Перспективы развития судебно-правовой реформы в Республике Казахстан

   Таким образом, можно сделать вывод  о том, что состав межпленарного  заседания и его компетенция, а также компетенция оперативного совещания, характеризуются такими свойствами, которые присущи для органов, организация и деятельность которых основана на принципе централизации, единоначалия и подчинения, что позволяет сделать вывод о том, что в судебной системе созданы управленческо-административные органы, что противоречит закрепленному в Конституции РК и международных стандартах назначению и содержанию судебной власти. Представляется, что регламентация, установленная Положением об организации работы межпленарного заседания и оперативного совещания местных судов, входит в противоречие с КЗоС, не соответствует конституционной идее и содержанию судебной власти и, по сути, создает реальную возможность для вышестоящих судов и председателей оказывать влияние на судей.

   В этой связи представляется, что на законодательном уровне должны быть четко определен перечень отнесенных к судам нормотворческих функций  и организационных вопросов, в  том числе и касающихся отношений  между судами различных судебных звеньев, инстнаций и Комитетом по судебному администрированию при Верховном Суде РК.

   5) Несовершенство требований, предъявляемых  к кандидатам на должность  судьи и процедуре формирования  судейского корпуса влечет назначение (избрание) на эти должности некоторых  лиц, профессиональные и личные качества которых не соответствуют занимаемой ими должности, а также требованиям судейской этики[12];

   6) Весьма важно разработать и внедрить объективные показатели оценки работы судьи, которые должны быть использованы при определении ее качества и результативности. На практике «низкий показатель» определяется, исходя из количества отмененных судебных решений, независимо от того, явилось ли оно следствием виновного нарушения (т.е. процессуального правонарушения) или невиновно (т.е. вследствие судебной ошибки). Хотя п. 3 ст. 39 КЗоС однозначно устанавливает: «Отмена или изменение судебного акта само по себе не влечет ответственности судьи, если при этом не были допущены грубые нарушения закона, о которых указано в судебном акте вышестоящей судебной инстанции». Давая разъяснение этому положению еще в 1998 г., Пленум Верховного Суда РК указал, что «под грубым нарушением закона следует понимать очевидное и существенное нарушение закона, которое было совершено судьей преднамеренно или вследствие его недобросовестности, небрежности или незнания закона. Факт грубого нарушения закона должен быть установлен судом, отменившим или изменившим судебное решение по этому основанию, и отражен в постановлении этого суда. Отмена или изменение судебного решения, связанные с оценкой доказательств, не могут быть поставлены в вину судье»[13]. Однако по сей день это требование игнорируется – независимо от наличия вины судьи, любая отмена судебного решения оценивается как «низкий показатель». Между тем, как справедливо указывает экс-председатель Верховного Суда РК Т.К. Айтмухамбетов: «Арифметический показатель качества работы судьи, когда цифры отмены приговора независимо от ее основания и характера допущенных пробелов, складываются вместе, может отрицательно повлиять как на селекцию кадров судей, так и на судьбу и карьеру добросовестного судьи»[14].

   Согласно  п. 15 Положения о Судебном жюри[15], основанием для рассмотрения этим органом материалов об определении профессиональной пригодности судьи является решение пленарного заседания областного или Верховного Суда о передаче в Судебное жюри материалов в отношении судьи, имеющего низкие показатели по отправлению правосудия (1) или два и более дисциплинарных взыскания за нарушение законности при рассмотрении судебных дел (2).

   Такая регламентация вызывает ряд вопросов и, прежде всего, о том, какими критериями следует определять такие понятия, как «профессиональная непригодность  судьи», «низкие показатели», «нарушение законности», поскольку ни КЗоС, ни Положение о Судебном жюри не дают их дефиниций. Между тем, все эти понятия являются оценочными, что не исключает возможность злоупотребления и субъективного усмотрения при их применении.

