Юрий Алексеевич Гагарин

Гагарин учился в Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского и поэтому некоторое время не имел лётной практики, также сказывалась и общественная деятельность. Первый после перерыва самостоятельный вылет на МиГ-17 он совершил в начале декабря 1967 года. Приземлился со второго захода из-за неверного расчёта на посадку, характерного для лётчиков низкого роста, имевших перерыв в полётах. Это стало поводом для опасений властей потерять популярного героя в случае аварии. Гагарин был дублёром Владимира Комарова в полёте на корабле Союз-1, полёт закончился гибелью космонавта. Главной задачей этого полёта была отработка отечественной лунной программы. Юрий приложил немало усилий для осуществления лунных космических полётов и сам до своей гибели состоял членом экипажа одного из готовящихся лунных кораблей. Гагарин не мог самостоятельно летать на истребителе, будучи заместителем начальника ЦПК по лётной подготовке и поэтому добился направления на восстановление квалификации как лётчик-истребитель.

[править] Трагическая гибель

После защиты дипломной  работы в академии Жуковского, Ю. А. Гагарин приступил к лётной практике — тренировочным полётам на самолёте МиГ-15УТИ (учебно-тренировочный истребитель с двойным управлением — «спарка»). В период с 13 по 22 марта он совершил 18 полётов общей продолжительностью 7 часов. Перед самостоятельными вылетами ему оставались последние два контрольных полёта — с лётчиком-инструктором, командиром полка, Героем Советского Союза Владимиром Серёгиным.^[18]

27 марта 1968 года в 10:18 Гагарин и Серёгин взлетели с подмосковного аэродрома Чкаловский в Щёлково. На момент взлёта условия видимости были нормальными — нижняя кромка облаков была в 900 м над землёй. Выполнение задания в пилотажной зоне должно было занять не менее 20 минут, но уже через четыре минуты (в 10:30) Гагарин сообщил на землю об окончании задания, запросил разрешения развернуться и лететь на базу. После этого связь с самолётом прервалась.

Когда стало  ясно, что у самолёта уже должно было закончиться топливо, в зоне полётов начались поиски, которые  продолжались более 3 часов. В 14:50 одному из вертолётов удалось обнаружить обломки  самолёта МиГ-15УТИ примерно в 65 км от аэродрома, в районе деревни Новосёлово, в 18 км от города Киржач Владимирской области.^[18] Утром следующего дня на ветке нашли клочок лётной куртки Гагарина с талонами на питание. Позже был обнаружен бумажник с водительскими правами и фотографией Королёва.

Для расследования  катастрофы была создана Государственная  комиссия, но даже после многомесячной  работы сотен специалистов комиссия не смогла однозначно объяснить причины  трагедии. В результате отчёт комиссии был засекречен и его детали известны только из статей и интервью отдельных  её членов. По сей день причины и обстоятельства катастрофы не являются выясненными. Существует ряд противоречивых версий случившегося.

Перед полётом  в космос Ю. Гагарин составил прощальное письмо — на случай, если погибнет. Это письмо вручили жене после его гибели под Киржачом.

В СССР был объявлен общенациональный траур. Это был  первый случай в истории СССР, когда  день траура был объявлен в случае смерти человека, не являвшегося на момент смерти действующим главой государства.

Урны с прахом Гагарина и Серёгина замурованы в Кремлёвскую стену.

[править] Официальная версия

Созданная для  расследования причин катастрофы Государственная  комиссия состояла из трёх подкомиссий:

• по изучению лётной подготовки экипажа, проверке организации и обеспечения полётов 27 марта (лётная подкомиссия),
• по изучению и анализу материальной части самолёта УТИ МиГ-15 (инженерная подкомиссия),
• по оценке состояния лётчиков до и во время полёта, официального опознания погибших (медицинская подкомиссия).

Отдельно работала комиссия КГБ, выяснявшая «по своей  линии», не была ли катастрофа результатом  заговора, теракта или злого умысла.

Были собраны 95 % самолёта и оборудования. С телами пилотов было сложнее — их разметало от удара машины о землю, в результате которого образовалась воронка диаметром 6 м и глубиной 2,7 м. Опознание обоих лётчиков было произведено по отдельным фрагментам тел. Анализ отпечатков стрелок кабинных и наручных часов Гагарина показал, что катастрофа произошла в 10:31, то есть через 50-70 секунд после последнего радиообмена с Гагариным.^[16][19]

Официальные выводы комиссии были таковы: экипаж из-за изменившейся в полёте воздушной обстановки (подробности  не уточнялись) совершил резкий манёвр и сорвался в штопор. Пытаясь вывести машину в горизонтальный полёт, пилоты столкнулись с землёй и погибли. Отказов или неисправностей техники обнаружено не было. Химический анализ останков и крови лётчиков посторонних веществ не выявил.^[20]

Комиссия КГБ  обнаружила многочисленные нарушения  наземного персонала аэродрома.^[21]

