Проблема уменьшенной вменяемости в Российской Федерации и Республике Беларусь

 ж) задержку интеллектуального (психофизиологического) развития, не обусловленную душевным заболеванием (Астемиров, Карнеева);

з) сужение содержания и объема интеллекта и воли субъекта (Глухарева);

и) изменения личности при состояниях психики между нормой и патологией (Фелинская).

Белорусские  ученые В.В. Новиков, Ю.А. Лапицкий, С.А. Игумнов дают следующее разъяснение данного критерия.

Под временным расстройством  психики в психиатрии чаще подразумевают  преходящие психические нарушения, заканчивающиеся полным выздоровлением.^5,6В судебной психиатрии критерий временного расстройства психики может применяться и в структуре другого психического расстройства, например нарушении сознания как главном критерии оценки психического состояния лица в момент общественно опасных действий при эпилепсии.

Сложности при экспертной оценке психического состояния возникают  и при различных вариантах  органических деменций, когда медицинский  критерий невменяемости «слабоумие»  может быть использован только в  случаях далеко зашедшего органического  процесса. Если же на фоне деменции присутствуют психотические расстройства, то вполне правомочно использовать медицинский критерий формулы невменяемости «хроническое психическое заболевание». Иными словами внешняя четкость медицинского критерия невменяемости требует специального анализа при выборе используемой юридической терминологии.

Медицинский критерий ст. 29 УК РБ (уменьшенная вменяемость) дан  в самой общей форме – «болезненное психическое расстройство или умственная отсталость» ⁷, что позволяет весьма широко его трактовать. Но широкое и недифференцированное применение этого критерия неизбежно приведет к дискредитации самого понятия «уменьшенная вменяемость» и затруднению к правоприменению ст. 29 УК РБ. Поэтому требуется очень четкое определение тех клинических расстройств, при которых возможно использование этой правовой нормы, формирование методической основы, принципов и критериев обоснования выводов об уменьшенной вменяемости.

Широкий диапазон психических нарушений, влияющих на правовой статус подэкспертного, предполагает полно и дифференцированно подходить к психическим отклонениям в различных экспертных ситуациях, сравнивая и сопоставляя их с требованиями юридического критерия в каждом конкретном случае.

В совокупности психопатологических  проявлений медицинского критерия невменяемости (уменьшенной вменяемости) при одних  и тех же психических расстройствах  не всегда в равной степени страдают отдельные психические функции, выраженность нарушений этих функций  сугубо индивидуальна. Кроме того, не все нарушенные психические функции  в равной мере оказывают существенное влияние на поведение подэкспертного в исследуемой ситуации. Преимущественное влияние, например, может оказать бредовая мотивация или когнитивные нарушения, которые препятствуют рефлексии и самокоррекции поведения, существенно ограничивая осмысление фактического характера и общественной опасности своих действий, и (или) эмоциональные нарушения, снижающие осознанный волевой контроль и препятствующие способности своими действиями руководить. Сложность и многогранность взаимовлияния отдельных психических процессов позволяет утверждать, что интеллектуальный и волевой компоненты юридического критерия чаще нельзя разобщать. Они существуют и действуют во взаимосвязи. Между тем в отдельных ситуациях возможно разобщение интеллектуального и волевого компонентов. Такие исключения лишь подтверждают общие правила.

Вторым этапом экспертного  решения является сопоставление  полученных данных о свойствах психического состояния подэкспертного с интеллектуальным и волевым компонентами юридического критерия в ситуации деликта. Это наиболее сложная и специфическая аналитическая часть судебно-психиатрической диагностики. Невозможно предвидеть все варианты сопоставления, однако экспертный вывод всегда должен выглядеть логичным, понятным, аргументированным и научно обоснованным.

Интеллектуальный и волевой компоненты составляют единую цепь в обосновании юридического критерия невменяемости либо уменьшенной вменяемости. При различных психических расстройствах могут иметь место различные сочетания отдельных его составляющих. Следует учитывать определенное взаимодействие и взаимовлияние интеллектуального и волевого компонентов.

