Аврелий Августин и его взгляд на решение проблемы веры человека

Аврелий Августин и его взгляд на решение проблемы веры человека.

Августин «Блаженный», епископ Гиппонский, едва ли не самая любопытная фигура в истории христианства. За свою жизнь он прошел значительную духовную эволюцию. В молодости Августин был приверженцем язычества, пока в нем не произошел душевный переворот. Тогда Августин обратился к философии, и ближе по своему духу показался ему неоплатонизм. Но и он не смог овладеть мятущейся душой молодого человека. Августин стал манихеем и пробыл в этом состоянии 8-9 лет, пока, наконец, он не нашел себя в христианстве, будучи крещен епископом Амвросием в Медиолане (Милане).

 Став епископом в 395 году, Августин отошел от языческой философии, стал ревностным гонителем и язычества, и манихейства, и христианских ересей, в первую очередь донатистов, последователей епископа Доната, выступавших против ожиревшей христианской церкви во имя первоначального христианства как религии бедняков и рабов, во имя былой апостольской церкви. Однако, христианство уже переродилось. Отсюда бесконечные еретические движения, проходящие через всю историю христианства вплоть до коммунистической утопии Томаса Мюнцера и т.п.. Августин называет донатистов «бешеной и негодной породой людей». В сочинении «Об исправлении донатистов» он заявляет, что «церковь преследует, любя». В «Письме к Донату» гиппонский епископ говорит, что церковь теперь «не только приглашает к добру, но и принуждает к нему». Это принуждение включает в себя не только душеспасительные беседы, но и телесные истязания. Августин ссылается на текст Псалма: «Служите Господу со страхом и радуйтесь с трепетом».

О своей ранней духовной и житейской эволюции сам Августин рассказывает в своей проникновенной «Исповеди», обращенной к Богу. В «Исповеди» присутствуют две линии повествования: о жизни Августина до того, как он принял христианство, и о духовных исканиях Августина, приведших его к принятию христианского мировоззрения, великим авторитетом которого он стал. Все же обращение Августина в христианство (а он долго упирался, так как Августин, будучи образованным человеком, философом, обладая философским критическим умом) было не столько плодом духовной эволюции, сколько скачкообразным актом воли, попавшей под влияние социального религиозного умопомешательства, характерного для тех времен. Это явление, скорeе заслуживающее внимание социально психологии, чем теории мировоззрения. Да, Августин хорошо видел, будучи сам преподавателем риторики, эмперическую, логическую и теоретическую слабости нового мировоззрения. Но сказались и влияние матери-христианки, скорбящей из-за воздействия на него с ранних лет язычества, и пример окружающих.

Центральная идея всех произведений Августина и его учения в целом – Бог есть исходный и конечный пункт всех человеческих поисков и действий. Смысл жизни Августин видел в познании Бога и в уяснении своей полной зависимости от него. «Любовь к себе, доведенная до презрения к себе как греховному существу, суть любовь к Богу, и любовь к себе, доведенная до презрения к Богу, – порок», – говорил Августин в «О Граде Божьем». Что представляет концепция Бога у Августина?

Бог Августина отличается как от Бога неоплатоников, рассматривавших его как безличное единство Абсолюта, так и от понимания бога как судьбы, фортуны в античной философии. Августин понимает Бога как личность, сотворившую конечный мир и человека, исходя из своей добровольной склонности. Основное отношение в мироздании – отношение людей и Бога, главное в этих отношениях – отношения греха. Человек, люди виновны перед Богом, иначе говоря, грешны. Грех приобретает метафизическое, космологческое, а не только антропологическое значение. 

Божественные существа Августин представляет в соответствии с догматом триединства. Следуя Евангелию от Иоанна, Августин толкует вторую ипостась Бога – Бога-Сына, Бога-Логоса как самосознание Бога-Отца. Для Августина Бог есть непостижимое существо, стоящее выше всего конечного, и все конечное обязано ему своим возникновением. До своего возникновения все существует в уме Бога в качестве совершенных прототипов, или идей. Тем самым все существует в двух планах: в плане предвечных мыслей – идей Божественного разума и его воли и в плане материальных вещей как их несовершенных подобий.

Своим учением о Боге Августин открывает новое направление в патристической философии и теологии – антропологическое. Именно на этом направлении Августин выходит за границы догматики, надстраивая над ней свое учение о человеке. В то время как в решении обязательных для патристики тем – Бог, Троица, христологическая тема – он остается рамках официальной ортодоксии.

В основе антропологии Августина лежат четыре христианских догмата: творения, грехопадения, искупления и воскресения. Августин их объединяет в систему, чтобы снять между ними противоречия, когда эти догматы берутся вне объединяющей их идеи, независимо друг от друга. Например, догмат о творении говорит о наличии в человеке божественного образа, в тот время как догмат о грехопадении говорит о его порочности и подобии дьяволу. Однако воплощение Христа в человеческое тело дает человеку возможность искупить грехи человеческие, и тем самым человеческое тело получает божественное оправдание.

Сложность и противоречивость указанных догматов заключается в том, как писал Н. Бердяев, что «Свободу человека трудно согласовать с существованием Бога, и Свободу человека трудно согласовать с отрицанием Бога и признанием лишь одной небожественной природы». Это-то и отразилось, по мнению Н. Бердяева, в поисках решения вопроса Августином. Августин находит решение проблемы, но в такой форме, которая не имеет рационального объяснения: он объединяет зависимость человека от Бога со стремлением души, сознающей свою вину, чувствовать себя ответственной за греховность. Но объединил чисто мистически. Таким образом, грех и прощение через Божескую милость оказались процессами трансцендентными.