[править] Версия С. М. Белоцерковского и ряда учёных

По данным доктора  технических наук генерал-лейтенанта С. М. Белоцерковского и космонавта А. А. Леонова (который был членом правительственной комиссии), исследования доказали: самолёт Гагарина и Серёгина перевернуло и бросило в плоский штопор воздушной волной от другого самолёта.^[22][23] (о данной версии лётчик-испытатель Степан Микоян в своих мемуарах прямо говорит^{[источник не указан 107 дней]}, как о необоснованной, заявляя, что в ЛИИ были проведены соответствующие испытания и попадание в струю другого самолёта не привело бы к значительным изменения параметров полёта). Факторами, приведшими к трагедии, были:

• Плохие погодные условия (нижняя кромка нижнего слоя облаков была на высоте 500—600 метров); неточные сведения о погоде.
• Конструктивные недостатки самолёта — неудачные в аэродинамическом отношении два подвесных топливных бака и необходимость для инструктора катапультироваться первым.
• Неудовлетворительная организация радиолокационного слежения за полётами, неисправность части оборудования.
• Серьёзные нарушения в планировании полётов.
• Белоцерковский и Н. П. Каманин обвиняют генерала Н. Ф. Кузнецова в том, что в сложившихся условиях он мог и должен был отменить полёт Гагарина.^[16] Вместо этого, из-за его действий, особенно придирок к Серёгину, перед полётом возникла недопустимая нервозность.^[24]

По данным комиссии, примерно за минуту до столкновения Гагарин  пребывал в совершенно нормальном состоянии: речь его была спокойной, размеренной. Ему предстояло делать разворот со снижением, при отсутствии видимости естественного горизонта. Далее произошло какое-то неожиданное событие, которое привело к тому, что самолёт оказался на закритическом режиме в положении крутого пикирования.

Наиболее вероятным  «событиями» могли быть:

• Уклонение от самолёта, шар-зонда или стаи птиц;
• Попадание в след пролетевшего самолёта;
• Попадание в восходящий вертикальный поток воздуха или даже горизонтальный порыв ветра.

Могло иметь  место сочетание двух каких-либо из указанных событий, а может  быть, и всех трёх.^[20]

Компьютерное  моделирование показало, что наиболее реалистичная картина последней минуты полёта получается при предположении, что самолёт вошёл в штопор и сделал 3-5 витков. С подвешенными баками допустимые перегрузки самолёта уменьшались с 8-кратных до 3-кратных. Если во время разворота со снижением возникли дополнительные факторы, то самолёт мог свалиться в штопор. Ошибочная информация о высоте облачности (по сообщённой лётчикам сводке погоды, нижний край был на высоте 900 метров) в сочетании с неправильными показаниями высотомера дали лётчикам неверное представление о запасе высоты и времени, которым они располагали.

По данным комиссии: «Попытка катапультироваться лётчиками не предпринималась». По мнению полковник-инженера в отставке, лётчика I класса И. Б. Качоровского: «Серёгин, оценив обстановку, как командир экипажа даёт команду Гагарину катапультироваться. Но тот, зная, что по техническим условиям это должен первым сделать инструктор, напоминает ему об этом». Когда, выйдя из облачности, экипаж сориентировался, катапультироваться было поздно.^[24]

Оценивая уровень  управления самолётом на последних  секундах полёта, группа лётчиков-испытателей  и учёных заявила: «Действия лётчиков следует рассматривать как оптимальные: на закритическом режиме (10-11-кратной перегрузке) они пилотировали самолёт без крена и скольжения, „выжали“ из техники всё возможное, пытаясь вывести из пикирования самолёт».^[25] Особо отмечается, что вывод самолёта из пикирования проводился практически при максимально возможных для самолёта перегрузках — при 12-кратной перегрузке у него отваливались крылья. Эти же перегрузки являются практически максимальными и для пилотов.

По данным комиссии, экипаж находился в работоспособном  состоянии, позы обоих лётчиков до конца  были рабочими. Так, Гагарин левой  рукой держался за ручку управления двигателем, ноги у того и другого  лётчика были на педалях. В течение  нескольких секунд Гагарин и Серёгин, сохраняя чёткость согласованных действий, самым активным образом боролись за жизнь, хотя и находились под воздействием огромных перегрузок. Им не хватило 250—300 метров высоты или 2 секунды полёта.^[20]

[править] Прочие версии специалистов

Версия Н. Ф. Кузнецова. По утверждению начальника Центра подготовки космонавтов в 1963—1972 годах, Серёгину в те времена нездоровилось: его часто рвало и он жаловался на сердечные боли. Во время выполнения виражей Серёгину снова стало плохо, очевидно, произошёл сердечный приступ. Он расстегнул ремни кресла и ремни парашюта. Гагарин, выполняя пилотаж, не сразу заметил состояние инструктора. Тело Серёгина, перемещаясь по кабине, сдвинуло из нейтрали органы управления и это заблокировало некоторые из них. Бросать друга в беде и сразу катапультироваться Юрий не стал. Боролся до конца и почти 10 минут ходил кругами над Новосёлово, пытаясь эволюциями самолёта привести в чувство Серёгина, а когда шансов на спасение не осталось — погиб вместе с ним.^[26]