Реституция как правовое последствие признания сделки недействительной

    Следует согласиться с третьей точкой зрения. Данные средства гражданско-правовой защиты отличны по содержанию. Виндикация - это вещно-правовой способ защиты. Она позволяет собственнику истребовать принадлежащее ему имущество у лица, с которым он не состоял в договорных отношениях, и у которого имущество находится в незаконном владении. Реституция относится к обязательственно-правовым способам. Она направлена на восстановление прежнего состояния сторон в недействительной сделке и предполагает возврат полученного по такой сделке имущества⁹.

    Сторона, заявляя требование о реституции, ставит своей целью возвратить то имущество, которое она передала по сделке, одновременно осознавая необходимость возврата того имущества, которое она получила. Отличительной чертой виндикации являются нормы об ее ограничении, которые не применимы в рамках реституции, что объясняется встречным характером требований. 

2 § Конкуренция реституционных и виндикационных исков. 

    Современная арбитражная практика при поддержке  некоторых ученых часто расценивает  иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества в качестве гражданско-правового  средства защиты интересов собственника и иных титульных владельцев¹⁰. Такое решение представляется по меньшей мере спорным, и вот почему.

    Во-первых, в отличие от реституционного  иска, виндикация направлена на возврат  вещи ее настоящему собственнику от любого третьего лица, незаконно владеющего спорной вещью, в то время как  требование о применении реституции всегда адресовано конкретному лицу, независимо от того, имеется ли у  него право на спорную вещь. К  тому же у реституции более широкая  и при этом вполне определенная задача: охрана имущественного оборота и  правопорядка в целом.

    Во-вторых, у рассматриваемых притязаний совершенно разная гражданско-правовая природа. Виндикационный иск является производной от права собственности, а реституционный - общим последствием недействительности сделки, скрывающим в себе основные черты синаллагматического обязательства. Конечно, с позиций современной судебной практики, иски о применении последствий недействительности сделок играют не последнюю роль в механизме защиты права собственности, что, как будет показано далее, сложно признать обоснованным. Однако в любом случае из общего смысла ст. 167 ГК РФ следует, что имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому лицу, пусть даже это и собственник имущества.

    Впрочем, стоит упомянуть и о противоположной  точке зрения, распространенной в современной литературе¹¹. Сторонники такой позиции считают, что предъявив реституционный иск, собственник          сможет вернуть вещь в свое владение непосредственно, даже если сам он в совершении данной сделки не участвовал. Думается, что рассматриваемое мнение приходит в противоречие с основным правилом реституции, согласно которому неправомерно отчужденное имущество возвращается к тому, кто им распорядился. В то же время, исходя из логического толкования ст. 166 ГК РФ, собственник вполне может быть признан заинтересованным лицом при возбуждении искового производства по делу о применении последствий недействительности сделки, направленной на отчуждение принадлежащего ему имущества третьему лицу. В этом случае собственник защищает свои интересы "в два приема": на первом этапе он требует от суда вернуть стороны в первоначальное положение, на втором - истребует имущество у добросовестного отчуждателя.

    В-третьих, разница между этими категориями  очевидна при рассмотрении предмета процессуального доказывания. Так, субъект активной легитимации по виндикационному иску обосновывает свои требования ссылкой на вещное право, в случае реституции заинтересованная сторона должна предоставить суду иные доказательства, свидетельствующие о том, что действия, совершенные контрагентами, не способны породить те гражданско-правовые последствия, наступления которых они изначально ожидали.

    В-четвертых, основанием для разграничения этих понятий служит ч.2 ст. 167 ГК РФ, в которой сказано, что в случае невозможности возвратить полученное в натуре стороны присуждаются к возмещению его стоимости в деньгах. Как известно, ничего подобного в современном виндикационном процессе не наблюдается.

    Таковы, с моей точки зрения, основные различия виндикации и реституции как институтов гражданского права в целом. Однако в современной литературе и судебной практике объективно прослеживаются тенденции к неоправданному расширению области применения реституции. К примеру, профессор В.В. Витрянский считает, что сделка по отчуждению имущества, заключенная неуправомоченным лицом, является ничтожной с момента ее совершения в связи с отсутствием у продавца права на отчуждение вещи¹². По его мнению, то обстоятельство, что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предъявления собственником вещи иска о применении последствий недействительности ничтожной сделки, поскольку добросовестный приобретатель всего лишь вернется в положение, предшествующее реституции.

