Человек в естествознании

  Итак, линия эволюции человека выстраивается  следующим образом: "Человек умелый" (австралопитек) — "Человек прямоходящий" (питекантроп, синантроп), — "Человек неандертальский" — "Человек разумный" (кроманьонец). После кроманьонца человек не изменялся генетически, тогда как его социальная эволюция продолжалась.

Дадим краткую характеристику каждому  из этих этапов становления человека:

Рамапитек — останки ископаемой крупной обезьяны, по строению зубов оказавшейся промежуточной между современными человекообразными обезьянами и человеком. Жил около 14—8 млн. лет назад.

Австралопитеки (от лат. australis — южный и греч. pithekos — обезьяна) — самые древние, переходные от обезьян к человеку формы, найденные в Южной Африке и вымершие свыше 2 млн. лет назад. Эволюция их продолжалась 8 млн. лет. Австралопитеки ходили на двух ногах при выпрямленном положении тела, жили в пещерах, на безлесных пространствах. Их челюсти были слабо развиты. В качестве орудий для ударов использовали камни, палки, крупные кости конечностей копытных животных, для резки и рубки применяли нижние челюсти и лопатки тех же животных. Австралопитеки были всеядными. В этот период завершились морфологические перестройки, связанные с прямохождением, масса головного мозга увеличилась до 650 г. Концевые фаланги пальцев у австралопитеков короткие и плоские, как у современного человека. Вместе со скелетом "Человека умелого" найдены грубые галечные орудия самой ранней культуры в истории человечества, отсюда и название — "Человек умелый".

Древнейшие  люди (архантропы) — ранняя стадия становления человека. Предками их были различные ветви вида "Человек умелый": представлены значительным числом форм (питекантроп — о. Ява, синантроп — Китай, гейдельбергский человек — близ Гейдельберга (Германия) и др.). Внешне они были очень похожи на современного человека, хотя строение черепа имело такие примитивные черты, как низкий, покатый лоб, мощное развитие надбровного валика, отсутствие подбородочного выступа; масса мозга достигала 1000 г, но форма его также была примитивной. Рост мужчины был 160 см. Они — носители культуры отщепов и рубил. По-видимому, им была свойственна примитивная речь. Речь, умение мыслить словами называют второй сигнальной системой и характерна она только для человека. Древнейшие люди освоили огонь. Они далеко расселились на территории Старого Света. Время их существования 1,5 млн. — 200 тыс. лет.

Древние люди (палеоантропы) — жили 200—400 тыс. лет назад. Представители этой стадии названы неандертальцами. Название этого вида связано с долиной Неандерталь в Германии (XIX в.), где впервые были найдены останки этих людей. В ископаемом виде они найдены еще в четырехстах местах Северного полушария. По времени с эпохой неандертальцев совпала эпоха Великого оледенения. При большой массе мозга и черепа неандертальцы обладали еще примитивными чертами: низкий лоб и затылок, большой надглазничный валик, слабое развитие подбородочного выступа. Речь, по-видимому, была еще нечленораздельной. Этот вид с начала своего возникновения дал две ветви эволюции. Одна была представлена людьми звероподобными, очень крупными, но по строению бывшими ближе к древнейшим людям: они являлись тупиковой ветвью эволюции. Люди другой ветви были меньше ростом и менее развиты физически, но по морфологическим признакам были ближе к современному человеку. Они жили большими стаями, у них было разделение труда между мужчинами и женщинами. Речь была еще примитивна, но логическое мышление уже было развито. Лишь те племена, где старались сохранять стариков, учиться у них и перенимать жизненный опыт, получали преимущество в борьбе за существование.

"Человек  разумный" (неоантроп) — существует 40 тыс. лет. Представителем неоантропов является кроманьонец. Первая находка была сделана на юге Франции близ местечка Кро-Маньон. Затем их останки были найдены в восточном Средиземноморье, в Передней Азии, на юго-востоке Европы. Отсюда кроманьонцы расселились по всей Земле и слились с наиболее прогрессивными неандертальцами. Они характеризуются небывалым психическим развитием. Главной чертой было 

развитие  интеллекта, способности к искусству. Они охраняли слабых, женщин, детей, стариков — и этим обеспечили свое процветание. Важнейший вклад этих людей в историю человечества — приручение ряда животных и развитие земледелия, выведение культурных растений.

