за Библией исторический смысл и понимаем ее повествование как откровение, то мы должны понимать содержание Библии буквально, независимо от собственных интеллектуальных установок.

В качестве опровержения буквальному пониманию  Библии выставляются кажущиеся нелепости  и противоречия. Но совершенно очевидно, что подобный эффект возникает вследствие совмещения макроисторического и исторического повествования в одной линейной форме изложения. 

7. Миф  как макроисторическая память.

Макроисторическое повествование должно пониматься буквально, как безусловная реальность, и, вместе с тем, как нечто отличное от реальности, в которой живет человек; как историческая последовательность событий, но носящая внеисторический, и даже вневременной характер. Иными словами, макроисторическое повествование есть миф.

Но макроистория может не только пониматься, но и переживаться как безусловная реальность, если человек через ритуал субстанциально восходит к ней, участвует в ее процессе. Миф, таким образом, становится воспоминанием об этом субстанциальном восхождении.

Макроистория  может быть связана единым смыслом со всякой другой историей: историей народа, историей культуры, историей человеческой жизни. Отдельные события истории и макроистории становятся связанными едиными смысловыми линиями, как, например, рождение и умирание Осириса связано с ритмом жизни в долине Нила, а битва между Индрой и Вритрой – с соотношением сил света и тьмы в течении годового цикла.

Ф.Б.Я.Кейпер трактовал некоторые мифы как  припоминание момента зачатия***. Так, убийство Индрой Вритры он истолковывал как символический пересказ воспоминания оплодотворения сперматозоидом яйцеклетки. Рождение из яйца предка людей – Праджапати – еще более недвусмысленно указывает на оное событие. Подобным образом можно истолковать миф об изгнании из рая как воспоминание момента рождения.

Однако  эти мифы можно интерпретировать не как иносказание пережитых  событий, а как соединение исторического  и макроисторического в единой символике. Такое соединение возможно в силу того, что два параллельных событийных процесса раскрывают один и тот же смысл. В данном случае момент рождения человека связан единым смыслом с началом общечеловеческой макроистории.

Данные  мифы дают такую систему символов, через которую человек осознает причастность собственной жизни  к макроистории, а воспоминание собственных жизненных событий соединяется с макроисторической памятью. 

8. Логос.

Определенный  цикл событий, исторический ритм причастен  к определенному смыслу, и в  этом плане следует говорить о  множестве смыслов, раскрывающихся в истории. Однако, с точки зрения вечности эти смыслы предзаданы. Следовательно, необходимо говорить об организме всех возможных смыслов, в котором содержатся все возможные исторические и макроисторические события. Такой смысловой организм есть Логос. Вся история тварного мира есть ни что иное, как развертывание Логоса – Слова Божия.

Ранее я иллюстрировал смысл в виде треугольника. Развертывая эту иллюстрацию, Логос можно изобразить в виде окружности, соединяющей вершины  всех возможных треугольников.

На данной схеме я помимо прочего изобразил три основные смысла истории, к которым причастно всякое событие: креационистский смысл, связанный с моментом творения, эсхатологический смысл, связанный с концом истории, вторым пришествием, воскресением мертвых, и центральный смысл всей истории – искупление.

Если  искупительную жертву Христа понимать только лишь как сугубо историческое событие, тогда становится непонятным ее общемировое значение: как быть с теми, кто жил до Рождества  Христова? Но если мы будем понимать ее как смысл всей истории, то становится ясным, что к искупительной жертве причастны не только последующие, но и предшествующие события. Через Христа спасаются не только те, кто жил после Его крестной смерти. но и те, кто умер до Его рождения. 

9. Всеобщее  спасение как онтологическая  основа истории.

Теперь  я подхожу к главному вопросу  этой работы: Каким образом совместима свобода человека и предзаданность смысла, осуществленность истории с  точки зрения вечности?

Смысл истории раскрывается как свободное  творчество людей. Следовательно, смысл истории возможно определить как реальное согласование воль людей, но исторически отдаленное от человека, чья жизнь протекает во времени, в неопределенное будущее или во внеисторическую реальность.

Если  мы обратимся к центральному смыслу истории – к искуплению, то осуществлением этого смысла будет всеобщее спасение. Но всеобщее спасение возможно при свободном единении всех личностей в любви. С точки зрения истории – это бесконечно удаленное будущее. С точки зрения вечности – это свершившееся событие.

В искуплении реально осуществилось всеобщее спасение, ибо искупление – это не только эпизод в истории, но выражение в конкретном историческом событии осуществленного в вечности возвращения всех людей ко Христу.

Спасение  человека, воскресение в нетленном  теле, вечная жизнь – реально осуществившийся в вечности факт. Бытие исторического человека есть лишь один из моментов бытия уже спасенного человека. Если отрицать данность в вечности всей полноты человеческого бытия, то надо отрицать и проявления моментов этого бытия как человека исторического.