    В принципе, при применении реституции все достаточно просто: договор по отчуждению имущества признается судом  недействительным, собственник имущества  в порядке реституции вправе потребовать возврата этого имущества. Но достаточно часто случается так, что отчужденное собственником имущество передается новым приобретателем другим лицам. Но бывает цепочка и на этом не заканчивается и имущество передается дальше (иногда это делается умышленно). Например, такая схема, к сожалению, нередко встречается в сфере недвижимости: по поддельным документам (или другими способами) продается квартира. Новый приобретатель квартиры продает ее другому лицу, это лицо продает квартиру дальше. Таким образом «запутываются следы» и создаются сложности в применении порядка регресса.

    В этой ситуации собственнику возвратить свое имущество сложнее. Чем длиннее  цепочка передачи имущества, тем  более «добросовестней» становится его новый приобретатель. Анализ судебной практики позволяет сделать  вывод, что права последующих  приобретателей имущества защищены надежнее прав собственника. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. N 6-11 "По делу о проверке конституционности положений п. п. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ряда граждан" содержится разъяснение, указывающее, что при предъявлении собственником требования о признании недействительной возмездной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем, в случае если будет установлена добросовестность приобретателя имущества, в иске должно быть отказано¹³.

Конституционный Суд РФ при принятии указанного Постановления  руководствовался следующими нормами  закона. Согласно ст. 168 ГК РФ на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются обшие положения о последствиях недействительности сделки, если законом указаны иные последствия данного нарушения. Понятие "добросовестное приобретение", содержащееся в ст. 302 ГК РФ. применяется в случае приобретения имущества не непосредственно у собственника, а у неуправомоченного отчуждателя, последствием же будет выступать виндикация (возврат имущества из незаконного владения), а не двусторонняя реституция.

    Виндикация (от лат. vindicatio - зашита) - истребование истцом-собственником своего имущества через суд от лиц, владеющих этим имуществом без законных на то оснований.

    Статья 302 ГК РФ ставит определенные условия  возможности предъявления виндикационного иска:

1) Лицо, передавшее имущество новому  владельцу (добросовестному приобретателю), должно быть не вправе его  отчуждать.

2) Это  имущество должно быть получено  добросовестным приобретателем  по возмездной сделке.

3) Собственнику  надо доказать, что истребуемое имущество выбыло из его владения помимо его воли. Если это доказано не будет, собственник рискует проиграть виндикационный иск.

    Первое  и третье условия предъявления виндикационного иска доказываются одним обстоятельством. Если договор о возмездном отчуждении имущества добросовестному приобретателю будет признан судом недействительным, а значит и лицо, передавшее ему имущество, не имело права этого делать, поскольку недействительная сделка не влечет правовых последствий, кроме тех, которые предусмотрены законом. В данном случае недействительная сделка не может породить последующую правомерность передачи имущества другим лицам. То же можно применить и к третьему условию виндикационного иска.

    Так же собственник может применить  правила п. 2 ст. 167 ГК РФ: при невозможности  возвратить полученное по недействительной сделке в натуре стоимость имущества возмещается в деньгах. Но ведь это не всегда в интересах собственника, так как нередко ему важнее получить утраченное имущество, а нс деньги за него.