В приведенных ниже примерах представлены некоторые алгоритмы  сопоставления медицинского критерия и интеллектуального и волевого компонентов юридического критерия невменяемости либо уменьшенной  вменяемости:

а) В экспертной практике встречаются случаи, когда эмоционально-волевые расстройства слабо-выражены, однако интеллектуальные -- весьма значительны. Такое сочетание психических нарушений, как один из частных случаев, встречается у лиц, страдающих умственной отсталостью. Казалось бы, не представляющие опасности, не склонные к конфликтам и каким-либо асоциальным действиям, достаточно адаптированные к жизненным условиям, такие лица в экстремальной ситуации, в силу неспособности принятия быстрого, адекватного и социально-приемлемого решения, иногда предпринимают общественно-опасные деяния в связи с возникшим состоянием растерянности, переходящей в агрессию. В таких случаях можно говорить о влиянии интеллектуального компонента юридического критерия на волевой и соответствующим образом формулировать для органа назначившего экспертизу экспертный вывод. Завершающая мотивировочная часть заключения должна содержать разъяснение при обосновании юридического критерия. Примерная схема обоснования может быть следующей: несмотря на то, что подэкспертному изначально не присущи значительные эмоционально – волевые расстройства, он, в силу выраженной интеллектуальной недостаточности, не мог принять быстрое, осознанное, социально приемлемое и контролируемое решение в данной конкретной субъективно сложной для него ситуации. В связи с тем, что отсутствовала возможность адекватно оценить обстановку и осознанно в данной ситуации прогнозировать последствия своих поступков, подэкспертный не мог контролировать и свое поведение. То есть в период времени, относящийся к инкриминируемому лицу деянию, присутствовал не только интеллектуальный, но и волевой компонент юридического критерия.

б) Способность подэкспертного лица к осознанию противоправности совершенного, приносимого вреда обществу, ущемления прав и законных интересов других лиц, причиняемых его поведением (экспертный критерий «сознавание общественной опасности своих действий») не всегда свидетельствуют о возможности сознавать фактический характер своих действий как способа и средства для достижения своих целей с учетом социальных норм. В конкретном случае обоснование юридического критерия могло бы быть следующим: когнитивные нарушения не препятствовали подэкспертному лицу формально сознавать противоправность своих действий в ситуации инкриминируемого ему деяния. Однако, в силу характерной для него торпидности мышления, он в исследуемой ситуации не мог охватить в целом происходившие события и принять адекватное решение. Нарушения причинно-следственных связей и отношений, свойственные мышлению подэкспертного, не позволяли ему в период времени, относящийся к инкриминируемому ему деянию, оценить обстоятельства, прогнозировать развитие событий и последствия своих действий…(далее следует вывод о невозможности сознавать фактический характер своих действий).

в) В судебно-психиатрической экспертной практике возможны ситуации, когда снижение критики обусловлено не столько нарушениями мышления и интеллектуальной недостаточностью, сколько влиянием на критические функции эмоционально-волевых расстройств, снижающих осознанный контроль ситуации. Это возможно при психических нарушениях у лиц, страдающих эпилепсией, когда интеллектуальный критерий может нарушаться не столь существенно, однако ярко выражены специфические расстройства личности, проявляющиеся аффективной заряженностью, негибкостью поведения, склонностью к накоплению отрицательно окрашенных переживаний, непониманием мотивов поступков и эмоций других людей, формированием труднокорригируемых суждений в сочетании с аффективной взрывчатостью, брутальностью.⁸ В состоянии тяжелых дисфорий непароксизмального характера такие лица могут совершать агрессивные действия, сопровождающиеся особой тяжестью. Мотивируя экспертный вывод, следует пояснять, что личностные особенности, непосредственно влияя на волевой компонент, опосредованно способствовали снижению уровня осознания и адекватного прогнозирования последствий совершенного.

г) В отдельных, достаточно редких случаях осознание противоправности поступка и фактического характера своих действий не приводит к адекватному регулированию поведения и отказу от неправомерных действий. Такие ситуации возможны, например, при расстройствах личности, патологических расстройствах привычек и влечений. Изолированное применение эмоционально-волевого компонента юридического критерия экспертами-психиатрами должно быть тщательно взвешено и обдуманно. Аргументированное обоснование такого экспертного вывода должно содержать сведения о динамике психического расстройства и убедительные доводы о причинах, не позволяющих руководить (в полной мере руководить) своими действиями.

В выборе рекомендаций вида принудительных мер безопасности и  лечения, судебно-психиатрические комиссии руководствуются не только характером совершенного деяния.^{9, 10, 11} В обосновании того или иного вывода о применении принудительных мер безопасности и лечения в экспертном заключении учитывается и отмечается актуальное психическое состояние лица и вероятностный прогноз, обусловливающий степень социальной опасности .¹² ,¹³

Формулирование и обоснование  экспертного заключения в юридическом  смысле является завершающей и, вместе с тем, интегративной стадией  судебно-психиатрического диагноза. Естественно, что окончательное решение по этим вопросам, их утверждение и  законная сила является исключительной прерогативой суда. Заключение эксперта является одним из доказательств при расследовании в уголовном процессе. Влияние психических расстройств на поведение человека в криминальной ситуации чаще всего носит характер логически аргументированной гипотезы, кроме тех случаев, когда эти расстройства носят отчетливый психотический характер и отражаются в криминальном поведении.

