Зарождение и организация клуба

Введение

 

Якоби́нцы (фр. Jacobins) — участники Якобинского клуба (club des Jacobins), французского политического клуба эпохи революции, — установившие свою диктатуру во Франции в 1793—1794 годах.

Клуб образовался в  июне 1789 на базе бретонской фракции  депутатов Национального собрания и получил своё название от места  проведения заседаний клуба в  доминиканском монастыре святого  Якова на улице Сен-Жак в Париже. Якобинцами считались члены самого клуба, а также члены провинциальных клубов, тесно связанных с основным. Клуб имел громадное влияние на ход  французской революции 1789 г.: революция  росла и развивалась, падала и  исчезла в связи с судьбой  этого клуба. Во время своего правления  якобинцы провели ряд радикальных  реформ и развернули массовый террор. Партия якобинцев включала:

- правое крыло, лидером которого был Дантон,

- центр, возглавляемый Робеспьером,

- левое крыло, во главе с Маратом (а после его смерти Эбером и Шометтом).¹

До 1791 года члены клуба  были сторонниками конституционной  монархии. Якобинцы (преимущественно  сторонники Робеспьера) участвовали  в Конвенте, где выступали за единство страны, укрепление национальной обороны  перед лицом контрреволюции и  жёсткий внутренний террор; к 1793 году стали в нём наиболее влиятельной  силой. Свергнув жирондистов 2 июня 1793 года, позже расправившись с эбертистами  и дантонистами, якобинцы монополизировали власть во Франции вплоть до падения Робеспьера в результате переворота 9 термидора (27 июля 1794 года). После гибели вождей якобинцев, преследований якобинцев термидорианцами и поднявшими голову после Термидора роялистами, Якобинский клуб был закрыт в ноябре 1794 года. Девизом «Общества друзей республики единой и неделимой» (официальное название Якобинского клуба) был девиз «Vivre libre ou mourir» — «Жить свободно или умереть».²

Начиная с XIX века термин употребляется  не только для обозначения членов клуба и их союзников, но и как название радикального политического течения.

Эпоха Террора, также известна как «Террор» (фр. la Terreur) — период произошедший в течение одного года и одного месяца после начала Великой французской революции (с 5 сентября 1793 по 27 июля 1794 года (9 термидора II года)).

Террор представлял собой  период насилия в ходе конфликта  между соперничающими политическими  группировками (жирондисты и якобинцы), в течение которого были осуществлены массовые расстрелы «врагов революции».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Зарождение и организация  клуба

 

Колыбелью Якобинского клуба  был Бретонский клуб, то есть совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на Генеральные штаты ещё до их открытия.

Когда король и Национальное собрание перебрались в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены  стали снова собираться сначала  в парижском частном доме, потом  в нанятом ими помещении в  монастыре якобинских монахов (доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание. В заседаниях принимали  участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба  в насмешку якобинцами, сами же они  приняли наименование «Общества  друзей конституции».

На самом деле политическим идеалом тогдашнего якобинского  клуба была конституционная монархия, как её понимало большинство Национального  собрания. Они называли себя монархистами и признавали своим девизом закон.³

С точностью дата открытия клуба в Париже — в декабре 1789-го или январе следующего года —  не известна. Устав его был составлен  Барнавом и принят клубом 8 февраля 1790 г.

Не известно (так как  сначала не велись протоколы заседаний), когда стали принимать в число  членов посторонних, то есть не-депутатов.

Когда число членов разрослось, организация клуба значительно  усложнилась. Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нём было четыре секретаря, двенадцать инспекторов, и, что особенно характерно для этого  клуба, четыре цензора; все эти должностные  лица избирались на три месяца: при  клубе было образовано пять комитетов, указывающих на то, что самый клуб принял на себя как бы роль политического  цензора по отношению к Национальному  собранию и Франции — комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке. Сначала заседания происходили три раза в неделю, затем ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 г., то есть уже при Законодательном собрании.⁴

В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию  в заседании 11 ноября). Ещё раньше (с 20 мая 1791 г.) клуб перенёс свои заседания  в церковь Якобинского монастыря, которую он нанял по упразднении ордена и конфискации его имущества и в которой заседания происходили до закрытия клуба. Вследствие наплыва не-депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettrée («интеллигенция»); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, учёных, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества.