В основании такого решения лежит взгляд на человеческую сущность как душу, использующую тело. Тело у Августина перестает быть «темницей души», «оковами души», как учили неоплатоники. «Бог наш, истинный Бог, который создал не только души наши, но и тела….». Таким образом, тело человеческое получает божественное оправдание. Для Августина человек не есть только тело или только душа, он состоит из души и тела, где господствует разумная душа, владеющая телом. Именно единство души и тела придает человеку особый статус в мировой иерархии: человек оказывается посредником между царством духа и царством материи. Человек принадлежит сразу двум мирам.

С позиций своей антропологической концепции, в которой проявляется стремление Августина примирить близкие христианству идеи неоплатоников с христианскими догматами, решает он и вопросы теодицеи, вопросы добра и зла. Преодолев на пути к христианству учение манихеев о дьяволе как источнике зла, Августин пытается использовать идею неоплатоников об отсутствии у зла собственного начала. Августин строго следует основному постулату, что всякое бытие сотворено Богом и существует не иначе, как по воле Божьей. Поэтому все, что есть, есть добро.

Следовательно, зло есть отрицательная степень добра, зло есть отсутствие добра. Поскольку Бог есть абсолютное Добро, абсолютная Любовь, то все сотворенное им причастно к этому абсолютному Добру. Во всем присутствует первообраз, божественный промысел, и в любом явлении есть присутствие внеземного образа, как бы при этом явлении вещи ни искажались. «Мне стало ясно, – пишет в «Исповеди» Августин, – что только доброе может стать хуже. Если бы это было абсолютное добро, или вовсе бы не было добром, то оно не могло бы стать хуже. Абсолютное добро не может стать хуже, а в том, в чем вовсе нет добра, нечем стать хуже… следовательно, все, что есть – есть доброе, а то зло, о происхождении которого я спрашивал, не есть субстанция, будь оно субстанцией, оно было бы добром». То есть зло не имеет собственной субстанции.

При таком подходе зло, разумеется, не исчезало в мире, но ответственность с Бога за него снималась. Августин предупреждает, что недопустимо переносить земные представления о добре и зле на целое, вселенское.

Коснемся еще одной стороны учения Августина. Речь идет об учении Августина о вере и разуме. Мимо этой проблемы не прошел ни один средневековый мыслитель. Августин четко осознавал необходимость теоретического подкрепления догматов веры. Он не разделял тезис Тертуллиана: «Верю, потому что абсурдно». Тертуллиан имеет в виду, что разум не в состоянии объяснить многие парадоксы, антиномии (абсурдность, недоказуемость), отсюда и проистекает необходимость веры. Августин стремится найти компромиссное решение, примеряющее веру и разум (знание). Августин провозглашает: «Верю, чтобы понимать». То есть вера в любом случае выше разумного знания, а истины Откровения неизмеримо выше истин знания – здесь он остается на позициях официальной церкви – однако, считает Августин, все это должно быть обосновано: почему это так.

В «Исповеди» Августин приводит, на его взгляд, убедительные доводы, аргументы, ссылаясь на личный опыт. В тех случаях, когда он опирался на свой опыт или на знание, почерпнутое из книг, он блуждал в потемках. Но каждый раз, когда он следовал истинам Откровения, руководствовался ими, он всегда находил верный путь к Истине. Вера, по Августину, наикратчайший путь к истине.

Августин рекомендует руководствоваться принципом: вера прежде знания, понимания. Вера открывает путь знанию; вера, авторитет – первичны, знание – вторично. Но все это не имеет прямого отношения к делам земным. В повседневной жизни на первом месте стоят знания, разум. Августин хочет каким-то образом гармонизировать отношение между верой и знанием в сфере земной жизни. Вера у него не конфликтует с разумом, т.к. она не противоразумна. Вера конфликтует с несовершенным разумом, разумом неразвитым, ограниченным. Полная же гармония веры и разума осуществима в неземной жизни.

В рассуждении Августина есть рациональный момент. Если веру понимать широко, включая в нее и убежденность, доверие, проверенное знание, т.е. не сводить веру только к религиозной вере, то вера в таком понимании действительно часто предшествует знанию. И на самом деле, нет абсолютно беспредпосылочного знания. К тому же у научного знания существуют определенные границы: не все доступно постигающему рациональному мышлению. Многое в реальном мире познается и осваивается иными формами и способами познания. Все это и приводило Августина к выводу о примате веры над знанием: «бесчисленны явления, в подлинность которых я верю, но которых я не видел и при которых не присутствовал: множество исторических событий, множество городов и стран, которых я не видел; множество случаев, когда я верил друзьям, врагам, разным людям – без этого доверия мы вообще не могли бы действовать и жить». Но что касается истин религиозных, то здесь Августин непоколебимо убежден: Бог открывается тому, кто в него поверил предварительно. Августин и сам сначала поверил в христианство, а уже потом стал его теоретически обосновывать. Принципы теологии и антропологии были положены Августином в основу его социально-философской концепции, точнее его историософской теории. Августин создал своеобразную философскую историю как разновидность теологической эсхатологии. Ей посвящен его труд «О Граде Божьем».

Заслуживает быть отмеченной, несомненно, заслуга Августина в том, что ему удалось в какой-то мере сохранить преемственность с античной философией. В отличие от иудейской схоластической философии Августин многие идеи заимствовал непосредственно из античной философской классики или из ее латинских переводов. В условиях последующей схоластической философии эта связь окажется гораздо ограниченней, к тому же значительно деформированной. По мнению Г. Майорова, Августином «заканчивается работа крупномасштабного идеологического синтеза». Речь идет о синтезе религиозных представлений христианства с понятиями античной философии.