Есть  другая гипотеза, утверждающая, что  человек современного типа возник 200 тыс. лет назад в Восточной Африке. В соответствии с этой версией питекантроп, синантроп и неандерталец — не предки современного человека, а различные группы гоминид (человекообразных существ), вытесненных "Человеком прямоходящим" из Восточной Африки. В

 пользу  данной гипотезы свидетельствуют генетические исследования, которые не всеми антропологами  и палеонтологами признаются надежными.

Согласно  другой точке зрения, только архаичные люди возникли в Африке, а современные — там, где они живут сейчас. Человек покинул Африку не менее 1 млн. лет назад. Эта гипотеза основывается на палеонтологическом сходстве между современными людьми и их далекими предками, жившими когда-то в этих местах.

Какая из этих гипотез справедлива, сказать  пока невозможно, так как палеонтологическая летопись неполна и промежуточные виды между человеком и обезьяной до сих нор в полном объеме неизвестны.  
 

3. Социобиология о природе человека.

 Хотя  развитие человека во многом обусловлено биологически, не следует, однако, абсолютизировать это влияние. В связи с этим большой интерес вызывает такое современное течение, как социобиология, о которой и пойдет речь ниже.

  Возникновение социобиологии связано с выходом в 1975 г. книги американское энтомолога Э. О. Уилсона «Социобиология: новый синтез». В рамках этой концепции ставится задача по-новому подойди к проблемам морали, свободы, агрессии, альтруизма, эгоизма и других качеств человека. Важнейшее место в ней отводится анализу возможностей и границ применения аналогий между поведением животных и человека. Первостепенное внимание при решении указанных проблем уделяется принципам и понятиям дарвинизма, в том числе и естественному отбору. Используется широкая экстраполяция выводов, полученных при изучении животных, на поведение человека. С точки зрения методологии, наблюдается биологический и молекуляр но-генетический редукционизм: антропология сводится к биологии, а последняя — к молекулярной генетике.

По мнению социобиологов, принципиальные изменения в представлении о природе человека должна внести теория геннокультурной коэволюции. Суть ее состоит в утверждении того, что процессы органической (генной) и культурной эволюции человека происходят совместно. Гены и культура в этой эволюции неразрывно связаны между собой. Однако ведущая роль все же отводится генам. Они оказываются конечными причинами многих человеческих поступков. Поэтому человек выступает на самом деле прежде всего объектом биологического знания. Уилсон определяет задачу социобиологии как «изучение биологических основ всех форм социального поведения у всех животных, включая человека». Главные положения его теории сводятся к тому, что у человека не может быть «трансцендентальных» целей, возникших вне его биологической природы.

По мнению представителей теории генно-культурной коэволюции, весьма вероятно, что человек  наследует моральные чувства  по биологическим каналам. Так, происхождение  запретов кровнородственных браков (инцест) усматривается в поведении животных, из этого и выводятся биологические основания моральных табу вообще. То же самое относится к агрессивности человека, которая якобы является неотъемлемой его чертой. Вот почему, скажем, война — это не что иное, как проявление внутривидовой агрессии. О характере социобиологических аналогий и изысканий можно судить, например, по объяснению человеческой любви — как поведенческого механизма, обеспечивающего оптимальную связь между удовлетворяющими друг друга партнерами. Дело доходит до того, что даже сознание человека рассматривается в качестве инструмента только для исполнения биологических функций. ^Человеческое сознание, — пишет Уилсон, — является устройством для выживания и воспроизводства, а разум есть всего лишь один из инструментов для биологического воспроизводства».

   Оценивая  концентрацию социобиологов, нельзя отрицать продуктивности и эвристической  ценности идеи коэволюции. Но сразу же следует дистанцироваться от спекуляций на ней представителей современного социал-дарвинизма, расизма и евгеники.

   Коэволюция  как взаимодействие биологического и  социального в  развитии человека и  общества действительно имеет место. Более того, следует особо подчеркнуть, что человек (и человечество) может развиваться только в единстве с природой, т.е. в рамках коэволюции. И то, что мы сегодня называем этим словом, было осмыслено и понято замечательным русским ученым В.И. Вернадским еще в начале нашего столетия. Именно он впервые научно обосновал тесную взаимообусловленность человека (человечества) и природы, и прежде всего человека и биосферы.

