Происхождение права

Под понятием «функции права» следует понимать основные направления  воздействия права на общественные отношения, которые предопределяются социальным назначением права в  жизни общества.

Соответственно этому  можно отметить следующие особенности  функции права. Они:

1) производны от сущности  правовых явлений и определяются  назначением права в обществе. Функции - это «свечение» сущности  права в общественных отношениях;

2) выражают такие направления  воздействия права на общественные  отношения, потребность в осуществлении  которых порождает необходимость  существования права как социального  явления;

3) отражают наиболее существенные, главные черты права и направлены  на осуществление коренных задач,  стоящих перед правом на данном  этапе развития общества;

4) представляют направления  активного действия права, упорядочивающего  определенный вид общественных  отношений. Поэтому одним из  важнейших признаков функций  права является их динамизм, движение, действие;

5) обладают постоянством. Это необходимый их признак,  характеризующий непрерывность,  длительность их действия.

2. Проблемы происхождения права с точки зрения различных теорий

2.1 Англо-американские юридические и антропологические теории

Процессы происхождения  и ранней истории права изучают, как известно, многие общественные науки: история первобытного общества и древнего мира, теория и история  права, социология права, этнография, юридическая  этнография (этноюриспруденция), социальная и юридическая антропология.

Что касается теории права  и государства, то пути решения соответствующих  проблем здесь определены юридико-позитивистской методологией, точнее, этатистским  позитивизмом в Европе и реалистической либо аналитической юриспруденцией в США и Англии. Юридический  позитивизм устанавливает сущностную связь между государством и правом на понятийном уровне, исследует право  инструментально и функционально  как этатическое явление, а феноменологию  государства делает принципом объяснения реальностей права. На протяжении почти  двух столетий в юридической науке, русской и зарубежной, воспроизводятся  юридико-позитивистские "аксиомы": "государство предшествует праву  исторически и логически", "право  есть функция государства, и потому логически оно немыслимо без  государства и до государства". Юрист-позитивист никакого права, не исходящего от государства, не признает; проблемы первобытного общества, где не было еще государства, его не интересуют. Его позицию в противоположность  юридическому плюрализму, о котором  мы будем говорить ниже, можно назвать  политико-монистической, потому что  сущность права и его происхождение  жестко связываются с наличием зрелых политических структур государства, а  право, созданное государством, считается  единственно возможной правовой системой в обществе.

Общий взгляд на историю  права, утвердившийся в XIX в. и в  принципе не изменившийся до сих пор, является эволюционистским. Древние  и последующие по времени правовые системы, включая современные, представляют право как единое явление истории и культуры. Первые ученые-юристы, обратившиеся к проблемам первобытности, считали возможным, говоря словами А. Поста, "открыть общую историю развития человеческого права, которая равно приложима ко всякому органическому образованию, возникшему в среде человеческой расы". "Множество обычаев - именно юридических обычаев - с удивительной однообразностью повторяются у всех народностей земного шара, и для множества из них совершенно исключена возможность, чтобы они путем рецепции попали туда, где мы их встречаем. Человеческий дух творит в области права с изумительной общей для всего человечества закономерностью, которая ставит вне сомнения господство всеобщих железных естественных законов".

Некоторые юристы, стоявшие на позициях социологического эволюционизма (А. Кокурек, Д. Вигмор и др.), полагали даже, что в начале человеческой истории существовало некое единое общечеловеческое право, из которого потом  разрослось ветвистое древо правовых систем разных времен и народов.

Более мощное эволюционистское направление (Э. Тэйлор, Л. Морган, Г. Мейн, А. Пост, М. М. Ковалевский и др.) представляет историю права как разновременное, параллельное развитие правовых систем согласно общим закономерностям  социальной эволюции, проявляющимся  вследствие единообразия человеческой природы и схожести проблем, решаемых на одинаковых стадиях общественного  развития. История права всегда повторяется, и те самые стадии, которые были достигнуты на Востоке много тысячелетий  назад, в других частях мира достигаются  позднее или в наше время. Полагают, например, что Кодекс Хаммурапи (1914 г. до н.э.) представляет стадию, которой  Рим достиг в 196 г. до н.э., Англия - около 1250 г. н.э., а Абиссиния только сегодня. Признание общечеловеческих критериев  оценки развитости права дает возможность, исходя из идей единства человеческого  рода, восхождения культуры по ступеням прогресса, выделять исторические этапы  правого развития и соответствующие  им типы правовых систем. В зависимости от стадии и с переходом от относительно простого к более сложному состоянию общества право принимает определенные новые черты, отличающие зрелую правовую систему от примитивной. Общества, находящиеся на одинаковых стадиях развития, имеют однотипные правовые системы. Их основные тенденции и институты, не представляя собой каких-то универсальных образцов правовой эволюции, тем не менее, демонстрируют очевидное сходство и подобие.

Отношение к праву древних  народов как "примитивному" установилось в прошлом веке. В том, что большинство  традиционных культур, систем и институтов в различных регионах мира попали с легкой руки эволюционистов в разряд "примитивных", нередко усматривают  проявление "европоцентризма", отождествления понятий "человеческая цивилизация" и "западная цивилизация".