Человек исторический может открыть в  себе полноту бытия через свободное  творчество. И от его свободной  воли зависит раскрытие того истинного  бытия, которое охватывает все моменты, все время, но уже в отдельно взятом конкретном моменте, который может быть дан непосредственно, а может быть удален до бесконечности. 

Подобно этому вся история человечества есть раскрытие смысла спасения. От свободы воль всех зависит удаление или приближение спасения, хотя оно  с точки зрения вечности реально осуществлено.

Такое понимание позволяет преодолеть дилемму, которую ставит вопрос об осуществимости спасения. Если мы скажем, что спасутся все, то отвергнем необходимость  напряжения духовных сил для осуществления  спасения: делай что хочешь – все равно результат будет один. Если же скажем, что спасутся не все, то тогда принизим жертву Христа, утверждая, что тот пошел на крестную смерть не ради всех. Да и вообще, неполное спасение не следует считать спасением как таковым.

В контексте  сотериологического истолкования смысла истории эти две позиции преодолеваются. Вторая позиция преодолевается признанием всеобщего спасения как свершившегося факта, а первая – осознанием того, что человек волен раскрывать или не раскрывать смысл предзаданного спасения. Так, для примирившегося с грехом спасение удаляется до бесконечности, хотя святой видит его как свершившееся. В математике можно провести аналогию с раскрытием в потенциальной бесконечности уже данной актуальной бесконечности. 

10. Противосмысл  истории.

Трагичность истории – в необходимости  постоянного выбора между раскрытием и отрицанием смысла. Отвержением  смысла является перевертывание всей смысловой иерархии, противопоставление части целому, момента человеческого  бытия – всей полноте бытия, т.е. гордыня, считающаяся в христианстве самым главным грехом, ибо все прочие грехи – следствия грехопадения, в то время как гордыня это то, что привело к грехопадению.

Онтологически гордыня – самозамкнутость обособившейся  части. Но часть вне органического  целого обречена на саморазрушение. Как метафизическая сила, гордыня есть противосмысл истории, или, иначе говоря – эйдическая скорлупа, которая столь же активно проявляется в историческом процессе, что и прочие смыслы.

Действие  эйдической скорлупы обнаруживается не только в злой воле исторических личностей, но и в связи с волей внеисторической, представленной в иерархии демонов. Однако последних не следует понимать как момент раскрытия предзаданного смысла в определенной иерархии бытия, – они вне ее, ибо лишены внутреннего бытия в силу своей противопоставленности смыслу и способны лишь паразитировать на ином бытии. Противосмысл истории – это участвующая в историческом процессе воля, лишенная собственного бытийного содержания. 

11. Внутримировое  раскрытие смысла.

Всеобщее спасение в сперматическом виде содержится в каждом моменте истории. Подобно тому, как в звуке может быть явлена музыкальная гармония, так и в отдельном событии всеобщее спасение из сперматического тождества в той или иной степени может переходить в тождество живое.

В отношении  к человеку это видно, когда он через собственный поступок, направленный на всеобщее спасение, раскрывает смысл  оного в конкретном моменте.

Полнота спасения может явиться не как  конечный результат человеческой жизни, а как раскрытие содержания того или иного человеческого действия. В каждом моменте может зазвучать гармония всеобщего спасения, и от человека зависит способность слышать эту гармонию.

Зрительное  явление спасения – открытие красоты  в безобразном, реального – в  условном. Полное осуществление спасения – в вечной жизни, но для раскрытия содержания вечной жизни не важно местоположение во времени момента, обращенного к ней. Спасение – это музыка истории, и слышащий ее уже здесь имеет жизнь вечную. 

12. Симметричное  и асимметричное раскрытие смысла истории.

Всеобщее  спасение, как центральный смысл  истории, имеет два момента: искупительный  и эсхатологический, связанный с  концом истории.

Ожидание  конца света и второго пришествия Христа становится главным смыслом  истории в христианском сознании. И тут мы сталкиваемся с двумя традициями понимания конца света, сосуществующих бок о бок: ожидание внезапного разрушения мира и наказания не успевших раскаяться и надежда на мирное обращение всех ко Христу, и через это – преображение всего мира.

Эти традиции определяются различным пониманием эсхатологического смысла истории. Для одной – этот смысл отождествляется  с одним из исторических моментов, он внутри истории, в то время как  для другой – он вне истории, не связан ни с каким историческим моментом в отдельности, но связан со всей историей как целым.

Ярко  показал, как эти два истолкования смысла определили характер Восточного и Западного христианства, и раскрыл  культурно-исторический контекст возникновения  этих традиций С.С.Аверинцев****. Для Восточного христианства характерно внеисторическое понимание смысла истории, где каждый исторический момент в равной степени приближен к эсхатологическому смыслу.