Инновации и динамизм: взаимосвязь систем и технического прогресса

Инновации и динамизм: взаимосвязь систем и технического прогресса.

 

Введение

В литературе о постсоциалистической трансформации обычно рассматриваются ее политический, экономический или социальный аспекты. Однако сравнительные преимущества капиталистической и социалистической систем в отношении предпринимательских стимулов и инноваций пока находились в тени исследовательских интересов. Хорошо известно, что в капиталистической системе были изобретены все инновационные продукты массового потребления, а основной технологический вектор социалистической системы был направлен на производство новых продуктов в военно-промышленной сфере. Инновации способствовали глубоким изменениям нашей повседневной жизни, но хотя многие оценивают эти изменения как благоприятные, лишь немногие усматривают связь между стремительным техническим прогрессом и капиталистической экономической системой. Ни в стандартных учебных программах по микроэкономике, ни в выступлениях ведущих политиков мы не обнаружим упоминания этой важной ценности капитализма. В статье представлены анализ того, насколько полно внутренние тенденции и характерные черты двух систем могут определить столь радикальные технологические различия между социализмом и капитализмом, а также аргументы в пользу последнего.

 

Сравнение

Корнаи пишет: «Рискнем утверждать, что большинство граждан постсоциалистических стран не понимают причинной связи между капитализмом и техническим прогрессом. Инновации 50-100-летней давности (в частности, стремительный скачок в развитии ИКТ), изменившие жизнь каждого, в сознании общества не связываются с капиталистическим укладом. Наоборот, большинство населения выражает антикапиталистические настроения в умеренной и даже явной форме. Люди пользуются всеми благами капитализма – мобильными телефонами, интернетом, штрих кодами в супермаркетах, оптоволоконными каналами передачи данных, электробытовыми приборами, ксероксом и т.д., не признавая, что все это без исключения плоды презираемой и ненавистной им капиталистической системы. Таково наше предположение, которое, увы, трудно подтвердить или опровергнуть».

Корнаи считает серьезным упущением, что никто на постсоциалистическом пространстве не занимается разъяснительной работой. В частности, коллеги Корнаи проанализировали речи лидеров Болгарии, Хорватии, Чехии, Венгрии, Польши, Сербии, Словакии, Словении: «ни в одной не было сказано о причинной связи между капитализмом и техническим прогрессом и влиянием этого прогресса на жизнь людей. Такое важное достоинство капитализма не было упомянуто для убеждения масс в том, что переход от социализма к капитализму означает поворот навстречу инновации, модернизации и динамизму».

По поводу позиции Корнаи сделаем два комментария. Во-первых, данная позиция не совсем корректна. СССР (именно нашу страну в качестве негативного примера рассматривает автор статьи), хотя и в самом деле уступал в скорости промышленного освоения инноваций странам Запада, не представлял абсолютно несостоятельную в инновационном аспекте систему. Корнаи не нашел ни одного примера лидерства нашей страны в области революционных инноваций, но такие примеры есть: космос, атомная энергетика, лазерная индустрия, суда на воздушной подушке, экранопланы и т.д. Напротив, после 1991 года многое из того, что было сделано во времена СССР, оказалось утраченным или, в лучшем случае, не получило дальнейшего развития. Во-вторых, и это главное, трудно поверить, что ностальгические настроения в обществе можно смягчить или преодолеть через пропаганду инновационной мощи капитализма. Истоки ностальгии кроются не в непонимании этой мощи, а совсем в другом: в понимании, особенно гражданами старшего поколения, что социализм основан на иной системе ценностей, на иной нравственности, иной морали, иной системе распределения доходов. Здесь уместно процитировать Шумпетера - того экономиста, мнение которого, судя по рассматриваемой статье, Корнаи очень высоко ценит. «Чтобы быть честным по отношению ко всем цивилизованным социалистам, которых я когда-либо знал лично или по публикациям, надо признать, что они … акцентируют роль экономического аспекта, … но вовсе не считают заветной целью борьбы изобилие бифштексов или радиоприемников … Постараемся не забывать, что социализм имеет более высокие цели, нежели наполнение желудков, подобно тому как христианство не сводится к вере в ад и рай. Главное – социализм – это новый тип культуры. Поэтому можно быть пламенным социалистом, даже сознавая, что социалистическая система, вероятно, будет уступать капитализму в экономической эффективности. Никакие аргументы чисто экономического характера в пользу или против социализма, сколь бы убедительными сами по себе они не были, не могут играть решающей роли». Шумпетер не расшифровал смысл нового типа культуры. Он обошел этот сложный вопрос, заявив, что существует так называемая «культурная недетерминированность социализма», проистекающая из многообразия его форм. Как теоретик, Шумпетер поступил, на мой взгляд, вполне корректно. Можно ли то же самое сказать о позиции Корнаи – большой вопрос.