   Но  главное заключается в том, в  какой мере и до какого предела признаются влияние биологического на социальное и биологическая детерминация поведения человека. Биология, гены, конечно же, определяют поведение человека, он не может вырваться за пределы своей биологической природы, даже если бы очень захотел. Есть и эволюционная связь человека с животным, и определенные аналогии между их поведением. Другими словами, существуют биологические основы социальности человека.                        

Однако  объяснять развитие и поведение  человека преимущественно в терминах и рамках биологии, как это делают представители социобиологии, было бы неверно. На самом деле биологическое и социальное в человеке, как мы уже отмечали, находятся в тесной взаимосвязи. Младенец, попавший в условия существования животных, даже если и выживает физически при благоприятных обстоятельствах, однако не станет человеком, во всяком случае полноценным. Для этого индивиду нужно пройти определенный период социализации. Нельзя не присоединиться к мнению о том, что «Ребенок в момент рождения лишь кандидат в человека, но он не может им стать в изоляции: ему нужно научиться быть человеком в общении с людьми»¹. Другими словами, вне социальных условий одна природа еще не делает человека человеком.

Еще один аспект влияния социального на биологическое  в человеке состоит в том, что биологическое в человеке осуществляется и удовлетворяется в социальной форме. Природнобиологическая сторона существования человека опосредуется и «очеловечивается» социокультурными факторами. Это касается и удовлетворения таких сугубо биологических потребностей, как продолжение рода, еда, питье и т.д. Правда, следует отметить, что «очеловечивание» природы на практике не всегда означает ее облагораживание.

Порой индивид неадекватными действиями и поведением может наносить ущерб  собственной природе, здоровью, как  и все общество способно пагубно  влиять на свою природную среду. Подобное влияние сегодня налицо и представляет собой важнейшую экологическую проблему. Решение ее связано с физическим выживанием и развитием человека.

Таким образом, при рассмотрении роли биологических  и социальных факторов в развитии человека следует избегать крайностей как панбиологизма, так и пансоциологизма. В первом случае человек низводится до уровня животного. Во втором — предстает как tabula rasa (чистая доска), на которой среда пишет его развитие.    
 

4. Биологическое и  социальное в историческом  развитии человека. 
 

  В настоящем разделе, теперь уже имея представление об антропогенезе, мы остановимся на рассмотрении собственного развития homo sapiens и его свойствах. И первый вопрос, который в связи с этим возникает, можно сформулировать так: а продолжается ли биологическая эволюция человека после возникновения 30—40 тыс. лет назад homo sapiens? Другими словами, как культурная организация жизни людей, включая способы производства, развитие трудовой деятельности, образ жизни и т.д., могла повлиять на биологическую эволюцию человека, и влияла ли она на нее вообще?

, Строго  говоря, эволюция человека продолжается  на всем протяжении его существования.  Но она относится к социальной стороне жизни. Что же касается биологической эволюции, то с тех пор как человек выделился из животного мира, по крайней мере, она перестала играть решающую роль. Даже люди с ослабленным здоровьем благодаря успехам медицины могут принимать активное участие в жизни общества. Сила естественного отбора в социальном мире все более ослабевает, так как социальные институты, здравоохранение постоянно сглаживают влияние индивидуальной биологической изменчивости. Например, снижение в Европе уровня смертности от туберкулеза с 4000 на 1 млн человек в 1840 г. до 13 человек на тот же миллион в настоящее время свидетельствует о том, что отбор по сопротивляемости данной болезни, по существу, прекратился. Это же можно сказать и о многих других заболеваниях.

Сегодня наблюдается, с одной стороны, очень  медленный темп генетических изменений, производимых отбором, и большое генетическое сходство между различными человеческими группами. С другой стороны, имеется огромное разнообразие культур и образов жизней, очень быстрый рост социальных изменений, свидетельствующих о происходящей культурной эволюции человечества. Поэтому можно с уверенностью говорить о ведущей роли культуры в эволюции homo sapiens. Политические, экономические и социальные изменения во многих странах, обусловливающие улучшение жизни людей, прямо влияют на состояние их здоровья и, следовательно, на уменьшение зависимости человека от естественного отбора. Проще говоря, в современных условиях уменьшение или увеличение ассигнований на здравоохранение прямо влияет на тенденцию усиления или снижения роли естественного отбора. При этом важно отметить, что значение естественного отбора резко меняется в жизни человека и животных. Если у животных отбор! — это главный фактор эволюции, то у человека его роль заключается в сохранении генофонда, в сдерживании мутаций, отрицательно влияющих на его здоровье.