Социальная структуризация современной России

и образ жизни, возможность заняться бизнесом, установить полезные социальные связи, продвинуться по службе, дать детям качественное образование и т.д. В силу этого дифференциация доходов образует основу социальной стратификации, во всяком случае в современной России.

    Большинство россиян ожидало от перестройки пусть не мгновенного,

но достаточно быстрого роста благосостояния и улучшения условий жизни.

В действительности. однако, рыночные реформы привели  к резкому ухудшению их материального  положения. В настоящее время  реальные доходы россиян не превышают 40-50% от уровня середины 80-х годов. Причем если и происходит некоторое повышение их среднего уровня,

то только за счет наиболее обеспеченной части населения.

У основной же его  массы доходы снижаются. Не случайно доля россиян, считавших свое материальное положение плохим, повысилась с 42% в 1993 году до 49% в 1995 году, причем доля оценивавших его как "очень плохое" выросла с 8 до 12%. Изменилась и структура денежных доходов населения.  

В конце 1980-х  годов они на 72% формировались  за счет заработной платы, на 14% за счет социальных трансфертов и еще на 14% за счет доходов от собственности и предпринимательской деятельности.

    В первой половине 1980-х годов квартальный коэффициент дифференциации денежных доходов населения СССР составлял немногим более 2 раз, что позволяло идеологам говорить о достижении социальной однородности общества. Секрет состоял в том, что основная часть потребления верхних слоев не опосредствовалась деньгами,

а осуществлялась через бесплатное обеспечение благами, скрытые льготы

и привилегии. Существование этой системы маскировалось предоставлением всем гражданам некоторого количества бесплатных медицинских услуг

и образования, дешевого жилья, мест в детских учреждениях, путевок в дома отдыха и т.д. В  результате резкие различия в благосостоянии нижних

и верхних слоев общества сочетались с видимостью "справедливого" распределения доходов.

   Развитие рыночных отношений разрушило это ненадежное равновесие. Сфера бесплатной и льготной раздачи дефицитных благ сильным мира сего существенно сузилась. Потребительский рынок наполнился массой импортных товаров, приобретаемых только за деньги. Одновременно начала разрушаться система социальных (медицинских, образовательных, жилищных и иных) услуг населению: на их оплату требовалось все больше денег. Таким образом, доля натуральных доходов снизилась, а потребность

в деньгах для  поддержания сложившегося уровня жизни  заметно выросла. Удовлетворить  эту потребность разные категории  населения смогли

в неодинаковой степени. В результате поляризация  благосостояния начала заметно расти. По данным специальных исследований, в конце 1980-х годов децельный коэффициент дифференциации доходов не превышал 4,5 раза,

в 1993 году он составил 7,8, а осенью 1995 года - уже 10,5 раза.  

Сходную картину  рисует и государственная статистика: 1991 год - 5,5 раза, 1993 год - 11 и 1995 год-13 раз . В 1994 году 10% наиболее обеспеченных граждан располагали 40% совокупных доходов населения, в то время как на долю абсолютного большинства оставалось 60%. Осенью 1995 года разница между уровнями доходов, получаемых 10% наиболее и наименее обеспеченных россиян, составляла почти 25 раз. Воспитанные в эгалитарных ценностях россияне воспринимают поляризацию бедности и богатства как рост социальной несправедливости.

    Насколько же сильно различаются уровни доходов выделенных нами социальных слоев, каковы их запросы к доходам и как удовлетворяются их притязания? Для ответа на эти вопросы используем следующие показатели мониторинга:

- уровень основных  и дополнительных денежных доходов  работников (ДДР);

- уровень семейных доходов на одного человека (СДД);

- субъективные  представления об уровне минимально  необходимой зарплаты (МНЗ);

- мнения о  величине прожиточного минимума  в расчете на одного члена  семьи (ДПМ);

- представления  об уровне достаточного душевого  дохода, способного "обеспечить нормальную жизнь" (ДДД);

- соотношение  представлений о прожиточном  минимуме и о достаточном доходе (ДДД:ДПМ);

- соотношение  фактического дохода с субъективным  представлением 

о минимально необходимой  зарплате;

-отношение фактического дохода к субъективно "достаточному". Фиксируемый мониторингом уровень денежных доходов работников отличается известной неполнотой.

Во-первых, соответствующий  вопрос анкеты относится только к  личным доходам, оставляя в стороне  предпринимательскую прибыль.

    Во-вторых, он фиксирует суммы, остающиеся у работников после уплаты налогов.

    В-третьих, отвечая на этот вопрос, большинство обеспеченных респондентов преуменьшают свои доходы. Тому много причин, в частности это боязнь навлечь на себя налоговую инспекцию или правоохранительные органы,

не говоря уже  о грабителях и рэкетирах (причем, чем выше получаемые доходы, тем  сильнее они занижаются).

 В-четвертых,  мониторинг не учитывает натуральных  доходов, играющих немалую роль  в материальном обеспечении некоторых групп россиян

(в частности,  сельских жителей, военнослужащих, руководящих работников и др.). В связи с этим приводимые  ниже данные дают лишь приблизительную  картину действительного распределения  доходов.

    Если принять за 100% средний уровень денежных доходов экономически активных россиян, то средний доход верхнего слоя составит 516%,

среднего - 144%, базового -75%, а нижнего - 54%. Разница между  верхним 

и нижним слоями почти десятикратна, между средним  и нижним - примерно трехкратна. Если же принять во внимание неучитываемую часть доходов верхних слоев, масштабы их денежных сбережений и недвижимости,

то имущественная  дифференциация окажется значительно  большей.