    Таким образом, можно сделать следующие  выводы. Предъявить требование о возврате переданного имущества собственник  может только лицу, которому он это  имущество непосредственно передал, с которым он состоял в договорных отношениях. Если имущество, отчужденное  собственником, передано его приобретателями  другим лицам, с которыми у собственника нет договорных отношений, и эти  лица подпадают под признаки добросовестных приобретателей, собственник не вправе предъявить к конечным владельцам имущества иск о применении реституции. В этом случае предъявляется иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. 302 ГК РФ) либо требование к первому приобретателю его имущества возврата денежной суммы, равной стоимости утраченного имущества¹⁴. Следует отметить, что именно на приобретателя возложена обязанность доказать свою добросовестность (п. 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»: «Приобретатель должен доказать, что он приобрел имущество возмездно и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имеющего права на его отчуждение»). Когда же у приобретателя возникает право собственности на такое имущество? В соответствии со ст. 223 ГК: «В случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом. Недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю (пункт I статьи 302) на праве собственности с момента такой регистрации, за исключением предусмотренных статьей 302 настоящего Кодекса случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя». Таким образом, введено специальное основание для возникновения права собственности на объекты недвижимости, но в отношении движимого имущества такого основания не предусмотрено, что обусловливает значительный пробел в правовом регулировании. Проблема конкуренции исков давно является предметом исследования юристов. В условиях современной России особое значение приобрел вопрос о конкуренции реституционных и виндикационных исков. Дело в том, что в ряде случаев в силу ограничений, предусмотренных ст.302 Гражданского кодекса РФ¹⁵, собственник не может возвратить имущество, однако практика стала прибегать к применению реституции в обход этих правил. 

Глава III. Виндикация и кондикция. 

В широком  смысле неосновательное обогащение лица представляет собой произвольное увеличение его имущества, явившееся  результатом присоединения к  нему новых ценностей при отсутствии какого-либо встречного предоставления со стороны обогатившегося. Действительно, факт экономического обогащения является необходимым условием для возникновения виндикационного притязания, ибо ответчиком в этом случае может быть лишь то лицо, которое вследствие незаконною владения обогатилось за счет истинного собственника. Вероятно, именно на этом основании многие советские ученые относили иски из неосновательного обогащения к числу гражданско-правовых средств защиты отношений собственности¹⁶. По убеждению, настоящий ход рассуждений оказался весьма благодатной почвой для распространения ложных выводов о конкуренции между кондикционным и виндикационным исками¹⁷. Вместе с тем, невозможно игнорировать и тот факт, что на определенных этапах исторического развития исковой формы защиты гражданских прав кондикпионные иски получили далеко не однозначную регламентацию.

    Как известно, по римскому праву классическою периода, вещи, полученные в результате кражи, считались не перешедшими в собственность вора, а потому подлежали виндикации. Однако, исходя из стойкой ненависти к ворам, и стремясь облегчить защиту нарушенного права собственности, римская юриспруденция допустила особый кондикционный иск собственника - condiclio furtivia, предназначенный для возврата украденной вещи. В этом случае преимущество кондикции усматривалось в том, что основанные на ней требования имели место независимо от современного местонахождения вещи и не прекращали своего действия даже в случае ее гибели без вины правонарушителя; считалось, что последний находился в постоянной просрочке¹⁸.

    На  более поздних этапах своего развития римское право распространило применение кондикционных исков на все случаи, при которых ответчик незаконно лишил истца владения вещью. Похожие тенденции прослеживаются и в истории российского гражданского права. В то же время, уже в Институциях Гая в качестве condictio упоминалась особая группа личных исков, при обосновании которых истец не должен был ссылаться на действие конкретной правовой нормы. С формальной точки зрения, содержание данного притязания состояло в требовании возврата известной денежной суммы или же определенной вещи, что говорит о его абстрактном характере. Важно отметить, что на протяжении многих веков цивилистика так и не смогла выстроить исчерпывающий перечень юридических фактов, способных породить кондикционные обязательства¹⁹. Как представляется, причины этого кроются в родовой природе кондикционных требований. Именно в данной теоретической конструкции затрагиваются фундаментальные принципы построения и объективные закономерности развития цивилизованного рыночного оборота и гражданского общества в целом - Aequum est nemo cum alterius dertimento fieri. Однако из буквального смысла ст. 1103 ГК РФ отнюдь не следует, что кондикционное требование конкурирует с виндикационным, реституционным и деликтным исками. Скорее, наоборот, с теоретической точки зрения, уместно предположить, что при необходимости кондикция оказывается способной дополнить правовые возможности потерпевшей стороны субсидиарным притязанием, при отсутствии которого имущественная сфера последней оказывается невосполнимо нарушенной (к примеру, правонарушитель потребил индивидуально определенную вещь)²⁰. Таким образом, находясь в теснейшей генетической связи с компенсаторно-восстановительными началами цивилистики, кондикционное требование осуществляет генеральную правоохранительную функцию в системе зашиты субъективных гражданских прав.