Объект  преступления

[править]

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Перейти к: навигация, поиск

У этого термина  существуют и другие значения, см. Объект.

Объе́кт преступле́ния — уголовно-правовая категория, которая используется для обозначения общественных институтов, которым причиняется ущерб вследствие совершения преступления. Чаще всего в числе таких институтов называются общественные отношения, а также социальные ценности, интересы и блага^[1]: человек, его права и свободы, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, государственный строй и государственное управление, мир и безопасность человечества. В законодательствах различных стран мира этот перечень может варьироваться, но перечисленные объекты являются основными и охраняются практически во всех странах.

Объект преступления находит отражение в Особенной  части кодифицированных уголовно-правовых актов: преступления в них могут группироваться по разделам и главам по признаку родового объекта преступления^[1]. Объект преступления рассматривается в числе элементов состава преступления.

Учение об объекте  преступления в основном разрабатывалось  российскими и советскими теоретиками^[2]. В зарубежном уголовном законодательстве, преимущественно использующем формальное определение преступления, объект преступления как самостоятельная категория редко выделяется, а для классификации уголовно-правовых норм при их кодификации используются другие критерии (вплоть до расположения их в алфавитном порядке)^[3]. В некотором роде аналогичным категории «объект преступления» является используемая теоретиками реалистического направления англо-американской уголовно-правовой науки категория «уголовно-наказуемый вред», понимаемая как утрата общественных ценностей (жизнь, свобода, честь и деньги; общая безопасность; социальные, семейные и религиозные формирования; общая мораль; социальные ресурсы; общий прогресс; личная жизнь) в результате совершения преступления^[4].

Понятие объекта преступления

Исходно (середина XIX века) учение об объекте преступления разрабатывалось в рамках нормативистского направления в уголовном праве. Нормативистская теория рассматривала преступление как нарушение формальной нормы права; соответственно этому объектом преступления в ней объявлялась сама уголовно-правовая норма^[5]. Данная позиция была подвергнута научной критике как не учитывающая реальной сущности преступления. Н. С. Таганцев писал по этому поводу:

Норма права  сама по себе есть формула, понятие, созданное  жизнью, но затем получившее самостоятельное, отвлеченное бытие… Всякая юридическая норма, как отвлеченное положение, может быть оспариваема, критикуема, непризнаваема; но только норма, имеющая реальную жизнь, может быть нарушаема

…

Если мы будем  в преступлении видеть только посягательство на норму, будем придавать исключительное значение моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считавшего и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это виноватый делал, одинаково не страшась царского гнева

— Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. В 2-х т. Т. 1. М., 1994. С. 29, 31.

Тогда же была предложена и другая теория, предполагавшая, что  объектом преступления является некое субъективное право лица. Так, В. Д. Спасович писал, что «преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных, ограждает ненарушимость его наказанием»^[6].

Эта позиция  также была подвергнута критике  Н. С. Таганцевым, который отмечал в связи с этим, что «посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство, путем которого виновный посягает на норму права, на которой покоится субъективное право… Право в субъективном смысле в свою очередь представляет отвлеченное понятие, как и норма, а потому само по себе, по общему правилу, не может быть непосредственным объектом преступного посягательства, пока оно не найдет выражения в конкретно существующем благе или интересе… Для преступного посягательства на такое право… необходимо посягательство на проявление этого права»^[7].

После Октябрьской революции в советском уголовном праве утвердилась концепция, согласно которой объектом преступления являются охраняемые уголовным правом общественные отношения; данная позиция продолжает оставаться актуальной и фигурирует во многих современных учебных пособиях и научных изданиях^[8].

Общественные  отношения состоят из трёх элементов: субъекты (участники, стороны общественного  отношения), предмет (та вещь или благо, по поводу которой существуют отношения), а также социальная связь между участниками (содержание отношения)^[9].

В качестве объекта  преступления в рамках данной теории может рассматриваться система  типовых, устойчивых общественных отношений определённого вида в целом, либо индивидуальная социальная связь, нарушенная конкретным преступлением^[10].