   Предусмотренные КЗоС и Положением о Судебном жюри основания дисциплинарной ответственности  и основания для признания судьи профессионально непригодным, предоставляют лицам, инициирующим возбуждение соответствующего производства, возможность их широкого толкования. Тем самым, законодатель отдает на их усмотрение признание того или иного факта, подпадающим под признаки дисциплинарного проступка, либо признания лица профессионально непригодным. Такая регламентация, носящая неопределенный и оценочный характер, и позволяющая лицам, инициирующим возбуждение производства, возможность широкого субъективного толкования указанных оснований, создает условия для допущения ошибок: позволяет при наличии аналогичных проступках в отношении одних судей применять меры дисциплинарного взыскания, в отношении других – нет.

   В КзОС отсутствует отграничение оснований  привлечения к дисциплинарной ответственности судей от поводов привлечения их к такой ответственности, а также отсутствует: 1) четкий перечень лиц, наделенных правом инициировать начало дисциплинарного производства в отношении судьи; 2) исчерпывающий круг оснований привлечения судьи к дисциплинарной ответственности. Поэтому, учитывая важность этих вопросов, необходимо:

   – внести соответствующие дополнения и изменения в КЗоС и исключить  практику регламентация таких и  подобных вопросов в подзаконных (производных) актах;

   – в целях нейтрализации судейской  корпоративности и действенности  социального контроля, следует ввести в состав Республиканской дисциплинарно-квалификационной и областных дисциплинарно-кваликцаионных коллегий, а также Судебного жюри public figures – представителей общества из числа авторитетных общественных деятелей и ученых в области права.

   7) Особую проблему представляют  собой права вышестоящих судов  по осуществлению судебного надзора,  которые в сочетании с широкими  полномочиями председателей этих  судов в решении кадровых и организационных вопросов, являются довольно мощными средствами воздействия на судей, и, прежде всего, на их независимость. Полномочия председателей судов в своей совокупности определяют такие важнейшие вопросы правового статуса судей, как их карьерный рост, привлечение судьи к ответственности, лишение его полномочий, получение квалификационных классов и др. Процедуры назначения председателей судов и судебных коллегий ведет к бюрократизации судебной системы, установлению между судьями и председателями судов отношений власти и подчинения.

   Судья, именуемый в законе носителем  судебной власти, которому Конституцией РК гарантирована независимость  и постоянство его статуса, в  подобной и других ситуациях, когда  вопросы, связанные с этим статусом, зависят от волеизъявления председателя суда, оказывается в положении обычного чиновника, вынужденного сообразовывать свою деятельность с указаниями и распоряжениями своего начальника.

   Регламентируя правовой статус председателей судов, наделяя их довольно широкими полномочиями, законодатель исходит, видимо, из презумпции их порядочности, объективности, высокого уровня профессионализма, правосознания и правовой культуры. Однако, как показывает практика, не все председатели обладают такими качествами, свидетельством чему являются факты привлечения не только судей, но и председателей к дисциплинарной ответственности, лишение их полномочий по негативным основаниям, и даже привлечение к уголовной ответственности[16].

   В исследованиях указывается на формальность рекомендаций пленарных заседаний  и влияние на их принятие мнения председателя, пренебрежение мнением  судей. В частности, указывается, что  на практике окончательное решение по всем наиболее важным вопросам «принимает обычно председатель суда единолично, либо предлагает «свое мнение», которое, как правило, и принимается. …Коллегии создаются распоряжениями председателей судов без обсуждения на пленарных заседаниях, не утверждаются численные составы надзорных коллегий, не проводится тайное голосование по выборам в их составы и т.д.»[17], «Судьи практически не голосуют против представленных кандидатур, хотя иногда знают их не с лучшей сторон»[18].