Некоторые из его членов носили известные имена: врач Кабанис, учёный Ласепед, литератор Мари-Жозеф Шенье, Шодерло де Лакло, живописцы Давид и Карл Верне, Лагарп, Фабр д'Эглантин, Мерсье. Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образование прибывающих понижались, однако парижский Якобинский клуб до конца сохранил две первоначальных черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров, куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, а при вступлении ещё 12 ливров).

Впоследствии при Якобинском клубе было организовано особое отделение  под названием «братское общество для политического воспитания народа», куда допускались и женщины; но это  не изменило общего характера клуба.⁵

 

 

 

 

Установление якобинской диктатуры

 

Захватив власть силой, якобинцы пытались изменить ее под лозунгом спасения революции. Задача была не из легких. В стране не прекращали борьбы сторонники жирондистов. В Вандее не утихало восстание роялистов. Против якобинцев выступали в большинстве департаментов Франции. Ситуация осложнялась действиями интервент. Франция была в окружении войск коалиции. Летом был убит Марата. Сделала это французская аристократка Шарлотта Корде. Марат был непримиримым к врагам революции, к нему с уважением относились городские низы Парижа, Он владел семью иностранными языках, проводил теоретические исследования в области медицины, часто бесплатно лечил больных, эффективно боролся против эпидемий. Убийство Марата оказало серьезное влияние на ход политических событий.

В июне 1793 p. Конвент принял новую конституцию, которая провозглашала  принцип верховенства народа, гарантировала равенство людей в правах. В ней осуждались захватнические войны, было особенно актуальным в то время. Провозглашались целостность и неприкосновенность республики. Конституция 1793 г. имела демократичнее характер, чем Конституция 1791 г. Братья участие в выборах могли мужчины, которым исполнился 21 год, без любого имущественного ценза. Однако введение ее в действие откладывалось в связи с чрезвычайной ситуацией в стране.

Якобинцы не остановились на достигнутом. Они прибегли к организации твердой власти во всей стране. Собственно, происходило то, против чего предостерегали жирондисты.⁶

Комитет общественного спасения, который возглавил Робеспьер, укрепил  свое влияние на местах. В департаменты и в армию отправляли чрезвычайных уполномоченных - комиссаров Конвента. Это были решительные якобинцы, которые не останавливались перед массовым террором. Опорой комитета были местные якобинского клуба и революционные комитеты. Они привлекались к борьбе с противниками диктатуры и для организации отпора интервентам. Особую роль в расправе с мятежниками играл Комитет общей безопасности. Широкие полномочия получил Революционный трибунал. За спекуляцию вводилась смертная казнь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Террор в якобинской диктатуре

 

Эпоха Террора, также известна как «Террор» (фр. la Terreur) — период произошедший в течение одного года и одного месяца после начала Великой французской революции (с 5 сентября 1793 по 27 июля 1794 года (9 термидора II года)).

Террор представлял собой  период насилия в ходе конфликта  между соперничающими политическими  группировками (жирондисты и якобинцы), в течение которого были осуществлены массовые расстрелы «врагов революции». Количество убитых насчитывалось от 16 000 до 40 000, во многих случаях записи не сохранились, или имелись неточные данные. Под лезвием гильотины (ставшей символической «бритвой нации») закончили свои жизни Людовик XVI (казнённый ещё в январе 1793 года), Мария Антуанетта, герцог Орлеанский (гражданин Филипп Эгалите), лидеры жирондистов (Жак-Пьер Бриссо, Пьер Верньо, мадам Ролан), фельянов (Антуан Барнав, Жан Сильвен Байи), великий химик Антуан Лавуазье, поэт Андре Шенье и многие другие.

Правительственную власть в  системе революционной диктатуры  якобинцев осуществлял Комитет  общественного спасения. Он выдвинулся на первое место среди комитетов  Конвента, стал вдохновителем политики революционного террора. Роль этого  комитета особенно возросла с июля 1793 г., когда во главе его вместо Дантона, проявлявшего нерешительность  и склонность к компромиссам, встал  выдвинувшийся на место лидера якобинцев  М. Робеспьер. В состав комитета вошли  и его ближайшие соратники  — Сен-Жюст, Кутон и др.⁷

В ночь на 2 июня 1793 года десятки  тысяч вооружённых парижан и  отряды национальной гвардии окружили Конвент. Жерла пушек были направлены в зал, где заседали депутаты. Под  угрозой расстрела на месте, депутаты Конвента приняли решение об удалении из его состава жирондистов. Многие из них были позднее арестованы, часть — казнена. Власть перешла  к якобинскому клубу и к  его вождям — Робеспьеру, Марату, Дантону. С новой силой заработали чрезвычайные суды — революционные трибуналы. Летом 1793 года был убит Марат.