При этом под общественными отношениями понимаются три основных типа отношений^[11]:

• Между физическими лицами (на них посягают изнасилование, клевета, убийство).
• Между физическим лицом и государственными (общественными) институтами (государственная измена).
• Комбинация двух предыдущих типов: комплексные отношения, в которых присутствуют как связи «личность — личность», так и «личность — государство» (например, при совершении террористического акта).

Согласно данной теории, преступление может нарушать различные элементы общественных отношений: преступник может непосредственно воздействовать на их субъектов, применяя к ним физическое или психическое насилие, на предмет, по поводу которого возникают общественные отношения, или непосредственно на взаимосвязь между участниками общественного отношения, препятствуя осуществлению какой-либо деятельности или уклоняясь от выполнения социальной обязанности^[12].

Данная теория подвержена критике: так, профессор А. В. Наумов отмечает, что данная теория пригодна не для всех преступлений, которые предусмотрены уголовным законом: так, если определение объекта кражи с данных позиций является несложным (это общественные отношения собственности), то определение объекта, допустим, преступлений против жизни как неких общественных отношений является весьма проблематичным; следовательно, данная теория не является универсальной^[13]. Объектом преступлений против жизни в рамках данной теории называются общественные отношения, охраняющие жизнь, однако А. А. Тер-Акопов по данному поводу писал следующее: «Признавать в качестве сущности убийства нарушение порядка отношений, охраняющих жизнь человека, — значит переставлять ценности с ног на голову: признавать основной социальной ценностью не человека, а общественные отношения в которые он входит и которые существуют, собственно, ради него»^[14].

В числе других трактовок объекта можно назвать, например, такую: объект преступления — «тот, против кого оно совершается, то есть отдельные лица или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда»^[15].

В изданных недавно  пособиях по уголовному праву, подготовленных научными сотрудниками Института государства и права РАН, а также преподавателями Московского государственного университета предлагается вернуться к теории объекта преступления как правового блага, которая была разработана в конце XIX века представителями классической и социологических школ уголовного права^[16][17].

Суть данной позиции в достаточно современной  форме выразил Н. С. Таганцев:

Жизненным проявлением  нормы может быть лишь то, что  вызывает ее возникновение, дает ей содержание, служит ей оправданием — это интерес жизни, интерес человеческого общежития, употребляя это выражение в широком собирательном значении всего того, что обусловливает бытие и преуспеяние отдельного лица, общества, государства и всего человечества в их физической, умственной и нравственной сферах. Жизнь общественная в ее индивидуальных и общественных проявлениях творит интересы и вызывает их правоохрану, в силу чего эти интересы получают особое значение и структуру, облекаются в значение юридических благ и как таковые дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлением, образуя своей совокупностью жизненное проявление правопорядка, При этом, обращая интерес жизни в правовое благо, право не только признает бытие этого интереса, не только дает ему охрану и защиту, но видоизменяет его в объеме, форме, иногда даже в содержании, сглаживая его частный, индивидуальный характер и придавая ему социальное, общественное значение… Таким образом, посягательство на норму права в ее реальном бытии есть посягательство на правоохраненный интерес жизни, на правовое благо

…

Такими правоохраняемыми интересами могут быть: личность и ее блага — жизнь, телесная неприкосновенность, личные чувствования, честь, обладание или пользование известными предметами внешнего мира; проявление личности вовне, свобода передвижения и деятельности в ее различных сферах; возникшие в силу этой деятельности известные отношения или состояния — их неизменяемость, ненарушимость; различные блага, составляющие общественное достояние, и т. п. Причем, конечно, не всякий интерес этих групп получает правоохрану, а только тот, который может иметь общественное значение… Охраняемые интересы могут иметь реальный характер — жизнь, здоровье, неприкосновенность владения, или идеальный — честь, религиозное чувство, благопристойность и т. д. Эти интересы могут принадлежать отдельному лицу, физическому или юридическому, или отдельным общностям, существующим в государстве, или всей совокупности общественных факторов, всему обществу, или, наконец, государству как юридически организованному целому… Правоохрана может относиться или к самому интересу, защищая его непосредственно от разрушения, уничтожения или изменения, или охрана может быть направлена на юридическое отношение лица к такому благу — охрана возможности и свободы владеть, распоряжаться или пользоваться таким благом или интересом