   Как учеными, так и практическим работниками, в том числе и судьями, неоднократно поднимался вопрос об изменении процедуры назначения председателей судов на процедуру избрания их судьями из своего состава на альтернативной основе и на небольшой срок (например, на два-три года)[19]. Инициировался этот вопрос и на официальном уровне. Например, на заседании рабочей группы по совершенствованию систем правосудия и правоохранительных органов Государственной комиссии по разработке и конкретизации программы демократических реформ предлагалось введение ротации для председателей районных судов через каждые два года (замена осуществляется автоматически по принципу максимального стажа пребывания в должности судьи)[20].

   9) За последние годы судебный  корпус республики пополняют  представители из правоохранительных  органов – прокуратуры, органов внутренних дел и других спецслужб. Учитывая, что общим для всех этих органов является установленный соответствующими законами принцип единоначалия и подчинения, то у сотрудников этих органов, длительное время состоявших на службе в них, формируются качества, которые не согласуются с принципом независимости, т.е. у них сформированы установки на выполнения приказов, распоряжений и т.п., а также проявляется склонность к обвинительному уклону. Поэтому, представляются вполне обоснованными предложения, высказанные в юридической литературе, о необходимости в законодательном порядке установить переходный период (не менее 5-ти лет) после увольнения с правоохранительной/военной службы в целях нейтрализации указанной профессиональной деформации посредством обязательного прохождения переквалификации[21] и обязательное наличие адвокатской практики[22].

   10) Особую озабоченность вызывает  латентная коррупции в судебной  системе, подверженность судей  коррупции[23]. Замечание академика С. Зиманова, высказанное им еще в 2001 г. о том, что «корпоративные интересы, клановость, широкое распространение коррупции среди государственных служащих, которые в определенной мере трудно было избежать на переходной этапе от авторитарной системы к демократии, от плановой централизованной экономики к рыночной, оказывают на организацию и эффективность судебной власти в Республике значительное отрицательное влияние, превышая нередко мыслимые пределы»[24], и по сей день остается актуальным.

   П. 1 ст. 11 Конвенции ООН против коррупции  от 31 октября 2003 г., ратифицированной Казахстаном 4 мая 2008 г., предусматривает, что «каждое Государство-участник должно принимать меры по укреплению честности и неподкупности судей и работников судебных органов и недопущению любых возможностей для коррупции среди них»^[25].

   Между тем, имели и имеют место факты, когда принцип независимости  судей оборачивается своей противоположностью. Наиболее ярко это проявляется в  случаях, когда в законе имеются  противоречия, пробелы и т.п. изъяны, позволяющие толковать их неоднозначно. Такие случаи в сочетании с невысоким профессионализмом определенной части судей, низким уровнем их правосознания и правовой культуры являются благодатной почвой для совершения ими не только судебных ошибок, но и коррупционных правонарушений. Поэтому особую проблему представляли, как и представляют в настоящее время, вопросы, связанные не только с повышением профессионализма, но и с нравственным обликом судьи, его правосознанием

   Представляется  также необходимым внести в КЗоС норму, аналогичную п. 3 Указа Президента РК от 22 апреля 2009 г. № 793 «О дополнительных мерах по усилению борьбы с преступностью и коррупцией и дальнейшему совершенствованию правоохранительной деятельности в Республике Казахстан», установив правовой механизм, обеспечивающий прозрачность имущественного положения судей и их близких родственников в период нахождения судьи на этой должности, а также на протяжении определенного периода после прекращения судейских полномочий (например, в течение 5–7 лет), предусмотрев их обязанность предоставлять информацию о происхождении имущества, стоимость которого превышает их официальный доход.

   10) Требует своего совершенствования  также деятельность аппаратов  судов и иных вспомогательных  служб, обеспечивающих судебную деятельность.   
 

   ^[1] См.: Декларация о государственном суверенитете Казахской ССР от 25 октября 1990 г. // ВВС Казахской ССР. 1990. № 44. Ст. 408.

   [2]Указ Президента РК от 24 августа 2009 г. № 858 «О Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 по 2020 года» // Казахстанская правда. 2009. 27 августа.

   [3] Краснов М. У судебной власти есть только один защитник – общество // Российская юстиция. 2003. № 6. С. 2.