Уже в V - VI вв. земледельцы варварских
королевств франков, англосаксов
и др. широко использовали тяглово-земледельческие
технологии, зачастую превосходившие
те, которые они рецептировали у римлян
(История средних веков, т. I, с. 99, 110, 217).
"Во второй половине VII века после рождества
Христова северные крестьяне вслед за
неведомым инициатором все чаще стали
использовать совершенно новый вид плуга,
оснащенного вертикальным лезвием для
прорезания линии борозды, горизонтальным
лемехом для отрезания почвы на ее глубине
и отвалом, чтобы ее переворачивать. Трение
такого плуга о почву было столь велико,
что для нормальной работы нужны были
уже не два, а восемь волов... Но никто из
крестьян не располагал восемью волами,
и крестьяне стали объединять своих волов
в большие упряжки... В итоге распределение
земли основывалось уже не на нуждах каждой
семьи, а скорее на
силовых возможностях
техники обработки земли ... Нигде
в мире подобная сельскохозяйственная
техника тогда не внедрялась "
(Уайт, с. 194-195; курсив наш - авт.). С IX в. шел
бурный рост городов Европы - сначала в
виде феодальных замков, монастырей и
укрепленных резиденций монархов и высших
церковных сановников, в которых концентрируются
первые "локальные" рынки. Иными словами,
начался тот самый процесс "перекачки
рабочей силы" из сельского хозяйства
в торгово-ремесленные городские сферы
деятельности, который С.В.Онищук справедливо
выводит из роста производительности
аграрных технологий.
Таким образом, на рубеже нашей
эры на территории Западной
Европы началось интенсивное
развитие тяглового земледелия.
Римская цивилизация, которая
была для варварских европейских
народов донором земледельческой культуры,
сама не смогла далее развивать эти технологии.
И культура Рима во всем ее технологическом,
экономическом, политическом, художественном
и научном разнообразии не смогла просто
расширенно (экстенсивно) "воспроизвестись",
"передвинувшись" на территории к
Северу от италийских земель.
В
подтверждение "технологически
революционной" роли домашнего
разведения тягловых и верховых
животных для становления феодального
строя можно привести "военный"
аргумент, так как общепризнанно, что новые
технологии на стадии их перехода от разработки
к массовому воспроизводству в толще населения
всегда в истории апробировались в военном
деле. "В VIII-IX вв. в Западной Европе (государство
франков) основной военной силой стала
тяжеловооруженная (рыцарская) конница,
пехота превратилась во вспомогательный
род войск" (БСЭ, т. V, с. 219). Здесь особенно
важно подчеркнуть, в странах Востока
конница тоже только в это время становилась
доминирующей военной силой, несмотря
на тысячелетия развития сельскохозяйственного
животноводства. Очевидно, что к этому
времени животноводство в Европе уже прошло
адаптацию к тягловому земледелию.
На наш взгляд, очень важной
является сформулированное С.В.
Онищуком понятие "компенсационного
барьера", т.е. комплекса геоклиматических
и демографических факторов, которые ставят
природный предел развитию технологий
в ряде регионов. И все-таки следует попытаться
понять, не было ли иных причин, почему
римское общество с присущей ему системой
институтов не смогло просто "переползти"
в неизменном виде вслед за новыми земледельческими
технологиями на более северные территории
Европы.