Социальная структуризация современной России

    Как правило, подобные притязания мотивируют людей к более активной трудовой деятельности, к повышению квалификации, к участию в бизнесе

и т.д. Вопрос заключается  лишь в мере. Если разница между  фактическим заработком и доходом, обеспечивающим, по мнению человека, "нормальную жизнь", переходит определенный предел, стимул к активизации конструктивной деятельности сменяется безразличием, отчуждением

от труда, нарастанием  протеста, а также девиантными  и криминальными способами удовлетворения своих запросов.

    В России в 1993-1995 годах уровень душевых доходов населения

в среднем на одну треть "покрывал" представления  об их достаточном уровне. Причем положение  верхнего слоя в этом отношении резко  отличалось от всех остальных: его доходы отставали от желанного уровня лишь на 20-25%, что создавало у его представителей мотивацию

к повышению деловой активности, к расширению поля деятельности и т.д. Доходы среднего слоя отставали от субъективно достаточного уровня

в 2,5 раза, у базового же и нижнего слоев соответствующая разница составляла 3,3 и 4 раза. Такая дистанция между стимулом и реальностью,

на мой взгляд, является деструктивной. Она ведет  либо к смирению

с нищетой и  социальной деградации, либо к борьбе за выживание любой ценой, включая  аморальное

и криминальное поведение. Возникает вопрос, что  отражают приведенные цифры: необычайно низкий уровень жизни россиян  или необоснованно высокий уровень  их запросов?

    В научной литературе встречаются обе эти трактовки. Если одни ученые делают акцент на драматическое обнищание народа , то другие, скорее,

на несоразмерность  субъективных притязаний россиян эффективности  их труда и состоянию экономики . Я склонен солидаризироваться с  первым

из этих взглядов на основе следующих аргументов.  

    Во-первых, достаточно легко показать, что норматив благосостояния,

на который  ориентируются большинство россиян, отражает не рекламируемый телевидением образ жизни американского среднего класса, как это иногда утверждают, а хорошо знакомые, годами практиковавшиеся образ и уровень жизни самих россиян накануне реформ. Во-вторых, средний доход работающего россиянина в 1995 году составлял лишь четыре пятых (а в 1993 году и вовсе две трети) массового представления населения о минимально необходимом заработке.

    Причем разница в степени удовлетворения запросов разных социальных слоев в 1993-1995 годах составляла шесть раз: фактический уровень доходов работников, принадлежавших к верхнему слою, составлял 280%,

а к среднему - 120% представлений этих слоев о  минимально необходимом заработке. Это не очень высокие показатели, но в кризисной ситуации терпимые. Доходы же базового и нижнего слоев общества составляли, соответственно, 55-60% и 40-45% их представлений о минимально необходимом доходе, что представляется нетерпимым. Названные показатели, с одной стороны, подтверждают критическое обеднение большинства россиян, а с другой - свидетельствуют о том, что современный уровень доходов не может стимулировать трудовую и деловую активность основной массы экономически активного населения. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение.

    Вывод об адаптированности к новым социальным условиям

В качестве косвенной  характеристики адаптированности разных социальных слоев к меняющейся действительности можно рассматривать их социальное настроение. Чем оно лучше, тем более вероятны активное участие соответствующих слоев в социально - инновационной деятельности и их успешная адаптация, а чем хуже, тем вероятней их неспособность приспособиться к новым условиям. В целом ответы на него пессимистичны, но у разных слоев их структура очень различна. Представители верхнего слоя в три с лишним раза чаще оценивают свое материальное положение позитивно, чем негативно. В среднем слое соотношение, скорее, обратное,

а в базовом  и нижнем слоях позитивные самооценки встречаются реже, чем негативные.

    Второй вопрос анкеты, касающийся самооценки условий жизни, носит более широкий характер, причем его смысл ближе всего к выявлению адаптационных возможностей респондентов. Ответ "Все не так плохо

и можно жить" выбирают люди, приспособившиеся к новой реальности, относительно преуспевающие и надеющиеся на лучшее будущее.

Ответ "Жить трудно, но можно терпеть" характеризует  среднее положение, характерное  для большей части общества, в  то время как утверждение,

что "Терпеть  наше бедственное положение невозможно" свидетельствует

о глубокой усталости, разочаровании и утрате надежд. Соотношение  долей респондентов, выбравших первую и третью оценки, можно считать  мерой социального оптимизма. В  верхнем слое она составляет 460%, в среднем  70%, в базовом 25%, а в нижнем 14%.

    Последний вопрос, касающийся оценки респондентом своего общего настроения, носит контрольный характер. Он относится к конкретному моменту жизни, и ответы на него зависят от множества обстоятельств, начиная с состояния здоровья и отношений в семье, кончая случайными удачами и неудачами.

    Но при сравнении крупных слоев влияние случайных факторов уравновешивается, что позволяет выявить не­которые устойчивые тенденции. Если сложить число ресиондентов, характеризующих свое настроение как прекрасное или нормальное, ровное, и отнести его к числу ощущающих напряжение, раздражение или тревогу и страх, то индекс настроения верхнего слоя составит 230%, среднего  120%, базового  90%,

а нижнего  70%.

    Cтруктура современного российского общества носит неравновесный характер, поскольку основную часть его составляет базовый слой, находящийся в крайне неблагоприятном положении. Низкий статус и трудное материальное положение не позволяют ему найти достойное место

в рыночной экономике, приспособиться к новым экономическим условиям. Это вызывает рост его недовольства. До сих пор оно выражалось преимущественно вербально, но на протяжении последних двух лет рабочее движение нарастает и становится во все более определенную оппозицию

по отношению  к правительственной политике. Дальнейшее ухудшение положения базового и  нижнего слоев может поставить  под угрозу социальную стабильность общества. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы. 

1.Авраамова Е., Дискин И. Социальные трансформации и элиты // Общественные науки и современность, 2006. № 3.  

2.Авраамова Е.М. Время перемен: социально-экономическая адаптация населения. М., 2007.  

3.Косом Л. Социальные реформы и динамика изменения статусов // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 2007.  

4.Современное российское общество: переходный период. М., 2006.  

5.Тихонова Н. Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода

к рыночной экономике. М., 2005.