Тем временем Конвент принял новую Конституцию, провозгласившую  Францию республикой. Ситуация накалялась и по мере обострения положения в  тылу и на фронтах, Конвент принимает  Закон о подозрительных, который  предписывал брать под арест  всех «подозрительных». Таковыми объявлялись  «враги революции и республики, сочувствующие  тирании», кого подозревали комиссары  Конвента, родственники эмигрантов. В  этих условиях в число «подозрительных» мог попасть каждый. К этому  моменту были арестованы последние  жирондисты. Один из их вождей перед  казнью произнёс знаменитые слова: «Революция… пожирает собственных детей».

В системе органов якобинской диктатуры чрезвычайно активную роль играл также Революционный  трибунал. Он был создан по требованию якобинцев еще жирондистским  Конвентом, но превратился в постоянно  действующее орудие революционного террора лишь после его реорганизации 5 сентября 1793 г.

Между тем террор нарастал. Тюрьмы заполнялись «подозрительными». Громкие политические процессы следовали  один за другим. В октябре 1793 года казнили  бывшую королеву Франции Марию-Антуанетту. Казни стали массовым явлением. Комиссары Конвента «наводили порядок» в городах Франции и в армии.⁸

9 октября 1793 года после  двухмесячной осады был взят  Лион, жители которого 29 мая свергли  якобинскую городскую администрацию  и за это были объявлены  Конвентом «врагами революции». Конвент принял декрет, по которому  Лион должен был быть разрушен. Тысячи оставшихся в городе  людей были расстреляны или гильотинированы.

 

 

 

9 термидора и роспуск  клуба

 

Дело окончилось, однако, падением самого Робеспьера 9 термидора. Президент клуба был казнён вместе с Робеспьером; смерть последнего была катастрофой и для Якобинского  клуба. Правда, клуб несколько дней спустя был вновь открыт партией, ниспровергнувшей Робеспьера — термидорианцами, желавшими сделать его своим  орудием. Но Якобинский клуб снова стал сборищем правоверных Якобинцев. Когда  в конце августа конвент принял, по настоянию вождей термидорианцев — Тальена и Фрерона — постановление о свободе печати, Якобинский клуб решительно высказался против этой меры, которая «загубит террористическое правительство»; несколько дней спустя Таллиен и Фрерон были вынуждены возвратить свои членские билеты и покинуть заседание.⁹

Эта победа Якобинцев оживила  сношения клуба с провинциальными  клубами, но именно поэтому поставила  на очередь вопрос о положении  этих прежних орудий террора и  об отношениях их к центральному клубу. Чтобы сохранить своё влияние, парижский  клуб обратился с адресом к провинциальным; конвент ответил на это адресом к французскому народу, в котором встречаются характерные слова: «никакая ассоциация (общество) не представляет собою народа; никто не должен говорить и действовать его именем». Это был приговор над всем предшествующим развитием революции, осуждением того истолкования идеи народовластия, которое способствовало анархическому обороту революции, а потом захвату власти якобинскими клубами. Неделю спустя Дельма, бывший президент Якобинского клуба, внёс в конвент проект закона, направленного против клубов и воспрещавшего «всякие аффилиации, сношения и переписку между обществами одинакового наименования, как подрывающие правительство и единство республики».

Опутавшая Францию крепкая  паутина, сотканная якобинцами, была разорвана. Временный перерыв террора, лежавшего тяжёлым гнетом на населении, вызвал в различных классах общества ожесточение против «террористов». Якобинский клуб стал непопулярен; бульварные франты (muscadins) искали столкновений с якобинцами, проникали с бранью и угрозами в их заседания; замечалось сильное раздражение против них и в простом народе. Производившееся в конвенте дело Каррье, бывшего террориста-палача Бретани, ускорило развязку. Каррье играл большую роль в клубе, который горячо за него вступился. 9 ноября должно было слушаться в конвенте дело Каррье; густая толпа окружала его с криками: «долой якобинцев». Дело было отложено, но толпа не расходилась, а вечером двинулась к клубу с пением враждебной якобинцам песни «Пробуждение народа». Толпа стала бросать камни в окна, а вооружённые дубинами мюскадены ворвались на галереи и стали оттуда выгонять зрителей, преимущественно женщин; драма происходила и на дворе клуба, и в близлежащих улицах, пока не прибыли члены конвента и комитетов с вооружённой силой. Через несколько дней двери клуба были запечатаны.