Остановимся на некоторых  определениях права, разработанных  английскими и американскими  юристами на основе или с учетом материалов по древним культурам. Как  и европейский юридический позитивизм, аналитическая юриспруденция, юридический  реализм и другие направления  юридической мысли Англии и США  устанавливают высокий предел развитости общества, в котором могут возникать  и функционировать правовые институты. "Примитивное право", утверждал  Е. Хартлэнд, существовало задолго до писаных законов, регулируя отношения  в низших культурах, сделавших еще  очень незначительный прогресс. Так  как люди должны были кооперироваться, заботиться о гармонии во взаимоотношениях, что, в свою очередь, предполагает "некоторый  тип рудиментарной регуляции", то ответом на эту потребность  является древний обычай. Совокупность обычаев и есть "примитивное  право", простейшее образование, изучение которого мало что дает для познания цивилизации. Оно замечательно лишь тем, что представляет поистине всю  целостность обычаев племени. Точно  так же как имя на низшей стадии культуры есть часть самого индивида, примитивное право есть существенная часть племени. Каждый его институт одинаково освящен длительным применением, религией и инстинктивным повиновением членов племени. "Право есть проявление племенной жизни, такое же нераздельное, как и сама жизнь".

Уильям Сигл солидаризировался  с Хартлэндом, по крайней мере, по двум позициям: во-первых, "примитивное  право" не есть право вообще, во-вторых, оно дано в обычае и только через  обычай. Подобно тому, как этатистский  позитивизм выходит на определение  права через феномен и понятие  государства, позитивисты-аналитики  используют в этом качестве суд и  судебную деятельность. Критерий права  в строгом смысле один и тот  же, как для примитивных, так и  для цивилизованных обществ: а именно - существование судов. В этом он следует английской юридической  традиции, для которой суд олицетворяет право. Согласно мнению Д. Салмонда, право  есть "не что иное, как совокупность норм, признаваемых и применяемых  английскими судами при отправлении  правосудия". Более того, по его  мнению, действительные нормы права  являются "вторичными" и "несущественными... Устройство правосудия вполне возможно без права вообще". Суды объявляют  и вводят в силу нормы, которые  постепенно складываются в систему  права, связно и симметрично аранжированную, четкую и техничную. Вот почему появление  судов, по Сиглу, было концом "примитивного права" и переходом к праву  архаических обществ с определенной политической организацией.

К основным положениям концепции  У. Сигла, по существу, присоединялся  Р. Редфилд, подчеркивавший, что представляемый им подход не имеет цели найти у  простых народов полного развития того, что можно обнаружить в письменных и сложных культурах. Но в простых  обществах вполне возможно открыть  образцы поведения, которые в  рудиментарной форме представляют или предвосхищают право. Нет  и не было единого "примитивного права", как и "примитивного общества".

Известный антрополог Е. Хоубел исходил из того, что "социальная норма является правовой, если ее нарушение  или пренебрежение ею регулярно  наталкиваются на угрозу или реальное применение физической силы индивидом  или группой, которые обладают социально  признанной привилегией это делать". Юридический элемент данного  определения очевиден: это акцент на обеспечении нормы принудительной властью, признаваемой обществом, как  сейчас говорят, легитимированной.

Кроме того, Е. Хоубел выделил  наиболее общие функции "примитивного права", согласно которым оно должно: а) определять отношения между людьми, устанавливать, какая деятельность дозволена или запрещена, чтобы  обеспечить хотя бы минимальную интеграцию между индивидами и группами внутри общества; б) смирять насилие и  направлять силу на установление порядка, распределять власть и определять, кто вправе осуществлять физическое принуждение с выбором наиболее эффективной санкции; в) избавляться  от затруднительных случаев, когда  они возникают; г) переопределять при  изменении условий жизни отношения  между индивидами и группами, т. е. достигать приспособляемости. Принимая во внимание указанные определение  и функции права, можно установить, что правовая система существует у самых разных народов - от эскимосов  до ашанти.

Другая группа антропологических  теорий права, взгляды которой во многих отношениях противоположны рассмотренным  концепциям, подчеркивающим в понятии  права ту или иную роль элементов  внешнего, авторитарного социального  контроля - принудительного обеспечения  норм, конфликта, насилия, нарушения, судов, наказаний и т. п.

Все они увязывают происхождение  и функционирование раннего права  с деятельностью политизированного  авторитета, будь то предгосударственное  образование, суд или просто вождь, наделенный признанной властью выносить свое решение по спорному делу. Против абсолютизации фактора суда и  судебной деятельности возражал, например, М. Глукмен. Все общества, считает он, имеют системы принятых норм и в этом смысле у них есть право. Далеко не во всех обществах существуют суды или то, что можно назвать судебными институтами, но даже там, где они есть, большинство обязательств соблюдается помимо и вне судебной деятельности. Подчинение нормам обеспечивается по преимуществу различными наградами и "внутренними санкциями самих социальных отношений". Важна и интересна концепция Бронислава Малиновского, определявшего право как бы "изнутри", через его собственную обязывающую силу, способную действовать без подталкивания со стороны каких-либо принудительных авторитетов.

Малиновский развил свое понимание  права на материалах меланезийского общества (Тробриандские острова  в южной части Тихого океана), где ему пришлось проводить собственные  исследования. Анализируя социальную организацию тробриандцев, он обратил  внимание на четкую, ритмичную и  безотказно действующую систему  регуляции хозяйственных связей между островитянами, несмотря на отсутствие простейших институтов внешнего социального  контроля. Основной саморегулирующейся хозяйственной ячейкой выступает  небольшая рыболовная артель - экипаж каноэ. Лодка принадлежит одному лицу (хозяину), но обслуживается группой  его сородичей, связанных сложной  системой взаимных обязательств. Члены  команды выступают как носители прав и обязанностей, характер которых  строго соответствует четко разделенным  функциям внутри ячейки. Экипаж каноэ, обменивая рыбу на растительную пищу, вступает как единый субъект в  связи с другими группами, причем нормативная, или, как писал Б. Малиновский, юридическая сторона этих связей сводится также к взаимным обязательствам.