Уровень душевых  доходов семей дифференцирован  несколько меньше: разница между крайними слоями здесь составляет примерно семь раз. Сравнение с приведенными выше данными об общей дисперсии денежных доходов населения показывает, что социальная стратификация общества объясняет существенную часть последней.

    А как оценивает само население сложившийся уровень своих доходов

и степень их дифференциации? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся 

к анализу представлений  россиян о двух показателях доходов, способных играть роль определенных оценочных критериев, - минимально необходимой зарплате и достаточном душевом доходе.

Абсолютные значения названных показателей отражают субъективные притязания людей к  уровню личного благосостояния, качеству и образу жизни, развитость их социальных потребностей, типы целевых ориентиров.

Разница же между представлениями о достаточном доходе и о прожиточном минимуме отражает ту социальную дистанцию, которой индивид, общественная группа или социальный слой мысленно отделяют себя

от наименее обеспеченных низов общества. В 1993-1995 годах в среднем для всех россиян эта разница составляла менее двух с половиной раз, что, на мой взгляд, говорит о серьезных самоограничениях, накладываемых людьми

на собственные  запросы к уровню жизни и доходов.

    В динамике разница между этими показателями возрастала: в 1993 году она составляла 2,3 раза, в 1994 - 2,4, а в 1995 году - 2,6 раза.

Это может свидетельствовать  как о формировании более скромного  представления о его вещественном содержании, так и о росте массовых притязаний к уровню собственного благосостояния. В пользу псиного соображения говорит то, что представления россиян о прожиточном минимуме год от года становятся более консолидированными, их дисперсия уменьшается. В настоящее время разница в представлениях крайних общественных слоев о душевом прожиточном минимуме составляет лишь 40%, а разница между средним и нижним слоями - менее 20%.

Такие различия представляются естественными и  обоснованными.

Что же касается достаточного дохода, то здесь дело обстоит иначе.

    Действительно, называемый респондентами уровень душевого дохода, позволяющего "жить нормально", представляет собой косвенную оценку благосостояния, обеспечивающего удовлетворение основных потребностей. В основе этого показателя лежат субъективные, причем весьма различные представления индивидов и групп о том, что значит "жить нормально".  
 

    Для старших поколений, лиц, входящих в базовый и нижний слои общества, для большинства населения сел и небольших городов представления о достаточном доходе связаны с удовлетворением сравнительно ограниченных традиционных потребностей. Жить "нормально" для большинства из них означает жить "как прежде".

Напротив, большинство  молодежи, жителей столиц, предпринимателей, высококлассных специалистов, работников бизнес-профессий ориентированы  на модернизационные ценности. Поэтому "нормальной"

им представляется, скорее, такая жизнь, как на Западе.

    В настоящее время субъективные притязания россиян к уровню личного благосостояния, к качеству и образу жизни испытывают два противоположных влияния. Продолжающееся снижение уровня жизни вынуждает значительную часть населения ограничивать свое потребление, отказываясь от многих элементов прежнего образа жизни: покупки дорогих продуктов питания, модной одежды и обуви, пользования бытовыми услугами, туристических поездок, лечения в санаториях, подписки на толстые журналы, междугородных телефонных разговоров и прочего.

В результате постепенного привыкания людей к ухудшающимся условиям жизни их представления  о достаточном уровне доходов  снижаются.

В то же время  навязчивое рекламирование средствами массовой информации стиля жизни "новых русских" и западных образцов потребления обусловливает рост притязаний к доходам, особенно со стороны молодежи

и экономически преуспевающих групп.

    Естественно ожидать, что представления разных общественных групп

и слоев об уровне достаточного дохода дифференцированы намного сильнее, чем представления  о прожиточном минимуме: ведь кто  бы ни определял 

его уровень, он всегда имеет в виду наименее обеспеченную страну, нуждающуюся в помощи общества для сведения концов с концами.

В этом смысле понятия  прожиточного минимума или минимального дохода работника - нечто более-менее "абсолютное".

    Понятие же достаточного дохода относится к самому респонденту и его собственной семье, оно не может не зависеть как от фактического уровня жизни людей, так и от их субъективных характеристик, в частности от уровня амбиций.

Поэтому разница  в запросах верхнего и нижнего  слоев общества к уровню "достаточного" дохода, казалось бы, должна быть многократной.

Но данные мониторинга  этого не показывают.

    С одной стороны, здесь мы имеем свидетельство невероятной живучести уравнительных представлений и ценностей, не подвластных даже рыночной экономике, того, что большинство россиян не принимают сильной дифференциации доходов и не осознают ее необходимости для эффективного развития экономики. С другой стороны, за тем же фактом могут стоять явления совсем иного порядка, а именно, катастрофическое падение уровня жизни большинства россиян, сочетающееся с распадом прежней

и формированием  совершенно новой имущественной  стратификации.

Попадая в нижние страны, ранее хорошо обеспеченные люди сохраняют высокие притязания, а разбогатевшие бедняки предъявляют  сравнительно умеренные запросы  к доходам.

    Для того чтобы определить, какое из этих предположений ближе к истине, попробуем оценить степень удовлетворения экономических притязаний рассматриваемых слоев. С этой целью используем два показателя: отношение фактического дохода семей к представлениям о его достаточном уровне

и отношение  фактических денежных доходов работников к уровню минимально необходимого на их взгляд заработка. Сперва рассмотрим средние цифры, а затем особенности  социальных слоев. Прежде всего заметим, что более высокие притязания к доходам по сравнению с их фактическим уровнем - естественное, повсеместное и позитивное явление.