Абсолютизация нозологического  принципа в судебной психиатрии при  современном развитии психиатрической  систематики уходит в прошлое. Привычная  для отечественной судебной психиатрии нозологическая парадигма вступает в известное противоречие с используемой в Республике Беларусь Международной  классификацией болезней 10-го пересмотра (раздел V «Психические и поведенческие расстройства»).¹⁴ Вместе с тем, хотя принятая классификация дисциплинирует диагностическое мышление эксперта и представляет определенные стандарты диагностических построений, в случае формального ее использования, из-за статичности стандартов подхода в ряде экспертных ситуаций снижается диагностическая ценность и доказательность обоснования экспертного заключения. Поэтому особенности построения судебно-психиатрического диагноза заключаются именно в многоосевом (мультиаксиальном) ракурсе его оценки. Это полностью согласуется с традиционными для отечественной судебно-психиатрической школы (Д.Е. Мелехов, Б.В.Шостакович и др.) представлениями о «функциональности» диагноза в соответствии с поставленной перед судебным психиатром задачей.¹⁵ По мнению Б.В.Шостаковича, в судебной психиатрии любой экспертный диагноз a priori является функциональным, поскольку в квалифицированном экспертном заключении в обязательном порядке учитываются: наличие и степень выраженности психопатологической симптоматики – Ось 1; почва, на которой эта симптоматика развивается (расстройства личности и умственная отсталость – Ось 2; наличие соматических нарушений, находящихся в причинной связи с психическим состоянием («актуальный психофизический статус») – Ось 3; влияние психотравмирующих обстоятельств и отрицательных воздействий окружающей среды – Ось 4; уровень социальной адаптации и прогноз – Ось 5.^{16 ,17} Экспертное решение включается в Ось 5, поскольку отражает существующую и прогнозируемую социальную адаптацию субъекта, включая оценку риска противоправного поведения.

Раздел II. Законодательное закрепление уменьшенной вменяемости в РФ И РБ.

В Уголовный кодекс РФ от 24 мая 1996 г. законодатель впервые ввел ст. 22 "Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости":"1. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. 2. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера." Таким образом, бесспорно, что уменьшенная вменяемость не есть какое-то граничное состояние между вменяемостью и невменяемостью, а входит во вменяемость. "На первое место в ч. 1 ст. 22 УК вынесен термин - "вменяемое" лицо как конститутивный признак субъекта преступления. И на этом основании оно способно нести ответственность. Здесь, однако, имеются в виду лица с психическими аномалиями, к числу которых прежде всего относятся структурные и функциональные отклонения стабильного характера, обусловленные нарушениями дородового развития, например, олигофрения и ядерные или конституциональные психопатии, патохарактерологические развития, остаточные явления органического поражения центральной нервной системы травматической этиологии и т.д.

(чаще всего такими  отклонениями, в психиатрии характеризуемыми как пограничные формы нервно-психической патологии, страдают алкоголики, значительно реже наркоманы, эпилептики, еще реже шизофреники в стойкой стадии ремиссии). Наличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, позволяет суду смягчить наказание в пределах санкции статьи, а при исключительных обстоятельствах назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление. Суду же предоставлено право при назначении наказания назначить принудительные меры медицинского характера. Рекомендации по их применению дает комиссия врачей-психиатров либо судебно-психиатрическая экспертиза. Кроме того, законодательная норма ч. 2 обосновывает необходимость медицинской реабилитации осужденных в исправительных учреждениях. Психические расстройства, не исключающие вменяемости, могут влиять на квалификацию преступления лишь в том случае, когда они указаны в диспозиции статьи Особенной части. Тогда они приобретают качественно иную правовую природу и учитываться для смягчения наказания в пределах санкции уже не могут."¹⁸

     Суд при  назначении наказания должен  руководствоваться законом, учитывая степень и характер общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность. Уменьшенную же вменяемость надо рассматривать как смягчающую ответственность. Психическая аномалия не может быть признана отягчающим обстоятельством и ухудшить положение лица, совершившего преступление. Однако при наличии отягчающих обстоятельств и при особой общественной опасности преступления уменьшенная вменяемость не будет принята во внимание судом при назначении наказания, но это требует мотивировки данного решения. Суд в любом случае обязан выяснить мог ли подсудимый полностью осознать значение своих действий или руководить ими.