 

Ответственность экономистов

В разделе «Ответственность экономистов» Корнаи выражает сожаление по поводу недостаточно «глубокого проникновения в сущность теории экономического роста (теории Шумпетера – В.М.) со стороны основной части экономических теорий». Беспокоит Корнаи и то, что важные теоретические идеи Шумпетера, а также прикладные исследования таких экономистов как Л. Бальцерович и др. не проникают в стандарты образования молодых экономистов. Корнаи смог назвать только один учебник, где дается шумпетерианское понимание капитализма. Приведем, наконец, еще один фрагмент из статьи Корнаи: «Большая (возможно даже превалирующая) часть высших учебных заведений предлагают студентам принципы экономики, не объясняющие важнейшее, специфическое для капиталистической системы свойство. Экономическую теорию мейнстрима обвиняют в пропаганде капитализма. Если так, то эта пропаганда никак не отражается на обучении, упускающем одну из главных ценностей капиталистической системы: ее склонность к непрерывным инновациям».

В чем же дело? Неужели мейнстрим не заинтересован в том, чтобы представить изучаемую им капиталистическую экономику в наиболее выигрышном свете? Разумеется, заинтересован. Проблема не в этом. Мейнстрим не воспринимает то, как объясняет «склонность к непрерывным инновациям» Шумпетер, а еще более - то, какие теоретические выводы делает Шумпетер. Эти выводы оппозиционны мейнстриму. Они порождают совсем иное представление о функционировании капиталистической экономики. Вот что пишет Шумпетер: «Обычно проблему видят в том, как капитализм функционирует в рамках существующих структур, тогда как действительная проблема в данном случае состоит в том, как он создает и разрушает эти структуры. Пока исследователь не признает этого, его работа бессмысленна… Прежде всего, - продолжает Шумпетер, - надо пересмотреть традиционную концепцию конкуренции… До сих пор в центре внимания экономистов все еще находится конкуренция, протекающая в рамках неизменных условий, в частности, неизменных методов производства и организационных форм. Но вопреки учебникам в капиталистической действительности преобладающее значение имеет другая конкуренция, основанная на открытии нового товара, новой технологии, нового источника сырья, нового типа организации (например, крупнейших фирм). Эта конкуренция обеспечивает решительное сокращение затрат или повышение качества, она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением уровня прибыли и выпуска, а полным банкротством … Теория, игнорирующая этот существенный аспект конкуренции, тем самым упускает из виду все, что в ней есть собственно капиталистического. Даже если она не противоречит логике и фактам, она похожа на постановку «Гамлета» без принца Датского». Хотя данный текст написан Шумпетером почти 70 лет назад, он не устарел и по сей день. Несмотря на прогресс инструментов экономического анализа, а также на очевидные изменения в самой экономике и в поведении денежных властей, теория Шумпетера сохраняет свой статус оппозиционности, а потому оказывается на периферии современной экономической науки.

Спрашивается, как должны были бы поступить представители мейнстрима при написании учебников Economics, если бы они и в самом деле попытались исполнить пожелание Корнаи? Сначала дать ключевые положения мейнстрима, а потом, сославшись на Шумпетера, обосновать их несущественность и даже ничтожность? Или, напротив, начать с теории Шумпетера, показать ее адекватность сущности капиталистической экономики, а затем, обратив внимание студентов на то, что теорию Шумпетера трудно формализовать, представить свой собственный, отличный от Шумпетера, но поддающийся формализации взгляд на функционирование капиталистической экономики? С точки зрения мейнстрима ни то, ни другое неприемлемо. Остается одно: по возможности игнорировать теорию экономического развития Шумпетера, а заодно – не акцентировать внимание на важнейшем качестве капиталистической экономики: ее способности к непрерывным инновациям.

 

Созидательное разрушение

Если значительная часть экономистов- теоретиков согласится, подобно Корнаи, с необходимостью полноценного раскрытия обнаруженного Шумпетером феномена «созидательного разрушения» и настроит свои исследования на изучение свойства инновационности капиталистической экономики, то изменится и сам мейнстрим. В настоящее время к такого рода изменению есть определенные предпосылки. Формально они порождены недавним финансово-экономическим кризисом, а по существу - неудовлетворенностью части экономистов положением дел в самом мейнстриме. Так, проф. Дж. Кэй, обращаясь к работам Р. Лукаса – старейшины современной макроэкономики и нобелевского лауреата 1995г., отмечает чрезмерно большой список нереалистичных упрощающих допущений. Он цитирует самого Лукаса, который откровенно формулирует свою цель: «Создание механического искусственного мира, населенного взаимодействующими между собой роботами, которых обычно изучает экономика». По мнению Кэя, модели Лукаса «напоминают настоящий мир, но настолько упрощенный, что о нем либо уже все известно, либо можно придумать.

Что же мешает эволюционистам воспользоваться благоприятной ситуацией и активизировать усилия по вхождению в мейнстрим? Вопрос тем более актуальный, если учесть, что к настоящему времени имеется большое число моделей, основанных на идеях Шумпетера. Одна из причин, тормозящих развитие эволюционной теории состоит в прямолинейности осмысления теории Шумпетера. Та шумпетерианская конкуренция, которая действительно имеет место на микроуровне и в обход правила Паретооптимальности приводит к успеху предпринимателей за счет банкротства других экономических субъектов (консерваторов), на макроуровне выражается только через рост ВВП. Ничего другого эволюционисты не предлагают: макроуровень полностью закрыт для описания конкурентных отношений. Между тем, уже на микроуровне можно заметить, что шумпетерианская конкуренция есть конкуренция между действующими одновременно, но разными по возрасту своего основного капитала поколениями экономических субъектов. Предприниматели (новаторы) – собственники молодого капитала пытаются вытеснить из экономического пространства консерваторов – собственников старого, менее эффективного основного капитала. По сути дела это самое главное, тогда как новые продукты, новые технологии и т.д. представляют собой инструменты, с помощью которых новое вытесняет старое. Если макроуровень экономики представить в виде набора одновременно действующих разновозрастных экономических подсистем, то шумпетерианская конкуренция обретет вид игр Красной Королевы из известной сказки Льюиса Кэрролла. В интерпретации У. Баумоля «игра Красной Королевы» – это сценарий конкуренции, в котором «успех каждого игрока возможен в случае его соответствия или превосходства текущих усилий или затрат конкурентов, так что каждый игрок вынуждается другими делать «ставки» все выше, а все участники игры вынуждены бежать настолько быстро, насколько они могут, чтобы стоять на месте». Наиболее типичный случай такой игры – это гонка вооружений, которая по сути дела представляет конкуренцию экономик разных стран. Но данная игра существует и внутри страны между разновозрастными экономическими подсистемами.

 

Заключение

Подобно Л. фон Мизесу, автор пытается доказать несостоятельность социализма. Но в отличие от Мизеса, который сводил свою аргументацию к невозможности определения при социализме рациональных цен на факторы производства (для этого нужны рынки со свободным ценообразованием), Корнаи акцентирует внимание на неспособности субъектов социалистической экономики действовать так, как действуют шумпетерианские предприниматели в условиях капитализма. По мнению Корнаи, только в рамках капиталистической экономики предприниматели способны на стремительные инновации и динамизм, и именно в этом он видит одно из решающих преимуществ капитализма над социализмом.